– Не поэтому я вызвала тебя, мой вечный раб. Если так уж необходимо, ты и прочая нежить, что ходит под твоим началом, можете пить кровь убиваемых мужчин. Ненавижу этих бесполезных, тупых и жестоких созданий! Власть женщин прекратит войны в Мироздании. Я населю захваченные планеты лучшими женщинами. А лучшие из мужчин, из самцов, будут рассматриваться как скоты-производители, не более того! Ради вечного мира я пролью океаны крови. Но вернёмся к нынешнему делу.
Нашёл ли ты этого поганого мальчишку, моего сына? Того самого негодяя, которого я взращивала в царских покоях столь много лет и который так нагло и беззастенчиво предал меня, свою родную мать! И не когда-либо, а именно в момент наибольшей для неё опасности! Нашёл ли ты этого мерзавца, в чьих жилах волею злой судьбы течёт моя королевская кровь, ты, мой вечный раб?!
Велиар, отступая назад и ухмыляясь:
– Нашёл, моя госпожа. Разве могло быть иначе, чтобы я, владыка вселенских теней и мрачных зазеркальных миров, не проник в сердце хоть одной, самой сокровенной тайны?!
Лидия, вставая с кресла:
– Так приведи же его ко мне! Немедленно!!!
Велиар:
– Никак не могу, моя властительница!
Лидия, гневно:
– Ты не можешь, ТЫ?!
Велиар, снова чуть отступая, кланяясь и виновато разводя руками:
– В Мироздании есть силы помощнее моей воли.
Лидия, с вызовом:
– Например?!
Велиар, ухмыляясь ещё шире:
– Например, любовь отца к своему сыну.
Лидия, в ярости:
– Это отвратительное животное, поедающее живую человеческую плоть, Бельфегор, всё ещё защищает его?!
Велиар:
– О, да, моя королева! И не просто защищает. Он обратил его в свою веру.
Лидия:
– Мой сын стал оборотнем?! И о какой любви ты здесь толкуешь? Любви между зверями?!
Велиар:
– Именно так. И не абы каким, а одним из сильнейших оборотней Мироздания. Истинной гордостью своего отца. Плоть и кровь многих и многих людей успел он вкусить. И каждый раз наслаждение его, как и умение убивать, всё выше… Ну а насчёт любви… Каждый трактует её на свой лад, моя повелительница… Порой ничто так хорошо не выражает любовь, как ярость и ненависть…
Лидия, сжимая арбалет:
– Убей Бельфегора. А Элиана приведи ко мне. Я сама решу судьбу своего сына. Пусть он уже и не человек. А если ты, мой вечный раб, не исполнишь моего приказа, я уничтожу тебя и на этот раз не воскрешу! Долгие тысячи лет ты будешь скитаться одинокой стылой тенью среди сонма вселенских теней, пока не получишь шанса возродиться и вновь вкусить человеческой крови! Я, королева Амазонии Лидия, лично позабочусь о том, чтоб вечный голод стал твоим единственным спутником в тех скитаниях!
Велиар, кланяясь и отходя назад:
– Как прикажет моя госпожа. Я очень постараюсь выполнить ваш указ.
Лидия:
– Не спеши уходить. Ты получил не все приказы.
Велиар останавливается, не поворачиваясь к королеве лицом.
Лидия:
– Выкручивайся, как можешь, но достань мне эликсир бессмертия атлантов. Тот, которым я вернула тебе твою паршивую жизнь, давно закончился. Мне и моей армии требуется новая доза бессмертия!
Злорадно хохочет.
Появляется амазонка. Кланяется королеве, бросая презрительный взгляд на Велиара. Рядом с амазонкой странного вида субъект (Ирогон).
Лидия:
– Чего тебе, Мегера?
Мегера:
– Вот этот тип просит вас взять его на работу.
Лидия:
– Вроде бы у меня в мужском гареме евнухов достаточно…
Мегера:
– Ваше величество, это же обитатель планеты Андрогиния! Абсолютно безопасен. Размножается почкованием. Его даже кастрировать не надо! Сэкономим! А кого-нибудь из евнухов выгоним.
