- Ампир уже прошел, - запальчиво ответила Эрмина, - Франция ныне - жалкая республика, и ей больше нечего сказать миру. Если сейчас в моде наглые бабенки с турнюром, спасибо большое, мерси. Франция была законодательницей моды раньше, но вот уже пять лет, с тех пор как она проиграла войну против Пруссии, все кончилось. Дворец Тюильри разрушен, император изгнан. Как же в таких условиях сможет развиваться мода, приемлемая для приличной женщины?
- Сейчас тебе объясню…
- Согласись, вот уже пять лет, как центр моды переместился в Вену. Вена правит всем и всеми. Венская биржа - самая главная на всем континенте. С 1870 года Австро-Венгрия - сердце мира. Десятки тысяч французов бежали к нам, самые сливки. Кому же хочется жить в стране, в которой больше нет императора!
- Мне, - возразила Валери, - мне уже тогда понравилось в Париже.
- Среди руин? - усомнилась Эрмина.
- Руины? Это давно в прошлом. Дворец Тюильри, правда, не восстановлен - там теперь сад, - но больше ничего не напоминает о войне. Даже здание Гранд Опера готово. В январе состоялось открытие, дворец Гарнье, знаешь, это такое великолепие…
- Хорошо, что ты заговорила об этом, - радостно откликнулась Эрмина. - Господина Гарнье, архитектора, даже на премьеру не пригласили. Он вынужден был купить себе билет. В собственную Оперу, творение всей его жизни. Таковы нравы республики.
- Хорошо, что ты это говоришь, - Валери засмеялась. - Создатели нашей великой Венской Оперы, где они? А они под землей, так замучила их твоя любимая монархия. Сиккардсбурга хватил удар от ярости, а ван дер Нюль повесился с тоски…
Я подавила зевоту. Ну вот, опять началось. Вечно это политиканство. И всегда одно и то же! Валери за республику, Эрмина упорно против. А времени уже не остается. Вот-вот придет Габор!
В поисках выхода я обернулась к тетушке, и она сразу же поняла меня.
- Дорогие мои, - прервала она разговор, - итак, что мы решили? Отвергаем платье?
- Нет, - сказала Валери, - вовсе нет.
- Тогда я скажу решающее слово. Минка, мы идем домой. Я не даю согласия на твои уроки верховой езды.
- О! - поразилась принцесса.
Тетушка встала:
- Пойдем, душа моя! Очень жаль.
Валери тоже поднялась.
- Ну, раз парижское платье не нравится, - быстро сказала она, - у меня есть другое предложение. Почему бы не заказать Минке фрак для верховой езды?
- Фрак? - недоверчиво переспросила Эрмина. - Но его же носят только мужчины. Нет-нет, не уговаривай. Моя девочка как посмешище, в мужской экипировке, чтобы все потешались над ней в день рождения императора!
- Я имею в виду фрак для верховой езды, какой носит моя кузина. В Вене.
Тотчас воцарилась благоговейная атмосфера. Кузина в Вене - это наша императрица. Как только Валери требовалось большее уважение, она упоминала свою высокопоставленную родственницу. Это оказывало мгновенное действие.
- И как же выглядит фрак? - примирительно спросила Эрмина.
- Если дамы соблаговолят пройти в примерочную, - сказала Лилли Цирмиллер, - я могу вам показать.
Мы с любопытством последовали за ней в маленькую комнату с тремя зеркальными стенами. На четвертой стене возле окна висел большой портрет нашей императрицы верхом на коне перед своим венгерским охотничьим замком в Гёдёллё. Рядом с ней, тоже верхом, незнакомый господин с лихо закрученными усами, а возле него император.
- Ну, что скажете? - воскликнула Валери с радостной надеждой на одобрение.
"Сказка", - подумала я, зная заранее, что такое мне никогда не позволят надеть. Эрмина тут же наморщила свой гладкий лоб. Задумчиво стала перед портретом. То открывала, то закрывала веер.
- Крайне оригинально, - произнесла она наконец, - но не для моей Минки.
- Почему?
- Слишком смело.
- Слишком смело? Все совершенно закрыто.
- Это мужской наряд.
