Алли вышла из лифта, и ее сердце гулко забилось. Росс, в черных шортах и клетчатой оранжевой с белым рубашке поверх белой футболки, стоял у фонтана. Сегодня он не брился. Видимо, не обращал внимания на щетину, пока та не начинала его раздражать, и только тогда снова брался за бритву. "Интересно, как он будет выглядеть в костюме и при галстуке", – подумала она и решила: роскошно. Высокий, широкоплечий, узкобедрый, да такой и в мешке будет смотреться как бог.
Росс обернулся и тут же снял с ее плеча сумку с лэптопом, прошелся по ней взглядом, не упуская ни одной детали.
– Я бы предпочел бикини, Джонс. Нет, серьезно.
Алли почувствовала раздражение и удовольствие одновременно.
– Ты можешь хотя бы попытаться настроиться на бизнес, Беннетт?
– Но мне так нравится, когда ты краснеешь.
"Алисса, сконцентрируйся!"
– Ты всегда такая серьезная, Джонс? Или иногда все же отпускаешь тормоза? Расслабляешься, веселишься?
Нет. Но ему об этом знать незачем.
– Ну так что? – не отставал Росс.
– Ну, естественно, да, – соврала Алли. – Я хорошо работаю, а развлекаюсь еще лучше.
Он удивленно поднял брови.
– Правда? Умоляю, открой мне, как же именно ты развлекаешься?
Черт. Надо быстро что-то придумать.
– Я занимаюсь танцами. Латиноамериканскими.
Собственно, это не совсем ложь, скорее преувеличение. В школе Алли действительно брала уроки танцев, и у нее неплохо получалось. Правда, потом ее партнер заявил, что не может танцевать с девушкой, которая не умеет разговаривать, и променял ее на рыжеволосую девицу, которая рот вообще не закрывала.
– О’кей, танцы. Что еще?
Да уж, теперь придется врать. Господи, чем там занимаются нормальные люди? Алли покрутила часы.
– Я посещаю клубы, часто ужинаю с друзьями, хожу в театр. Еще в кино.
– Какой последний фильм ты посмотрела? – Росс облокотился о стенку лифта и чуть заметно улыбнулся.
– Почему ты меня допрашиваешь? – с опозданием возмутилась она.
– А почему ты мне врешь?
– С чего ты взял, что вру?
– Потому что женщина, которая шлет мне имейл в десять тридцать вечера в субботу и оставляет сообщения на автоответчике в воскресенье утром, в воскресенье вечером и во вторник в девять вечера, не может вести активную социальную жизнь. Скорее всего, она одержима работой. – Двери лифта со звоном раскрылись, Росс ухмыльнулся: – Так на какой фильм ты ходила последний раз, Джонс?
Алли нахмурилась. Заметка на память: Росс хорошо запоминает мелкие детали. Чтоб его черти унесли.
– Никакого ответа?
– Я просто подыскиваю вежливый способ сказать тебе, чтобы ты: а) не совал нос не в свое дело и б) ты несешь какую-то ересь. – Она огляделась по сторонам. – Где твоя машина?
Он подошел к огромному черному, совершенно дьявольскому на вид мотоциклу и принялся возиться с багажным отделением. Открыв его, достал два черных шлема.
– Машины нет. Только это. Надень.
– Ну конечно. Разве стал бы ты, как нормальный человек, использовать в качестве средства передвижения машину. Это же еще менее круто, чем ходить пешком.
– Я люблю мотоциклы, – мягко заметил он.
– А я люблю машины. – Алли с яростью взглянула на большого гладкого, мускулистого черного монстра. Казалось, он излучает тестостерон, как и его владелец. – По сути, то же самое, что и глупые, слишком большие внедорожники, которые занимают полдороги и потребляют чертову уйму топлива.
Росс в замешательстве покачал головой:
– О чем ты вообще говоришь?
– Когда мужчина покупает огромные мощные машины вроде этой, психологи говорят, что это компенсация. Своеобразный способ доказать миру, что у них вовсе не маленький… размер.
