Мистер Пеггер отряхнул хлебные крошки с куртки и снова завязал платок в узел, сунув туда недопитую бутылку с чаем.
- Они говорят, что откапывают прошлое. И надеются найти какую-то утварь, что осталась от тех, кто жил здесь давным-давно.
- Где это "здесь", мистер Пеггер?
- В Сент-Эрно. Здесь было много язычников. Так зачем богобоязненному джентльмену возиться в этом самом прошлом, не так ли?
- Но, может, они не богобоязненные, мистер Пеггер? И потом, это очень уважаемое занятие. Оно называется археология.
- Какая разница, как это называется? Если бы Господь хотел, он бы не скрывал все эти вещи в земле.
- Но, может, это вовсе не Господь покрыл их землей?
- Кто же тогда?
- Время, - сказала я довольно напыщенно.
Он покачал головой и снова принялся копать, бросая землю на кучу, которая возвышалась справа от могилы.
- Наш сквайр вечно носится со своими фантазиями. Мне они не нравятся. Оставьте в покое мертвое прошлое, как я всегда говорю.
- Мне кажется, кто-то уже сказал это много лет назад, мистер Пеггер. А я думаю, будет интересно, если мы найдем здесь, в Сент-Эрно, что-нибудь важное. Может, римские руины какие-нибудь. Мы прославимся.
- Мы не созданы для того, чтобы быть знаменитыми, мисс Джудит. Предполагалось лишь то, что мы будем…
- Богобоязненны, - подсказала я.
Значит, сквайр и его друзья ищут поблизости римские развалины… И это - отнюдь не блажь. Он всегда интересовался археологией. Знаменитые археологи часто навещали Кеверол-Корт. Возможно, именно из-за этого его племянника назвали Адрианом.
- Адриан! - прогремел мистер Пеггер. - Языческое имя. И девица тоже…
- Адриан и Теодосия.
- Это не имена достойных христиан.
- Не то, что ваш Метью Марк Лука Джон Исаак Рубен… и так далее. Имя Джудит есть в Библии. Значит, со мной все в порядке. - Я задумалась над именами. - Доркас! Элисон! - проговорила я. - А вы знаете, мистер Пеггер, что Теодосия означает "богоданная"? Видите? Значит, это христианское имя. А Адриан - он назван в честь вала и римского императора.
- Это не христианские имена, - повторил старик.
- Лавиния, - вспомнила я. - Интересно, что означает это имя…
- А, мисс Лавиния! - вспомнил мистер Пеггер.
- Очень печально умереть такой молодой, правда?
- Да еще не раскаявшись во всех своих грехах.
- Не думаю, что у нее было много грехов. Элисон и Доркас говорят о ней так, словно очень любили ее…
В доме священника на площадке между пролетами лестницы висел портрет Лавинии. Когда я была маленькой, то боялась проходить мимо него в темноте. Я представляла, что Лавиния выходит из рамы картины и бродит по дому. Я раньше думала, что однажды пройду мимо портрета и увижу пустую раму, потому что она не успеет вовремя вернуться туда, на портрет. Доркас, которая была весьма приземленной практичной особой и не могла понять моих странных фантазий, говорила, что в детстве я была такой выдумщицей!
- У каждого смертного есть свои грехи, - провозгласил мистер Пеггер. - А у женщин их в десять раз больше.
- Только не у Лавинии.
Он оперся о свою лопату и почесал седую шевелюру.
- Лавиния! Она была самой хорошенькой из дочек священника.
"Ну, - подумала я, - это мне ничего не дало бы, если бы я не видела портрета. Потому что ни Элисон, ни Доркас красавицами не были. Они всегда носили юбки и жакеты унылых темных цветов и грубые башмаки на толстой подошве - что весьма практично и разумно в сельской местности. А Лавиния на картине изображена в красном бархатном жакете и в шляпе с пышным плюмажем".
- Как жаль, что она была в том поезде!
- Да, вот, одно мгновение она еще не знала, что случится, а уже в следующее мгновение… предстала перед Создателем.
- Вы думаете, все произошло так быстро? В конце концов, нужно было еще добраться… туда…
- Вы имеете в виду, без отпущения грехов, не имея возможности раскаяться?
- Ну никто не станет строго судить Лавинию.
Пеггер не был так уверен. Он покачал головой.
- У нее могли быть мимолетные слабости и прегрешения.
- Доркас и Элисон любили ее, и преподобный тоже. Это заметно по их лицам, когда они произносят ее имя.
Мистер Пеггер снова положил лопату, чтобы вытереть пот со лба.