- Но он с юбкой.
- Да, но верх - чисто мужской фасон. Он напоминает мне… - Эрмина замолчала.
Я знала, что напоминал ей этот фрак. Скандальную картину знаменитого художника из Линца Иоганна Батиста Райтера, которая носила название "Эмансипированная". На ней была изображена женщина со стрижеными волосами, без корсета, одетая в мужские панталоны и с сигаретой в руке! Абсурдное видение, которое никогда не осуществится, потому что ни одна женщина не откажется добровольно от своего единственного оружия, которое подвластно ей в этом мире, - от красоты и элегантности.
- Что может напоминать тебе этот фрак? - удивлялась Валери. - Фасон появился совсем недавно, кузина сама создала эскиз, совершенно самостоятельно, потому что фрак удобнее любого обычного платья для верховой езды.
- Может быть, - строго сказала Эрмина, - но сюртук слишком тесный. Такую облегающую одежду может позволить себе императрица, но не пятнадцатилетняя девочка.
Сюртук в самом деле облегал фигуру, как влитой, без единой морщинки, словно вторая кожа. Фрак для верховой езды сидел просто превосходно, отчетливо обрисовывая дивную фигуру нашей императрицы. Осиную талию. Бедра. Колени. Все контуры подчеркнуты, ни один не скрыт - будь этот фрак на ком-то другом, Эрмина объявила бы его нецеломудренным.
- С портновской точки зрения, это шедевр, - сказала Лилли Цирмиллер, выразив глубочайшее уважение к работе.
- Не правда ли? - подхватила Валери. - Моя кузина шьет в Венгрии. И, если вас это интересует, там шьют не на манекен, а прямо на человека. Примерки очень изматывают, зато все сидит безукоризненно. Само совершенство.
- Что касается того, как сидит, - сказала Эрмина, - кузина прямо-таки парит на лошади. Седла вообще не видно. Оно, вероятно, совсем крохотное.
- Тоже специальный заказ. Практически только вилка.
- Как же она держит равновесие?
- Отличная выучка с самого детства, - объяснила Валери. - У нас, баварцев, страсть к лошадям, это у нас в крови. Наша Сиси уже в десять лет была искусной наездницей. У нее были лучшие учителя - об этом позаботился ее отец - знаменитые артисты из цирка Ренца. Высшая школа верховой езды. И Сиси действительно талантлива. Вы знаете, куда она отправляется этим летом? В Сассето-ле-Мокондюи.
- А где это? - спросила Юлиана.
- Во Франции, в Нормандии. Она арендует прекрасный замок и хочет тренироваться там до конца сентября, прежде всего в прыжках, знаете, почему? - Она сделала эффектную паузу. - Потому что хочет в Англию. На лисью охоту.
- Что? - испугалась Эрмина. - Это опасно для жизни. Только и слышишь об этом.
- Шею можно сломать! - Валери упрятала рыжий локон под свою лиловую шляпу. - Но когда доходит до дела, мы смело пускаемся в авантюру - ведь мы баварцы, и мы бесстрашны. И все отважные наездники. Если что-то вобьем себе в голову, то обязательно осуществим.
- Что ты постоянно и доказываешь нам, - саркастически заметила Эрмина. - Пардон, Юлиана, ты хотела что-то сказать? Я не дала тебе слова вымолвить.
- Я хотела только спросить, дорогая принцесса… Эта осиная талия… выглядит в высшей степени элегантно верхом на лошади… но… всякое говорят… все же сколько сантиметров талия нашей императрицы на самом деле?
- Сорок шесть сантиметров.
- О! - воскликнула моя красивая тетушка, весьма довольная, что в талии она на сантиметр тоньше.
- Но иногда, - сказала принцесса таинственно, - только это останется между нами, она совсем не шнуруется. Одевается по-мужски, вскакивает в седло, как амазонка, и скачет, свободная, смелая…
- Без корсета? - в ужасе воскликнула тетушка.
- Она намного опередила свое время, гораздо больше, чем думают…
В этот момент до наших ушей донесся громкий смех. Я знала этот голос. Он принадлежал генералу. А где генерал, там неподалеку и Габор.