Вот так. Пусть это будет местью за предыдущий разговор. Она с удовольствием отметила его шокированное лицо.
– А что? – Алли невинно распахнула глаза. – Это правда. Я изучала психологию в университете.
– Ты чокнутая. Мужчины вовсе так не думают, – он ухмыльнулся, – кроме того, никто никогда не жаловался на размер моего пениса.
– Мнения двух пожилых леди в лифте не в счет, – бросила Алли и тут же прикусила язык.
Росс расхохотался, она облегченно перевела дух.
– А ты остроумная.
Он повесил сумку с ноутбуком ей через плечо и нахлобучил на ее голову шлем.
– Я очень остроумная. – Она попыталась стащить шлем, Росс не дал. – И пытаюсь донести до тебя, что не сяду на этот мотоцикл. Он слишком большой, мощный и опасный. И у меня очень узкая юбка, я на него просто не залезу.
Росс взял ее руки в свои.
– Этот мотоцикл – просто машина, и я ее контролирую. Ты будешь в полной безопасности, обещаю. А что касается юбки, – он кивнул на пустую стоянку, – никто не увидит, как ты на него карабкаешься. Ну, задерется твоя юбка на дюйм или два, что с того? У тебя отличные ноги, они заслуживают того, чтобы их демонстрировали.
– Льстец.
– Давай же, Джонс. – Росс оседлал мотоцикл и сунул ключ в зажигание. – Отпусти тормоза. Докажи себе, что ты это можешь.
Мотоцикл заурчал, Алли облизнула губы. Каково это – обхватить этого мощного зверя ногами?
– Ты не пожалеешь. Перестань быть такой надутой и строгой, садись.
– Я не надутая и не строгая. – Черт, неужели она действительно это сделает? Видимо, да. Просто чтобы доказать мистеру Крутому, что она не менее крутая.
Хотя его, кажется, не так легко обмануть.
– Не подглядывай.
– И в мыслях не было. Перебрось ногу через него, сядь и обними меня руками. Когда поедем, двигайся вместе со мной. Не сопротивляйся, иначе мы упадем. Я двигаюсь, ты двигаешься. Поняла?
Алли вздохнула:
– Поняла.
– Ты мне доверяешь?
Странно, но да, она ему доверяла.
– Да. Смотри вперед и не подглядывай.
Алли задрала юбку, залезла на мотоцикл и вздохнула, когда внутренняя поверхность бедер соприкоснулась с мягкой кожей. Она придвинулась к Россу ближе и обхватила его руками, прижавшись грудью к его широкой спине, а коленями к бедрам. Ее тут же охватило желание.
– Джонс?
Алли машинально посмотрела в зеркало заднего вида и встретилась с ним взглядом.
– Что?
– Мне очень, очень нравятся твои красные трусики. Тебе невероятно идет этот цвет.
Она стукнула его по плечу:
– Подлец! Ты же обещал не подглядывать!
Росс захохотал, и все ее слова заглушил рев мотоцикла.
Глава 4
– Нет.
Алли только что закончила презентацию, назвала все цифры и ответила на все вопросы Росса, но совершенно не удивилась его отказу. Только лишь увидев его, поняла, что убедить его будет почти невозможно. Он действительно не нуждался в оптимизации самооценки, а другого стимула участвовать в рекламной кампании Алисса, если честно, придумать не смогла.
"Win!" прекрасно продавалась, денег у него полно, светить лицом на обложках, как знаменитости, необходимости нет.
Что еще она могла сказать? Или сделать? Снова предложить свое тело? Заманчиво, но…
Дверь офиса отворилась, Алли оглянулась. В комнату вошло существо, напоминавшее помесь теленка и собаки. Вслед за ним молодой человек в солнечных очках и мешковатых шортах и положил поводок на кофейный столик.
– Он весь твой, Росс.
Огромное создание подтрусило к Алли и без церемоний обнюхало ее между ног.
Здрасте, здрасте.
