– Пока недостаточно, чтобы слишком волноваться. Воспоминания детства, несколько неясных кошмаров, – пролетевшая низко ворона заставила обоих вздрогнуть, – но все быстро меняется. Теперь это уже не просто кошмары, а достаточно отчетливые образы, и если она подтолкнет память, постарается, все вернется.
– Но мы всегда это знали. Нам просто надо еще немного времени.
– Времени? – Ответом был отрывистый смех, вспугнувший белку. – У нас его нет. И она все рассказывает американцу. Они теперь любовники, и он умен. Очень умен. Иногда мне кажется, что он уже кое-что подозревает.
– Не будьте так подозрительны, как он мог догадаться? Если бы этот идиот, Генри, тогда не напился… – последовало французское ругательство.
Их тщательно разработанный план рухнул из-за пьяного ублюдка и его похоти. Они не испытывали жалости к тому, кого зарыли неподалеку в лесу.
– Что теперь вспоминать? Нам придется повторить попытку. Дебок все еще в тюрьме, и единственный выход – обмен.
– Мы уже держали ее.
– Никто и не подумает, что второй раз похищение может быть так скоро.
Оба были полны страха и злости, оба ходили по краю пропасти с тех пор, как Бри очутилась в больнице.
– Мы снова схватим ее. Скоро.
– Но что делать с американцем? Он не так прост, теперь нам будет труднее справиться.
– Устраним, как и принцессу, если она вспомнит слишком много. Следите за ней как следует. Вы знаете, что делать в случае необходимости.
Маленький пистолет со смертельными пулями был надежно спрятан.
– Если я ее убью ее, кровь будет и на ваших руках.
– Мы оба знаем, что времени мало. Но надо продержаться до бала.
– Но ваш план безумен. Похитить ее прямо из дворца, когда там будет людское столпотворение…
– План вполне реален. У вас есть лучший?
Тяжелое молчание было ответом.
– Не могу себя простить. Зачем мы оставили с ней этого пьяницу?
– Держите глаза и уши открытыми. Она вам доверяет. Вы ведь заслужили ее доверие?
– Не больше, чем все остальные.
– Тогда используйте его. У нас меньше двух недель.
Глава 10
Бри сидела, выпрямившись и сложив руки на коленях, смотрела прямо перед собой. Вопросы теснились в ее мозгу. Кто она? Говорят, что ее высочество, принцесса Кордины, дочь и сестра, урожденная Биссет, принадлежит к одному из древнейших королевских родов Европы. Какая она? Она узнала и это – ответственная, с высоким чувством долга, хороший организатор, но не слишком рассудительна, подвержена настроениям. А главное, что составляет натуру человека, те мелкие черты, привычки, слабости, привязанности и все, что составляет прошлое, включая детство, потеряно, и она только начинает возвращать себе память.
Снотворное в кофе, забытье, темнота, голоса. Нож и кровь на руках. Она снова и снова вызывала эти воспоминания, чтобы вернуть остальное. Постепенно силы возвращаются, страх уходит и появляется желание вспомнить все.
Было тихо. Через окна, выходящие на запад, комнату наполнял ясный, спокойный свет. Из-за него красный ковер на полу пламенел и цветом напоминал кровь.
– Значит, вы думаете, что в кофе, которое Габриела брала с собой, было подсыпано снотворное. – Арманд взглянул на стол, где стоял красный термос.
– Наверняка. – Рив стоял около кресла, в котором сидела Бри. – Ее вспоминания на это указывают.
– Его можно отдать на анализ.
– Да, и это надо было сделать раньше. – Рив не сводил глаз с лица Арманда, улавливая малейший оттенок эмоций, но и князь так же внимательно следил за лицом Рива. – Остается только удивляться, что термос не нашли.
Вид у князя Арманд стал неприступно надменным. Теперь перед Ривом был монарх.
– Да, кажется, полиция проявила беспечность.
– Это означает, что масса людей, которые должны выполнять служебный долг, не сделали этого. – Рив с трудом сдерживался, он не понимал князя, его отношения к явному нарушению. – Если в кофе подсыпали снотворное, налицо преступление.
