При возвращении броненосец из-за сильною течения и собственного малого хода, который затруднял удержание на курсе, "Севастополь" наткнулся на мину. Взрыв произошел в районе носовой башни главного калибра, к счастью, снова без детонации боеприпасов. При этом были затоплены две угольные ямы, два артиллерийских погреба 152-мм и 47-мм боезапаса и зарядный погреб главного калибра. Корабль сильно осел носом и остановился, все еще находясь под огнём противника. Из Артура пришел буксир. Черкасов руководил заводкой буксира и при этом был сильно ушиблен лопнувшим от напряжения перлинем. Как известно, оборванный буксирный и швартовый трос, как правило, перебивает человека пополам Но Черкасову снова повезло. Несмотря на тяжелое состояние, он продолжил заводку буксира. Однако в это время "Севастополь" снова дал ход, и надобность в буксировании отпала. Вернувшись в Порт-Артур, броненосец бросил якорь в Западном бассейне. Это выход "Севастополя" стал, по сути, последним активным действием нашей эскадры.
Когда пришел приказ о сформировании из команды "Севастополя" нового десантного резерва, то в командование им был определен Черкасов.
- Жаль расставаться, но ничего не поделаешь! - обнял на прощание лейтенанта Эссен. - Надеюсь, что еще увидимся.
Затем были отчаянные бои с японцами на суше. Морской десантный резерв бросался на самые опасные участки обороны крепости, туда, где японцы могли прорвать нашу оборону. Не раз и не два дело доходило до штыковых атак, в ходе которых матросы отбрасывали противника от наших укреплений. При этом Черкасов неизменно был всегда впереди и личным примером поднимал своих матросов в отчаянные контратаки.
За успешные боевые дела, проведенные силами его десантной роты, Черкасов был удостоен ордена Святой Анны 4-й степени "За храбрость". Говорили, что храброго лейтенанта якобы представляли к Георгию, но потом крест достался другому офицеру. Что касается Черкасова, то он относительно того, что не стал георгиевским кавалером, нисколько не печалился, не до того было. Петр Нилович еще станет кавалером Георгиевского креста, но при других обстоятельствах и на другой войне.
Когда в роте осталось меньше половины первоначального состава, ее остатки вернули на корабли.
До отражения августовского штурма "Севастополь" вместе с "Полтавой" стоял на огневой позиции в Восточном бассейне. Для защиты от падавших вокруг японских снарядов верхнюю палубу броненосца закидали кучами шлака и накрыли стальными листами. Одновременно завели кессон на пробоину от мины и, как могли, начали ремонтироваться.
Ремонт закончился лишь 24 октября. К тому времени японцы уже вовсю обстреливали Порт-Артур и бухту из 280-мм осадных гаубиц. Укрыться от падающих с неба снарядов было просто некуда. За какой-то день броненосец получил сразу пять попаданий. От больших разрушений спасли лишь груды шлака, в которых взрывались падающие снаряды. При этом и сам "Севастополь" не оставался в долгу, ведя перекидную стрельбу по осадным батареям.
БИТВА В БУХТЕ БЕЛЫЙ ВОЛК
9 ноября состоялось очередное совещание, на котором командиры кораблей в последний раз обсуждали возможность выхода в море. Фактически на тот момент выйти могли лишь "Победа", "Полтава" и "Севастополь", причём на последнем ещё заканчивали заделывать пробоину. Никакого решения так принято и не было.
Еще полторы недели стояния в бухте - и японцы захватывают господствующие высоты Порт-Артура. Теперь перед ними как на ладони оказалась вся бухта и стоящие в ней корабли. Первой 22 ноября была расстреляна и легла на дно бухты "Полтава", а уже через три дня из крупных кораблей в строю оставался лишь "Севастополь". Только после этого начальник отряда крейсеров, в состав которого были сведены остатки эскадры, Вирен дал согласие на выход броненосца на внешний рейд. Так как оборона крепости подходила к концу, Эссен затребовал вернуть на борт оставшихся в живых его десантников, так как из восьмисот человек штатной команды на борту находилось в тот момент чуть больше сотни. Эссен сдаваться не собирался.
