- Да ведь у тебя… - начала было Даша, но тут же примолкла, покраснела и заморгала удивленно. Но потом спросила, тараща на подругу голубенькие глазенки: - А что твоя мама делает весь день дома?
- На пианино играет, - невесть почему сообщила ей Лера. - А потом меня учит играть. - И скорее побежала прочь из школы, потом по узенькой тропинке - в подворотню за школьным зданием.
Наташа, еще даже не успевшая продрогнуть, при виде бегущей к ней девочки едва сумела скрыть удивление и радость. С улыбкой взяла она Леру за руку и через перчатку почувствовала легкое подрагивание маленькой ладошки. Они уже почти дошли до машины, когда Лера вдруг затормозила, вскинула голову и посмотрела Наташе в лицо.
- Что? - спросила женщина, все так же улыбаясь.
- Скажи, Наташа, ты меня любишь? - с каким-то прибитым видом пробормотала Лера.
Наташа изумленно и растроганно глянула на девочку и ответила:
- Да, люблю.
- А за что ты меня любишь?
- Просто так люблю. Ни за что.
После этого Лера притихла и вопросов больше не задавала. В душе она испытывала жгучее разочарование. Нет, не так ответила бы Наташа, если бы на самом деле была ее мамой. Какое уж тут "ни за что" и "просто так"? Она обязательно сказала бы: "Люблю за то, что ты моя родная дочка". Наташа почти провалила экзамен на звание матери. Тем не менее до конца дня Лера была необычно тиха и послушна, быстро сделала уроки и долго не отпускала от себя гувернантку, придумывая все новые совместные занятия.
А Борис Морозов в этот вечер сидел в ресторане в пяти минутах езды от своего дома вместе с журналисткой Сашей и с довольным видом думал о том, что Саша, несомненно, здесь самая красивая и породистая, хотя и произвела некоторый фурор среди присутствующих дам своей одеждой с китайского рынка. Они и сейчас, поджав губы, надменно рассматривают ее из-за соседних столиков. Но Саша, оживленная, с пылающими щеками, этих взглядов просто не замечала.
- Тебе хорошо здесь, Сашенька? - поймав на лету тонкую смуглую руку девушки, спросил Борис.
Та домиком свела пушистые брови, улыбнулась самым краешком губ:
- Мне нравится ваша компания, Борис. А вот место могло быть и не таким помпезным. Знаете, когда я вижу, что салат, который я бы приготовила - и гораздо лучше - на сто рублей, тут стоит пятьсот, мне становится смешно. А смех убивает мой аппетит. Но мне, безусловно, приятно, что вы постарались произвести на меня впечатление.
Морозов хотел сперва разозлиться на ее речь, вместо этого рассмеялся и пораженчески вскинул руки:
- Сдаюсь, Сашенька. В следующий раз поведу тебя в самую демократическую забегаловку в этом городе.
- Уверена, вы сами удивитесь, насколько там приятнее обстановка, - серьезно кивнула Саша.
- Саша, милая, поверь, я не родился с золотой ложкой во рту. В твои годы у меня даже на забегаловку денег не хватало.
- Правда? - удивилась девушка. - А вы так органически смотритесь в образе хозяина жизни!
- Сколько тебе лет, Саша? - посерьезнев, вдруг полюбопытствовал Борис.
- Двадцать три, - напряглась Саша, чутко уловив перемену тона. - Но я выгляжу моложе, я знаю.
- А родители у тебя есть?
- Конечно. Они живут в далеком северном городишке, о котором вы, уверена, никогда даже не слышали, - ответила Саша и не сумела сдержать тоскливого вздоха.
А еще несколько дней спустя Борис Морозов уже сидел в салоне самолета, старательно набиравшего высоту в преддверии далекого пути. Но, давно привыкший к перелетам, он ничего не замечал, погруженный в свои нелегкие раздумья.
"Да, Наташа была бы идеальной матерью для Леры. Жаль, что я не подумал об этом раньше. Она умна, добра и по-настоящему любит мою дочь. Причем любит не за что-то, а вопреки, и это особенно ценно. Плохо только, что в последнее время она как-то потерялась в этой любви и, как следствие, утратила авторитет. Теперь это трудно будет поправить, а Лера так нуждается в любящей, но твердой руке.