- А, наш Зольтан, - радостно воскликнула Эрмина. - Похоже, он открыл парижский журнал мод, пойдем скорее, сейчас повеселимся… - и она устремилась к двери.
Эрмина была права. Генерал стоял у портновского стола с журналом в руках и хохотал как безумный.
Его черные усы дрожали, раскосые глаза превратились в щелки, по щекам катились слезы, а возле него стоял Габор и тоже смеялся. Тут он увидел меня, и глаза его просияли. Ага. Я нравилась ему и в простеньком желтом летнем платье с детской соломенной шляпкой на голове.
- Сударыни, идите-ка сюда, - генерал поманил нас к себе. - Полюбуйтесь вместе со мной… Вы видите новейшую модель для парижского бала гусей…
- Дайте мне, - воскликнула Валери и забрала у него журнал. - Это модное спортивное платье из Франции.
- Спортивное платье? - пробасил генерал. - С каких это пор женскому полу понадобились спортивные платья? А журнал положили сюда публику распугивать?
- Нет, я принесла журнал потому…
- Это и есть новая модель, которая движет миром? - рассмеялся генерал. - Моя дорогая принцесса, это о ней вы прожужжали мне все уши вчера за ужином? Об этом и речи не может быть. Мы опозоримся от Эннса до Кронштадта. Здесь не хватает перца…
- Вы не желаете прогресса? - возмутилась Валери.
- Ненавижу прогресс. Я хочу элегантности, госпожа Цирмиллер. Венской элегантности. Летящие юбки. Тонкая талия. У вас найдутся модные журналы, где можно отыскать что-то и впрямь аппетитное?
- Сколько угодно! - с облегчением воскликнула Лилли Цирмиллер, - сотни экземпляров. Если Его Превосходительство соизволит перейти к этому столу. Это последние венские модные гравюры - лучшие в мире.
- За мной, - пробасил генерал, и мы последовали за ним к окну в читальный уголок, а Лилли Цирмиллер послала тем временем свою ученицу к кондитеру Пумбу за медовухой для нас. А также за бисквитами и сельтерской из Богемского леса.
Генерал быстро перелистал пару журналов. Мы молча сидели вокруг него. Время от времени я тайком косилась на Габора, который расположился возле отца. И ловила в ответ пылкие взгляды. От волнения у меня участилось дыхание.
- Не сопи так, - шепнула мне Эрмина, - все будет хорошо. У него отменный вкус.
Эрмина была права.
- Вот восхитительное платье! - внезапно воскликнул Его Превосходительство, явно довольный картинкой. - Габор, покажи это дамам.
Габор вскочил и принес нам журнал. При этом он тихонько коснулся моей шляпы, а для меня это было равносильно удару молнии, пронзающей с головы до ног.
Мне пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не выдать своего волнения, я взяла Эрмину под руку, склонилась над прелестной цветной гравюрой и стала ее разглядывать.
Это было очень красивое платье. Глухое, со стоячим воротом, облегающим лифом и мягко струящейся юбкой, без китового уса, но с двумя ярусами оборок справа и слева, которые расширяли бедра, а талию делали еще тоньше. Просто превосходное платье, и как раз для моей фигуры.
Журнал пошел по кругу. Даже Валери нашла платье очаровательным.
- Госпожа Цирмиллер, - воскликнул генерал, повернувшись в ее сторону, - теперь вопрос к вам. Что вы можете предложить? Нам надо подобрать цвет, который пойдет рыжей кобыле и в то же время подчеркнет красоту дивных черных волос нашей барышни.
- Цвет мха, - сказала Лилли Цирмиллер, - лучше всего бархат.
- А для отделки?
- Карминный, - без колебаний ответила та. - Есть такой плотный шелк из Шанхая, я могла бы заказать его в Триесте, он пойдет на подкладку и отделку платья… А шляпа… я бы посоветовала зеленый цилиндр, без вуали, чуть надвинутый на лоб, волосы собрать в узел на затылке - подчеркнутое благородство и никакой мишуры. Что скажете?