Ночью "Севастополь" перешёл в бухту Белый Волк, где начал усиленно готовиться к прорыву блокады. На корабль доставили ранее демонтированные 152-мм орудия. На следующий день на броненосец прибыли две сотни оставшихся в живых десантников во главе с лейтенантом Черкасовым. Вокруг броненосца сразу же установили противоторпедные сети, затем приступили к погрузке угля и боезапаса, а также начали сооружать вокруг броненосца бон. Штатные сети не защищали оконечности корабля, поэтому носовую часть прикрыли навесными сетями, на корму сетей уже не хватило. Следом за "Севастополем" в бухту Белый Волк перешла канонерская лодка "Отважный" и семь миноносцев - все, что осталось от нашей эскадры.
Прибыв на броненосец, Черкасов, как и положено, доложился о состоянии вернувшихся, о потерях, закончив тем, что готов к принятию своей старой должности.
- Какие будут наши дальнейшие планы, Николай Оттович? - спросил, закончив свой не слишком длинный доклад, Черкасов.
- Как загрузимся углем и снарядами, так в одну из ближайших ночей будем прорываться в море на соединение со 2-й Тихоокеанской эскадрой.
- А где находится 2-я эскадра?
- По последним сведениям, в районе Мадагаскара!
- Дойдем ли?
- По крайней мере, попытаемся!
Затем последовала долгая пауза. Эссен молча смотрел на Черкасова, словно оценивая его. Чувствуя себя не очень ловко, лейтенант занервничал. И тут командир "Севастополя" ошарашил его:
- Так что, Петр Нилыч, принимай хозяйство старшего офицера!
- Не рано ли мне, Николай Оттович? - искренне удивился тот.
- В самый раз! - покачал головой командир броненосца. - На войне как на войне!
Так 13 ноября 1904 года лейтенант Черкасов стал старшим офицером "Севастополя". Для молодого офицера это было огромным доверием, даже при том, что всем было абсолютно ясно - "Севастополь" доживает свои последние дни. На новой должности лейтенанту пришлось нелегко. Еще бы, ведь его предшественником был опытнейший капитан 2-го ранга Николай Бахметьев. До Русско-японской войны Бахметьев успел и вдоволь поплавать по океанам, и повоевать во время боксерского восстания. Это именно он накануне штурма фортов Таку доставил ультиматум китайскому коменданту, а потом повел на приступ своих матросов. В конце октября 1905 года по настойчивой просьбе генерала Кондратенко Бахметьева, как знакомого с сухопутными военными делами, откомандировали для службы на передовых позициях. На "Севастополь" старший офицер уже не вернулся. Воевал Бахметьев храбро и в январе 1905 года погиб, поднимая матросов в отчаянную контратаку.
…Как оказалось, исчезновение из Порт-Артура "Севастополя" японцы заметили не сразу. После ухода "Севастополя" они еще целый день лупили по месту его стоянки снарядами. Долго искать "Севастополь", впрочем, не пришлось. Он объявился сам, когда открыл огонь по японским позициям под Порт-Артуром. И здесь Эссен оказался на высоте. Позиция, которую занял "Севастополь" в бухте Белый Волк, была на редкость выгодна для обстрела осаждающего Порт-Артур противника.
- Сейчас, поди, Ноги шлет проклятья своему дружку Того, чтобы плыл на выручку! - смеялись матросы.
- Господа, предлагаю пари, что через час-два мы будем иметь счастье лицезреть наших визави! - шутили офицеры.
Действительно, вскоре мористее появился почти весь японский флот.
- Что ж, - резюмировал Эссен. - Кажется, прежде Мадагаскара нам придется изрядно потрудиться здесь!
- Наше дело моряцкое, ко всему привычное! - поддержал командира старший офицер.
