Сегодня, хотя присутствовали некоторые из тех же людей, атмосфера сильно отличалась от настроения бала у Серины. Публика вела себя шумно благодаря, может быть, более простой одежде и неформальной обстановке санного путешествия. Адам стремительно кружил Лору в танце, а когда музыка сменилась более спокойным вальсом, он обнял ее за талию, не спрашивая на то разрешения.
Она подняла на него глаза, готовая дать резкий отпор, но он ответил ей таким неожиданно пронзительно-добрым взглядом, что она запнулась и ничего не сказала.
- Только один этот вальс, и я отпущу вас, - сказал он. - Улыбнитесь, Лора. Приподнимите уголки ваших губ. Забудьте о том, что вас тревожит.
Ей не хотелось улыбаться, но она позволила ему закружить себя в грациозном танце и почти с грустью погрузилась в мелодию. Он не разговаривал до конца танца и сейчас вел ее обратно к Уэйду.
- Я вижу, ваш муж занят интересным разговором, - сказал Адам.
Лора поняла, что он имеет в виду. Уэйд был не один. Рядом с ним сидел Мюррей Норвуд, и они были поглощены разговором. Оба мужчины поднялись, когда Лора подошла к ним, и усадили ее между собой. Адам отвесил поклон, поблагодарил за танец и скрылся в толпе.
Мистер Норвуд, казалось, не возражал против ее молчаливого присутствия и продолжал говорить о призыве и о том, что остановить враждебные действия может только одно - недопущение начала призыва.
Уэйд задал тот же вопрос, что и Лора:
- Но как отдельная группа людей может встать в оппозицию к правительству и помешать призыву? Это само по себе было бы уже изменой.
- Сильно сказано, - спокойно сказал мистер Норвуд. - Предполагается совсем иное.
Уэйд сомневался.
- Правительство, естественно, поддержит свой приказ силой. При помощи полиции, даже армии.
- Правительство не будет стрелять в верных ему граждан. А мы останемся таковыми.
Когда Уэйд сделал легкий протестующий жест, Норвуд быстро продолжал:
- Здесь не место и не время говорить с вами подробно, мистер Тайлер, но поверьте, если по всему Северу будет организована достаточная оппозиция призыву, правительство не сможет осуществить его. Голос избирателя все еще имеет вес. Я прошу только, чтобы вы посетили одно из наших собраний. Мы не можем, разумеется, допустить вас во внутренний круг, если вы не решите присоединиться к нам, но благодаря доброте миссис Ченнинг у нас есть возможность устроить так, чтобы вы узнали кое-что о нашем деле.
Уэйд был явно заинтересован, и на этот раз сердитая краска не залила его лицо при упоминании имени Морган. Слушая, Лора обвела глазами комнату, ища Морган, и увидела, что она танцует с Гербертом Уайли - возможно специально дав возможность Мюррею Норвуду поговорить с Уэйдом.
- Я все еще не вижу, чем я могу быть полезен в этом деле, - с сомнением проговорил Уэйд.
Мистер Норвуд сунул руку в карман и достал маленький коричневый предмет, подбросив его на ладони.
- Нужен каждый человек, особенно нам нужны умные и влиятельные люди.
- Влиятельные? - смех Уэйда отдавал горечью.
- Да, влиятельные. Миссис Ченнинг рассказывала мне о том времени, когда молодежь острова с энтузиазмом следовала за вами.
- В вопросах организации балов, возможно. Война отрезвила молодую кровь.
Мистер Норвуд раскрыл ладонь.
- Вы знаете, что это?
- Орех или какой-то желудь, я полагаю.
- Это поперечный разрез серого калифорнийского ореха, - сказал мистер Норвуд. Он протянул его Лоре. - Что напоминает рисунок, миссис Тайлер?
Лора разглядывала его несколько мгновений.
- Пожалуй, это немного похоже на два переплетенных сердца.
- Именно. Поэтому в Огайо, где это движение насчитывает многие тысячи членов, серый орех носят как почетный знак. Эти переплетенные сердца символизируют простых людей Севера и Юга, как братьев, не разделенных войной.