Лидия:
– Ах, да! Третий пол! Не мужчина и не женщина! Редкий экземпляр. Обычно они не выбираются за пределы своей страной планеты. Ну хорошо. Пусть ОНО приступает к работе.
Велиар делает несколько шагов вперёд.
Но, прежде чем исчезнуть в тенях, полуоборачивается к королеве с угрожающим оскалом:
– Помни, Лидия, и вечность имеет свои пределы.
Сцена 2
Планета Везувий
Бельфегор и Элиан стоят на берегу кровавой реки.
Бельфегор:
– Нам необходимо завоевать Землю. Я уверен, что именно там Амадео прячет сына и Базелею, принцессу атлантов. Более того, ходят слухи, что на Земле припрятал своё главное сокровище и царь Гадир. Пока что старый маг и Бог Земли сдерживают напор тьмы, атаки вампиров, но их силы на исходе. Скоро они будут поставлены перед выбором: или бежать с планеты, или погибнуть вместе со всеми её жителями. С теми, кто не захочет принять нашу веру и превратиться в оборотней. Атакуем же Землю, убьём царских щенков и завладеем эликсиром!
Элиан:
– Не согласен я с твоими доводами, Бельфегор…
Бельфегор, раздражённо:
– Сколько раз повторять тебе: зови меня отцом! Что за фамильярная манера – обращаться ко мне по имени! Я породил тебя, я корень всех твоих корней, и ты обязан уважать меня! Ты понял, Элиан! Предупреждаю в последний раз!
Элиан, насмешливо:
– А то что? Цапнешь меня? Это мы уже проходили. Спасибо, хоть руку не отгрыз. А вообще, вас что, не учат осторожнее обращаться с человеком при его трансформации в оборотня? Так же и покалечить можно. Оборотень-инвалид… Социальный пакет, ну там… бесплатная человечинка в этом случае предусмотрены?
Бельфегор угрожающе скалится и рычит.
Элиан:
– Ну ладно, пап, не злись. Ты и меня пойми. Мне сподручнее называть тебя по имени, чем по родственному статусу. Как-никак, где-то ты шлялся ужас сколько лет… А расти под тиранией такой мамочки, как моя, удовольствие ещё то, поверь мне… Кстати, ты сообщал ей своё видение родовых корней? Уж не ярость ли этого спора раскидала вас по разным концам Мироздания?
Бельфегор, морщась:
– Типичный выродок амазонок… Не интеллект они развивают в своих сыновьях, а грубую прямоту примитивного сознания. А, впрочем, я не в претензии. Из таких полудурков, как ты, легко делать идеальных оборотней.
Элиан, откровенно веселясь:
– То есть все оборотни – полудурки? А ты самый главный среди них, папочка?
Бельфегор с рычанием трансформируется в тигра. Элиан, вполне готовый к этому, превращается в льва. Несколько минут они дерутся, но никто не побеждает. Наконец, устав от бесполезной потасовки, они снова превращаются в людей.
Бельфегор, тяжело дыша и взрыкивая:
– А ты стал сильнее, гораздо сильнее… Сколько месяцев прошло с момента нашей последней драки?
Элиан, отдуваясь:
– С последней? Не месяцев, а дней. Семь дней, Бельфегорчик. Семь дней.
Бельфегор снова рычит, но тут с красного неба на них пикирует огромный дракон. Оборотни отпрыгивают в стороны, на ходу трансформируясь, но между ними оказывается не огнедышащее чудище, а стройная симпатичная девушка.
Бельфегор, тяжело дыша:
– Альмира! Когда-нибудь ты огребёшь от своих же! Всё никак не привыкну к буйству твоей фантазии! Нельзя было выбрать более консервативный облик?! Ну, там, волк или лиса. Мало ли зверей в Мироздании.
Элиан, улыбаясь, подходит к девушке:
– Это же неотвратимые последствия превращения в оборотня человека другой расы! Чем воинственнее народ, тем диковиннее облик после трансформации! Амазонки… Заражённые вирусом зла от оборотней, они почти все превращаются в драконов и прочих чудищ. Врождённое зло после превращения становится видимым. Внешний вид оборотня – это истинное лицо бывшего человека.
Альмира, игриво толкая Элиана:
– Но ты же можешь превращаться в любого зверя!
