Мэри того стоит. Она провела с ним весь день. Он помнил прикосновения ее тела, тепло ее улыбки, вкус ее слез… Ой-ой. С годами он становится сентиментальным. Ведь он поклялся никогда не смаковать подобные чувства к женщине.
Бену хотелось позвонить Джейку. Но зачем? Чтобы рассказать ему, что познакомился с женщиной? У Джейка точно такое же отношение к женщинам, как у него. Его брат однажды решил жениться, и его затея окончилась катастрофой. Женщине нужно гораздо больше, чем Джейк может ей дать.
Парни Логан не годятся в мужья.
Но Мэри… Нет, Бен не будет к ней привязываться. Хотя кого он обманывает? Он уже к ней привязался. А это означает, что он должен ей помочь.
В девять часов вечера он подписал последний документ, оставил его на столе секретарши и сделал телефонный звонок.
Бен переговорил с Мэттью Арденом – литературным агентом некоторых известных писателей.
– Ну? – спросил Бен, когда Мэттью подошел к телефону. – Я прав?
Мэри прогуливалась по Пятой авеню и заглядывала в магазины.
Она купила пару фарфоровых попугаев для соседки, которая присматривала за Хайнцем, а своему псу – красивый ошейник.
Потом она села на паром в Стейтен-Айленде и осмотрела статую Свободы с близкого расстояния. На Бродвее Мэри купила дешевый билет и посмотрела вторую половину мюзикла, который прежде видела только по телевизору.
Купив гамбургер, она на метро доехала до квартиры Бена и разочаровалась, увидев, что он еще не вернулся домой.
Принимая ванну, Мэри надеялась услышать, как в замке поворачивается ключ.
– Ты похожа на клушу, – сказала она себе, – которая ждет возвращения своего мужчины.
Бен вернулся домой в одиннадцатом часу, чувствуя себя виноватым.
Он уверял себя, что будет испытывать вину за позднее возвращение домой всякий раз, если когда-нибудь женится.
– Мэри?
Нет ответа.
Ее сумка лежала на скамейке, а куртка висела на стуле. Бен приободрился. Мэри дома. Он заглянул в свою спальню, слабо надеясь, что Мэри там.
– Размечтался, – пробормотал он, – будто тебя будет ждать женщина…
Мэри была в своей спальне. Она спала в центре кровати, обложившись подушками, и выглядела измученной, маленькой, уязвимой и одинокой.
Бен внимательно на нее посмотрел. Эта женщина планирует вернуться в Новую Зеландию, чтобы выносить ребенка. И ей некому помочь. Он не стал ее будить, а направился в кабинет, чтобы подумать.
Бен включил компьютер. Ему предстоит работа. Сегодня вечером финансовый мир подождет. Бен Логан займется планированием будущего для своего ребенка. И своей женщины…
Он одернул себя – никаких эмоций. Нужно думать только о практической стороне дела.
Глава 11
Мэри проснулась и почувствовала себя одинокой. Странное чувство. Почти всю свою жизнь она просыпалась в одиночестве. Но сейчас ситуация немного иная.
Во-первых, она находится в квартире Бена. А завтра она собирается лететь домой.
Бен заявил, что хочет участвовать в жизни своего ребенка. Означает ли это, что он будет его навещать? Мэри решила, что пока рано об этом беспокоиться.
Она нашла Бена на кухне – он пил кофе, сидя за обеденным столом. Вокруг него лежали газеты, но он их не читал. Он смотрел в окно на парк.
Обернувшись, Бен улыбнулся, и сердце Мэри радостно екнуло.
– Я не слышала, когда ты вернулся домой. Ты должен был меня разбудить.
– Ты выглядела очень уставшей.
Она покраснела.
– Но сейчас ты выглядишь великолепно, – сказал Бен, словно прочел ее мысли.
– И это говорит мужчина, который не ночевал в моей постели прошлой ночью.
– А ты бы этого хотела?
– Да, – честно ответила Мэри и заставила себя улыбнуться.
Бен выглядел деловито. На нем были джинсы и рубашка с открытым воротом и закатанными рукавами.