А затем начался настоящий ад…
В первую же ночь в атаку на "Севастополь" вышли шесть японских миноносцев. Выпустив торпеды, они скрылись во мраке ночи, но попаданий так и не добились. А едва лишь занялся зимний тусклый рассвет, "Севастополь" обрушил по вражеским позициям свои сокрушительные залпы.
В следующую ночь броненосец атаковали уже миноносцы 4-х отрядов. Но и эта атака сорвалась, частью из-за сильного ветра, частью из-за сильного заградительного огня. Днем снова обстрел японских сухопутных позиций.
Третья ночь - новая атака трех миноносцев - и снова неудача. Подойти близко японцы побоялись, а издали так и не попали. Днем опять стрельба по наземным целям
В четвертую ночь японцы перешли к более решительным действиям. На этот раз "Севастополь" атаковали семь миноносцев и два минных катера. К броненосцу одновременно устремились два десятка торпед и одна из них взорвалась в носовой части навесной сети. Пробоины не было, но в подводной обшивке образовалась метровая трещина. Вода затопила отделение минных аппаратов. Повреждение было невесть каким, но, принимая во внимание то, что ремонтироваться теперь уже было негде и нечем, оптимизма оно не вызвало.
Ответным огнем был потоплен один японский миноносец и еще один поврежден. Весь день, как и обычно, "Севастополь" стрелял по японским позициям под Порт-Артуром.
Пятая ночь стала новой неудачей для противника. В атаку на "Севастополь" устремились миноносцы сразу трех отрядов. Однако огонь "Севастополя", "Отважного" и наших миноносцев не позволил противнику сблизиться на кинжальную дистанцию, а выпущенные издалека торпеды прошли, как обычно, мимо. Помимо этого на отходе взорвался со всей командой на плавающей мине миноносец № 53.
День, как всегда, прошел в подготовке к отражению новой атаки и артиллерийской поддержке защитникам Порт-Артура, В ночь на 2 декабря очередная атака. На этот раз разъяренный неуязвимостью "Севастополя", Того бросил против него все минные силы японского флота. Едва взошла луна, в атаку устремились сразу 23 миноносца и несколько минных катеров. В вихре снежной пурги японцы в этот раз атаковали с особой неистовостью. Одна за другой по "Севастополю" было выпущено более трех десятков торпед. То там, то тут грохотали взрывы - это рвались в противоминных сетях и о бон стальные смертоносные сигары, но ни одного попадания в броненосец японцы так и не добились. "Севастополь" оставался неприступен! Но наши не только оборонялись, они атаковали!
Катер с "Победы" под началом квартирмейстера Апалинова сам всадил торпеду в японский миноносец, ещё один миноносец утопил миноносец "Сердитый" лейтенанта Дмитриева 5-го. Серьезные повреждения получили еще семь японских миноносцев. Утром на берегу наши нашли 15 торпед, из которых извлекли около полутора тонн мелинита и пироксилина.
День, как обычно, прошел в стрельбе по осадной армии, а после заката солнца снова ночной бой. В ночь на 3 декабря японцы бросили в атаку девять больших миноносцев. Несколько торпед, как всегда, прошли мимо, но две взорвались в бортовых сетях, потрясая борт "Севастополя" мощными гидродинамическими ударами, от которых выбивало заклепки корпуса. В образовавшиеся трещины хлестала стылая вода. Около двух с половиной тысяч тонн забортной воды уже плескалось в угольных ямах и прибортовых отсеках. Паровые циркулярные помпы и донки едва успевали ее откачивать. Однако роковой оказалась третья торпеда, которая попала в незащищенную корму броненосца. В результате её взрыва затопило рулевое отделение и смежные отсеки. Кроме этого, японцы повредили миноносец "Сторожевой".
Уже после войны историки подсчитают, что в боях с "Севастополем" японцы выпустили по нему более восьмидесяти торпед, потеряв при этом два (по другим сведениям, три) миноносца, а ещё полтора десятка были серьёзно повреждены (часть из них до конца войны в строй так и не вошла).