Лариса - вот кто способен научить мою дочь тому, какова должна быть женщина в современном мире. Привить ей это свое изумительное изящество, легкость в общении, выработать волю и стремление к успеху. Да, признаться, я хотел бы, чтобы моя девочка была хоть немного похожа на Ларису. Только вот вопрос: захочет ли Лара, даже став моей женой, стать матерью для Леры? В предыдущем, почти десятилетнем браке, у нее детей не было. Значит, и не хотела, берегла себя для карьеры, для блеска в обществе. Она вечно сует Валерии какие-то мудреные игрушки, как будто хочет поскорее избавиться от ее общества. И всегда так странно смотрит на девочку…
Сашенька… Нет, об этом даже мечтать не стоит. Она слишком молода для роли мамы десятилетней девочки с непростым характером. Саша станет ее подружкой, напарницей в играх, сообщницей ее проказ, но никак не матерью. У нее в этой жизни все должно сложиться правильно: замужество, младенец, вместе с которым будет взрослеть и она сама. Взвалить на нее Леру было бы непростительной ошибкой. Хотя, черт возьми, для меня это самый соблазнительный вариант! Но об этом и мечтать не стоит".
Самолет давно уже закончил свой натужный подъем и теперь вольготно летел среди розоватых облаков, радуясь, что вырвался из мороза, слякоти и спешит к прекрасной стране, где всегда царствует лето. А Морозов все терзал себя мыслями. Уж если он собирается пожертвовать собой ради счастья дочери, то и сделать это надо не менее чем на триста процентов.
А в это время в его подмосковном доме происходили странные и тревожные события. В девять часов вечера распахнулась дверь и в холл дома стремительным шагом вошла высокая, очень худая женщина с лицом несколько надменным, но таким своеобразным, что, увидав однажды, забыть его было невозможно. Трудно было сказать, красива она или дурна собой. У женщины было треугольное лицо с крепким, выдающимся подбородком и большие прозрачные глаза, холодные, как ручей, вытекающий из ледника. Она вошла по-хозяйски, коротко кивнула домработнице и требовательно спросила:
- Где девочка?
Мила в ответ испуганно всхлипнула и закрыла лицо руками. Сверху уже кто-то бежал, топая по лестнице. Это Наташа, услышав стук входной двери, бросилась вниз, на бегу выкрикивая вопросы:
- Мила, это она? Она вернулась? - И безмолвно застыла у основания лестницы, блуждая непонимающим взглядом по одетой во все черное фигуре гостьи. Та в свою очередь надменно оглядела гувернантку и заговорила первая:
- Добрый вечер, Наташа! Надеюсь, с вашей подопечной все в порядке?
- А почему вы спрашиваете? - с трудом шевеля губами, прошептала Наташа. - Вы что, что-то знаете?…
- Час назад девочка прислала мне на мобильный очень странное сообщение. Я была вынуждена все бросить, примчаться сюда… Да что тут у вас происходит, черт побери?!
Окрик несколько привел Наташу в чувство, и она проговорила, натужно шевеля губами:
- Лерочка пропала. Мы с Милой собираемся звонить в милицию.
- Когда это случилось?
- Я не могу вам сказать точно. После школы мы позанимались, немного поиграли, потом в семь часов, как обычно, я поехала домой. Миша, шофер, отвез меня в Москву. Но мне вдруг стало очень неспокойно. Я подумала, что Лере сейчас, наверно, грустно и плохо. Одна, в этом огромном доме… До Нового года всего несколько дней, а ее отец снова улетел. Я решила вернуться сюда, пока еще ходят автобусы, а с утра повезти девочку в центр, за подарками. Как только приехала, то сразу заглянула в детскую, но Леры там уже не было…
- Вы позволяете ей гулять так поздно?
- Конечно нет! - хором воскликнули Мила и Наташа.
Потом гувернантка прибавила:
- Она оставила на подушке записку. Это ужасно!
- Дайте посмотреть! - приказала новоприбывшая, протягивая руку.