– Я обещал провести с тобой весь день, – произнес он. – Будешь кофе?
– Нет, спасибо, я отказалась от кофе. Я бы выпила сока. Ты не должен тратить на меня время.
– Чем ты занималась вчера? – спросил он.
– Гуляла по Нью-Йорку.
– Что ты видела?
– Статую Свободы, магазин "Тиффани", Пятую авеню, Сохо, Бродвей, ржаные сэндвичи, рогалики, вежливых нью-йоркских полицейских, тротуары с обдувом, рынки, людей, различные вещи.
– Ну ты даешь, – тихо сказал он. – Неудивительно, что ты сильно устала.
– У меня очень устали ноги.
– Бедняжка. Значит, сегодня ты не хочешь прогуляться?
– Я бы прогулялась. Через день я уеду. Но тебе не нужно со мной возиться, Бен.
– Ты хочешь увидеть мое любимое место? – спросил он. – Я приезжаю туда, чтобы прояснить мысли, когда предстоит крупная сделка.
– Это бар?
– Нет, – ответил он. – Ты что-нибудь слышала об Адирондаке?
– Да, – сказала Мэри. – По-моему, это парк.
– Парк? – Он фыркнул и выглянул в окно. – Центральный парк – это парк. А я покажу тебе заповедник!
– Но до него очень далеко.
– Тебе не придется никуда идти. Сегодня удивительный весенний день. Давай этим воспользуемся. Итак, Мэри Хаммонд, пей сок и ешь тосты, а я кое-куда позвоню. Мы едем в Адирондак.
Через два часа Мэри увидела Адирондак. Они с Беном добрались туда на вертолете, пилот которого приветствовал Бена как старого друга.
– Удивительно, что такое место расположено недалеко от Нью-Йорка, – выдохнула Мэри, глядя в иллюминатор на казавшиеся бесконечными горы, реки, озера.
– Он строго охраняется, – сказал ей Бен через наушники. – Он больше почти всех национальных парков страны, вместе взятых, и официально считается заповедником.
На месте приземления были каяки и пара здоровенных мужчин, которые должны были помочь Бену и Мэри усесться в каяк.
Бен управлял каяком так, словно делал это всю свою жизнь. Он плыл по реке Сакандага – в глушь, где на многие мили не было ни одного человека, а только гагары, утки и осторожные олени, стоящие в зарослях на берегу реки. Когда над теплым потоком появился большой белоголовый орлан, изумился даже Бен.
– Орланы не водились здесь с начала шестидесятых, но их популяцию пытались восстановить, – произнес он. – По последним подсчетам, здесь двенадцать гнездящихся пар. Нам повезло, что мы увидели одного из них.
Мэри услышала трепет в его голосе и поняла, что для Бена это событие действительно особенное.
– Как часто ты тут бываешь? – спросила она.
– Часто. Каждый раз, когда мне нужно побыть одному.
"Ты почти всегда один, – подумала Мэри. – Вокруг тебя полно людей, но ты одинок".
Но она ничего не сказала, решив не вмешиваться не в свои дела.
– Держу пари, ты финансируешь проекты по сохранению дикой природы, – догадалась она.
– Компания действительно выделяет на них средства, – признался Бен. Он говорил резко, и Мэри задалась вопросом, почему он так отреагировал.
Но чем дольше они находились в этом удивительном месте, тем отчетливее она понимала, до чего Бен одинок. В этот заповедник он всегда приезжает один. Непонятно, почему она продолжает размышлять о его одиночестве. Ведь ей предстоит стать матерью-одиночкой. И все же у нее сжималось сердце при мысли о том, что рядом с Беном нет по-настоящему близкого человека.
Мэри вдруг вспомнила, как однажды поклялась никогда не полагаться на мужчину. А если позволить мужчине положиться на нее?
До чего безумная мысль! Мэри чувствовала, как что-то меняется. Стена, которую она возводила вокруг себя многие годы, дала трещину.
Решив, что поддалась эмоциям, Мэри приказала себе не думать об одиночестве Бена. Он живет так, как ему нравится. А она с завтрашнего дня начнет строить собственную жизнь.
Они обедали на берегу реки среди красот, от которых захватывало дух.