- Превосходно! - согласился генерал. - Сразу чувствуется опыт эксперта… Шелк и бархат. Возьмите самое лучшее - венгры не любят скупиться. Если мы, гусары, что-нибудь делаем, то только с перцем.
- Могу я телеграфировать, чтобы сегодня же заказать ткань?
- Конечно, по мне, так прямо сейчас…
- И позвольте предложить вам… Быть может, стоит сделать манекен по меркам фройляйн? Ведь она, как я слышала, каждый день должна тренироваться. Мы сэкономили бы ей время.
Манекен? Я не ослышалась? Манекен Минки в портновском салоне? Я поднималась в этом мире на новую ступень.
- Манекен одобряю, - пробасил генерал. - А когда шедевр будет готов? Я имею в виду платье.
- Где-то числа десятого. Раньше не могу обещать. У нас три больших заказа - вечерние платья для императорского бала, а кроме того, мы работаем день и ночь над свадебным платьем для фройляйн Юстины. Сейчас его как раз вышивают. - И она показала на белое подвенечное платье, перед которым стояли на коленях две швеи, расшивавшие подол мелким жемчугом.
- Для племянницы господина почтмейстера?
- Совершенно верно, Ваше Превосходительство. У нее хорошая партия. Мастер-столяр, у которого большое дело в Штирии…
- Она очень хорошенькая, эта маленькая Юстина, - сказал ничего не подозревающий генерал. - И родители очаровательные люди. Очень любят свою красавицу дочку. И почему она выходит за жалкого гражданского, никто не может понять. Я думал, она выйдет замуж за офицера и будет одной из наших.
Лилли Цирмиллер поспешно схватила свой желтый сантиметр. Тетушка и Эрмина обменялись тревожными взглядами.
- Боже мой, почему? - воскликнула принцесса Валери. - Все время одна и та же старая история… - Но она не закончила.
- Прошу прощения, только если это удобно, могу я приступить к снятию мерок? - Лилли Цирмиллер кивнула мне, и я встала. - Сколько сантиметров должно иметь платье в талии?
- Так, чтобы я мог обхватить ее двумя руками, - воскликнул генерал. - Лучше всего, как вчера вечером.
- Это чересчур узко, - запротестовала Эрмина. - Моя Минка должна еще и дышать на скачках.
- Пятьдесят пять сантиметров? - спросила госпожа Цирмиллер.
- Да.
- Дорогая Лилли, - воскликнула тетушка, - делайте талию на сорок пять сантиметров.
- Так узко? Это же ваша собственная мерка, сударыня. Больше такой нет ни у кого в Эннсе.
- Кроме моей маленькой племянницы, - последовал гордый ответ. - У нее такая же фигура, как у меня. Вы не поверите, но вчера мы зашнуровали ее на сорок сантиметров. Это европейский рекорд.
- И она танцевала чардаш, - воскликнул Его Превосходительство, - но на скачках не требуется такой строгости. Я соглашусь с вами, сударыня, - он обратился к Юлиане, - сорок пять сантиметров, и ни одним сантиметром больше.
- Обязательно так узко? - удрученно промолвила Эрмина.
- Обязательно! - пробасил генерал. - Нет ничего прекраснее на всем белом свете, чем женщина с осиной талией верхом на лошади.
- Ну хорошо, - Эрмина сдалась. - Я рада и тому, что это не республиканское платье с турнюром.
- Что я слышу? - с наслаждением произнес генерал. - Вы сказали республиканское? Дамы снова политиканствуют, да? Тогда могу вас успокоить, дорогая Эрмина, Австрия никогда не будет республикой.
- Кто это сказал? - воскликнула, как я и опасалась, Валери. - Вы способны заглянуть в будущее?
И опять начался этот бесконечный спор. Генерал тоже, правда, никогда не сдавался:
- К вашему сведению, на свете есть только три республики: крохотная скучная Швейцария, где-то там полудикая Америка и сердитые французы. И поверьте мне, все они долго не продержатся.
- Это почему же? - возмутилась Валери.
- Это всего лишь эксперименты! Самая слабая изо всех государственных форм - республика. Народ без императора - все равно что туловище без головы. Никакого размаха. Ни мощи, ни великих идей…
- Но не во Франции. Там хотят еще в этом веке… Вы ни за что не отгадаете! Они хотят построить высочайшую башню в мире - в Париже.