И Росс, и юноша в шортах тут же кинулись оттягивать его обратно, но Алли покачала головой, обхватила чудовищную морду ладонями и заглянула в озорные темные глаза.
– Какой большой мальчик. Очень большой. А вы знаете, мистер, что очень грубо лезть даме под юбку на первом же свидании? – промурлыкала она и потрепала собачьи уши. – Но ты очень красивый, хотя и размером с космический корабль.
Собака положила гигантскую лапу ей на колено, Росс заметил, что Алли поморщилась от боли. Он отдал короткую команду, и пес тут же вернул лапу на пол.
– Извини. Он бы и на колени к тебе залез, если бы ты разрешила. Он словно большой ребенок.
"Однако, сюрприз", – думал Росс. Большинство мужчин и тем более женщин вжались бы в кресло при виде шестидесятипятикилограммовой мускулистой, слюнявой собаки. Но Алли – чопорная и надутая – немедленно растаяла и принялась с ней нежничать.
Она почесала его грудь, и Пик закатил глаза от удовольствия.
– М-м-м. Или тебя здесь не любят и не ласкают, или ты просто потаскушка, которая отдается кому попало.
– Он потаскушка, – подтвердил Росс. – Если меня нет рядом, он слоняется по всему зданию и выпрашивает у всех вкусности или ласки. – Он посмотрел на молодого человека, который все еще стоял в дверях и с изумлением смотрел на любовные игры Алли с собакой. – Спасибо, Гай. Можешь погулять с ним завтра в это же время?
– Конечно.
Росс пожал плечами. Они оба знали, что Пик весьма разборчив в своих симпатиях и антипатиях, так что эта симпатия с первого взгляда действительно удивительное явление.
– Какой он породы? Мастифф? – спросила Алли, когда Гай ушел.
– Неаполитанский мастифф. Голубой. У него шерсть с голубым отливом.
– А имя у него есть?
Пес положил свои щеки – а их было немало – на ее голое колено.
– У него много имен. Но заводчики назвали его Пикколо. Я обычно зову его Пик.
Алли засмеялась.
– "Piccolo" по-итальянски означает "маленький". У них отличное чувство юмора.
– Он был самым маленьким из всего помета. Они не думали, что он вырастет хотя бы наполовину таким же большим, как его братья и сестры. Но выяснилось, что он самый лучший из всех. Заводчики постоянно намекают, что хотели бы взять его обратно.
Алли зажала собаке уши.
– Не говори так при нем. А то он будет чувствовать себя неуверенно и расстроится.
Росс засмеялся:
– Это собака, а не ребенок, Джонс.
Она погладила морщинистую морду, Пик вздохнул.
– Не обращай на него внимания, мой дорогой. Мы оба знаем, что ты личность. Только в шерсти. Ты сказал, что обычно зовешь его Пик? А как еще?
– По-разному. Как правило, зависит от того, что он сожрал на этот раз – тапочки, ковер или трубы в бассейне. Потому, в основном, это ругательные слова.
– Бедная детка.
– Спасибо за сочувствие. У меня дома шесть левых шлепанцев. Почему он не может доесть одну пару, раз уж начал? Зачем приниматься за новую?
– Я вообще-то пожалела Пика, а не тебя.
– О-о-о.
Пик зевнул и рухнул на ковер у ее ног. Алли захотелось сделать то же самое, однако она встала, перешагнула через собаку и взглянула на стеклянную стену. Кабинет Росса был расположен так, что из него просматривалось большое открытое рабочее пространство на этаже внизу.
Архитектура здания казалась Алли абсолютным безумием. Внизу диваны, на стенах гигантские телеэкраны, которые без конца крутили музыкальные клипы. Люди в наушниках играли в видеоигры перед еще одним огромным телевизором. Мало кто сидел за столами, лэптопы здесь явно пользовались большей популярностью.
Небольшой мяч для регби перелетал из кабинета в кабинет прямо над головами людей. Некоторые из них, странно одетые, с волосами диких цветов, пирсингом и татуировками, устроились за барной стойкой в углу, потягивая кофе и энергетические напитки.