Наташа немедленно подала ей тетрадный листок с большими, сантиметровыми буквами:
"НАТАША, Я ПОПАЛА В БЕДУ. ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ПОМОЧЬ МНЕ, ИЩИ МЕНЯ В ПИТЕРЕ".
- При чем здесь Санкт-Петербург? - спросила женщина, возвращая листок.
- Там Лерочка родилась и прожила почти девять лет, - горя желанием хоть чем-то помочь, подала реплику Мила.
- Но за пару часов она никак не могла оказаться там. И вообще, каким образом она собирается туда попасть? Десятилетней девочке не продадут билет ни на поезд, ни на самолет.
В этот момент входная дверь снова отворилась. На пороге возникла Саша. Щеки девушки ярко горели, короткие волосы так щедро запорошил снег, что из шатенки она превратилась в блондинку. Журналистка тяжело переводила дыхание. При виде предыдущей гостьи глаза ее широко распахнулись, округлились губы.
- Ой, Лариса Константиновна! - тонким голосочком воскликнула она. - Добрый вечер!
- Мы знакомы? - высоко подняла тонкие брови женщина в черном.
- Нет, что вы, вы меня не знаете. А я пишу про вас статью. Меня зовут Саша, очень приятно.
- Почему-то мне про эту статью ничего не известно, - пробормотала Лариса. - И что же, милая девушка, сегодня привело вас сюда?
- Меня позвала девочка, дочка Бориса, - независимо вскидывая подбородок, ответила Саша. - Она подошла ко мне сегодня днем и попросила приехать вечером. Сказала, что у нее какая-то важная проблема.
- Вы были тут сегодня днем? - нейтральным голосом уточнила Лариса.
- Да, я провожала Бориса в его поездку. Точнее, прощалась с ним, потому что он не взял меня в аэропорт из-за снегопада.
Лариса ничего не сказала, лишь в ее взгляде, обращенном на Сашу, на мгновение промелькнула гримаса боли. Впрочем, тут же сменившаяся легким торжеством. Потому что Морозова в аэропорту провожала она…
- Что-то случилось? - спросила чуткая Саша и сделала шаг к стоящей на ступеньках и словно отключившейся от всего происходящего Наташе. - С Лерочкой?
Но Наташа молчала, и вместо нее ответила Лариса:
- Да, похоже, произошло что-то непредвиденное. Сравним наши данные. Днем девочка обращается к вам, Саша, с просьбой прийти позднее и помочь ей. Потом, предположим, между семью и девятью часами она исчезает, оставив своей гувернантке записку, в которой пишет, что она попала в беду, и указано, что искать ее нужно в Питере, хотя оказаться там за такой короткий срок она никак не смогла бы. А в восемь часов на мой мобильный поступает следующее сообщение: "ЛАРИСА КОНСТАНТИНОВНА, МЕНЯ ПОХИТИЛИ, ТРЕБУЮТ ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ВЫКУП, ПОМОГИТЕ! ЛЕРА".
Наташа ахнула и побелела, потом, цепляясь за перила, неловко осела на ступеньку. И закричала:
- Господи, да ее же похитили! Что же вы спрашиваете, как она оказалась в Питере? Ее туда увезли!
- Получается, девочка, находясь в собственной комнате, написала записку с указанием, куда ее увезут. А потом вышла из дому прямо в руки похитителей. Кстати, хорошо бы узнать, где сейчас ее мобильный телефон. Я несколько раз звонила девочке по дороге сюда, но слышала только длинные гудки. Пожалуйста, Мила, поищите телефон, - распорядилась Лариса. А потом крикнула вслед женщине, рванувшей по ступенькам наверх: - Да, и проверьте еще, в чем девчушка ушла из дому!
В ожидании новых сведений женщины не сводили друг с дружки растерянных, озадаченных и не слишком дружелюбных взглядов. Спокойной оставалась лишь Лариса. Она же предприняла благородную попытку успокоить Наташу.
- Девочка наверняка решила поиграть с нами, - громко произнесла она. - Или проверить нас на прочность, уж не знаю зачем. Думаю, тревогу поднимать пока не стоит.
А сверху, перепрыгивая ступени, уже неслась Мила с сообщением:
- Здесь ее телефончик, в шкафчике лежал! Не взяла! И одежды никакой не взяла! Ушла из дома как есть!