- Это самый жаркий день, который Господь послал нам в этом году. - Он вылез из ямы и сел на бордюрный камень соседней могилы, повернувшись ко мне лицом. Теперь мы смотрели друг на друга поверх зияющей могилы.
Я встала и заглянула вниз. Бедный, бедный Джосая Полгрей, который избивал жену и выгонял собственных детей на работу в поле, когда им было всего пять лет! Повинуясь какому-то подсознательному импульсу, я спрыгнула вниз.
- Что вы делаете, мисс Джудит? - спросил мистер Пеггер.
- Мне просто захотелось почувствовать, каково здесь, внизу, - ответила я.
Я взяла лопату и принялась копать.
- Пахнет сыростью.
- Ну и испачкаетесь же вы!
- Я уже испачкалась, - воскликнула я, когда туфли погрузились в рыхлую землю. Стенки ямы были так близко! У меня появилось очень неприятное ощущение, словно я заперта здесь. - Как, вероятно, ужасно быть погребенным заживо, мистер Пеггер!
- Ну-ка, вылезайте отсюда!
- Я тут пока немного покопаю, чтобы почувствовать, каково это быть могильщиком.
Я вогнала лопату в землю и отбросила наверх то, что смогла зацепить. Повторив эту операцию несколько раз, я почувствовала, что лопата наткнулась на что-то твердое.
- Тут что-то есть, - крикнула я.
- Вылезайте оттуда, мисс Джудит.
Не обратив внимания на слова старика, я продолжала ощупывать лопатой свою находку. Потом вытащила ее.
- Я что-то нашла, мистер Пеггер, - воскликнула я, поднимая над головой найденный предмет. - Как вы думаете, что это такое?
Мистер Пеггер встал и взял у меня из рук этот предмет.
- Кусок старого металла, - ответил он.
Я протянула ему руку, и он вытащил меня из могилы Джосаи Полгрея.
- Не знаю, - сказала я. - Есть в ней что-то такое…
- Грязная старая железка, не более того.
- Но посмотрите на нее, мистер Пеггер. Что вот это такое? Тут на ней какая-то резьба, что-то вырезано.
- Я бы выбросил эту штуку… она такая острая по краям! - предложил мистер Пеггер.
Но я ни за что так не сделаю, решила я. Я возьму ее с собой и отчищу от земли. Она мне нравится.
Мистер Пеггер взялся за лопату и продолжил свою работу. Я, как могла, вытерла туфли, и с огорчением заметила, что подол юбки тоже сильно испачкан.
Еще немного поболтав с мистером Пеггером, я вернулась домой и принесла с собой кусок, как оказалось, бронзы. Он был овальной формы, около шести дюймов в диаметре. Какой эта вещь окажется, когда я ее почищу, и на что может сгодиться? Но я недолго ломала над этим голову, потому что разговор о Лавинии заставил меня задуматься совсем о другом. Я представила, как, должно быть, горевали все, когда услышали печальную весть о том, что Лавиния, любимая дочь преподобного Джеймса Осмонда и любимая сестра Доркас и Элисон, погибла в железнодорожной катастрофе, когда ехала из Плимута в Лондон.
- Это была мгновенная смерть, - рассказывала мне как-то Доркас. Мы с ней стояли у могилы, и она обрезала растущие там розы. - В каком-то смысле это было милосердно, ведь она могла до конца своих дней остаться калекой. Ей был всего двадцать один год. Это стало для нас ужасной трагедией.
- А почему она решила жить в Лондоне, Доркас? - спросила я тогда.
- Она собиралась там работать.
- Кем?
- Ну… гувернанткой, я полагаю.
- Ты полагаешь? Но точно не знаешь.
- Она жила у одной дальней родственницы.
- У какой именно?
- О Господи! Ну, что ты за дотошный ребенок! Это очень дальняя родственница. Мы потеряли с ней всякую связь. Лавиния гостила у нее, поэтому ехала из Плимута. А тут… эта ужасная катастрофа. Погибло много людей. Самое страшное крушение в истории Англии. Мы были убиты горем.
- Именно тогда вы решили взять меня на воспитание, чтобы я заменила вам Лавинию?
- Никто не сможет заменить ее, дорогая. У тебя есть здесь свое собственное место.
- Но это не место Лавинии? Я совсем не похожа на нее?
- Ни капельки.
- Она была тихой и нежной, я полагаю, и не болтала лишнего, не лезла с расспросами, не была импульсивной и не командовала окружающими… В общем, не вела себя так, как я?
- Нет, она была совсем не такой, как ты, Джудит. Но иногда она могла стать твердой, хотя и была нежной и покладистой.