Доев последний эклер, Мэри улеглась на подушки и посмотрела вверх – на массивные ветви сосны, через которые пробивались лучи солнца.
– Это было волшебно, – прошептала она. – Большое спасибо, что привез меня сюда.
– Я мог бы привозить тебя сюда раз в месяц, – отозвался Бен. – Каждый раз, когда приезжаю сам.
– Тогда тебе придется ежемесячно высылать мне по почте авиабилет, – выдавила она, переведя дыхание.
– Я хочу, чтобы ты осталась. – Помедлив, он прибавил: – Мэри, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Мэри резко взглянула на Бена, словно решив, что он шутит. Но она увидела перед собой чрезвычайно напряженного человека.
– Ч-что? – с трудом произнесла она. – Что ты имеешь в виду?
– Последние сутки я все время об этом думал, – сказал он. – Это единственное логичное решение.
Мэри кивнула, заставляя себя мыслить здраво и решив вести себя как медсестра с сумасшедшим.
– Логичное. Понятно.
– Ты со мной согласна?
– Хм, нет.
– Ты не сможешь остаться здесь, если мы не женаты, – сказал Бен. – Американская иммиграционная политика не одобряет матерей-одиночек, не имеющих поддержки.
– Правильно. – Мэри подумывала сесть, но тогда Бен может подумать, будто она восприняла его предложение всерьез.
– Я не подозревала, – сказала она наконец, – что хотела бы жить в Америке. – Она огляделась. – Тут очень красиво, но это не мой дом.
– А где твой дом?
– В Тайкойе, конечно, – удивленно ответила Мэри.
– Ты счастлива там?
– У меня есть работа. У меня есть соседи. И Хайнц.
– Насчет Хайнца я выяснил. Мы можем перевезти его сюда почти сразу.
– Он будет жить в твоей роскошной квартире? – Мэри казалось, что она никогда еще не вела такого безумного разговора. – Бен, о чем ты говоришь?
– Я говорю о нас, – серьезно и рассудительно произнес он. – Мэри, я думал почти весь вчерашний день. Я хочу помочь тебе поднять этого ребенка.
Поднять этого ребенка… Он говорил как на автомате. Словно перечислял ингредиенты для выпечки хлеба или сообщал о корабле, затонувшем на дне океана. Поднять этого ребенка…
– Как? – выдавила она, поняв, что Бен действительно всерьез об этом размышлял.
– Мы одиночки, – сказал он. – И ты, и я. Нам нужно собственное личное пространство. Проблема в том, что мы должны вырастить этого ребенка вместе, и хорошо, что у тебя есть связи в Новой Зеландии. Я выяснял, каким образом ты сможешь переехать в Нью-Йорк. Я обдумал различные варианты, и единственный вариант, который принесет пользу, – это женитьба.
– П-понятно, – с трудом ответила она, на самом деле ничего не понимая.
– Если мы не поженимся, ты не получишь грин-карту.
– Зачем мне грин-карта?
– Чтобы ты могла остаться здесь, – терпеливо сказал Бен. – Чтобы я мог поднять этого ребенка.
– Перестань говорить "поднять ребенка", – отрезала Мэри, рассердившись. – Такое ощущение, что ты собираешь домик из конструктора лего. Словно это обычная производственно-техническая операция. Мы говорим о ребенке. Маленькой личности.
– Но ты не вырастишь его одна. Он и мой ребенок.
– Но ты не можешь принудить меня здесь остаться. – Мэри испугалась. Она уже пожалела, что сообщила Бену о ребенке.
– Я не буду принуждать тебя остаться. – Его голос смягчился, словно Бен почувствовал ее внезапный страх. – У меня нет на это права. Но я хочу, чтобы ты подумала об этом. Мое предложение выгодно нам обоим.
– Какую выгоду получу я? – отрезала она. – Я здесь никого не знаю. Не знаю, смогу ли устроиться в США на работу. Мне негде жить. У меня ничего нет.
– Ты можешь писать книги. – Бен засунул руку в карман и достал оттуда сложенный лист бумаги. Он протянул его ей, а затем сел и стал ждать, пока она прочтет.
