* * *
Под опускной решеткой - во двор, вдохнуть запах конюшен, прикоснуться к перилам мостика на удачу, а затем - в роскошный величественный холл. Тяжелая, обитая железом дверь скрипнула, когда я ее толкнула. Как тихо! Я на секунду задержалась, засмотревшись на доспехи, стоявшие по обе стороны широкой лестницы, оружие на стенах, оловянная утварь на столе и огромная ваза с цветами.
Интересно, что сейчас делают Адриан и Теодосия? Как я завтра повеселюсь, когда буду рассказывать им, что нашла сегодня! Я уже возвела находку в ранг бесценных. Величайшие археологи мира пожимают мне руку: "Мы вам так признательны, Джудит! Мы годами копаемся в земле, но никогда не находили ничего столь прекрасного!"
Позади меня скрипнул стул. Я не заметила Деверта, лакея, дремавшего в углу.
- А, это вы, - произнес он.
- Я хочу видеть сэра Ральфа и немедленно. Это очень важно.
Лакей надменно глянул на меня.
- Мисс, это очередная ваша проделка, я знаю!
- Это не проделка. Я нашла нечто очень ценное. Мои тети, - я звала Доркас и Элисон тетками, это упрощало отношения, - сказали, чтобы я немедленно отнесла это сэру Ральфу и горе любому, кто попытается меня остановить!
- Он сейчас пьет чай с ее светлостью.
- Пойдите и скажите ему, что я здесь, - повелительно произнесла я.
Все слышали разговоры о Картерз Медоу, и все знали, что сэр Ральф очень интересуется всем, что находят при раскопках. Именно это в конце концов помогло мне убедить Деверта пойти и сообщить сэру Ральфу, что я нашла нечто-то такое, что, по мнению моих тетушек, могло заинтересовать его. В итоге, через пять минут я уже была в библиотеке, удивительной комнате, заполненной весьма экзотической коллекцией сэра Ральфа.
Я положила кусок металла на стол и сразу же поняла, что произвела впечатление.
- Бог ты мой! - воскликнул сэр Ральф; он применял божбу, которую явно не одобрили бы ни Доркас с Элисон, ни преподобный Джеймс. - Где ты это нашла?
Я рассказала ему, что нашла это в могиле Джосаи Полгрея. Его кустистые брови поползли вверх.
- А что ты там делала?
- Помогала копать.
Он смеялся по-разному - у него было две особые манеры: либо громогласный раскатистый хохот, либо тихий внутренний смешок, когда у него просто дрожал подбородок - думаю, так он смеялся только тогда, когда его что-то сильно потешало. На этот раз он был особенно весел и очень доволен. Он всегда разговаривал отрывисто, словно слишком спешил, чтобы закончить предложение.
- Хм! - произнес он, - кладбище…
- Это важная вещь, да?
- Бронза, - сказал он. - На мой взгляд, она похожа на доисторическую.
- Полагаю, это очень интересно.
- Умница, - сказал он. - Если найдешь еще что-нибудь, принеси мне.
Он кивнул, и я поняла, что могу идти. Но это не входило в мои намерения.
- Вы хотите, чтобы я оставила вам свою… бронзу? - спросила я.
Он прищурился и слегка повел нижней челюстью.
- Твою? - взревел он. - Она не твоя!
- Но нашла ее я.
- Нашла - и оставляешь себе, да? Нет, девочка моя, с этой вещью так не пройдет. Она принадлежит государству.
- Очень странно.
- Тебе многое может казаться странным, пока ты не вырастешь.
- Но это представляет интерес для археологов?
- А что ты знаешь об археологах?
- Я знаю, что они копают землю, чтобы находить разные вещи. Они находят разные вещи. Римские бани и прекрасные изразцы, и все такое прочее.
- Но ты же не возомнила себя археологом, только потому что нашла эту вещь?
- Но ведь они занимаются тем же самым.
- И ты тоже хотела бы этим заняться?