У ног девушки с ярко-розовыми волосами, готическим макияжем, татуированными руками и в сапогах из порнофильма на тему БДСМ похрапывала толстенькая свинья. На вид девушке было лет шестнадцать, она яростно спорила с ботаном, похожим на Шелдона из "Теории Большого взрыва".
Если бы Алли пришлось тут работать, она бы моментально сошла с ума. Тем не менее Россу эта обстановка подходила идеально.
– А как Пик ладит со свиньей?
– Они научились толерантности.
– Ты в курсе, что девушка с розовыми волосами сейчас проткнет Шелдона ножом для разрезания бумаги?
– У нас нет таких ножей. Вообще мы, как правило, не пользуемся бумагой. А Кейт и Харди всегда спорят. Они отлично работают в паре.
– Она только что бросила в него банку содовой.
Росс пожал плечами:
– Должно быть, ему понравилось. Они уже три года как женаты.
– Женаты? Ты шутишь!
– Нисколько. Эти двое создают самые лучшие игры. Кейт потрясающе креативная личность, и она требует от Харди, чтобы переводил ее видения, персонажей и истории в цифровой код. Он твердит, что это невозможно, а она пристает к нему до тех пор, пока не добивается своего.
– Как им вообще удается сконцентрироваться?
Росс оперся плечом о стеклянную стену.
– Когда я нанимаю людей, сразу выясняю, в каких условиях им нравится работать. Некоторые любят тишину и уединение, другие – как эти – шум и хаос. Рядом с баром дверь в другое крыло здания. Там отдельные кабинеты, царит тишина и порядок. И там, в частности, работает мой первый помощник. У них свой отдельный вход, так что они могут не сталкиваться с дикарями.
Алли улыбнулась:
– А ты, конечно, любишь дикарей и все это безумие?
Он пожал плечами:
– Я люблю тех, кто умеет нестандартно мыслить. И не боится быть самим собой, пусть даже это обожающее свиней создание, у которого в теле больше дырок, чем в решете. Всем нужно место, где бы они делали то, что любят делать. Для этих людей такое место РБМ. А тебе нравится корпоративный мир.
– Нравится. Видимо, настолько, насколько ты его ненавидишь, – согласилась Алли, выключила лэптоп и закрыла крышку. Ну, последняя попытка. – Могу ли я что-то сделать, чтобы все же изменить твое мнение? Чего ты хочешь?
Осознав то, что выдала в пространство, Алли зажмурила глаза. Волна жара прокатилась по телу и окрасила щеки и шею в пунцовый цвет.
– Господи. Поверить не могу, что я опять это сказала.
Росс рассмеялся:
– Я стараюсь не повторять ошибок.
– Ладно. Теперь, когда ты все знаешь и понимаешь, что мы ищем, может, подкинешь мне какую-нибудь новую идею? Потому что, если ты не согласен, я застряла. Абсолютно.
– Да ладно, Алли. В мире полно людей, которые могли бы стать вашим лицом.
– Это только так кажется. Скажем, Люк хочет чего-то "другого". А ты был нашим Боссом-плохим-парнем.
– Что, серьезно? Господи. Но почему так важна именно эта рекламная кампания? Вы ведь проводите их регулярно?
Алли немного подумала. Рассказать ему все?
– Это первая кампания, за которую я отвечаю целиком и полностью, первая после моего повышения. И я хочу, чтобы все прошло безупречно. Сказочно. Потом, это совершенно новая линия, и нам жизненно необходимо, чтобы она хорошо запустилась. "Бельшье" не запускал новую линию уже много лет. Новые продукты – да, абсолютно новый бренд – нет. Мы полагаем, что потеряли наших молодых покупателей, которые перешли на более современные и модные марки, и хотим вернуть их обратно. – Уходить еще не хотелось, поэтому Алли решила переменить тему: – Расскажи мне о своем исследовательском центре.