Бельфегор, высокомерно:
– Уразумей же наконец, девочка, Элиан – не выходец из простых оборотней, а сын самого их правителя! Кровь, знаешь ли, всему причина – и жизни, и смерти…
Альмира, похотливо прижимаясь к Элиану:
– В каком бы облике ты ни скрывался, всюду ты мой любимый хищник!
Элиан подмигивает Бельфегору.
– Видишь, Бельфи, а ты твердил: оборотни не умеют любить, это всё плотская привязанность, зов крови…
Бельфегор надвигается на сына с угрожающим рычанием.
Альмира отлепляется от Элиана и встаёт между отцом и сыном.
Альмира:
– Хватит, мальчики. Или вы зовёте меня исключительно для того, чтобы я зализывала ваши душевные раны и подтирала за вами кровавые слёзы и сопли?
Бельфегор, угрюмо:
– Она права. Нам надо разработать план захвата Земли. Братец мой, демон лжи Велиар, на старости лет сподобился попасть в цепкие лапки потаскушки-амазонки, хитроумной Лидии. На его помощь рассчитывать не приходится.
Элиан:
– С каких это пор мы, оборотни, нуждаемся в чьей-либо помощи? Особенно в помощи вампиров? Сдаётся мне, что союзничали мы с ними исключительно в силу родственной необходимости.
Альмира:
– И под давлением самих вампиров. Твой дядя, старший брат Бельфегора, на тот момент был сильнее предводителя оборотней. А сейчас его небытийная жизнь заметно ослаблена властью над ним амазонки Лидии. Одержимая идеей вселенской власти женщин, она заставляет Велиара и армию его вампиров захватывать планеты и истреблять там всех мужчин, кроме самых лучших. Слишком много сил расходует он на исполнение её глупых приказов. Но ещё больше ослабляет его враг, изнутри грызущий его мёртвую душу.
Бельфегор:
– Унижение от того, что он вынужден подчиняться женщине. Вампиры издревле славились непомерно раздутым самомнением. Лучший способ обессилить вампира – постоянно безнаказанно нападать на его гордыню.
Альмира:
– Хорошо. Очередной враг в обличье друга повержен. Но как же НАМ одолеть силы Света и подмять под себя всё Мироздание?
Бельфегор:
– Амадео слишком силён… На его стороне не только сила Света, но и чёрно-белая магия Атлантов, и грубая сила тупых викингов…
Элиан:
– Обернём же его силу против него самого. Каждый день неизбежно превращается в ночь. А ночь – это наше законное время. Предоставим Лидии захватывать миры и под видом благодетельства сеять там зло. Она мечтает прекратить войны в Мироздании, вырезав добрую половину его жителей и утопив в крови весь Свет! Её планы идут нам на руку. С каждой новой победой амазонок Свет будет слабеть и отступать под натиском расстилаемой ею тьмы.
Сцена 3
Планета Земля
Амадео:
– Я никогда не внемлю твоему совету!
Бурр:
– Послушай, дружище. Твой сын и принцесса Базелея в опасности. И опасность эта поистине ужасает. Если мы не спасём их, они будут убиты. И тогда всё Мироздание, ты слышишь, старый упрямый олух, ВСЁ МИРОЗДАНИЕ, а это тысячи и тысячи миров, покатятся в тартарары прямиком к чёртовой матери!
Амадео:
– Но твой план уничтожит их наверняка.
Бурр:
– Твоё упрямство родилось поперёд тебя! Я будто бьюсь с разбегу головой о древнюю стену, поросшую мхом твоих застарелых убеждений! Эй, слушай, кто из нас живёт на задворках времён, ты или я? Твоя или моя планета крутится в многочисленных слоях прошлого? Это ты должен плясать вокруг меня, неотёсанного и грубого мужлана, тужась от бесполезных усилий убедить меня хоть в чём-либо прогрессивном! Часом, не поменялись ли мы телами или душами?!
Амадео:
– Моя душа при мне, как и моё тело. Но предложение твоё явно исходит от выжившего из ума вояки. Не думаю, что ты хочешь угробить моего сына и его невесту. Но точно не понимаешь, что несёшь и что предлагаешь.