- Да, хотела бы. Я знаю, у меня получилось бы. Я бы прямо тут, под этой землей, нашла прекрасные вещи, о существовании которых люди даже не догадываются.
Он рассмеялся.
- Ты думаешь, археологи то и дело находят драгоценности и римские виллы? Тебе нужно многое узнать. Большую часть времени приходится просто копать и искать малоценные вещи - вот такие, - которые находили уже бессчетное количество раз. В основном попадаются именно такие находки.
- Но не мне, - уверенно возразила я. - Я буду находить красивые ценные вещи.
Он положил руку мне на плечо и повел к двери.
- Ты бы хотела знать, что ты нашла, не так ли?
- Конечно! В конце концов, это же я нашла!
- Я дам тебе знать, когда получу ответ. А пока… если найдешь что-то еще, то знаешь, что делать, не так ли?
- Принести вам, сэр Ральф.
Он кивнул и закрыл за мной дверь. Я медленно направилась через холл и вышла во двор. Хоть я и лишилась своей находки, но было приятно осознавать, что я внесла свой вклад в мировую науку.
* * *
Моя находка оказалась всего лишь фрагментом щита, возможно, бронзового века. Такие штуки находили довольно часто. И все же это событие стало причиной значительных перемен.
Во-первых, оно повысило мой престиж в классной комнате. Когда я пришла на уроки, Адриан и Теодосия отнеслись ко мне с гораздо большим уважением, чем прежде. Я всегда считала Теодосию глупым созданием, хотя она была на год старше меня - а Адриан, тот еще старше. Они оба были светловолосыми - Теодосия казалась довольно хрупкой, у нее были невинные голубые глаза и слегка скошенный подбородок. Я была выше ее, почти такого роста, как Адриан. Я никогда не ощущала разницы в возрасте, и, несмотря на то что они жили в этом особняке, а я - в доме священника, лидером здесь была я, и я постоянно указывала, что им надлежит делать.
Отец рассказал им, что я нашла нечто очень ценное и сообразила принести находку ему. Он, наверное, хотел бы увидеть в их глазах такой же интерес, какой заметил в моих.
Все утро я снова и снова излагала, как копала могилу Джосаи Полгрея, как нашла эту пластину и довела бедную мисс Грэм до отчаяния. Я описывала, как выглядела моя находка. Мое воображение сделало ее огромной и сверкающей, как золото. Она, конечно же, принадлежала какому-то могущественному правителю, и он специально закопал эту пластину в землю, чтобы я когда-нибудь ее нашла.
Я потихоньку предложила всем достать лопаты и начать раскопки на территории Картерз Медоу, потому что здесь должны быть закопаны несметные сокровища. В тот же день мы нашли лопаты в сарае садовника и приступили к работе. Нас нашли и наказали; но в итоге сэр Ральф решил, что мы должны изучать археологию. Многострадальной мисс Грэм вменили в обязанность давать нам соответствующие уроки. Бедная мисс Грэм была вынуждена специально изучать этот предмет и приложила все усилия, чтобы справиться с этой непростой задачей. Я была в полном восторге - в отличие от остальных. Сэр Ральф узнал об этом, и его интерес ко мне, возникший после того, как я принесла ему пластину, кажется, возрос еще больше.
А затем в старом Довер-Хаусе поселился сэр Трэверс с семьей. Трэверсы и раньше дружили с семейством сэра Бодриана; они приезжали в Кеверол-Корт много раз, и именно сэр Эдвард подал идею проводить раскопки в Картерз Медоу. Моя находка просто подстегнула его интерес. И, поскольку сэр Трэверс подыскивал для себя загородный дом, сэр Эдвард предложил ему Довер-Хаус.
Сэр Эдвард был как-то связан с Оксфордским университетом и постоянно занимался археологическими исследованиями. Его имя часто упоминалось в газетах, он был хорошо известен в академических кругах. И ему, конечно же, понадобилась загородная резиденция, где бы он мог в тишине изучать свои находки и описывать их в книгах после возвращения из дальних странствий.