Лора посмотрела на Уэйда, не совсем доверяя гладкой манере и вкрадчивым словам Мюррея Норвуда. И все же любое движение, направленное против войны, даже если ты не совсем согласен с идеями лидеров, стоило внимания. Уэйд тоже, казалось, взвешивал этот вопрос, все еще не убежденный.
Мистер Норвуд положил орех обратно в карман.
- Теперь наше время. Движение уже набрало силу на Западе, но только начинается на Востоке. Люди устали от войны. Боевой дух оставил наших мужчин. Они дезертируют в огромных количествах каждый день. Доверие к руководству поколеблено. Газеты кричат о тревожных недоделках Севера. Народ готов принять мир на любых условиях. Сейчас время действовать. Если мы сможем предотвратить или остановить призыв, война закончится. Она должна закончиться.
В этом человеке чувствовалась неотразимая сипа. Яркая комната, звуки музыки и смех померкли до простого фона перед его зажигательной искренностью.
Уэйд задумчиво кивнул:
- Я приду на ваше собрание, сэр. Если позволите, я приду и послушаю, но больше я ничего не обещаю.
Когда замер последний такт танца, Лора увидела, что Герберт Уайли ведет к ним Морган. Общество переходило в соседнюю комнату на ужин, и Лора поднялась вместе с мужчинами. Уэйд не заметил Морган, пока она не обратилась прямо к нему.
- я надеюсь, что ты присоединишься к нам, Уэйд, - сказала она.
Уэйд с серьезным видом поклонился, но ничего не обещал. Морган взяла мистера Норвуда под руку, и они пошли в столовую.
За столом Уэйд нашел для себя и Лоры места далеко от Морган и Мюррея. Но сейчас Уэйд был не такой тихий, как при поездке в санях. Лора снова почувствовала его притягательное обаяние, и поняла, почему было время, когда он легко собирал вокруг себя мужчин и женщин. Возможно, эта способность компенсировала для него неверие матери в его силы.
Официанты внесли дымящиеся блюда с устрицами, и санное общество с аппетитом принялось за еду. Теперь о войне не вспоминали, была какая-то лихорадочная попытка удержать этот миг, когда они собрались все вместе в ярко освещенной комнате, куда не доходил отдаленный бой барабанов.
Лора, однако, заметила, что становится все спокойнее посреди растущего веселья, скорее наблюдает, чем принимает участие. Адам тоже был мрачно серьезен, сосредоточенно ел, будто его ничего больше не интересовало. Однажды его взгляд встретился с глазами Лоры, и она поняла, что он заметил ее спокойствие, и послала ему своего рода приветствие через стол. Он больше не просил ее улыбаться.
После позднего неспешного ужина все снова погрузились в сани и под звон колокольчиков покатились по Шор-Роуд, возвращаясь домой побережьем, а не через остров. На этот раз Лора осталась рядом с Уэйдом. Он, казалось, рад был сидеть, обнявшись с ней, на соломе, снова подогретой горячими кирпичами из отеля.
Сейчас она испытывала приятную усталость, мечтательно глядя на ясную ночь и большую луну, которая висела над головой и серебрила темные воды залива. Несколько огоньков светились на берегу Джерси, и блестками переливались огни судов и суденышек, стоявших на якоре. Сани катились ровно и мягко, колокольчики под дугой волшебно звенели в ночи.
- Удобно, Лора? - прошептал Уэйд, и она кивнула головой, лежавшей на его плече. Приятно было отодвинуть все тревожные вопросы и снова на некоторое время сделать вид, что она замужем за кем-то, кого она любит и кто сильно любит ее. Не Мартин. Она быстро закрылась от мыслей о прошлом и придвинулась ближе к Уэйду.
Лору начинала охватывать дремота. Ее обнимала рука Уэйда, и на короткое время она могла почувствовать себя защищенной и охраняемой. Это был самообман, но она в дремоте держалась за это теплое утешительное чувство.