Арманд достал одну из длинных коричневых сигарет и закурил.
– Разумеется.
– Вы слишком спокойны, ваша светлость.
– Я оцениваю факты и немедленно приму меры.
– А я не могу быть таким спокойным. Вы на меня возложили обязанности телохранителя, и я увезу Габриелу из Кордины, пока не закончится расследование. Здесь, во дворце, ей опасно находиться.
У князя затвердели скулы, но он сдержался.
– Если бы я не тревожился за безопасность дочери, то не пригласил бы тебя сюда.
– Я бы не приехал, если бы не ваша дружба с отцом. Но поскольку я согласился, моя обязанность – выполнить свой долг. Я охранял принцессу, но теперь все изменилось. Я не только хочу ее охранять, я хочу найти виновных и это сделаю.
Арманд величественно выпрямился.
– Ты не имеешь права диктовать мне условия.
– Поймите же, ваша корона вас не защитит. – Рив шагнул к князю.
– Хватит! – Бри, до сих пор молчавшая, вскочила и стала между отцом и Ривом. – Она не собиралась поддерживать ни того ни другого. Гнев душил ее, долго сдерживаемая вспыльчивость вырвалась из-под контроля. – Как вы смеете, вы оба, говорить в моем присутствии обо мне, как будто я пустое место? Как будто я не способна ни думать, ни принимать решения, которые касаются меня. Я смогу сама себя защитить, почему вы меня не принимаете в расчет и стремитесь меня опекать? По-вашему, я ни на что не способна?
– Габриела! – Арманд поднялся. Как часто раньше ему приходилось сталкиваться с такой несдержанностью. – Придержи язык.
– Нет. – Князь невольно восхитился сходством дочери с покойной женой. – Я не собираюсь быть вежливой и послушной. Я не кукольная принцесса, которой играют, я взрослая женщина. И это моя жизнь, вы понимаете? И я не собираюсь молчать и смотреть, как вы тут спорите, как два несговорчивых и упрямых ребенка, которые дерутся за один приз. Я хочу получить ответы на свои вопросы.
Арманд холодно взглянул на дочь:
– Ты требуешь больше, чем я могу дать в настоящий момент.
– Я хочу только того, что мне положено по праву.
– Ты получишь только то, что я захочу дать и когда захочу.
Габриела побледнела, но не потеряла решимости.
– Вы прекрасный монарх, ваша светлость, но вот можно ли так сказать и об отце?
Ее тон и слова вонзились в сердце князя как острый нож, но на лице не дрогнул ни один мускул.
– Ты должна мне доверять, Бри.
– Доверять! Я никому не могу доверять. Никому! – Она повернулась и выбежала из комнаты.
– Пусть идет, – остановил Арманд Рива, который немедленно двинулся к двери вслед за Габриелой. – Не волнуйся, она под надежной охраной. За ней приглядывают, я же говорил, она все время под наблюдением. – И настойчиво повторил, видя, что, Рив колеблется: – Я сказал, оставь ее!
Рива остановили не слова, а тон, которым они были сказаны. В голосе Арманда было все – приказ, страдание, боль, как тогда, в больнице. Он обернулся.
– Ты знаешь, что каждое ее движение находится под наблюдением? Ты не знал? Каждый ее шаг под контролем, и я даже знаю, где она провела сегодня ночь.
Рив задумался. Он замечал, как много лишних слуг крутится около Бри, но полагал, что это работа Александра.
– Так вы шпионили за нами?
– Я старался ее обезопасить. Чтобы не было ни малейшего шанса, ведь ты мог один не справиться. Она иногда оставалась одна, и ее жизнь зависела от многих непредвиденных обстоятельств, а она слишком драгоценна для меня. Ты мог отлучиться. – Он устало провел рукой по лицу. – Прошу, закрой дверь и иди сюда. Пришло время рассказать то, чего ты не знал.
Рив доверял своей интуиции. Иногда это было единственное, что спасало ему жизнь. Он прикрыл дверь и подошел к князю.
– Какую игру вы ведете, Арманд?