Всех очень взволновало известие, что он переезжает к нам. Адриан рассказал, что его дядя был в восторге, что теперь ничто не сможет помешать проводить раскопки в Картерз Медоу - что бы там ни говорил приходской священник.
Я решила, что он прав, потому что бедный преподобный Джеймс был не из тех людей, которые готовы сражаться за свои убеждения. Он выдвигал свои возражения лишь потому что его подстрекали некоторые прихожане. Все, что ему было нужно - вести тихую жизнь, и основной обязанностью Элисон и Доркас было ограждать отца от всего, что может его расстроить. Я подозреваю, что он был в восторге от того, что сэр Эдвард поселился в наших местах, потому что даже самые воинственно настроенные из его прихожан не посмели бы идти наперекор такому важному господину.
Итак, когда Трэверсы поселились в Довер-Хаус, он стал называться Гиза-Хаус.
- Полагаю, они назвали так дом в честь пирамид, - сказала Доркас. Заглянув в энциклопедию, мы с ней охотно согласились.
Темный старый Довер-Хаус с заросшим садом, который так долго пустовал, снова стал обитаемым. Теперь мне не так просто было пугать Теодосию рассказами о том, что дом населен призраками, или предлагать им с Адрианом заглянуть в окна пустого дома. Правда, и сейчас это строение не утратило для нас некоторой мистической притягательности. "Если там живут призраки, то это уже навсегда", - сказала я Теодосии.
И, конечно, довольно скоро поползли слухи о том, что дом наполнен сокровищами, свезенными со всего мира. Некоторые из них были действительно весьма экзотическими, поэтому слуги чувствовали себя там не очень уютно. И из-за всех этих странных предметов дом считали "жутким". Если бы не сэр Эдвард, который был очень важным человеком, чье имя часто упоминалось в газетах, слуги ни за что не согласились бы находиться в этом доме.
Итак, в Картерз Медоу начались раскопки, а в Гиза-Хаус поселились новые обитатели. Хотя сэр Эдвард был вдовцом, у него было двое детей - взрослый сын, Тибальт, уже учился в университете, и дочь Сабина, примерно одного возраста со мной и Теодосией, которая стала учиться вместе с нами.
Я не видела этого Тибальта - но решила, что он мне не нравится еще до того, как повстречалась с ним. Причина такого отношения заключалась в том, что Сабина всегда говорила о нем с благоговейным трепетом и только в превосходной степени. Она его просто обожала. По ее словам, он все знал и все умел. Он был красив, и вообще, богоподобен.
- Я не верю, что кто-нибудь может быть таким безупречным, - как-то произнесла я с невыразимым презрением, взглядом заставляя Адриана поддержать меня. Теодосия могла думать все, что ей заблагорассудится, ее мнение меня не интересовало.
Адриан некоторое время переводил взгляд с меня на Сабину и наконец принял мою сторону.
- Нет, никто не может, - согласился он.
- Никто, кроме Тибальта, - настаивала Сабина.
Сабина всегда говорила уверенно, не обращая внимания на то, слушают ее или нет. Я объяснила Адриану, что она такая потому, что живет в странном доме с рассеянным отцом и слугами, двое из которых были действительно очень странными - оба они из Египта, их звали Мустафа и Абсалам. Они носили длинные белые рубахи и сандалии. Я слышала, как наша повариха говорила, что они наводили ужас на других слуг. Эти странные экспонаты, а тут еще и эти двое слуг, которые бесшумно перемещались по дому, так, что казалось, будто они следят за тобой - это очень необычный дом.
Сабина была хорошенькой - светлые вьющиеся волосы, большие серые глаза с длинными золотистыми ресницами и сердцевидное личико. Очень скоро Теодосия, которая была довольно-таки обыкновенной, начала обожать ее. Я заметила, что их дружба быстро укрепила наш альянс с Адрианом. Иногда я думала, что до приезда Трэверсов нам было лучше - у нас к тому времени сложилась милая маленькая компания. Да, я немного задирала их. Доркас всегда говорила мне, что я должна прекратить пытаться всеми командовать и не считать свое мнение единственно правильным с любой точки зрения.