- Значит, вы решили меня взять, потому что она погибла, а я осталась сиротой? Значит, я ваша родственница?
- Ну… какая-то кузина.
- Дальняя, как я понимаю. Кажется, все ваши кузины какие-то дальние.
- Просто мы узнали, что ты осиротела. В то время мы очень горевали. Мы решили, что это поможет нам и тебе, конечно, тоже.
- Значит, меня взяли из-за Лавинии?
Обдумав все это, я пришла к выводу, что Лавиния сильно повлияла на мою жизнь. Потом я подумала, что было бы со мной, если бы Лавиния решила ехать в Лондон не этим поездом.
В каменном холле дома священника было прохладно и темно. На столике стояла большая ваза с лавандой, златоцветом и розами. Несколько лепестков уже упали на каменные плиты холла. Дом был старым - почти таким же старым, как Кеверол-Корт. Построенный в начале правления Елизаветы, он служил жильем приходского священника на протяжении трехсот лет. Имена всех священников, живших в этом доме, были написаны на табличках в церкви. Комнаты большие - в некоторых даже были красивые деревянные панели, - но темные из-за маленьких окон с цветными стеклами. Здесь всегда было прохладно и стояла удивительная тишина - и это было особенно заметно в тот жаркий день.
Я поднялась в свою комнату. И первым делом принялась счищать землю с найденной металлической пластины. Я налила воду из кувшина в таз и как раз вытирала найденную пластину куском ткани, когда в дверь постучались.
- Войдите, - отозвалась я. В комнату вошли Доркас и Элисон. Они выглядели так торжественно, что я тотчас забыла о находке и всерьез всполошилась. - Что-то случилось?
- Мы услышали, как ты пришла, - сказала Элисон.
- О Боже! Я что, так шумела?
Они обменялись взглядами и улыбнулись друг другу.
- Мы просто прислушивались, - сказала Доркас.
Повисла тишина. Это было необычно.
- Все-таки, что случилось? - настаивала я.
- Нет, дорогая, ничего не случилось. Мы уже некоторое время собирались поговорить с тобой. А поскольку сегодня твой четырнадцатый день рождения, и это - своего рода, веха… мы решили, что время пришло.
- Звучит довольно таинственно.
Элисон глубоко вдохнула.
- Знаешь, Джудит… - начала она, и Доркас кивнула, подбадривая сестру, - ты всегда полагала, что… ты - дочь нашей кузины.
- Да, какой-то дальней родственницы.
- Это не так.
Я смотрела то на одну, то на другую.
- Тогда кто же я?
- Ты - наша приемная дочь.
- Да, я знаю, но если мои родители - не ваши дальние родственники, тогда кто они?
Ни одна из сестер не решалась говорить.
- Но вы же сами заявили, что пришли рассказать мне об этом! - нетерпеливо воскликнула я.
- Ты была, - откашлявшись, произнесла Элисон, - в том же поезде, что и Лавиния.
- В том крушении?
- Да, ты тоже попала в эту аварию… годовалым ребенком.
- Значит, мои родители погибли.
- Вероятнее всего.
- А кем они были?
Элисон и Доркас переглянулись. Доркас чуть заметно кивнула, что означало: "Рассказывай все!"
- Ты осталась невредимой.
- А мои родители погибли?
Элисон кивнула.
- Но кто они такие?
- Они… должно быть, сразу погибли. Никто не сказал, кто ты.
- Значит, я могу оказаться кем угодно?
- Поэтому, поскольку мы потеряли сестру, - продолжала Доркас, - мы решили удочерить тебя.
- А что бы со мной стало, если бы вы этого не сделали?
- Ну, может, это сделал бы кто-нибудь другой.
Я переводила взгляд с одной сестры на другую и думала о том, как они были добры ко мне, и о том, как я досаждала им - болтала без умолку, шумела, разбивала их любимую посуду! Я подбежала к ним и крепко обхватила обеих, прижимая к себе, и мы замерли, обнявшись.
- Джудит, Джудит! - с улыбкой произнесла Доркас, и слезы, на которые она всегда была щедра, блестели в ее глазах.
- Ты всегда была для нас утешением, - сказала Элисон. - А после смерти Лавинии нам это было так необходимо.
- Ну, - сказала я, - не стоит плакать. Может, я наследница какого-то огромного поместья и мои родственники обыскались меня по всем уголкам страны…
Элисон и Доркас снова улыбнулись. А у меня появилась пища для дальнейшего полета фантазии. - Это даже лучше, чем быть дальней родственницей, - сказала я. - Но мне все-таки интересно, кто же я такая.