– Игру, от которой зависит спокойствие страны и благополучие моих граждан. И я уповаю на Господа. – Князь взял со стола гладкий белый камень, сжал его в руке. – Все, кто виноват, будут наказаны, – прошептал он, – я поклялся своей жене, которую так любил и потерял.
– Вы знали, кто ее похитил, – голос Рива дрогнул от сдерживаемого гнева, – вы все это время знали.
– Наверняка я знаю только об одном, другой пока под подозрением. Признайся, Рив, ты тоже подозревал кое-кого. Я в курсе, что ты вел свое расследование, сопоставлял факты и делал выводы. Я другого от тебя и не ожидал. Но только не учел, что ты станешь делиться выводами с Габриелой.
– Но разве она не имеет право…
– Я – ее отец, но прежде всего монарх. Я даю ей права, и я их забираю.
Вновь надменный вид и холодная властность тона восхитили Рива.
– Вы ее использовали.
– Ты тоже. Как и другие. Вся картина заговора не сводилась только к похищению дочери, сеть была велика.
– Но зачем вы позвали меня?
– Потому что, как я уже говорил, доверяю тебе. Я знал, что тебя не устроит роль простого телохранителя, и ты не останешься в стороне. Ты станешь наблюдать, думать и сделаешь вывод. Но я не могу тебе позволить действовать, потому что время еще не пришло и ты можешь все испортить.
– Но какого черта вы оставляете Бри в неведении? Разве не знаете, как она страдает? – Рив отбросил придворные церемонии.
– Я?! – вскричал князь. Рив, как и многие, понятия не имел, что в молодости Арманд славился необыкновенно вспыльчивым нравом и двадцать лет обуздывал его, но сейчас дал волю эмоциям. – Она мое дитя. Мой первый ребенок, я держал ее за ручку, когда она начинала ходить, я вставал ночью и баюкал ее, когда она болела. Рыдал вместе с ней у могилы ее матери. – Арманд подошел к окну и вцепился в подоконник. – Я делаю все для нее, и я люблю ее.
Рив верил этому.
– Но почему вы не скажете ей?
Рив не мог понять, что у Арманда в душе боролись чувства отца и монарха. Любовь и долг.
– Рассудок – вещь деликатная. Мы не можем игнорировать опасность, и, хотя теперь Бри достаточно сильна, все еще существует преграда в ее сознании, что-то страшное, и оно не позволяет ей вспомнить. Подталкивать ее опасно. Почему ты сам не сказал ей о подозрении? Ты ведь подозреваешь кого-то?
– Еще не пришло время… – начал Рив.
Но князь прервал его:
– Вот именно. Я и пытаюсь дать ей это время. Доктор Кижински настоятельно просил, почти требовал, чтобы мы дали ей время, потому что, если она не сможет вынести правды, которую узнает, и вторично испытает стресс, от которого впадет в полное беспамятство, тогда уже ничто и никогда ей не поможет.
– Она уже начала вспоминать.
– Пусть память возвращается постепенно, – князь продолжал катать в руке камень, – нельзя рисковать и рассказывать обо всех подозрениях. Я должен сначала довести дело до конца. Да, я знаю, кто похитил ее и почему, – его глаза сверкнули гневом, – но время не пришло, надо взять их с поличным. Ты, как человек, работавший в секретных службах в Вашингтоне, можешь мне быть очень полезен. Я изучил твое досье, знаю, какой работой ты занимался.
– Я был копом.
– Ну, не только. Но оставим это, ты понимаешь, что как монарх я должен сначала получить доказательства, а уж потом казнить или миловать. Я отец, у которого обидели дитя, но закон требует от меня его строгого соблюдения. Есть приближенные, которые считают, что я ничего не знаю об их взятках, интригах и фальшивой преданности, которую они передо мной демонстрируют. Но это играет мне на руку, потому что они теряют бдительность. Думают, что, получив обратно Габриелу, я успокоюсь и не стану искать похитителей. Одним из их требований было освобождение некоторых преступников из тюрьмы. Но эти преступники – лишь прикрытие, им нужен только один – Дебок.
