Грейси дрожала от нетерпения, наблюдая за тем, как Рокко снимает пиджак и галстук-бабочку и расстегивает рубашку. Он подошел к ней, и воздух, казалось, завибрировал между ними, а затем он удивил ее, осторожно и нежно поцеловав в губы. Грейси неожиданно захотела большего, чем просто физической близости. Она мягко спросила:
– Как ты можешь выносить общение с такими людьми?
Рокко застыл:
– Что ты имеешь в виду?
– Ну… как та женщина. Она была такой грубой. – Грейси вспыхнула. – И Хонора Винсроп тоже.
Рокко взял руки Грейси в свои:
– Хелена на самом деле не такая уж плохая. Ее манеры – это работа на публику. Она одна из немногих, кто действительно помог мне, когда я приехал в Нью-Йорк, будучи зеленым новичком.
Грейси нахмурилась. Она не могла представить, что Рокко мог когда-то быть неопытным.
Рокко скользнул по ней взглядом:
– Ты ей понравилась. Она сказала, у тебя есть характер.
Грейси неуверенно улыбнулась:
– Ну ладно… возможно, я была не права по поводу ее. Но я не ошиблась относительно Хоноры.
Лицо Рокко стало серьезным.
– Не ошиблась. Она отъявленная негодяйка.
Грейси в изумлении посмотрела на него:
– А как же тогда ты собирался жениться на ней?
Рокко долгое время ничего не отвечал. Как объяснить Грейси, что он никогда не намеревался руководствоваться романтическими соображениями, выбирая себе жену? Наконец он сделал широкий жест рукой:
– Для этого. Ты должен быть принят в этот мир, чтобы быть действительно успешным, и единственный путь, позволяющий достичь этого для кого-то вроде меня, – это брак с нужным человеком.
Грейси в удивлении замерла:
– Что ты имеешь в виду – для кого-то вроде тебя? Разве ты не из того же мира? – Она вгляделась в его лицо.
Спустя некоторое время он покачал головой и указал рукой на мостовую далеко внизу. Его голос был жестким:
– Как и ты.
Многое в поведении Рокко стало проясняться.
– Ты имеешь в виду, что вырос…
Он взглянул на нее, его глаза блестели в полутьме.
– На улице. Борясь за выживание во враждебном окружении. Это именно то, что я имею в виду. – Рокко отвел глаза и выругался по-итальянски.
Грейси никогда еще не слышала, чтобы он говорил на родном языке.
Спустя некоторое время Рокко произнес:
– Я не должен был говорить об этом.
Он уставился в темноту, словно силясь что-то разглядеть в ней, а затем начал говорить низким, отстраненным голосом. Он рассказал Грейси о том, как родился и вырос в трущобах в одном из беднейших городов Италии. Он рассказал ей о своей матери, которая была элитной проституткой, и как вышло, что его отцом оказался один из богатейших людей в городе.
– Моя мать все до последнего чентезимо тратила на наркотики. Она задумала родить меня и использовать как инструмент давления на отца. У нее даже хватило ума, чтобы заранее запастись материалом для теста ДНК, и как только я родился, у нее появилось подтверждение отцовства. Однако мой отец не хотел ничего об этом знать. У него были две дочери, и он не хотел, чтобы приблудный сын от проститутки из трущоб угрожал его репутации. – Руки Рокко сжались в кулаки. – Ты не можешь даже отдаленно представить себе, что это был за мир. Постоянный шум, драки, убийства, наркотическое безумие. Весь день, всю ночь. – Его губы сжались в тонкую линию. – Мы не звонили в полицию. Они никогда не приезжали. Они были коррумпированными, как и все вокруг. Для нас не существовало никаких социальных гарантий. Моя мать все время меняла любовников. Я жил в условиях постоянной драмы, неуверенности и опасности.
Грейси била крупная дрожь. Еле выговаривая слова, она произнесла:
– Что случилось с твоей матерью?
Рокко замер. Затем глухо произнес:
– Когда мне было семнадцать, я нашел ее мертвой, с иглой, торчащей из ноги.
Грейси накрыла его руку своей:
– О, Рокко…
Он стряхнул ее руку и обжег ее злобным взглядом:
– Я рассказываю тебе это не для того, чтобы вызвать жалость. Мне она не нужна. И никогда не была нужна. Мать не любила меня. Она любила дозы и богатеньких покровителей.
Грейси проглотила ком, стоявший в горле:
– Мне очень жаль.