В самом деле, хотя Адриан и Теодосия жили в величественном особняке, а я - в скромном доме приходского священника, и мне разрешали учиться вместе с ними из милости, я действительно вела себя так, словно именно я была наследницей Кеверол-Корт, а все остальные были здесь гостями. Я объясняла Доркас, что Адриан попросту не умеет принимать решений, а Теодосия, та настолько глупа, что вообще ничего не понимает.
А потом появилась Сабина, добродушная, с красиво уложенными волосами - тогда как мои прямые черные волосы всегда растрепывались, разрушая любую прическу. Ее серые глаза искрились весельем, когда она говорила всякие пустяки, или страстно сверкали, когда она говорила о Тибальте. Она была очаровательно девочкой, чье присутствие полностью изменило атмосферу в классной комнате.
Именно от нее мы узнали о жизни в Гиза-Хаус, где ее отец целые дни проводил в своем кабинете, а Мустафа и Абсалам бесшумно приносили ему еду на подносе. Когда отец работал, она часто ела в одиночестве или в компании с домоправительницей - компаньонкой, Табитой Грэй, которая учила ее играть на рояле. Сабина часто называла ее Табби, и я обозвала ее Серой Табби, чем сильно насмешила друзей. Я представляла себе ее женщиной средних лет, с тусклыми сероватыми волосами, в серой юбке и какой-нибудь темной блузе грязновато-коричневого цвета. И была абсолютно потрясена, когда наконец увидела ее. Табита оказалась необычайно красивой молодой женщиной.
Я сказала Сабине, что она ничего не умеет описывать. По ее словам выходило, что Табита - неказистая старуха. Я была уверена, что ее чудо-герой Тибальт окажется бледным юнцом со слабым зрением, испорченным бесконечным чтением неразборчивых манускриптов. Он, наверняка, изучал непонятные письмена на древних манускриптах и не знал ничего, кроме давно умерших людей и каким оружием они пользовались в бою.
- Когда-нибудь вы все увидите сами, - пообещала Сабина.
Мы с нетерпением ждали этого момента. Мое воображение так разыгралось, что этот загадочный брат нашей подруги не выходил у меня из головы. Мне ужасно хотелось увидеть его. Я так ясно представила себе сутулого ученого в очках, что сама поверила в этот образ - и заставила поверить в него Адриана. Теодосия приняла точку зрения Сабины.
- В конце концов, Сабина видела его, а вот ты - нет, - сказала она.
- Люди могут заблуждаться, - возразила я. - Она видит его сквозь розовые очки.
Мы еле дождались того дня, когда пришла пора Тибальту возвращаться из Оксфорда.
- Вот теперь вы все увидите воочию, - говорила Сабина.
Но однажды она пришла в слезах, потому что оказалось, что Тибальт не приедет. Он поехал в Нортумберленд, на раскопки, и проведет там все каникулы. Сэр Эдвард собирался присоединиться к сыну.
Вместо Тибальта к нам приехал Эван Коллум, его друг. Он хотел заработать немного денег, поэтому должен был до отъезда в университет преподавать нам основы археологии, предмета, в котором был весьма и весьма силен.
Я тут же забыла свое разочарование от того, что не увидела Тибальта, и с энтузиазмом ринулась изучать новый предмет. Этот предмет интересовал меня гораздо больше, чем остальных учеников. Иногда после обеда мы с Эваном ходили в Картерз Медоу и он показывал мне раскопки.
Однажды я застала там сэра Ральфа.
- Интересуешься, да? - спросил он.
Я призналась, что так и есть.
- Больше не находила бронзовых пластин?
- Нет, больше ничего не находила.