- В декабре? - вздернула брови Лариса. - А вы хорошо посмотрели?
- Да весь шкаф перебрала! И шубка ее на месте, и сапожки, и курточка, что на оттепель велено надевать. А какое платьице или свитерок одела, это я от волнения сообразить не смогла, уж больно там много всего понавешено.
Женщины ошеломленно переглянулись.
- Села в машину? - одними губами предположила Саша.
Глухо застонала Наташа.
- Что ж, это меняет дело, - спокойно отчеканила Лариса. - Думаю, нам нужно сейчас же ехать в Питер.
- Надо в милицию звонить, - поднимаясь со ступеньки и на глазах собираясь с духом, проговорила Наташа. - И Борису сообщить. Пусть немедленно возвращается домой.
Но Лариса, прикрыв глаза, помахала в воздухе тонкой рукой, словно отметая все Наташины соображения:
- Никакой милиции, пока мы не знаем, с чем в точности имеем дело. Я сейчас сделаю несколько звонков, и девочку будут искать лучше, чем золотой запас России, если он, упаси господь, куда-нибудь исчезнет. Бориса дергать пока не надо. Что такого он сможет сделать, чего не можем мы? Итак, Наташа, вы едете со мной?
- Но вы сами говорили, что она едва ли могла так быстро оказаться в Питере, - напомнила Наташа.
- Да, но время-то идет. Допустим, какие-то негодяи запугали девочку настолько, что она не решилась никому рассказать, что с ней происходит. И единственное четкое сведение, оставленное ею, - это название города. То есть она либо осталась в Москве, либо каким-то образом оказалась или в ближайшее время окажется в Питере. Точнее мы не знаем. Но здесь, в Москве, у меня есть к кому обратиться за помощью. В Питере, впрочем, тоже есть. Но если здесь достаточно одного моего имени, чтобы поиски завертелись, то в Питере лучше присутствовать лично. Поэтому предлагаю немедленно сесть в мою машину…
- Узнала я, узнала!.. - с этим криком вбежала в холл отсутствующая последние две минуты Мила. - Узнала, в чем Лерусечка наша из дому ушла.
- В чем же? - поинтересовалась Лариса.
- Она доху мою заячью напялила, в которой я дорожки мету, и сапоги старые, рабочие, что под лестницей стояли.
Вновь повисло молчание, необходимое, чтобы осмыслить новую информацию.
- Что ж, - прозвенел в тишине голос Наташи. - Если она убежала из дома, то хорошо, что не в шубке из щипаной норки. В Милиной одежде она привлечет к себе меньше внимания. Поехали, Лариса, я готова.
- Я не поеду, - эхом отозвалась Саша.
- Если у вас другие дела, то вы, безусловно, не обязаны…
Но журналистка беспардонно оборвала Ларису на полуслове:
- Теперь появилась вероятность, что девочка ушла сама, а не была увезена. Значит, надо прежде всего поискать ее здесь, хотя бы на вокзале. И опросить шоферов автобусов, что работают на этой трассе. Они могли подвозить ее сегодня до города.
- Это все сделают и без вас.
- Но я привыкла в важных делах доверять только себе. Я сделаю, что могу, здесь, а потом на поезде приеду в Питер. И тут же вам позвоню.
- Хорошо, - сухо согласилась Лариса. - Поступайте как знаете. Да, Мила, будьте готовы к визитам. Подготовьте фотографии девочки и постарайтесь уточнить насчет ее одежды и наличных денег. Пойдемте, Наташа.
И две женщины стремительно покинули дом. Вслед за ними, неловко приобняв всплакнувшую Милу, ушла и Саша. С собой она уносила снятую со стены большую фотографию Леры.