- Совершенно очевидно, что твои родители погибли. Это была такая… чудовищная катастрофа! Мы слышали, что многих погибших было невозможно опознать. Папа тогда поехал и опознал нашу бедную Лавинию. Он вернулся совершенно убитым.
- А почему вы сказали мне, что я ваша дальняя кузина?
- Мы думали, так будет лучше, Джудит. Что тебе будет как-то легче, если ты будешь знать, что связана с нами узами кровного родства.
- Вы думаете, что меня никто не искал… не хотел, и это могло расстроить меня и омрачить все мое детство.
- Ну, может быть много разных объяснений. Может, у тебя кроме родителей не было никаких родственников. Это весьма вероятно.
- Сирота, рожденная двумя другими сиротами?
- Такое возможно.
- Или, может быть, твои родители недавно прибыли в Англию.
- Иностранка. Может быть, я француженка или испанка. Я ведь довольно смуглая. И волосы кажутся почти черными при свете свечи. Правда, глаза намного светлее - обычные карие глаза. Я действительно похожа на испанку. Но многие в Корнуолле похожи на них. Потому что испанские суда терпели кораблекрушения у этих берегов, когда англичане уничтожили армаду.
- Ну, все закончилось благополучно. Ты стала нам родной, и невозможно передать, насколько мы этому рады.
- Не понимаю, почему вы выглядите так мрачно. Это ведь здорово - не знать, кто ты на самом деле. Подумать только, что можно узнать! Может быть, где-нибудь у меня окажется сестра. Или брат. Или дедушка с бабушкой. Может, они приедут и заберут меня с собой в Испанию. Сеньорита Джудит. Звучит довольно красиво. Мадемуазель Джудит де… де… какая-то. Вы только представьте, я увижу свою давно потерянную семью в их старинном замке!
- О, Джудит, ты выдумываешь Бог знает что! - воскликнула Доркас.
- Я довольна, что она легко восприняла все это, - заметила Элисон.
- А как еще я могу это воспринять? Мне все равно никогда не нравились эти дальние кузины.
- Значит, ты не чувствуешь себя… покинутой… нежеланной, потерянной?
- Нет, конечно. А что до моих вероятных родственников, то… Они не знали, что произошло в другой стране. Им никто не сказал, что моих родителей не стало. И считают, что с ними просто оборвалась связь. А что до младенца, то есть меня, ну, они, наверное, иногда думают обо мне. "Интересно, как выглядит этот ребенок? - говорят они. - Ей сегодня исполняется четырнадцать лет. Милая маленькая Джудит!" Хотя, как я понимаю, это вы назвали меня так.
- Папа окрестил тебя вскоре после того, как мы привезли тебя сюда.
- Ой, как все это захватывающе! Какой сюрприз на день рождения! Посмотрите, что я нашла. Думаю, когда я эту вещицу отчищу, она будет выглядеть весьма оригинально.
- А что это?
- Понятия не имею. Смотри-ка, Доркас! На ней есть какие-то изображения.
- Где ты ее нашла?
- В могиле Джосаи Полгрея. Мистер Пеггер копал ее - ну и я попробовала копать. И вдруг лопата наткнулась вот на это. Я вычищу ее и посмотрю, как ее можно будет использовать. Что-то вроде подарка на день рождения от Джосаи Полгрея.
- Ну и идея! Я видела что-то вроде этого раньше, - продолжала Элисон. - Думаю, она представляет какую-то ценность.
- Что ты имеешь в виду?
- Это может определить сэр Ральф.
Доркас и Элисон обменялись взглядами.
- Думаю, Джудит, тебе следует пойти в Кеверол-Корт, - медленно произнесла Элисон, - и спросить, можно ли показать ее сэру Ральфу.
- Зачем это?
- Он интересуется такими вещами.
- Интересуется тем, что выкапывают из земли?
- Определенными вещами. Конечно, это может оказаться просто ненужным обломком… но в этой вещи, несомненно, что-то есть. Думаю, она очень древняя. Возможно, ты наткнулась на что-то важное.
Я была взволнована. Действительно, шли разговоры о раскопках в Картерз Медоу. Как будет здорово, если я первая нашла что-то интересное!
- Пойду прямо сейчас!
- Сначала следует умыться, переодеться и причесать волосы.
Я улыбнулась сестрам. Как же я их люблю! Они такие правильные! Сегодня мой день рождения. Они только что сказали мне, что я осталась сиротой, что мои родители погибли и что я могу оказаться кем угодно! Возможно, я наткнулась на что-то важное, что-то из глубины веков - а они беспокоятся о том, чтобы я переоделась и привела себя в божеский вид, чтобы предстать перед сэром Ральфом!