Рокко отвел глаза:
– Однажды я столкнулся лицом к лицу со своим отцом – у ворот его дома. Я знал, где он живет. Моя мать много раз рассказывала мне об этом. Это было сразу после того, как она умерла. Когда я столкнулся с ним, он плюнул в меня, толкнул на землю и переступил через меня. Две мои сестры были с ним. Они даже не посмотрели в мою сторону, несмотря на то что слышали, как я назвал его отцом. Я видел, как они сели в автомобиль с шофером. Мой отец, видимо, переговорил с одним из своих людей. Как только автомобиль уехал, меня затащили в соседний переулок и избили так, что я оказался в больнице. Это было весьма доходчиво. Я покинул Италию и поклялся, что взгляну в глаза отца лишь тогда, когда отвоюю свое место в его мире.
Грейси тихо спросила:
– Этот шрам… на твоем плече – это была татуировка, не так ли?
Рокко кивнул:
– Она означала, что я принадлежал к определенной части трущоб… Определенной группировке. Я удалил ее, когда приехал в Англию.
– Так вот почему ты никогда не говоришь на итальянском. Ты ненавидишь любые напоминания о прошлом.
Рокко уронил голову на грудь и устало произнес:
– Просто уйди, Грейси. Оставь меня одного.
Грейси отступила, хотя боль и обида разрывали ей сердце. Она так хотела утешить его. Грейси развернулась, чтобы уйти, но, повинуясь внезапному импульсу, оглянулась. Рокко стоял на том же месте с опущенной головой.
Внезапно Грейси приняла решение. Она подошла к Рокко, скользнула в его объятия и сказала, глядя ему прямо в глаза:
– Нет, я не уйду. Потому что не думаю, что ты действительно хочешь быть один. – Она провела рукой по его лицу. – Я хочу тебя, Рокко. Очень сильно.
Некоторое время он обескураженно молчал, затем издал гортанное: "Черт бы тебя побрал!" – и прижал Грейси к себе так сильно, что ей стало больно, но она прикусила губу и не сказала ни слова. Она чувствовала в Рокко неистовство, неприрученную дикость, которой требовался выход, и она отчаянно хотела ему помочь. Его поцелуи были грубыми и жадными.
Позже Грейси не могла даже вспомнить, как они раздели друг друга, как попали в спальню, – только то, что произошло там. Теперь она узнала, каким сдержанным был Рокко с ней раньше – столько животной дикости вырвалось в ту ночь наружу. Все ее тело болело, но это было приятно. Она знала, что ее бледная кожа будет вся в синяках. Он кусал ее, а ей хотелось, чтобы он делал это еще сильнее. Он взял ее сзади, и это было самое эротичное переживание из всех, которые она когда-либо испытывала. Она чувствовала вес всего его тела, когда он, прижав ее к кровати, входил в нее снова и снова.
Когда Грейси обрела способность двигаться, она подняла голову и посмотрела на Рокко. Что-то в его позе сказало ей о том, что он не спит.
– Рокко?
К ее удивлению, он закрыл рукой глаза и ничего не ответил. Грейси попыталась убрать его руку, но он резко сказал:
– Я не могу на тебя смотреть. Я… я взял тебя как животное.
Нежно, но твердо Грейси опустила его руку, затем прижалась к его груди и прикоснулась к его лицу:
– Рокко де Марко, посмотри на меня.
Он открыл глаза. Ему действительно было стыдно. Сердце Грейси сжалось от нежности.
– Я в порядке. Мне понравилось.
Она прижалась к его губам, но Рокко взял ее за плечи и отстранил:
– Нет. Я не могу.
Сердце Грейси тяжело забилось, когда она увидела, что он выбирается из кровати. Его высокая обнаженная фигура выглядела величественно в тусклом свете.
Не глядя на нее, он произнес:
– Поспи немного, Грейси. Завтра в обед мы уезжаем.
* * *
Уйти от Грейси в тот момент было для Рокко бесконечно мучительно. Но она видела слишком много. Подобралась слишком близко. Он никогда не рассказывал о своем прошлом. Он был всегда так осторожен! А тут, как загипнотизированный, излил на Грейси все. И она приняла это безоговорочно. Приняла его.
Он взял ее чудовищно грубо, а она приняла и это. Поразительно, но в результате он утолил свою боль, его злость растаяла, и в душе воцарился покой. Даже стыд, который он чувствовал после всего этого, быстро таял.
Он направился прямо к бассейну и нырнул, надеясь, что физическое изнеможение, которого он жаждал, заглушит все другие чувства, зреющие внутри его. Это были непривычные, новые чувства, не такие темные и запутанные, как старые, но почему-то они были более пугающими.
На следующий день Грейси все еще чувствовала себя слегка разбитой. Она проснулась поздно, и Консуэлла сообщила ей, что Рокко давно ушел в офис.