Они ехали уже два часа. Все версии были обсуждены, и Наташа застыла на сиденье, молча ломая руки. Лариса, ненавидевшая истерики, кинула на нее парочку не слишком приветливых взглядов, потом, стараясь отвлечь женщину от дурных мыслей, заговорила, усмехнувшись:
- А знаете, Наташа, если перевести всю эту ситуацию на язык детектива, то мы с вами получаемся типичные подозреваемые. И вы, и я, и эта милая журналисточка тоже. Ведь мы с вами, как ни крути, - бывшие пассии Бориса. Нас вполне могла посетить идея отомстить ему за моральный, так сказать, ущерб. Либо, спрятав девочку, потом торжественно ее отыскать и этим вернуть себе утраченную любовь через признательность. Ну а у Саши ситуация другая. Она, во-первых, еще не бывшая, во-вторых, слишком молода, чтобы всерьез бороться за мужика. Но эта девушка очень честолюбива, что сразу бросается в глаза. Она могла инсценировать похищение девочки, чтобы сделать себе имя в журналистике, познакомиться с нужными людьми, вот со мной хотя бы. Другой вопрос, как она это сделала, не имея особых связей. Ну, собственно, могла просто договориться с девочкой. Ведь эта девушка совсем юная, очаровательная, и Лера наверняка ею восхищается.
- Лариса, - простонала Наташа. - Я вас умоляю. Если вы все это всерьез говорите, то давайте поедем в отделение милиции и там сдадимся. А если шутите, то уж лучше молчите.
- Успокойтесь, не всерьез, - тяжело вздохнула Лариса. - Ладно, если хотите, будем молчать еще пару часов.
Приехали они в Питер ночью, ближе к рассвету. Лариса еще по дороге заказала три номера в гостинице "Россия". По приезде ей с трудом удалось уговорить Наташу пойти в свой номер и немного поспать: та так и рвалась разыскивать девочку на ночных улицах. И едва ли заснула хоть на минутку в своем номере, хоть и честно пыталась лежать с закрытыми глазами.
А утром появилась Саша. Она приехала поездом, выехавшим из Москвы в час ночи. Известия, которые она привезла, озадачили и испугали женщин.
- Лерочку видели на Ленинградском вокзале, - уверенно заявила Саша. - Она была одна, одета как побирушка. И все-таки некоторые люди ее запомнили. Одна старуха, которая убирается на вокзале, да там и живет, видела Леру и говорила с ней. Она мне сказала, что обратила внимание на девочку, потому что у той были очень красивые и чисто вымытые волосы. Представляете? Так вот, эта старуха сама заговорила с Лерой, спросила, не потерялась ли она. А Лера - внимание! - спросила у нее, как на электричках можно доехать до Питера.
Лариса и Наташа ошеломленно переглянулись. Потом Наташино лицо искривилось, и слезы хлынули ручьем из застывших, не моргающих глаз.
- Боже мой! - закричала она. - Неужели она так и поехала, ночью, на разных электричках? Представить невозможно, что с ней могло произойти! Кого еще привлекли ее чудесные волосы?!
- Перестаньте! - скривилась Лариса. - Не забудьте, она одета как дитя улиц. А эти детишки умеют за себя постоять, и никто не станет лезть к ним понапрасну. Меня другое интересует: значит, девочка все-таки сбежала из дома. Случай в общем-то нередкий и в данном конкретном случае вполне запрограммированный. Но почему сперва обратилась к нам за помощью? Значит, все-таки боялась кого-то, сбежала, чтобы спрятаться? Питер она знает, девять лет здесь прожила. Значит, я права, и искать ее надо здесь.
- Если она доехала, - мертвым голосом пробормотала Наташа.
- Замолчите, Наташа! - вдруг набросилась на нее Саша. - Как вы смеете думать такие ужасные вещи? Мы должны искать и верить, вот и все! А если вы еще собираетесь высказываться в подобном духе, то лучше вам сразу отправляться домой!
Наташа вздрогнула, испуганно посмотрела на Сашу и виновато опустила голову.
- Хорошо сказано, - одобрила Лариса. - Я тоже уверена, что она уже где-то здесь. Или будет в городе очень скоро. На всякий случай надо узнать подробный путь на электричках, все пересадочные станции, и направить туда людей. Но мы искать будем здесь.
И потянулись тяжелые дни, полные отчаянных надежд, горьких разочарований. На телефон Ларисы каждые десять минут поступала оперативная информация. И они мчались в детские приемники, в больницы, в приюты. Один раз были даже в морге. Без Наташи, от нее страшное сообщение удалось скрыть. Леры не было нигде.