Мэри смотрела на лист бумаги, словно на взрывчатку.
– Прочти, – мягко сказал он. Как только Мэри начала читать, у нее перехватило дыхание.
"Привет, Бен!
Признаюсь, что жутко злился, когда ты заставил меня срочно это читать, но теперь должен сказать, что я впечатлен. Писатель начинающий, и это хорошо. Рукопись нужно доработать, но мы готовы ее взять, если ты согласен организовать рекламную кампанию. Скажи ей, чтобы она дописала роман, а потом снова поговорим. Если конец романа будет таким же интересным, как начало, то мы его опубликуем.
P. S. Главный герой похож на тебя, Бен. Я хохотал. Твоя подружка молодец".
Это было электронное письмо, полученное вчера поздно вечером. Его прислал Бену всемирно известный издатель.
Мэри должна прыгать от радости, но почему-то вмешательство Бена показалось ей обидным.
– Итак, мой план таков, – сказал он, не давая ей возможности опомниться. – У меня огромная квартира. Мы с тобой будем жить вместе до тех пор, пока ты не получишь грин-карту. Я приглашу архитектора. Он разделит квартиру так, чтобы у тебя и у меня было отдельное крыло. Отдельное помещение будет у няни. Мы с тобой будем встречаться в центре квартиры. Это необходимо на случай визита представителя иммиграционной службы. Хайнц сумеет быстро привыкнуть к квартире, ты сможешь выгуливать его в парке.
– Ты хочешь, чтобы я жила в твоей квартире. – Мэри с трудом говорила.
– Тебе нужна помощь, – мягко сказал он. – Мне невыносима мысль о том, что ты останешься одна.
– Но женитьба…
– Я сделал тебе не совсем обычное предложение, – с сожалением сказал Бен. – Нам следовало бы подписать брачный контракт, но я доверяю тебе.
– С-спасибо.
– Я надеюсь, ты тоже мне доверяешь. – Он слабо улыбнулся. – И я не буду судиться с тобой за опеку над Хайнцем. Наш брак будет необычным, но у нас все получится. Мы поженимся ради тебя и ребенка. Я постоянно буду с вами контактировать.
– Зачем тебе с нами контактировать?
– Потому что ты вынашиваешь моего ребенка.
– Ты хочешь читать ему на ночь сказки и ходить на его школьные спектакли? Ты будешь менять ему подгузники и защищать от уличных хулиганов?
Мэри не понимала, о чем болтает. О каких школьных спектаклях идет речь? Бен всю жизнь избегает продолжительных отношений.
Она подумала о пещере, в которой был зачат их ребенок. Начало новой жизни. Результат единения двух людей. То, что предлагает ей сейчас Бен, положит конец их отношениям.
– Заниматься ребенком будешь ты, – тихо произнес он. – Если рядом будет няня, тебе не придется возиться с подгузниками.
– Ты не хочешь в этом участвовать?
– Ты сохранишь свое личное пространство, а я свое. – Помолчав, он добавил, но неувереннее: – Мэри, нас влечет друг к другу. Возможно, мы сможем сохранить отношения, если оба этого захотим.
– Ты будешь жить в одном конце квартиры, а я в другом?
– Мы будем ходить друг к другу на свидания.
Он шутит? Нет, Бен серьезен.
Он запланировал ее будущее. Она будет писать роман и заботиться об их ребенке. Он вложит деньги в рекламу ее книги. Она станет Мэри Логан – писательницей при поддержке империи Логан – и будет жить в Нью-Йорке. У ее ребенка будет няня.
И еще муж, к которому она станет ходить на свидания.
Мэри поежилась.
– Что случилось? – тут же спросил Бен, но она лишь махнула рукой.
– Немного тошнит. Оставь меня ненадолго.
– Мэри?
Ей вдруг стало невыносимо смотреть на Бена, и она почти бегом направилась к лесу.
Сначала Бен хотел пойти за ней следом. Мэри плохо себя чувствует. Она не должна быть одна.
Но она имеет право побыть в одиночестве. Ему придется привыкнуть к этой мысли. Он не станет докучать Мэри и не принесет ей вреда.
Бен вырос в семье, где запрещались любые нежности. Он даже не успевал привыкнуть к няням – так часто они сменялись. Однажды вечером отец пришел в спальню и увидел, что няня обнимает близнецов и желает им спокойной ночи. На следующий день ее уволили.
– Я не позволю женщинам делать моих сыновей мягкотелыми, – заявил отец.
В их доме не знали нежности и ласки. Их отец защитил себя деньгами и властью. Мать Бена и Джейка манипулировала мужем при помощи эмоций. Она защищалась от реальности, живя в иллюзорном мире, и Джейк научился делать то же самое.
В ночь, когда Бен не смог отличить притворство матери от искреннего проявления чувств, она умерла.
Со временем Бен отгородился от мира высокой стеной. Он не был безжалостен, как его отец. Он не играл чувствами других людей. Он просто спрятал все свои эмоции.
Ему было больно видеть страдания Мэри, но он знал, что не имеет права к ней приближаться. Он поможет Мэри материально, но, если она вдруг решит полагаться на него эмоционально, он не оправдает ее ожиданий.
Бен не имеет ни малейшего понятия, как воспитывать детей. Он только знает, что не может отпустить Мэри одну в Новую Зеландию.
Он терпеливо ждал ее возвращения, собрав остатки еды от пикника, загрузив каяк и убедившись, что вокруг не осталось ни следа от их пребывания.
Бен обожал это место за возможность побыть совершенно одному.
Вот только сейчас он не один. Мэри находится в нескольких шагах от него, ее тошнит.
Намочив пару салфеток в чистой речной воде, он отправился разыскивать Мэри. Она стояла на краю поляны. Она была бледна и дрожала, сердце Бена снова болезненно екнуло. Он хотел обнять ее и прижать к груди, но не решился.
По непонятной причине он продолжал думать о том дне, когда уволили его няню. Мэгги была шумной и непоседливой австралийкой. Она быстро сблизилась с братьями Логан и потакала им во всех их проделках. С ней им было весело.
Любил ли ее Бен? Возможно, он начинал к ней привыкать. Но она обняла его и Джейка всего один раз, и ее уволили.
Он вспомнил слова своей матери:
– Держите эмоции при себе, ребята. Я устала проводить собеседование с няньками.
Если Бен влюбится в Мэри…
Хватит! Он не станет подвергать риску Мэри и ее ребенка.
– Спасибо, – равнодушно произнесла она, беря салфетки. – И благодарю тебя за предложение. Но я отказываюсь.
– Почему?
Вопрос повис в воздухе. Мэри просто смотрела на Бена, будто читала его мысли и знала, что он готов ей предложить.
– Потому что у меня тоже есть право выбора, – отрезала она. – Потому что я люблю своих соседей и друзей. Я люблю свою работу, команду роллер-дерби и мою собаку. Я их люблю. Ты меня не поймешь, Бен, потому что ты не знаешь, что такое любовь, но я знаю. Ты предлагаешь мне часть своего мира, но в нем я всегда буду одинока.
Она смягчилась и посмотрела на него с сочувствием. Сочувствие! Никто никогда не сочувствовал Бену Логану.
– Бен, я знаю, что такое любовь, – уныло сказала она. – Недолго у меня были и мама, и папа. У меня был свой город и люди, которые меня любили. И я это ценю. Я знаю, какой это драгоценный подарок, и буду бороться, чтобы получить его обратно. Может, мне не удастся это сделать, но я постараюсь. Спасибо тебе за предложение. Я понимаю, чего тебе стоило его сделать, но, Бен, мне этого мало. Я хочу большего, а ты предлагаешь мне слишком мало. Ты можешь приехать и повидаться с нами когда пожелаешь. Мы с тобой придумаем, как вместе воспитывать ребенка, но сейчас я хочу домой.
Наступил понедельник.
Самолет Мэри вылетал в полдень. Она должна быть в аэропорту в десять часов утра. Поездка на такси займет час.
Поэтому она вышла из спальни в девять. Она не спала всю ночь, но не выходила из комнаты. Бен постучал в ее дверь в семь часов, но Мэри не ответила.