Один раз, когда сани подскочили на разбитом колеями участке на пересечении дорог, глаза ее открылись, и в быстро промелькнувшем свете лампы она увидела, что Адам, сидевший рядом с Сериной напротив них с Уэйдом, наблюдает за ней. Она быстро зажмурилась, отказываясь принимать какой бы то ни было вызов с его стороны. Ей даже было жаль Адама сегодня. У него не было ничего, никого. Ему приходилось жить наедине со своим ожесточением.
Она еще уютнее устроилась в изгибе руки Уэйда. Когда дорога снова нырнула в темноту, она почувствовала на своем лице прикосновение щеки мужа и успокоилась.
XVIII
Март ворвался бурными ветрами, растопил снег на ветках деревьев и склонах холма, превращая дороги Стейтен-Айленда в море грязи. "Ричмонд Кантри Газетт" опубликовала обычные возмущенные письма протеста читателей, которые считали, что новое покрытие дорог является делом первой необходимости.
В углу тайлеровского двора ива склонялась на ветру, и ее тонкие ветви разметались, как длинные женские волосы. Ветер стонал в печных трубах и свистел в каждую оконную и дверную щель, к которой мог прикоснуться своими буйными губами. В такой день приятно было посидеть в тепле у огня.
Что касается мамы Тайлер, положение дел в доме оставалось неизменным. Старая леди все еще лежала в постели, не допускала к себе никого, кроме Уэйда, Элли и Питера, и время от времени ухудшала свое состояние из-за присутствия подраставшего щенка. Она не читала ничего, кроме Библии, и часто цитировала Уэйду слова своего Бога, придавая им характер суровой критики этого дома.
Лора с радостью принимала изгнание, хотя временами это создавало трудности для остальных обитателей дома.
Но у Уэйда после санного бала появилась, по крайней мере, возможность исчезать.
Он посетил собрание Круга в доме Морган Ченнинг, и хотя не рассказывал много и был настороже, Лора видела, что в нем проснулся интерес. В начале марта, когда в Нью-Йорке проводилось массовое собрание, где должен был выступать Клемент Вэлэндигэм, Уэйд отправился туда вместе с Мюрреем Норвудом и Морган. Лора тоже хотела бы поехать, хотя бы ради развлечения, но Уэйд твердо заявил, что это мужские дела и он предпочитает, чтобы она в них участия не принимала.
Как Вирджиния, мятежно подумала она. Но никаким образом она не хотела сбить этот новый интерес, который воодушевлял его. Она подозревала, что он не рассказывал матери, что он делает или куда ходит, и это, наверное, добавило старой женщине еще одну занозу раздражения.
Уэйд вернулся домой с нью-йоркского собрания, фамильярно говоря о "Вале", очевидно заразившись электрической энергией этого бывшего конгрессмена из Огайо. Вэлэндигэм проиграл на последних выборах, но он все еще был лидером мирных демократов, и ходили слухи, что он был также лидером Рыцарей Золотого Круга. Лоре было достаточно, что Уэйд ожил и был, по крайней мере, занят делом, если и не вполне счастлив.
Сегодня днем она вошла в столовую, чтобы закончить одно незавершенное дело. Уэйд ушел по своим делам, а Джемми еще не вернулся из школы. Она совершит свой беззаконный поступок и удивит их обоих за обедом.
Чего бы ей хотелось, так это сорвать эти жуткие красные обои до последнего кусочка и отделать все заново. Но она понимала, что лучше приступать к своей реформаторской деятельности в менее революционной манере. Даже маленькое продвижение вперед за один раз сгодится.
Со своего почетного места над буфетом дикая птица свешивала безжизненную шею с нарисованного стола и сверлила ее мертвым глазом. Лора жизнерадостно кивнула ей:
- Ты достаточно долго портила нам аппетит. Придется тебе спуститься. А я найду на твое место что-нибудь веселое, даже если мне придется нарисовать это самой.
Элли приоткрыла дверь плечом и просунула в столовую голову.
- Вы звали меня, мэм? Мне показалось, что кто-то разговаривает. - Руки ее были в муке и тесте, и она старалась не уронить кусочки на пол.