Утро 3 декабря 1904 года было для команды безрадостным. Крен броненосца, несмотря на контрзатопление, доходил до 8 градусов. При этом теперь можно было навсегда расстаться с мечтой прорваться в открытое море на соединение со 2-й эскадрой.
- Что ж, даже если мы теперь уже не броненосец, то роль плавучей батареи нам вполне по плечу! - приободрил приунывших офицеров Эссен. - Война еще не окончена!
В тот же день приказом генерала Стесселя командир "Севастополя" был одновременно назначен начальником Ляотешаньского отдела обороны крепости. Получив сведения, что "Севастополь" поврежден, Того оставил его в покое, не желая больше рисковать своими миноносцами. Теперь броненосец каждый день вел стрельбу по позициям противника под Порт-Артуром. А оборона крепости между тем подходила к концу.
Последнюю стрельбу по противнику "Севастополь" провёл 19 декабря. Вечером того же дня был получен приказ о затоплении всех еще оставшихся на плаву судов в связи с предстоящей сдачей крепости.
Промозглой снежной ночью 20 декабря 1904 года "Севастополь" в последний раз развел пары, и, оборвав остатки боковой сети, медленно двинулся из бухты на глубокую воду. Рулевое управление уже не действовало, и броненосец управлялся только машинами. На борту его к этому времени находились все четыре десятка человек.
- Николай Оттович, мы в расчетной точке! - крикнул стоявшему на ходовом мостике командиру из рубки штурман.
- Сколько на изобате? - не поворачивая головы, отозвался Эссен.
- Полсотни метров!
- Достаточно! - командир повернулся к Черкасову, бывшему теперь и за вахтенного офицера. - Давайте команду на затопление!
В трюмах инженер-механик с несколькими матросами-машинистами уже открывали кингстоны.
- Ну вот, кажется, и все! - сняв фуражку, перекрестился Эссен.
За отсутствием сигнальщиков Черкасов сам набрал из флагов последний сигнал и поднял его на стеньге фок-мачты - "Погибаю, но не сдаюсь!". Затем жег секретные документы.
Рядом с броненосцем чадно дымил портовый буксир "Силач". Он и принял на борт остатки команды "Севастополя". Предпоследним с палубы тонущего броненосца сошел, неся корабельный флаг, старший офицер лейтенант Черкасов, последним - капитан 1-го ранга Эссен.
Еще несколько мгновений, и "Севастополь" тяжело повалился на борт. Вот уже в воду ушел борт, вот вода коснулась труб, и, тяжело вздохнув, словно смертельно уставший человек, броненосец стремительно ушел в пучину, оставив над собой лишь водоворот черной воды.
Сгрудившись на палубе буксира и глядя на гибнущий родной корабль, плакали и матросы, и офицеры. Никто из них не стеснялся этих святых слез…
В тот же день генерал Стессель сдал японцам крепость. Героическая Порт-Артурская эпопея подошла к своему трагическому концу. Вместе с ее окончанием закончилось и участие в войне лейтенанта Петра Черкасова. Впереди его ждал плен.
После окончания войны и возвращения на Родину на Черкасова обрушился целый водопад наград: Анна 3-й степени, Владимир 3-й степени, Станислав 2-й степени, причем все с мечами и бантами, т.е. за фактическое участие в боях, что делало их статут еще более высоким. Какие-то полтора года назад мичман Черкасов был никому не известен. Теперь же за ним была слава сражений у Ляотешаня, в Желтом море, в Порт-Артурских десантах и в бухте Белый Волк, а на груди пять боевых орденов и самая лестная боевая репутация.
МЕЖДУ ВОЙНАМИ
Первые годы после окончания Русско-японской войны были очень сложными для нашего флота. Корабельный состав был почти уничтожен, офицеры в большой части деморализованы и страшными потерями во время войны, и последующими революционными потрясениями на флоте. Авторитет флота в обществе тоже был чрезвычайно низок. Еще вчера любимцы России флотские офицеры стали ее париями. Многие, закрыв эту страницу своей жизни, навсегда покидали флот. Но большинство все же осталось, чтобы попытаться возродить былую морскую славу Отечества, Среди оставшихся был и Петр Черкасов.