Он чуть подтолкнул меня.
- Находки случаются нечасто. - Он довольно усмехнулся, и я поняла, что ему приятно видеть меня здесь.
Один рабочий, приехавший на раскопки вместе с другими, показал мне, как сложить вместе черепки найденного горшка. Он назвал это "первой помощью", пока горшком не займутся, как следует, и тогда он, может быть, попадет в музей. Потом рабочий показал мне, как паковать сложенные таким образом черепки перед отправкой экспертам, которые составят их вместе и определят, когда был сделан этот горшок, способный рассказать о том, как жили люди четыре тысячи лет назад.
Я мечтала что-нибудь найти в Картерз Медоу - золотые украшения или такие предметы, которые, как я слышала, находили в древних захоронениях. Но тут все было иначе. Какое-то время я испытывала разочарование, но потом загорелась. Меня захватил сам процесс. Я ни о чем не могла думать, только о том, как это чудесно - открывать тайны древних эпох.
Наши уроки с Эваном Коллумом проходили во второй половине дня, потому что утро мы проводили с мисс Грэм или с Оливером Шримптоном, посвящая трем важным навыкам: читать, писать и считать.
К тому же, мисс Грэм учила Теодосию, Сабину и меня рукоделию. Три утра в неделю мы по часу занимались вышиванием. Мы учились вышивать буквы алфавита, изречения и пословицы, наши имена и даты. Конечно же, мы выбирали самые короткие изречения, какие только могли отыскать. Но даже это было кропотливой работой. Ужасные маленькие стежки крестиком на куске хлопка. И если один стежок оказывался слишком большим или слишком маленьким, приходилось его распускать и делать заново. Я восстала против такой бессмысленной траты времени и так злилась, что от этого заметно страдал мой контрольный образец вышивки.
Еще были занятия музыкой, и мы бренчали на пианино под наблюдением мисс Грэм. Но теперь, когда у нас появилась Серая Табби, было решено, что музыке нас будет обучать именно она. Поэтому, при учете периодических занятий археологией, наше обучение принимало довольно необычные формы. У нас были учителя отовсюду - мисс Грэм из Кеверол-Корт, Серая Табби и Эван Коллум из Гиза-Хаус, а из дома священника - Оливер Шримптон. Доркас была в восторге. Она находила замечательным то, что три семьи изыскали свои педагогические ресурсы и тем самым обеспечили молодежи отличное образование. Она сказала, что едва ли еще где-нибудь девочки имеют такие возможности и надеется, что я смогу в полной мере ими воспользоваться.
Больше всего меня увлекали уроки Эвана Коллума. Я сказала ему, что когда вырасту, поеду с экспедицией в самый отдаленный уголок мира. Он ответил, что это может оказаться слишком сложным для женщины, если только она не выйдет замуж за археолога; но все равно поддержал мои стремления. Ему было приятно иметь такую способную ученицу. Нам всем было интересно, но мое искреннее рвение было очевидно. Мне очень нравилось слушать о древних цивилизациях, о богах, которым они поклонялись, об их таинственных храмах. Я заразилась энтузиазмом Эвана.
- Под песчаными холмами в пустынях скрываются несметные сокровища, Джудит, - повторял он.
Конечно, я представляла себя там, воображала, как совершаю фантастические открытия и принимаю поздравления от таких людей, как сэр Эдвард Трэверс.
Я представляла, как веду с ним долгие разговоры. Но должна признаться, он приводил меня в полное замешательство. Казалось, что этот человек никого не видел вокруг себя. У него был странный взгляд - словно он смотрел куда-то вглубь веков.
- Думаю, тот ужасный старый Тибальт - точно такой же, - говорила я Адриану.
Имя Тибальт стало новым словом, которое я ввела в обиход. Оно означало "жалкий, презренный", и мы с Адрианом дразнили этим Сабину.
- А мне все равно, - сказала она. - Ничего из того, что говорите вы, не сможет бросить тень на Тибальта.