- Ты слышала меня, Элли, - сказала Лора. - Я разговаривала с его милостью, там, наверху. - Она показала на картину на стене.
Глаза Элли округлились, и Лора тихо рассмеялась. В этом доме лучше было громко не смеяться, иначе сразу зазвонит колокольчик.
- Не беспокойся, - сказала она. - Все в порядке, пока я разговариваю с картиной на стене. Вот когда я начну разговаривать сама с собой, тогда надо будет волноваться.
Элли не отличалась большим чувством юмора, но, решив, что это что-то вроде шутки, скривила свой тонкий рот в подобии улыбки.
Тут пронзительно зазвенел колокольчик миссис Тайлер. В долгие зимние дни его серебряный звук стал более резким и менее музыкальным от постоянного употребления.
- О Боже, мэм! - запричитала Элли. В последние дни даже ее преданность миссис Тайлер несколько поуменьшилась. - Сейчас нужно следить за этим тестом, и вот ей что-то нужно.
- Иди на кухню, - сказала Лора. - Я посмотрю, что ей надо.
- Лучше не надо, - сказала Элли, тщетно пытаясь вытереть липкие руки. - В последнее время в нее дьявол вселился - прошу прощения, мэм. Бог знает, что она сделает, если вы войдете туда.
- Я все же пойду, - сказала Лора, вдруг приняв решение. - А ты заканчивай с хлебом.
Колокольчик снова настойчиво зазвенел, и Лора перешла коридор и открыла дверь, которая была запретной для нее с самого Рождества.
В камине горел слабый огонь, снабжая некоторым теплом соседнюю спальню, в воздухе стоял затхлый запах лекарств. Гостиная выглядела нежилой без знакомой фигуры в кресле у камина. Джейсон Каулз взирал со стены мрачнее обычного.
- Почему ты так долго не идешь, когда я зову тебя, Элли? - спросила миссис Тайлер тоненьким капризным голосом из полутемной спальни.
Лора спокойно подошла к двери.
- Элли вся в тесте, мама, поэтому я пришла узнать, чем могу вам помочь.
Старая женщина лежала под горой одеял, и в неясном свете из закрытого ставнями окна Лора увидела только темные глаза, злобно смотревшие на нее.
- Я не потерплю тебя в этой комнате, - дрожащим голосом произнесла миссис Тайлер. - Где мой сын? Я приказала…
Лора подошла к постели и остановилась.
- Сейчас в доме больше никого нет. Принести воды? Или лекарство?
Слезы бессильной ярости затуманили взгляд миссис Тайлер.
- Я не позволю издеваться над собой, когда я больна. Мне вредно так расстраиваться. Уходи и сейчас же пришли ко мне Элли. Мне… мне ужасно неудобно лежать.
Лора игнорировала ярость в следивших за ней глазах и опытной рукой пощупала под простыней.
- Конечно, вам неудобно, когда все сбилось в морщинистый ком. Я моментально все поправлю.
Она вернулась в гостиную, не обращая внимания на протестующее бормотание, несшееся ей вслед, и прикатила большое кожаное кресло. Потом она подошла к постели, мягко вытащила одеяло из ухватившихся за него пальцев миссис Тайлер и откинула его в ноги кровати. Старая женщина лежала, дрожа во фланелевой ночной рубашке, возмущенно хватая воздух ртом.
- Ну вот, - сказала Лора. - Сделаем быстро, чтобы вы не замерзли.
Она взялась за худые руки без колец и усадила старуху.
- Я слишком слаба для этого! - хныкала миссис Тайлер. - Уходи, злая девчонка!
- Конечно, у вас слабость - столько времени пролежать в постели. Но ничего, я сделаю так, что вы будете чувствовать себя так хорошо, как давно уже себя не чувствовали. Теперь давайте - в кресло.
- Я потеряю сознание! - вскричала миссис Тайлер.
- Ничего, - ответила Лора. - Я знаю, что делать в случае обморока. Быстрее же - я не дам вам упасть.