Так как после войны кораблей осталось "кот наплакал", возвращавшиеся из плена офицеры были рады любому назначению. Именно поэтому капитаны 1-го ранга с удовольствием шли на 200-тонные эсминцы, а капитаны 2-го ранга и на номерные миноносцы. Разумеется, что никто и не думал предлагать Черкасову должность, равную той, на которой он закончил войну. На место старших офицеров эскадренных броненосцев могли рассчитывать куда более опытные и старшие но выслуге. А потому Черкасов был безмерно рад, когда получил назначение старшим офицером учебного судна "Верный". Три года он провел на палубе "Верного", занимаясь и судном, и кадетами-практикантами.
Свои ежегодные отпуска Черкасов неизменно проводил на родине. Земляки с большим уважением отнеслись к заслугам моряка-нижегородца, избрав его в Балахнинское земское собрание. Что касается Петра Ниловича, то он с большим чувством воспринял доверие земляков.
Только в 1909 году он наконец-то получил номерной миноносец № 213 - старую утлую скорлупку. Но это был его первый корабль, на мостик которого он поднялся командиром. Был ли счастлив Черкасов, я не знаю, но то, что он был удовлетворен, уверен. Одновременно Черкасов был произведен и в старшие лейтенанты. На миноносце Черкасов прослужил всего одну кампанию. Так как никакого продвижения все еще не предвиделось, Петр Нилович, и раньше тяготевший к учебе, стал штатным слушателем Николаевской морской академии, которую блестяще закончил сразу по двум отделениям - общему военно-морскому и военно-морских наук.
В декабре 1912 года он покидает стены Николаевской морской академии в чине капитана 2-го ранга. Тогда же Петр Черкасов решил наконец-то положить конец своей холостяцкой жизни. Избранницей бравого капитана 2-го ранга стала дочь кронштадтского военного врача Сусанна Владимировна Гильдебранд. К сожалению, о личной жизни Черкасова нам известно очень мало, а о Сусанне Владимировне почти ничего.
В 1913 году Петр Нилович был избран на почетную должность гласного Балахнинского земского собрания. С мая по сентябрь, находясь в очередном отпуске в Нижегородской губернии, он был избран Гласным Балахнинского земского собрания. Что и говорить, Черкасов был любим на родине. Не раз и не два ему предлагали вообще уйти с флота и делать гражданскую карьеру в Нижегородской губернии. Но от этого Черкасов отказался, так как без флота не мыслил своей жизни.
В самом конце того же 1913 года Черкасов получил назначение командиром канонерской лодки "Сивуч". Построенный в 1907 году "Сивуч" был вполне современным боевым кораблем своего класса. Изначально он предназначался для обороны устья Амура, но потом переход на Дальний Восток отменили.
Для Балтики "Сивуч" и его "систершипы" были не особенно хороши: из-за высокого корпуса и небольшой осадки их сильно сносило ветром, что затрудняло счисление, а в свежую погоду лодки немилосердно качало. При водоизмещении в 868 тонн, "Сивуч" развивал 12,5 узла, что для столкновений в открытом море с кораблями противника было, конечно же, недостаточно. Вооружение "Сивуча" составляли два 102-мм орудия и четыре 75-мм пушки Канэ, кроме этого, канонерка могла брать на борт до 40 мин. Команда "Сивуча" насчитывала полторы сотни человек, при шести офицерах.
Зиму с 1913 на 1914 год "Сивуч" провел во льдах Гельсингфорса. Туда чета Черкасовых добралась поездом Временно остановились в гостинице, и Петр Нилович поспешил принимать дела на своем новом корабле.
Всю предыдущую кампанию канонерка входила в состав учебно-минного отряда и с воспитанниками морского инженерного училища большую часть времени простояла на Транзундском рейде. Осенью "Сивуч" перешел в Гельсингфорс, где временно вошел в состав 2-й минной дивизии.