Хлопнула дверь, Грейси оторвала взгляд от экрана телевизора. Перед ней стоял Рокко. Его лицо было строгим и суровым. Грейси сжалась в ужасе, хотя и понимала, что ей не следует удивляться. Рокко никогда не простит ей то, что она заставила его открыться. Для этого он был слишком гордым.
Грейси медленно встала:
– Я готова идти.
Рокко держал в руках клочок бумаги:
– Ты не хочешь объяснить мне вот это?
Грейси нахмурилась и скользнула взглядом по бумаге:
– О чем ты говоришь?
Рокко прочитал вслух ровным тоном:
– "Стивен, где ты? Ты в порядке? Пожалуйста, свяжись со мной, мне столько нужно тебе рассказать. Мне необходимо знать, что ты в порядке. Пожалуйста, дай мне знать, где ты. Пришли мне номер, чтобы я могла тебе позвонить. Нам нужно поговорить, я могу тебе помочь".
Грейси побледнела:
– Откуда у тебя это?
Рокко ответил бесцветным голосом:
– Это его рабочий имейл. Мы проверяем его входящие сообщения круглосуточно.
Живот Грейси свело судорогой. Она почувствовала себя виновной, хотя у нее не было для этого причин.
– Я не рассказала тебе о том, что пыталась связаться с ним вчера, потому что ты казался раздраженным, когда вернулся. Но я собиралась это сделать позже!
Рокко иронично поднял бровь:
– У тебя был целый вечер, чтобы рассказать мне. Похоже на то, что ты пыталась организовать встречу с ним без моего ведома.
Грейси на несколько секунд потеряла способность говорить. Она понимала, что Рокко имел основания подумать именно так. Она гордо выпрямила спину:
– Так кажется тебе. Но это не то, что я имела в виду. Я имела в виду именно то, что писала: я волновалась о нем и хотела узнать, где он. Когда я сказала, что могу помочь, то имела в виду следующее: если он сдастся, я приложу все усилия, чтобы разобраться с последствиями его действий.
Рокко опустил бумагу и злобно ухмыльнулся:
– Так благородно… и так лживо. А я думаю, ты собиралась рассказать ему, что соблазнила его босса и втерлась к нему в доверие своими слезливыми историями. Возможно, ты хотела убедиться, что ваши легенды полностью совпадают, – прежде чем он явится с повинной, словно кающийся грешник.
"Соблазнила босса". "Легенды". Слова попадали в сердце Грейси как стрелы с отравленными наконечниками. Неужели Рокко думает, что она намеренно соблазнила его? Грейси вспомнила все, о чем рассказывала Рокко. Тот факт, что он считал ее откровения "слезливыми историями", заставило ее мысленно застонать от боли.
– Это смешно, – с трудом произнесла она.
– Нет, – грубо ответил Рокко. – Смешно то, что я так долго недооценивал тебя. Ты – коварная воришка, равно как и твой брат. Ты действительно готова на все, чтобы защитить его.
Грейси дрожала всем телом.
– Неужели мне нужно напоминать тебе, что это ты меня соблазнил?
Лицо Рокко казалось выкованным из гранита. Он словно не слышал ее.
– С того момента, как мы встретились на приеме в Лондоне, ты играла мной. Ты и твой брат. Он запутался, а ты подчищаешь за ним.
Грейси посмотрела на Рокко. Казалось невозможным, что это тот же чувствительный, эмоциональный человек, с которым она говорила прошлой ночью. Она понимала: уже ничего не изменить. Она не сможет заставить его снова поверить ей.
– Кажется, ты уже все выяснил, – медленно произнесла она, глядя в пол. – Что еще сказать? – Грейси не хотела смотреть на Рокко. Она ненавидела себя. Как она могла поверить, что на самом деле что-то значит для него?
– Больше нечего сказать, – отрывисто бросил он. – Пора идти.
Путешествие назад в Лондон почти не запомнилось. Грейси находилась в спальне самолета одна, мучимая бесконечными снами о том, что она ищет Стивена, а находит разъяренного Рокко, подстерегающего ее за углом.
Прохладной темной ночью автомобиль доставил Грейси и Рокко к его офисному зданию. К тому времени Грейси перестала пытаться хоть как-то контролировать происходящее – все мысли вытеснила тупая боль во всем теле. Выйдя из машины, Рокко грубо схватил ее за руку со словами:
– Даже не думай сбежать!
Грейси вырвалась и злобно уставилась на Рокко, чувствуя, как ее опустошенную душу заполняет ярость.