Бурр:
– О святые небеса! Да что ж ты заладил одно и тоже, как эта чудная птица попугай с твоей многострадальной планеты! Ты ж даже выслушать меня не желаешь! Ну, хочешь, я паду перед тобой на колени, хочешь?!
С грохотом опускается на одно колено перед Амадео.
Бурр:
– Вот! Теперь ты выслушаешь меня?! Или мне поверить, что мой старый боевой друг в одночасье лишился разума и превратился в глупую бабу, на которой мне предстоит жениться, лишь бы она соизволила выслушать меня?!
Амадео, грозно нахмурившись, вдруг не сдерживается и грустно улыбается. Машет рукой:
– Ладно, твоя взяла. Ты прав, страх потери сына лишает меня рассудка.
Бурр, тяжело, с трудом поднимаясь:
– Нет ничего ужаснее для Мироздания, чем обезумевший Бог…
Амадео:
– Может, хватит травить моё сердце? Я признал свою неправоту и готов выслушать тебя. Или мне тоже простереться ниц перед тобой, лишь бы остановить этот поток деревенского красноречия?
Бурр, радостно:
– Ага! Мой друг, мой боевой брат вернулся! Ну, что ж, он-то понимает меня с полуслова! Итак, слушай…
Шепчет на ухо Амадео. Тот сначала хмурится, потом светлеет лицом.
Амадео:
– Но Гадир…
Бурр:
– Оставим старого пня в счастливом неведении. Голова его забита мыслями о безопасности эликсира и его рецепта. Когда-то он вообразил себе, что навсегда забросил занятия алхимией и будет жить только духовной силы любви. Война в Мироздании быстро привела его в чувство! Поверь, этот придурковатый алхимик и не заметит временного отсутствия дочери. Он же типа чокнутого земного профессора.
Амадео:
– Ты прав, однако, дружище Бурр. Гадир ведь занят сейчас разработкой нового эликсира бессмертия.
Бурр:
– Ага, после распития которого у человека все его слабые стороны якобы превращаются в настоящую силу!
Амадео:
– Интересно, будет ли новый эликсир действовать одинаково на людей и иных существ Мироздания?
Бурр:
– Скоро узнаем. Вчера старик хвастался мне, что новая отрава почти готова. Видите ли, он мечтает улучшить человеческую породу! Обращение недостатков в достоинства… Наивный фантазёр. По мне, у большинства людей их слабости как раз и есть их главная сила.
Амадео:
– Что я слышу? Древний грубиян Бурр, простой викинг из глубин веков, стал философом? Удивительное превращение. Не иначе воздействие паров нового эликсира! Но нам следует поторопиться! Опасность уж витает в воздухе моей родной планеты…
Раздаётся стук в дверь. Амадео и Бурр поворачиваются на звук. Хватаются за оружие. Но из-за двери раздаётся:
– Молоко, сметана, масло!
Бурр:
– Что за ересь?!
Амадео:
– Входи!
Входит парень (Ирогон).
Амадео:
– Клади сюда твои товары. Иди. Слуга даст тебе денег.
Парень кланяется и выходит.
Бурр:
– Это кто?!
Амадео:
– Один из подданных мне землян. Даю им возможность подзаработать. Всё Мироздание в кризисе, знаешь ли…
Бурр:
– Хм-м. Но тебе ведь пища не особенно и нужна?!
Амадео:
– Зато нужна тебе, мой друг! Налегай!
Сцена 4
Планета гарпий
Над фиолетовой поляной пролетает огромная птица. Она садится на траву и оказывается полуженщиной-полуптицей с рыжими волосами. За ней летит и опускается рядом другая женщина-птица с синими волосами.
Гарпия с синими волосами:
– Феруна, давай забудем нашу древнюю вражду. Наша беда куда важнее семейных распрей.
Феруна (гарпия с рыжими волосами):
– Ты знаешь мою позицию, Сивилла. Я только за. Но с одним условием: раз уж ты предлагаешь действовать вместе, командовать буду я.
Сивилла:
– Это у вас врождённое, что ли? Командовать всеми…
Феруна:
– Вот – ты опять! Не прошло и нескольких десятков тысяч лет, а ты и позабыла, что не матери выбирают обличье ребёнка, а отец, сам Танатос.