Рив сразу вспомнил это имя. Он слышал его, когда работал в Вашингтоне. Успешный бизнесмен занимался торговлей оружием, продажей женщин в сексуальное рабство и наркотиками. Не брезговал ничем. За ним следили, и трехгодовое расследование сорвало с преступника маску, его судили и приговорили к длительному сроку заключения. Он провел в тюрьме уже два года и умудрялся оттуда дергать за ниточки, управляя мафиозным сообществом.
– Так вы думаете, за этим стоит Дебок?
– Да, Дебок похитил Габриелу, – сказал Арманд, – осталось только доказать, чьими руками он это сделал. Ты понимаешь, что не просто обвинить своих приближенных в заговоре, это потребует неопровержимых доказательств. Но один точный ход, и Дебок будет остановлен, а его политические махинации будут закончены.
– Дебок даже из тюрьмы может руководить своими сообщниками?
– Да. Он придумал целую комбинацию и верит, что ему удастся ее завершить. Я думаю, что с этим, – князь указал на термос, – мы оборвем его ниточки. Есть два сообщника. Один вскоре будет обезврежен и назван. Но с другим сложнее. – Он опустил взгляд на кольцо, знак монаршей власти, и по его лицу пробежала тень. Сожаления? Недовольства? – Я уже говорил, что знаю, где Габриела провела сегодня ночь.
– Да. Она была со мной.
По лицу князя опять скользнула тень, но Рив не мог понять, что она означает.
– Ты сын моего давнего друга, и я уважаю его и тебя, – продолжил Арманд, – но мне трудно оставаться спокойным в данном случае, хотя знаю, что она сама пришла к тебе. Умом я понимаю, что она взрослая женщина. Однако… – Он помолчал. – Скажи мне, я хочу знать, каковы твои чувства к Габриеле. Я сейчас спрашиваю, как отец.
Рив посмотрел ему в глаза и просто сказал:
– Я люблю ее.
Арманд испытал удовлетворение с тем горьковато-сладким привкусом, которое известно каждому родителю, когда его дитя отдает любовь постороннему человеку.
– Настало время тебе рассказать, что я уже предпринял и что хочу сделать. Мне нужен твой совет. – Он показал на стул, Рив сел и приготовился слушать.
Они проговорили минут двадцать. Один раз Арманд подошел к шкафчику и плеснул обоим немного бренди. План был готов. Князь рассчитывал на Рива, когда приглашал его в Кордину, отдавая должное его опыту.
– За обоими подозреваемыми идет тщательное наблюдение, – завершил разговор князь. – Как только Бри вспомнит все, что с ней произошло, будут предприняты очередные шаги по ее безопасности. И если все пойдет по плану, для нее не возникнет никакой угрозы.
Бри ворвалась в свой кабинет с пылающими щеками. Там была Джанет. Увидев принцессу, секретарша вскочила и присела в поклоне:
– Ваше высочество, я не ожидала вас так рано сегодня.
– Мне надо поработать. – Бри прошла к своему столу, села и принялась просматривать лежавшие там бумаги. – У нас есть меню для гостей, которые приглашены на ужин до бала?
– Да, у вас на столе, ждет вашего одобрения.
– Вот оно.
Бри взяла плотный кремовый лист. Каждое из семи основных блюд сопровождалось вином определенного сорта. Она сама подбирала вина. Это было меню, к которому не мог бы придраться и самый привередливый гурман. Настоящий шедевр кулинарного творчества. Бри на мгновение забыла о разговоре в кабинете отца, но вскоре гнев вернулся с такой силой, что она, стукнув рукой по столу, воскликнула:
– Нет! Я не могу это так оставить!
– Меню не нравится, там что-то напутали, ваше высочество?
– Нет, меню сделано превосходно. Передайте каллиграфу, что я одобрила. Пятьдесят гостей не забудут этот выдающийся ужин. Я, оказывается, хорошо помню, как составлять меню.
Джанет, не зная, как реагировать, молчала, только смотрела на принцессу удивленными глазами и ждала продолжения. И оно последовало.
– Даже мой отец отрицает мое право самостоятельно действовать!
– Уверена, вы не так его поняли, ваше высочество, – сказала Джанет, – принц Арманд…
– Взялся за меня принимать решения, – закончила в гневе Бри, – он скрывает от меня правду. Что-то происходит, о чем мне не хотят говорить. Но скоро я все узнаю.
– Вы расстроены. – Джанет аккуратно выровняла стопку бумаг и отложила в сторону. – Я прикажу подать вам кофе. – Она потянулась к телефону.
– Подождите. Кто делает мне кофе, Джанет?
Удивленная настойчивым тоном принцессы, Джанет положила трубку на место.
– На кухне, разумеется, ваше высочество. Я позвоню им и прикажу подать.
Бри подумала, что не помнит, где находится кухня. А может быть, и раньше не знала?
– А когда я выезжала за город, кто наливал в термос кофе?
– Вы любите очень крепкий кофе. И обычно готовит его ваша старая русская женщина.
– Няня. – Бри не это хотела услышать.
– Вы часто шутили, что ее кофе такой сильный, что не каждый выдержит. – Джанет улыбнулась, как будто помогая принцессе вспомнить. – Она варит его в своей комнате и отказывается дать рецепт повару.
– Так это она приносит перед поездкой термос?
– Как правило. И принц Беннет предпочитает ее кофе, а если от рубашки отрывается пуговица, несет не своему камердинеру, а няне.
Бри стало нехорошо. Няня – самый старый и самый доверенный человек в семье.
– Но ваша няня, конечно, считает себя не просто прислугой, а почти членом семьи. Принцесса Елизавета всегда брала ее с собой в поездки, именно ее, а не свою горничную.
– Няня была в Париже с мамой? Когда та заболела?
– Я так слышала, ваше высочество. Она обожала принцессу Елизавету.
Обожание на грани безумия? Где-то произошел надлом? Сколько еще людей имели возможность подсыпать в термос снотворное?
Стараясь успокоиться, Бри спросила:
– Не знаете, в тот день, когда я уехала на ферму и была похищена, няня готовила мне кофе с собой?
– Да, – Джанет поколебалась, – она принесла его вам сюда. Вы перед уходом просматривали письма, и няня еще ворчала, что вы всегда забываете брать с собой жакет. Вы рассмеялись и обещали ей, что послушаетесь. Она ушла. Вы торопились и сказали мне, что мы просмотрим почту позже, когда вы вернетесь. Взяли термос и ушли.
– Никто не входил? Может быть, кабинет оставался какое-то время пустым? Не было каких-то перерывов между визитом няни и моим уходом?
– Никто не входил, ваше высочество. Ваш автомобиль стоял перед входом. Я сама вас проводила к нему. – Джанет встревожено посмотрела на принцессу. – Может быть, вам не стоит так напрягать память и вспоминать такие мелочи?
– Наверное. – Бри подошла к окну. Ей вдруг так захотелось поделиться своими сомнениями и мыслями с женщиной, подругой, которой можно довериться. – Вы больше не нужны мне сегодня, Джанет. Благодарю вас.
– Хорошо, ваше высочество. Заказать вам кофе перед уходом?
– Нет, не стоит. – Бри чуть не рассмеялась. – У меня сегодня нет настроения.
Когда секретарша ушла, она поняла, что больше не может оставаться в четырех стенах. Захотелось воздуха, солнца, и она, не задумываясь, вышла из кабинета. Ноги сами привели ее на террасу, где в тот, первый вечер они целовались с Ривом. Где она впервые пыталась пробудить чувства, дремавшие в ней.
Днем терраса выглядела по-другому. Бри подошла к балюстраде. Вид сверху был потрясающий. Она видела гряду кряжистых гор, эта гряда отделяла Кордину от остальной Европы. Когда-то горы служили естественной преградой от захватчиков, которые не прочь были завладеть маленькой страной на побережье. Потом ее взгляд переместился к морю и каменному бастиону. Там все еще стояли пушки как напоминание о пиратах, угрозах с моря и горделивых фрегатах.