Росс объяснил ей, как это работает. Дизайнеры и изобретатели со всего мира представляют свои проекты и идеи на рассмотрение экспертного совета, исследуют их, и если они оказываются осуществимыми и полезными, авторов приглашают в Кейптаун. Фонд выплачивает им зарплату и предоставляет жилье, кроме того, снабжает необходимым оборудованием.
– Но вообще это чертовски дорого. Мне придется доставать где-то средства, поскольку для некоторых проектов требуется оборудование, которым мы не располагаем, а я не могу взять деньги из РБМ. – Он поморщился. – Придется искать спонсора, ненавижу это. Мне легче согласиться на восковую эпиляцию.
– Хм… – Алли потрогала нижнюю губу. Значит, его центр нуждается в деньгах. А она, между прочим, как раз знает один фонд, который готов их предоставить. Россу лишь придется оказать ей небольшую услугу.
* * *
– Так. Позволь, я повторю. Для ясности. Ты поговоришь со своим приемным отцом, который возглавляет фонд "Бельшье", он даст денег моему центру, если я соглашусь стать лицом вашей рекламной кампании.
Алли улыбнулась его угрюмому тону.
– Все верно.
– Шантаж – это все равно шантаж, в какую блестящую бумажку его ни заворачивай, Джонс.
– Я бы назвала это взаимным почесыванием спинок, – возразила она.
– И каковы шансы, что он согласится? – скептически поинтересовался Росс.
– О, я скажу ему, что таково твое условие участия в кампании. Люк тебя хочет, я тебя хочу. Ты хочешь получить средства для исследовательского центра, а наш фонд их предоставляет. Если Джастину нравится проект, он его финансирует. К счастью для тебя, он обожает новые технологии. – Алли ощущала себя лебедем, красиво скользящим по поверхности озера, при этом бешено работающим лапками под водой.
Победа близко. Так близко.
Росс с силой прижал ладонь ко лбу.
Просто скажи "да". Ну же. Один слог, две буквы.
– Если средства точно будут, я это сделаю.
Он назвал цифру, Алли с трудом сохранила бесстрастное выражение лица. Не потому, что та была заоблачно высока, как раз наоборот. Господи! Да они заплатили бы ему в два раза больше за прямое согласие. Несмотря на многочисленные предложения, Росс явно никогда не узнавал, сколько именно стоит его лицо и его игра. На много миллионов больше, чем он думал. И не понимал, насколько ценен для "Бельшье". Его притягательность невероятна: для женщин – потому, что он сексуален, для мужчин – потому, что крут, для интеллектуалов и технарей – потому, что чертовски умен.
– Уверена, мы сможем удвоить эту цифру. Даже утроить, – заверила Алли.
Росс удивленно поднял брови.
– Серьезно?
– Да. Так что, договорились?
– Сначала вы обеспечиваете средства, потом мы заключаем сделку. – Росс взглянул на часы и взял лэптоп. – У меня конференц-связь с Японией через десять минут. Когда ты улетаешь?
– Сегодня вечером в десять.
– Оставайся здесь и сделай так, чтобы мне поступило официальное предложение. Потом подпишем контракт.
Алли еле сдержалась, чтобы не издать победный вопль. Она сделала это! У них есть лицо! Да еще какое!
Почувствовав ее возбуждение, Пик вскочил и засунул морду ей под юбку. Нос у собаки был мокрый и холодный. Алли взвизгнула и засмеялась. Оттолкнув от себя зубастую пасть, повалилась на диван и обняла пса за шею обеими руками.
Росс потрепал Пика по загривку.
– Мне надо идти. Не забудь, что ты должна сделать. И не давай этому жулику никакого корма.
– Я все равно не знаю, где его корм.
– Зато он знает. – Росс прилепил ей на лоб ярко-зеленую бумажку. – Код от Wi-Fi. Я буду через пару часов. Захочешь поесть или пить, набери девятку и попроси Грейс. Она и Пика выведет, если ему понадобится. Давай, Джонс. Начинай работать.