Сивилла:
– Ничего я не забыла, подруга.
Феруна, раздражённо:
– Я тебе не подруга!
Сивилла:
– Ну хорошо, не подруга, а боевая соратница.
Феруна:
– Надеюсь, Танатос зашибёт тебя и твоего сыночка-кровопийцу!
Сивилла:
– Ах, какие мы нежные! А твой отпрыск лучше, что ли?! Утолять звериный голод чем и кем попало, лишь бы набить ненасытное брюхо тёплым мясом! Мой сын предпочитает только чистую человеческую кровь!
Феруна:
– Ум-м-м… что-то я проголодалась! И правда, зачем мы спорим? Слетаем, перекусим свежей плотью? Я недавно поймала очередную глупую самовлюблённую амазонку. Идиотский народец! Воображают себя невесть кем, делают вид, что стёрли из мирозданческой истории факт своего происхождения!
Сивилла, ухмыляясь и притворно вздыхая:
– А что ж тут такого удивительного? Родители и детки могут быть весьма вкусными… Особенно если ненавидят друг друга. Вот я, например, до сих пор помню вкус крови своей старушки…
Феруна:
– В наших обычаях поедать слабых и старых сородичей. К чему вешать на шею больных детей и никчёмных, да к тому же и жёстких мясом стариков?! А та амазонка уж не стара ли?
Сивилла:
– Ничуть. Их рядовые бойцы редко доживают до зрелых лет. Не то что правители… М-м-м… интересно, а какова на вкус королева Лидия?
Феруна:
– Старая карга, зубы сломаешь… Хотя я бы тоже с удовольствием вонзила в неё свои иззубренные клыки.
Сивилла:
– Настанет время… Настанет… А сейчас, боевая соратница, нам пора в путь. Иначе планета Гарпий останется лишь жалким воспоминанием, которое быстро сотрут из памяти Мироздания.
Феруна:
– Подкрепимся перед дорожкой и рванём.
Сивилла:
– Лишь бы Танатос ничего не заподозрил… И каким Богам молиться, чтобы они усыпили его вечную бдительность?
Феруна:
– Рано или поздно любая власть погрязает в иллюзии собственной беспредельности. Вот тогда-то Существо шевелится и невнятно мычит.
Сивилла:
– Что это? По-моему, он перебрал с веселящим напитком! А давай им закусим! Насытимся и захмелеем разом!
Существо поднимается, качаясь, на ноги. Это парень (Ирогон) с противными ярко-красными кожаными крыльями, свисающими со спины.
Феруна:
– Фу-у-у, гадость! Даже тебе не советую жрать его! Это же планетарный паразит, крысоид! Их род заполонил все планеты, поскольку ест любые отходы, прыгает и летает! Он отвратителен на вкус и ядовит! Брось его, пойдём вкушать ожидающую нас добычу!
Сцена 5
Планета Везувий
– Вы сильно рисковали, придя ко мне коридорами времени.
Огромный, абсолютно чёрный монстр парит в окружающем его пламени.
Амадео:
– Ты прав, Танатос, их могли перекрыть или устроить засаду.
Танатос:
– Но вы рискнули. Поставили на кон ваши сверхценные жизни. Жизни народов, целых планет, которыми вы управляете. А в результате – и судьбу всего Мироздания. Скажите же, человечий Бог и древний человек, что мешает мне убить вас прямо сейчас? Я раздавлю вас одним мановением моей мысли, словно жалких букашек!
Бурр:
– О, нет, милейший! Если б мы были слабы, то не прорвались бы через козни Велиара по коридорам времени к своей цели и не стояли бы здесь, болтая со всякой мирозданческой рухлядью о сущих пустяках.
Танатос, издавая булькающие звуки вроде смеха:
– Ах-ах-ах-ах! Мне нравится твоя деревенская наглость, викинг! Пребывать на краю гибели и задираться – это вполне в твоём духе! Удивительно только, как ты нашёл общий язык с утончённым эстетом Амадео? Вместе вы смотритесь восхитительно трагикомично!
Бурр:
– Вспоминая учения земных психологов, вероятно, я его альтер-эго!
Амадео: