- Не эти люди. Они из частной охранной фирмы, и они очень хороши. Мой отец иногда используется их услугами.
- Почему твоему отцу нужна частная охрана?
- Угрозы смерти и тому подобное. Как обычно.
Теперь была моя очередь быть в замешательстве.
- Разве он не работает биотехником?
Ной криво улыбнулся.
- Эфмеизм для "игры в Бога", в соответствии с религиозными и экологическими группами, которые ненавидят его дочерние компании. И ты видела наш дом. Он точно не поддерживает низкий профиль.
- А он не заметит?
Он пожал плечами.
- Они не все работают на моего отца, поэтому я сомневаюсь в этом. Более того, ему будет все равно.
Я покачала головой.
- Это удивительно.
- Что?
- Твоя свобода.
Еще до того, что случилось в психушке, прежде чем умерла Рэчел, мои родители знали все о моей жизни. Куда я иду, кто собирается со мной, когда я возвращаюсь. Если бы я пошла в магазин, моя мама должна была знать, что я купила, и если бы я пошла в кино, она настояла бы на рассказе о том, что я увидела. Но Ной как в ветер воздухе свободно плавал во дворец его семьи и обратно из него. Он мог идти в класс, а мог не идти. Он мог тратить деньги, как хотел, или упорно отказываться ездить на роскошном автомобиле. Он мог делать все что захочет, когда захочет, не задавая вопросов.
- Твои родители заботятся о тебе, - сказал Ной. Его голос был мягким, но это было его больное место, и мне хватило этого, чтобы заткнуться. Хотя он ничего не сказал, и выражение его лица оставалось гладким и нечитаемым, я услышала слова, которые он не сказал: Будь благодарна за то, что они у тебя есть.
Я хотела ударить себя. Мать Ноя убили на его глазах, когда он был еще ребенком,; я знала лучше, чем кто-либо, что трава всегда зеленее на другой стороне. Я была благодарна, что у месть есть родители, несмотря на то, что ожидание вышло из-под контроля, даже, несмотря на то, что они не поверили мне, когда я сказала им самую трудную правду, какую могла сказать. Это было глупо, то что я сказала, и я пожалела, что не сказала другое. Я подняла глаза, чтобы дотянуться до Ноя, прошептать ему, что мне жаль, но он уже отстранился.
Он растянулся на моей кровати и вернулся к теме Джуда.
- Если мы сможем выяснить, где он живет...
Я заняла прежнее место Ноя и прислонилась к столу.
- Подожди, где он живет? Юридически он мертв. Он не мог так просто пойти устроиться на работу или снять квартиру.
Ной поднял брови.
- Что?
- Это Майами, - сказал он так, как если бы это было очевидно.
- В смысле?
- То есть, нет никаких преград, чтобы приобрести деньги и снять квартиру без номера социального страхования. Но мне любопытно...
- Тебе любопытно...?
- Может быть, он вернулся к своим родителям? После обрушения? - Ной уставился в потолок.
- Ты думаешь, они знают, что он жив?
Он покачал головой.
- Если бы они знали, они бы уже рассказали к настоящему моменту другим, и мы бы слышали.
Мой голос стал тихим.
- Даниэль сказал мне, что его руки были отрезаны.
- Он сказал мне.
Я схватила край моего стола.
- Это не имеет никакого смысла. Как он выжил? Как это возможно?
Ной закусил губу, когда прислонился к моей подушке.
- Как вообще все это возможно? - пробормотал он себе под нос.
Как все это возможно? Как мог Ной исцелять? Как я могла убивать?
В комнате стемнело, и сделало тему для меня непростой. Я отошла от стола, и подошло к краю кровати. Ближе к Ною, но не совсем близко.
Я посмотрела на него сверху вниз. Даже меньше, чем неделю назад, я лежала рядом с этим обезоруживающе красивым мальчиком, чувствуя, как бьется его сердце под моей щекой. Я хотела этого сейчас, но боялась пошевелиться.
И вместо этого я заговорила.
- Ты думаешь, что он такой же, как и мы?
- Да, или они нашли не его останки.
Я покачала головой.
- Разве они не делают анализ ДНК?
Глаза Ноя сузились, когда он посмотрел в пустоту.
- Только если у них были основания полагать, что это не он. Несмотря на это записи могли быть подделаны, даже лабораторных крыс можно подкупить. - Был момент когда его голос измелися.
- Кто мог...?
Меня перебили, когда Даниэль позвал нас.
- Уже идем! - ответила я.
Ной спустил ноги с постели, тщательно избегая меня и моих глаз, пока поднимался.
- Я не знаю, но мы не собираемся выяснять это в твоей спальне.
- И меня не отпустят никуда без сопровождающего. - Это не могло не прозвучать горько.- Так что тебе решать по своему усмотрению.
Ной покачал головой и наконец, посмотрел на меня.
- Я не оставлю тебя больше. – Его голос снова изменился. - Мне не нравится это.
Мне было жаль из-за этого, потому что он не хотел быть далеко друг от друга, потому что он думал, что мы должны оставаться вместе.
- Итак... как долго ты будешь стоять? - мой тон был более неуверенным, чем должен был быть. Гораздо больше.
Полуулыбка появилась на губах Ноя. Я хотела жить ради нее.
- Как долго ты будешь хотеть меня? - спросил он.
Так долго как смогу? подумала я.
Прежде чем я успела сказать что-нибудь, Даниэль позвал нас снова.
- Увы, - сказал Ной, глядя на дверь. - Я боюсь, что это моя реплика. Твой отец хотел, чтобы ты провела свою первую ночь здесь в кругу семьи.
Я, наверное, вздохнула.
- Но твоя мама знает все о моей пустой и холодной семейной жизни, и она сжалилась над лишенным матери мальчишкой, которого ты видишь перед собой.
- Ну, ты довольно жалок, - сказала я, не в силах сдержать улыбки.
- Я сказал ей, что в моем огромном особняке будет ужасно одиноко на этой неделе, так что я думаю, остаться здесь. Если ты не против?
- Я не против.
- Тогда увидимся завтра, - сказал Ной и отправился к двери. - И я также должен сформулировать план для работы твоего отца.
- Моего отца?
Ной выдавил из себя улыбку.
- Мы поговорили в больнице немного, но я думаю, ему нравится играть роль отца в тени; "Я тоже был подростком однажды, я помню, как это было", и так далее. - Но Ной говорил это с любовью.
- Они тебе нравятся, - догадалась я.
Брови Ноя вопросительно поднялись.
- Мне они нравятся, как люди.
Я поморщилась.
- Это странно.
- Что именно?
- Я не знаю, - сказала я, пытаясь подобрать нужные слова. - Знание того, что ты, вроде бы, говорил с ними без меня?
- Ну, если ты беспокоишься о том, что твоя мама покажет мне самые неловкие фотографии из твоего детства, то не стоит.
Спасибо Господи.
- Я уже видел их.
Черт возьми.
- Я особый поклонник твоей стрижки в пятом классе, - сказал он с невозмутимым видом.
- Заткнись.
- Заставь меня.
- Повзрослей.
- Никогда. - Ухмылка Ноя стала хитрой, и я соответствовала ей, несмотря на то, что это все еще была я.
- Они будут спокойны, ты знаешь, - сказал он затем. - Будут счастливы. До тех пор, пока ты держишься лучше.
Я подняла брови.
- Это твой способ сказать мне, чтобы я держало все свое дерьмо при себе?
На этом, Ной сократил расстояние между нами. Он наклонился, пока его губы не задели мое ухо. Мой пульс участился, а мои глаза закрылись от ощущения его на моей щеке.
- Это мой способ сказать тебе, что я не смогу спокойно смотреть на кровать, не видя тебя в ней, - сказал он, его слова заставили меня дрожать. - Так что старайся избегать того, чтобы тебя не закрыли.
Я почувствовала, как он отодвинулся, и открыла глаза.
- Я постараюсь, - выдохнула я.
Он злорадно улыбнулся.
- Тебе же будет лучше.
Глава 10
После Ной пошел домой, мой отец за обедом рассказывал плохие шутки, Джозеф говорил со скоростью пятьдесят тысяч миль в минуту, моя мать слишком пристально наблюдала за мной, а Даниэль, казалось, с его любовью слишком много возомнил о себе. Почти ощущалось, что мне никуда нельзя отойти.
Почти.
Когда мы закончили, мама осмотрела меня, чтобы убедиться, не нужно ли мне выпить антипсихотические препараты, но в этом не было необходимости, а затем все разошлись по своим комнатам перед сном. Я прошла мимо входных французских дверей в прихожей, но остановилась, когда мне показалось, что я увидела тень, двигающуюся за дверью.
Воздух покинул мои легкие.
Уличные фонари отбрасывали слишком яркий свет на заднем дворе, который был покрыт тонким туманом. Не было, похоже, что там есть что-то, но было трудно увидеть.
Мое сердце билось так громко, что я могла слышать его. Еще на прошлой неделе, я бы отвергла его как ничто, просто мой разум неправильно справлялся со страхом. Я бы поспешила в свою спальню, зарылась бы под одеяло и прошептала бы в темноту, что это не реально. Я боялась только себя, того, что я могла увидеть, того, что я могла сделать. Но теперь, теперь было что-то реальное, чего можно было бояться.
Теперь там был Джуд.
Но если он хотел сделать мне больно, то почему появился в Кройдене лишь однажды и почему оставил меня в покое? Почему появился в кубинском ресторане и исчез секундой позже? Если он действительно забрал Джозефа, то почему мой брат был еще цел и невредим, когда мы его нашли? И зачем ему проходить в полицейском участке так близко от меня, что можно было увидеть, можно было дотронуться, перед тем как выйти?
Какой был смысл? Чего он хотел?
Я оставалась в безопасности дома, мое дыхание участилось, мои глаза искали Джуда за стеклом. В темноте ничего не появилось, но я все еще боялась.
Я сжала челюсти, когда я поняла, что я всегда буду бояться. Теперь, когда я знала, что Джуд был жив, что он был здесь, я не была в состоянии пойти в ванную, не желая отбросить занавеску, чтобы убедиться в том, что его там нет. Я не была в состоянии идти по темному коридору, не представляя его в конце. Каждый хруст ветки превратится в его шаги. Мне казалось, что он повсюду, несмотря на то был он там или нет.
Вот чего он хотел. Вот в чем был смысл.
Так что я открыла дверь и вышла на улицу.
Я была окутана глухим стрекотанием сверчков в момент, когда моя нога коснулась крыльца. Это была редкая прохладная ночь в Майами, недавно прошел дождь, поэтому стоял туман и было облачно. Если бы это был не март во Флориде, я бы подумала, что пойдет снег.
Я вдохнула влажный воздух, одной рукой все еще держась за ручку двери, когда ветер стряхнул несколько упрямых капель с деревьев. Кто-то мог быть там, Джуд мог быть там, но мои родители были внутри. Не было ничего, чтобы он мог сделать.
- Я не боюсь тебя, - сказала я, ни к кому не обращаясь. Ветер унес мои слова в сторону и поднял волосы на моей коже. Возможно, он жив, но я бы не хотела провести всю свою жизнь в страхе перед ним. Я отказывалась. Если бы страх был тем, что он хотел получить от меня, я бы убедилась, что он этого не получит.
Комар зажужжал у моего уха. Я увернулась и шагнула во что-то мокрое.
Что-то мягкое.
Я отступила наверх по направлению к дому, нащупывая наружное свечение.
Я закрыла рот.
Тело серого кота до сих пор лежало в дюйме от того места, где я стояла, его плоть была разорвана, его мех был с прожилками красного цвета. Мои ноги были залиты кровью.
Я закрыла рот, чтобы сдержать нарастающий крик.
Потому что я не могла закричать. Я не могла издать звука. Если бы я это сделала, мои родители прибежали бы сюда. Они бы спросили, что случилось. Они бы увидели кота. Они бы увидели меня.
Они бы захотели знать, что я делаю вне дома.
Я услышала мамин голос в моей голове.
"Она была параноиком. Подозрительной."
Вот что мои родители могли бы подумать обо мне, если бы я рассказала им, что там кто-то был. Что я была параноиком. Подозрительной. Больной. Они будут волноваться, и если я хочу остаться дома, остаться свободной, я не могла себе этого позволить.
Так что я выключила свет и нырнула внутрь. Я оставила кровавые следы в зале. Я схватила туалетную бумагу из ванной комнаты моих братьев и отерла кровь с моих заляпанных ног, пока они не стали чистыми. Тогда я вымыла пол, и на всякий случай проверила все замки на всех дверях.
И затем, наконец, я вбежала в свою комнату.
Только тогда я поняла, что меня трясло. Я посмотрела на свои ноги. Я все еще чувствовала мягкий, влажный, мертвый мех...
Я бросилась в ванную, и меня вырвало.
Мои волосы приклеились к затылку, а влажная одежда прилипла к коже. Я скатилась на пол и прижала колени к груди, плитка была прохладной подо мной. Я позволила своим глазам закрыться.
Может быть, кот был убит другим животным. Другой кошкой. Возможно енотом.
Это было возможно. Более чем возможно, это было вероятно.
Так что я почистила зубы. Вымыла лицо. Заставила себя лечь в постель. Сказала себе, что все было прекрасно, пока я снова не начала во все это верить.
Пока я не проснулась на следующее утро и не посмотрела в зеркало.
Два слова были написаны там, нацарапанные кровью:
ЭТО ЗА КЛЭР.
Комната закружилась. Я потянулась к раковине.
А потом заплакала.
Джуд знал, что случилось той ночью. Что я была той, кто заставил психушку рухнуть. Что я была той, кто убил Клэр. Вот почему он был здесь.
Я хотела крикнуть моих родителей. Показать им кошку, сообщение - доказательство того, что Джуд действительно жив и что он был здесь.
Но это было недостаточным доказательством. Мои руки дрожали, но я успокоилась, держась за раковину, и моргая. Я волей заставила себя игнорировать панику, которая могла бы разрушить мою тщательно выстроенную ложь. Я заставила ноги двигаться. Я проверила окна в моей спальне, и я проверила остальную часть дома тоже. Все двери были заперты.
С внутренней стороны.
Я зажмурилась, если бы я показала им сообщение, они могли бы подумать, что я сама его написала.
Они, возможно подумают, что я сама убила кошку, с ужасом поняла я. Они лучше поверят в это, чем в то, что Джуд был жив.
Эта мысль украла надежду из моего сердца. Джуд был в моей спальне. Он оставил мертвое животное у моего дома и кровавое сообщение на зеркале, а я не могла сказать родителям об этом. Я не могла рассказать им ничего, иначе я окажусь в психиатрической больнице, а Джуд будет дразнить меня через решетку.
Без Ноя я была бы по-настоящему в полном одиночестве.
Быть может мой отец прав. Если я потеряю Ноя, я просто сойду с ума.
Глава 11
Я была измучена адреналинов в это серое утро и не могла перестать двигаться, боясь, что если я не буду двигаться, то сломаюсь. Я смыла кровь с зеркала. Я заставила себя съесть завтрак, и улыбнуться родителям, когда они были готовы отвезти меня на занятия по программе. Воздух был угнетающим, он стал таким за ночь. Прежде чем мы уехали, я проверила улицу, чтобы еще раз убедиться в том, что не оставила никаких следов во внутреннем дворике, ведущих от кошки к дому.
Кот исчез.
Машина, казалось, давила на меня, и хотя мне даже удалось остаться затянутой в их разговор, но я не помнила, что говорили мои родители. Тошнота подходила из-за всего, что было у меня в животе, и я была вся в поту.
Я силой воли заставляла желудок держаться, пока моя мать боролась с рычащим движением, и к тому времени как она выбралась к неописуемому торговому центру в Южном Районе Майами, мне это удалось. Мы втроем направились в сторону магазина, зажатого между фитнесс-центром "Следящие за фигурой" и стадионом "Петко", и мама сжала мою руку для того, чтобы я смирилась с тем, что мне было предназначено, это было обнадеживающе. Пока они думали, что нет ничего, кроме того, что я нервная, я была бы в порядке.
Мужчина, выглядевший странно, как Санта-Клаус, ждал нас у двери.
- Маркус Дайер? - сказал он моему отцу, когда мы вошли внутрь.
Папа кивнул.
- Сэм Робинс?
Мужчина одарил его слабой улыбкой и протянул руку, растягивая ткань красной рубашки поло на животе.
- Добро пожаловать в "Горизонты", - сказал он бодро. Затем обратился ко мне. - Я приемный консультант. Как было I-95?
- Не так уж плохо, - сказала мама. Она смотрела мимо мужчины, в пространство позади него. - Доктор Келлс здесь?
- О, она будет позже, - сказал он с улыбкой. - Я здесь только для того, чтобы мы познакомились. Заходите.
Он позвал нас вперед.
Интерьер был намного ярче, чем я ожидала, и довольно современный, насколько я могла видеть. В "Горизонты" были белые стены и гладкая мебель, усеянная несколькими успокаивающими рисунками синего оттенка из абстрактного искусства. И хотя я не могла видеть много с того места, где мы стояли, я могла сказать, что помещение было огромно. Возможно до этого, здесь был тренажерный зал.
Мистер Робинс указал на несколько зон и назвал их, когда мы проходили мимо: комната отдыха, художественная студия, музыкальная студия, столовая и так далее. Казалось, он гордился тем, что отражал структуру их стационарного места, в комплексе с небольшим медитативным Дзен-садом в центре. Кое-что о "знакомстве" и "представлении", но я не обращала на это внимание, потому что мне было все равно. Я уже дала обратный отсчет секундам, пока не увижу Ноя, пока я не смогу рассказать ему, что произошло. Что я нашла.
Что Джуд оставил.
Но консультант смотрел на меня выжидающе, ждал, что я что-то скажу. Поэтому я сказала первое, что пришло мне в голову.
- Где все? - я не видела никаких других подростков, когда мы вошли.
- Они в Группе, - сказал мистер Робинс. - У тебя, наверное, не было возможности ознакомиться с нашими материалами, не так ли?
Между моей принудительной госпитализацией и нахождением изуродованного кота?
- Нет.
- Ну, это не проблема, совсем не проблема. Мы введем тебя в курс в кратчайшие сроки. Просто следуйте за мной, и я дам вам все, что необходимо. - Он бросил взгляд через плечо. - Вы психолог, доктор Дайер?
- Да, - сказала она, когда мы последовали за ним вниз в странный зал . Потолок разверзнулся над нами слишком низкий.
- Какая у вас специальность?
- Я работаю с парами, в основном.
- Это замечательно! - Он прошел прямо, спрашивая моего отца тот же вопрос. Я подумала, что он наверняка уже знает ответ, все, кто смотрел новости, знали об этом.
Мистер Робинс, наконец, открыл моим родителям офис за его спиной, который, безусловно, был не его. Сомнительная стопка бумаг возвышалась на столе.
Он указал на скамейку рядом с дверью.
- Ладно, Мара, ты можешь посидеть здесь, пока я разговариваю о некоторых вещах с твоими родителями, хорошо? - Он подмигнул.
Если бы я так не волновалась, то закатила бы глаза из-за такого снисхождения. Может быть, мне не придется много с ним общаться после сегодняшнего дня. Девушка могла надеяться.
Затем дверь офиса закрылась, и я села на ужасно неудобную скамейку, напротив нее. Вокруг было не так много всего, что можно было бы увидеть, и я лениво смотрела на воздуховод в потолочных плитах, когда что-то мягкое ударило меня в плечо и отскочило.