Она почти донесла тяжелое тело миссис Тайлер до кресла. Потом усадила старуху в него, быстро завернула ее в одеяло, подоткнула его вокруг голых ног и занялась перестиланием постели. Старая леди не потеряла сознания, она следила за своей мучительницей глазами, блестевшими бессильной яростью.
Когда простыни были натянуты без единой морщинки, Лора повернулась к своей подопечной.
- Я знаю, как вам хочется наказать меня, но вы никого не сможете наказать, позволяя себе так раскисать. Если вы хотите, чтобы все было по-вашему, вам надо вставать и бороться за это. Так, теперь назад в постель, я сделаю вам массаж. Обморок вам нисколько не поможет.
На полочке среди бутылочек и банок был флакон со спиртом. Лора быстро перевернула старую леди на живот, закрыла ее до талии одеялом и закатала вверх ночную рубашку, оголив худую спину. Если уж отец научил ее хоть что-то делать хорошо, так это массаж спины прикованного к постели пациента. Она энергично принялась за дело, растирая спину и массируя ладонями и сильными пальцами, отыскивая нервные центры и разглаживая сжатые мышцы.
Постепенно напряжение ушло из тела ее пациентки, старая женщина расслабилась и больше не сопротивлялась пальцам Лоры.
- Теперь вы будете чувствовать себя чудесно, - сказала Лора. - Вы даже перестанете негодовать на меня за то, что я помогла вам.
Закончив свои манипуляции и тепло укрыв свою пациентку, Лора поспешила на кухню за тазиком с теплой водой, подмигнула встревоженной Элли и вернулась умыть миссис Тайлер и расчесать ее тонкие спутанные волосы. Старая женщина лежала все это время с плотно закрытыми глазами, слабая, беспомощная, и ее бессильная ярость улетучивалась вопреки ее воле.
- Боже мой, - сказала Лора, вытирая пальцы миссис Тайлер. - Вы даже не ухаживаете больше за своими руками. А вы знаете, ваши руки - это первое, что я заметила в вас. Мне стало стыдно за свои. Где эта розовая вода с глицерином?
Она нашла пузырек и осторожно втерла лосьон в сухую кожу и огрубевшие суставы.
- Теперь кольца. Они ведь в этой шкатулке на столе? Вы будете в полном наряде, когда Уэйд придет домой. Какой красивый бриллиант! Я обычно любовалась его сиянием в свете камина. Но в этой темной комнате он не сверкает. И вы не можете поправиться без свежего воздуха.
- Свежий воздух опасен в ослабленном состоянии, - запротестовала миссис Тайлер.
Лора подошла к окну.
- Мой отец был иного мнения, - сказала она и открыла ставни.
Мартовский ветер с шумом ворвался в комнату, разметав занавеси и пролистав страницы книг. Лора позволила ему буйствовать не больше минуты, а потом захлопнула окно. Но она оставила открытыми ставни, и стрелы солнечного света быстро победили темноту в углах комнаты, делая жизнерадостные выпады с поверхности полированного дерева и оживляя яркие квадраты одеяла.
Миссис Тайлер набрала полные легкие холодного свежего воздуха и содрогнулась всем телом.
- Что ты собираешься сделать теперь, можно узнать? - с яростью спросила она свою мучительницу.
Лора громко рассмеялась.
- Вот! Я знала, что сделаю так, чтобы вы лучше себя чувствовали. Вы уже практически похожи на себя. Может быть, вы немного посидите и почитаете? Вот ваша Библия на столе, а я зажгу вам лампу. Можете взять свой колокольчик, а я вернусь к своей работе,
- К работе? - переспросила миссис Тайлер. - Какой работе?
Лора остановилась в дверях:
- В данное время я снимаю со стены эту страшную картину с мертвой птицей. Я уверена, у нас всех из-за нее несварение.
Миссис Тайлер села в постели:
- Я не позволю прикасаться к этой картине! Слышишь меня? Эта картина…
Лора смачно положила руки на бедра:
- Как вы можете остановить меня, если вы привязаны к постели?
Она вихрем развернулась, вышла из комнаты и вернулась к своей задаче, трепеща от возбуждения после встречи со свекровью.