- Выше, чем наша городская башня? - спросила госпожа Цирмиллер. - В ней шестьдесят пять метров.
- В пять раз выше. Больше трехсот метров.
- Пять городских башен? Дорогая Валери, ты уверена? Это похоже на манию величия, - Эрмина покачала головой.
- У них гениальный инженер, - уверенно продолжала Валери. - Его зовут Эйфель. Он строит не из камня, а из стали.
- Фу! Стальная башня в Париже! Это разрушит весь город.
- Он строит невероятнейшие вещи, этот Эйфель. Мосты, виадуки - такой элегантности мир еще не видал.
- Послушайте, моя дорогая, - покровительственно начал генерал, - ваш гений, этот Эйфель, как он собирается закрепить свою башню, чтобы она не опрокинулась? Трехсотметровой высоты? Тогда ему придется бурить на триста метров вглубь для фундамента. Кто это будет оплачивать? Я предвижу… из всего этого произрастет грандиозный хаос. Второе вавилонское столпотворение, если вообще что-нибудь получится… Это станет концом вашей горячо любимой республики. Иначе говоря, башня вообще не нужна. Все республики обречены на гибель. И я объясню вам, почему.
- Почему?
Зольтан фон Бороши удовлетворенно улыбнулся:
- Потому что республика не может выиграть войну.
- Да-а-а? - воскликнула Валери. - Такого еще никогда не слышала.
- Поверьте полководцу, вы, бунтарка! В вашей республике вся сила уходит вовнутрь, туда, где дерутся между собой партии. А для внешних действий, на войну сил уже не остается. Через пятьдесят лет не будет ни одной республики. Наша маленькая барышня еще застанет этот момент. Франция и Швейцария снова станут королевствами. Америка возвратится в лоно Англии. А теперь вернемся к нашим новейшим подвигам. Политика - это не для женщин. Наша золотая пташка, - он с улыбкой взглянул на меня, - ей уже скучно. Госпожа Цирмиллер, снимайте мерки. Габор, ты проводишь дам к перчаточнику. И к сапожнику - снять мерки. Нам нужны тончайшие вязаные перчатки, тридцать пар, белоснежные…
- Не кожаные? - удивилась Эрмина.
- Кожа слишком гладкая. Вожжи выскальзывают. Вязаные лучше. В них лучше чувствуешь поводья.
- Но она испортит себе руки! - с беспокойством воскликнула тетушка.
- Не испортит, если наденет три пары, одну на другую, как наша прекрасная императрица. Габор, девять пар должны быть готовы послезавтра. И если дамы не очень устанут, ты проводишь их в казарму к конюшне и представишь им нашу маленькую Аду. Барышня сама увидит, - его черные татарские глаза осветила нежность, - что лошади вовсе не чудовища, а милые четвероногие друзья, самые верные. А теперь, к величайшему сожалению, я должен покинуть вас, - и он, кряхтя, поднялся.
Кряхтя, потому что не выспался. Генерал еще долго пировал вчерашней ночью, после того как мы ушли, и я слышала его раскатистый бас, долетавший до моей комнаты.
Остальные тоже встали.
- Поблагодари, - шепнула Эрмина.
- Благодарю вас за вашу доброту, - сказала я и, отпустив руку Лилли Цирмиллер, сделала глубокий книксен.
- Больше никаких книксенов! - воскликнул Его Превосходительство. - Те времена прошли, теперь наступает лучшая пора. Она станет одной из нас. Я получил огромное удовольствие, сударыни. Целую ручки. Принцесса, мое почтение! Госпожа Цирмиллер: Citius. Aldus. Fortius. Что означает: быстрее, выше, дальше. - Сшейте нам платье века, чтобы мы могли гордиться вами.
- Постараюсь, Ваше Превосходительство.
- Габор, я обедаю в "Черном орле" в половине второго. И ты отрапортуешь мне, как все прошло, с лошадьми и нашим ангелочком… - Он коротко кивнул, улыбнулся мне и, тяжело ступая, удалился. Осанка его была безупречна.