– Не дотрагивайся до меня! Я не собираюсь оставлять моего брата тебе на съедение!
Поднимаясь в лифте в квартиру, они молчали. К ужасу Грейси, происшествие у машины растопило ледяной панцирь, в котором она пребывала весь день, и чувства вернулись к ней. Она старалась не вспоминать об откровениях Рокко прошлой ночью. Он не заслуживает ее сочувствия.
Когда они зашли в квартиру, их тепло приветствовал Джордж. Грейси захотелось броситься в его медвежьи объятия, но она этого не сделала.
Посерьезнев, Джордж протянул Рокко газету:
– Тут ваша с Грейси фотография… в бульварной газете.
Рокко развернул газету. Грейси на мгновение забыла обо всем, уставившись на огромную фотографию их с Рокко на званом вечере в Нью-Йорке. Подпись внизу гласила: "Кто же она, очередная любовница де Марко?"
Грейси почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Поразмыслив, Рокко произнес:
– Теперь посмотрим, какой из твоего брата защитник.
Грейси посмотрела на него, пытаясь понять, что он имеет в виду, а затем ее осенило, и она почувствовала чудовищную боль, пронизавшую ее душу.
– Ты, – произнесла она дрожащим голосом, – обвинил меня в том, что я соблазнила тебя, но ты ведь сам все устроил, взяв меня с собой, чтобы мой брат мог увидеть нашу фотографию и перестал прятаться.
Лицо Рокко оставалось каменным.
– Будет интересно посмотреть, так ли сильна ваша связь, как ты говорила.
Грейси в ужасе посмотрела на Рокко. Тот ли это мужчина, в которого она была влюблена? Он никогда еще не выглядел таким холодным и беспощадным.
– Ты негодяй!
Он улыбнулся, и улыбка его была хуже оскала.
– Ты абсолютно права.
Глава 11
Рокко молча наблюдал за тем, как Грейси повернулась и бросилась в свою комнату. Дверь захлопнулась за ней, раздался щелчок замка. Он выругался, отбросил газету, направился к бару с напитками и налил себе виски. Его руки дрожали. С тех пор как ему передали распечатку электронного письма, перед его глазами постоянно стоял красный туман. Поначалу текст выглядел достаточно безобидно. Но по мере того, как Рокко его перечитывал, сердце его, казалось, наливалось свинцом. Каким он был дураком, поверив ей, убедив себя в том, что она невиновна! Он открыл ей душу, а она все это время пыталась связаться со своим братом, уверенная, что Рокко у нее в руках!
Все следующее утро Рокко провел расхаживая по своему кабинету. О работе он почти не думал. Грейси так и не вышла из своей комнаты. Он стучался, и только ее хриплое "Уходи прочь!" остановило его от того, чтобы выломать дверь. Недавно он звонил мисс Джонс, и та сообщила ему, что Грейси все еще находится в своей комнате.
Внезапно некое звериное чутье заставило Рокко обернуться, так как он почувствовал странную напряженность в атмосфере офиса.
По коридору, по направлению к его кабинету, шел отлично знакомый ему человек. Сердце Рокко замерло и упало куда-то вниз, подобно камню. Многие служащие оторвались от работы и с изумлением наблюдали за происходящим.
К двери кабинета Рокко подходил Стивен Мюррэй собственной персоной.
Грейси разбудил знакомый голос:
– Грейси, открой дверь. Это я.
Грейси села на кровати. Не может быть! Наверное, она спит. С трудом переставляя ноги, она пошла к двери. Открыв ее, Грейси увидела на пороге брата.
Некоторое время она в оцепенении смотрела на него, затем с рыданиями бросилась ему на шею. Стивен обнял ее и погладил по спине, пытаясь успокоить, и тут сознание Грейси померкло.
Очнулась она на диване, Стивен пытался вложить стакан с янтарной жидкостью ей в руку.
– Я не пью, – попыталась она отказаться, но брат настаивал:
– Давай, тебе это необходимо.
Грейси сделала глоток и скривилась – ее внутренности словно опалило огнем. Однако напиток вернул ей способность мыслить. Она в панике схватила Стивена за руку:
– Подожди! Ты тут не можешь находиться! Рокко внизу. Если он найдет тебя…
Стивен кивнул куда-то назад и вверх. Грейси подняла глаза и увидела Рокко. Он был очень бледен.
– Я знаю, что он здесь. – Рокко слабо улыбнулся.
Грейси была поражена. Она никак не могла объяснить себе присутствие Стивена и спокойствие Рокко. Наконец она обрела дар речи:
– Стивен… что…
Он улыбнулся и заговорил измученным голосом: