Обычными словами нельзя было выразить то великолепие, которое предстало перед их глазами. И хотя виллу окружала пышная растительность, большая часть деревьев и кустарников не были родными для этого острова.
Паоло положил обе руки локтями на руль и посмотрел на лунную поверхность воды.
- Расскажи, как ты жила эти девять лет, Кэролайн. Моя мама с восторгом рассказывала, как ты была рада поступить в колледж. Ты часто говорила об этом событии на том вечере. Что же заставило тебя изменить решение?
Это был ты. Из-за тебя все мои мечты стали ночным кошмаром…
- Думаю, тебе и это придется снять, - говорил Паоло, поднимая краешек тончайшей юбки. - Кажется, ее уже не спасти.
Беспощадный лунный свет показал ей зловещую правду. Тонкая ткань юбки, оторванная от пояса, была залита каплями крови внизу, указывая на нечто большее, чем простая невинная прогулка по саду.
- И что я тогда надену? - воскликнула Кэлли, ужасаясь при мысли о том, что она порвала платье, которое стоило уйму денег.
- Ничего, конечно. Мы пойдем купаться.
- Голыми? - она уставилась на него как на идиота. - Но нас могут увидеть!
- Сомневаюсь. Но даже если и так, что с того? - беззаботно рассмеялся Паоло и сорвал с нее остатки платья. - Ну? Ты идешь со мной? - спросил он, поднимаясь во весь рост. - Или предпочитаешь вернуться на вечеринку, как потерпевшая крушение пассажирка лайнера?
Господи, помоги же ей! Он был так хорош сейчас, когда вот так стоял перед ней во всей своей мужской красе. Кэлли хотелось только одного: прижаться к нему и почувствовать его силу. Завтра, возможно, она не сможет смотреть матери в глаза, но то будет завтра. А сегодня… сегодня ночь ее первой любви.
Сбросив туфельки, льняное белье и прекрасные кружевные чулки, она едва слышно прошептала:
- Конечно, я иду с тобой.
Паоло не мог оторвать от нее взгляда, завороженный ее невинной красотой. И снова в нем поднялось желание, однако оно отличалось от обычного. Наверное, все дело было в том, что эта девушка отдала ему свою первую ночь.
- Так мне больше нравится, - хрипло проговорил он, поглаживая груди Кэлли.
Дрожь прошла по всему ее телу, как будто электрический разряд. Паоло поманил ее за собой своей белоснежной улыбкой, и они побежали по песку к воде.
Он взял Кэлли за руку и окунулся в теплые воды. И только тогда притянул ее к себе и начал целовать. Обвив его шею руками, она ответила ему столь же жаркими поцелуями, и они утонули в любви, как в волнах моря.
Возвращение к жизни было медленным. Кэлли широко открыла удивленные глаза и посмотрела на него.
- Да, милая, вот как это бывает на самом деле, - жарко прошептал Паоло, прикоснувшись к ней снова, на сей раз более настойчиво.
Из ее груди сам собой вырвался стон и прокатился по поверхности воды. Ей казалось, что ее было слышно на мили вокруг.
- И теперь еще раз, - проговорил он. А потом был и третий… и четвертый, и пятый… Наконец ее тело ответило, взорвавшись удовольствием.
Закрыв глаза, она наслаждалась теплом, которое разлилось по ее телу.
- Я и не знала, что это должно быть так…
- Зато знаешь теперь, Кэролайн, - сказал Паоло; капли воды стекали с его лица и плеч, а голос был страстен. - Ну, продолжим?
Они даже в хижину не вернулись. Так и остались здесь, под звездами, в теплых волнах Адриатического моря, которое баюкало их и заколдовывало.
Он отдал ей все до последнего, и, казалось, они слились не только телами, но и душами, став бестелесными ангелами, которые пребывают в раю.
- О, Паоло! - прошептала наконец Кэлли. - Ты замечательный учитель!
- А ты очень способная ученица.
Она повернулась и посмотрела на берег. До них донесся слабый отзвук музыки, из-за деревьев поднялись ракеты и осветили небо, распустившись блестящим каскадом звезд. Вечеринка в честь свадьбы продолжалась, и наверняка никто особенно не заметил отсутствия шафера и подружки невесты.
- Не хочу возвращаться сегодня туда, - сказала Кэлли.
- Я тоже, - ответил он. - В хижине есть душ и пара полотенец. Можем остаться там и поспать, а вернуться на рассвете.
Они приняли душ вместе. Это было весело и эротично. Вытирание тоже доставило им немало радости. Потом они отдыхали, лежа на постели из пушистых полотенец, и все начиналось снова. С ним Кэлли открывала для себя запретные для нее раньше ощущения. Это было волшебно!
Пусть его первое проникновение было шокирующим, зато теперь она чувствовала себя замечательно, словно находилась в родной стихии. И стихия эта была блаженством, земным раем.
- Я люблю тебя, - невольно прошептала она.
Долго-долго он не отвечал. А когда заговорил, то голос его принял намеренно равнодушный оттенок.
- Ты просто устала. У тебя это первый опыт, так что не суди поспешно. Нам надо поспать и собраться с силами.
Когда они проснулись, солнце уже поднималось над морем. Но на этот раз Паоло уже не был заинтересован в любви.
- Мы всего лишь развлекались, верно? - сказал он, подбирая свою одежду. - Вечерника закончена, к сожалению, и мы возвращаемся в реальность. А ты возвращаешься в Америку и свой университет.
- Тебе не нужна семья, Паоло?
- Кому-то, может, и нужна… - он равнодушно пожал плечами.
- Но не тебе?
Разочарованию и горечи девушки не было предела.
- Мир полон прекрасных женщин, Кэролайн, - бодро проговорил Паоло. - Как я могу пропустить очередной шанс?
- И любовь для тебя ничто?
- О нет, я люблю, люблю всех женщин, - и он улыбнулся своей соблазнительной улыбкой. - Я же итальянец. Я люблю саму любовь!
Кэлли пыталась улыбнуться ему в ответ, но вместо этого из ее глаз полились слезы.
- Значит, я всего лишь одна из женщин в ряду твоих завоеваний?
- Не совсем так, дорогая. Давай не будем портить такой прекрасный день слезами и жалобами.
- Какая же я глупая! Я думала, это было начало чего-то… прекрасного.
- Ах, Кэролайн! - он потрепал ее по щеке и отступил в сторону. - Ты смотришь на мир сквозь розовые очки, а для меня он полон черно-белых теней реальности.
Через два дня Паоло уехал в Рим. А перед своим отлетом в Америку Кэлли видела его в красном "феррари" с шикарной женщиной. Ее; яркая красота и модный наряд поразили Кэлли в самое сердце. Эта женщина беззаботно смеялась, когда он ее целовал.
И тут Кэлли все поняла. Кто она такая? Всего лишь наивная девочка со своей преданной любовью, как у собачки. А ему нравились женщины опытные, необычные, яркие.
Даже странно, что он обратил на нее внимание. Она всего лишь одна из его игрушек, о ней можно было со смехом рассказывать своим друзьям.
Если бы Кэлли могла его забыть, все было бы проще. Ей не удалось. Месяц спустя она узнала, что беременна. И все возможности учиться перед ней закрылись.
Не было ни колледжа, ни красного диплома об окончании. Она подвела всех тех, кто верил в нее: мать, которая так гордилась успехами дочери, совет учителей в школе, наградивший ее золотой медалью, научного руководителя, написавшую замечательное рекомендательное письмо в колледж.
И Ванессу.
- Ты… беременна? - воскликнула она, когда Кэлли призналась ей. В тот момент их мама уехала во Флориду навестить кузину, а Ванесса с Эрманно были в Нью-Йорке. - Отлично. Я не знала, что ты с кем-то встречаешься. Ты уже сказала маме?
- Нет. Я сама только что узнала.
Шокированная Ванесса покачала головой.
- Поверить не могу! Ты же всегда говорила, что у тебя нет времени на мальчиков. Когда же… и кто?
Кэлли виновато пробормотала:
- Твой деверь. В день твоей свадьбы.
- Паоло? - Ванесса прижала руки к губам. - Господи, да Эрманно убьет его!
- Не говори ему, пожалуйста! - взмолилась Кэлли.
Ванесса была непреклонной:
- У меня нет секретов от мужа.
Эрманно пришел в ярость, когда узнал об этом, и сказал, что Паоло совершил бесчестный поступок и должен жениться на Кэлли.
- О свадьбе и речи быть не может, даже если тебе удастся на аркане затащить Паоло к алтарю, - резонно заметила девушка.
- Полагаю, ты права, - подумав, сказал Эрманно. - Вряд ли и тебе будет нужен такой неверный муж, как он. Мы должны найти другое решение, которое сохранит секрет от моего отца. На нем это отразится не очень хорошо… Я давно уже понял, что в глазах отца Паоло золотой мальчик, который не может совершить ничего дурного…
- Когда-нибудь он поймет, что ошибался, - вмешалась Ванесса, целуя мужа в щеку. - А тебе мы поможем, Кэлли. Уверена, способ найдется. Ты уже ходила к врачу?
- Да. Он сказал, у меня только два выхода: аборт или родить, а потом отдать в детский дом.
- Как ты решила? - с тревогой спросила Ванесса.
- Прервать беременность я просто не могу. Я этого не переживу - убить своего ребенка.
- А как насчет детского дома?
- Ох, Ванесса! - Кэлли закрыла лицо руками. - Даже подумать об этом страшно. Отдать ребенка чужим людям… - и она вытерла слезы. - Как я скажу об этом маме-то? Мне так стыдно!
- При чем тут стыд! - воскликнула Ванесса. - Ты подумай о другом: беременность не утаишь от чужого взгляда. Вскоре мать все равно увидит.
- Ну, я могу уехать из дома. Устроиться на работу, копить деньги…
- О деньгах думать не нужно, - тихо произнес Эрманно. - Уж об этом я позабочусь.
- А маме все равно нужно рассказать. Возможно, с ее помощью ты сможешь вырастить ребенка сама.
Но жизнь решила иначе. Ее мать так никогда и не узнала, что она будет бабушкой: она погибла в дорожной аварии по пути из Флориды.
Горячие слезы побежали из глаз Кэлли.
- Что такого я сказал, Кэлли? - с тревогой спросил Паоло.
- Ты просто спросил, почему я не училась в том колледже, - сказала она, смахивая слезы. - Ты же знаешь: потому что умерла моя мать.
С какой легкостью я вру!
- Ах, да! Она же погибла едва ли не сразу после свадьбы Ванессы и Эрманно.
- Да… Отец покинул нас, когда мне было шесть, а Ванессе одиннадцать. И тут я осталась совсем одна.
Конечно, не считая моих детей!
Судьбой для нее был подготовлен еще один сюрприз: близнецы. Так сказал врач после очередного узи…
- Ну, ты же была не одна. У тебя была сестра и Эрманно.
- Мы редко виделись.
- Конечно, ведь Ванесса сразу после свадьбы забеременела. Ты же тоже была в Калифорнии вместе с ними, помнишь?
- Да, - невольно сорвалась еще одна ложь.
Ванесса и Эрманно тщательно продумали всю историю рождения близнецов, никто и ничего не заподозрил…
Паоло нежно погладил ее по щеке.
- Понимаю, как это тяжело: быть рядом при появлении на свет детишек, а потом не иметь возможности видеть, как они растут.
Кэлли закрыла глаза, чтобы не разрыдаться.
Вскоре обнаружилось, что Ванесса не может рожать. Она была благодарна сестре, дети которой стали для нее настоящим благословением…
- Ну-ка, расскажи мне, что за призраки прошлого преследуют тебя, - вдруг сказал Паоло.
- Никаких. Очнись: на прошлой неделе умерла моя сестра, и я скорблю, - отрезала она.
Он приподнял ее подбородок и повернул ее лицо к себе.
- Ты скрываешь что-то. Это выдают твои глаза, твои вздохи. Может, я смог бы помочь, а?
- Ты? - истерически расхохоталась она. - Ну, это вряд ли.
- И почему же? Только потому, что я тогда тебя бросил, не поняв всей ценности минуты? Так это было очень давно, дорогая. Поверь же мне, я правда изменился с тех пор.
- Одни слова!
- Ладно, расскажу все, - со вздохом произнес Паоло. - Сначала я думал, что ты представляешь опасность для нашей семьи, но потом, увидев, с каким теплом ты относишься к моей матери и к детям, я стал думать о тебе иначе. Мне кажется, ты бы очень хотела умереть за Ванессу, как и я за брата, только ради того, чтобы у детей были родители. Ты благородна в помыслах, я это вижу.
- Я бы очень хотела поверить тебе, но мой разум подсказывает мне держаться от тебя подальше.
- Пусть же решает сердце, - сказал он хрипло, и, прежде чем Кэлли успела что-либо понять, она оказалась в его страстных объятиях.
Глава пятая
С тех пор как Паоло познакомил Кэлли с миром любви, в ее жизни было всего лишь несколько парней. Однако они не шли ни в какое сравнение с этим ее первым мужчиной.
И если девушка все эти девять долгих лет все время думала только о своих детях, то Паоло сменил ряд подруг, причем этот ряд был весьма длинным. Наверное, за эти годы он превратился в виртуозного соблазнителя женщин, который и сейчас не преминет воспользоваться представившейся ситуацией для своей пользы.
Как только их губы слились в поцелуе, все темные мысли улетучились из ее головы. Этот поцелуй разбудил давно забытые желания, кровь быстрее побежала по ее венам, сладкое чувство с невиданной силой разлилось по телу. В ней снова проснулось неземное чувство нежности к Паоло, и она вдруг подумала: а что, если это и есть человек, который предназначен ей самой судьбой? Как бы там ни было, а ведь это отец ее детей…
- Прости меня Кэролайн, - вдруг произнес Паоло и нежно провел пальцем по краю ее губ. - Я неправильно поступил. Мне не нужно было целовать тебя.
Слегка разочарованная, Кэлли понурила голову и спросила:
- Тогда зачем ты это сделал?
- Просто я не смог удержаться. Знаешь, меня так тянет к тебе. Ты случайно прикоснулась ко мне рукой, и все преграды были разрушены. Я наблюдал за тобой, и казалось, все мои мечты о лучшей жизни ожили. Как будто ты одна можешь спасти меня. Да, ты точно заслуживаешь большего. Я раскаиваюсь в том, что совершил тогда, и прекрасно понимаю, что у тебя нет причин доверять мне. Господи, если бы это было в моих силах, я бы непременно вернул тот день, и тогда все было бы иначе!
- Ну, мы оба были тогда юными и глупыми, Паоло, - грустно заметила Кэлли. Сердце ее болезненно сжалось: ему нелегко было произнести все эти признания.
- Но я был тогда так равнодушен к тебе. А ведь ты была всего лишь молоденькой девчонкой, ни больше, ни меньше. И мне тогда стало стыдно за свой поступок.
Вот он, тот самый момент! Настало время все рассказать, признаться во всем, открыть тайну. Но… нужна ли ему эта правда, освободит ли она его от чувства вины?
Нет. Момент истины еще не настал, она чувствовала это нутром.
- Ты так и не ответила мне, - грустно проговорил Паоло. Его голос был полон сожаления.
- Что ты хочешь от меня услышать? То, что я тебя простила?
- Нет… Просить об этом - слишком много для меня. Я этого просто не заслуживаю.
Его покаяние убивало Кэлли. Было ли оно искренним? Да и может ли она требовать от него искренности, когда сама утаивает правду?
- На прошлой неделе нам обоим довелось понять, что жизнь чересчур коротка, а смерть может быть слишком внезапна, чтобы изводить друг друга по мелочам. Давай лучше простим друг друга, пока еще не поздно, за те ошибки, которые мы совершили, Паоло.
- А у тебя-то что за ошибки? - он в изумлении поднял одну бровь. - Что ты была такой красивой в том волшебном платье?
- За то, что я так долго была чужой для моих племянников. А должна была всеми своими силами участвовать в их жизни.
- Ну, для этого ты и приехала сейчас, дорогая.
Да, но, кажется, теперь уже слишком поздно. Дети не хотят ее знать. Ведь тогда они прижались к Лидии, чтобы она вытерла их слезы, а за утешением бежали к Паоло. Даже Сальваторе занимал в их сердцах больше места, нежели она… Сглотнув твердый комок, Кэлли сказала:
- Я и правда ничего для них не значу.
- Ну, просто они боятся сказать тебе о своей любви.
И снова волна боли накрыла ее.
- Боятся? Почему?
- Потому что они слишком рано поняли: нельзя ни к кому привязываться так сильно, ведь можно его потерять и тогда будет очень-очень больно. Ты тоже можешь уехать и оставить их. Так зачем любить тебя? Они не хотят новых потерь и болезненных разочарований.
- А как же я могу их разубедить?
- Просто не отворачивайся от них. Правда, настаивать на проявлении любви тоже еще рано, насильно мил не будешь, это же дети. И не надо сразу уезжать в Америку. Думаю, остаться в Италии на некоторое время будет намного лучше. Сделав так, ты сможешь привязать их к себе.
- Да, но это же может занять месяцы.
Паоло пожал плечами.
- И что же? Ты уже сказала, что готова уехать ради своей работы. Или у тебя были другие мысли на этот счет?
- Конечно, нет! Но…
- В Штатах тебя ждет любовник?
- Нет.
- Так неужели работа для тебя важнее, чем дети?
Глаза девушки расширились, и она гневно воскликнула:
- Да как ты смеешь так говорить! Ты просто ничего не знаешь!
- Тогда расскажи мне. Ты же хочешь, чтобы твоим племянникам жилось лучше.
- Безусловно! Я хочу защитить их, насколько возможно, хочу окружить их заботой и любовью, которой они лишились, потеряв родителей.
- Наши мечты и цели совпадают. Так почему же мы с тобой заделались врагами?
- Не знаю! Я не могу трезво мыслить, когда ты так давишь на меня.
- Разве я на тебя давлю?
Нет. Ты не просто давишь. Ты воскрешаешь ненужные желания, а я не могу с ними справиться. По крайней мере, когда ты сидишь так близко.
- Неужели? - спросил он и нежно провел рукой по ее щеке.
- Нет, - сказала она, смущенно заморгав. - Просто я смущена, вот и все.
- Прекрасно могу это понять, - последовала еще одна пауза, а затем Паоло бодро добавил: - У нас есть общая цель, разве мы не можем найти пути для совместной деятельности?
Подавив проблеск надежды, она устало вздохнула.
- А что конкретно ты можешь предложить, Паоло?
- Ты даешь мне один год. Разбираешься со своей работой и переезжаешь жить сюда. Со мной.
- С тобой? Хочешь сказать, в этом доме?
- Именно. Сейчас я владею домом, но ради детей я куплю виллу на окраинах Рима. Хорошенькое местечко с садом, расположенное вблизи от того места, где они жили с родителями. Пусть у них будет возможность ходить в ту же школу и дружить со своими друзьями. Иными словами, я бы приготовил дом для них - и для тебя.
- Хочешь сказать, мы сможем ужиться все под одной крышей?
- Почему бы и нет?
- Потому что твой отец не позволит сделать этого!
- Отец не может диктовать, что мне делать, Кэролайн. Я уже взрослый парень!
- Возможно, но он никогда не простит тебе, что ты занял мою сторону.
- У него нет иного выбора: только принять тебя, хотя бы и в качестве моей жены.
- Предлагаешь мне выйти за тебя замуж?!
- Да, - сказал он преспокойно, словно бы предложение о замужестве было самой заурядной вещью, с которой сталкиваешься каждый день.
- Но ты ведь не любишь меня.
- Так же как и ты. Но зато мы любим детей. Значит, стоит попытаться дать им все то, чего они лишились: дом, двух любящих их людей и нормальные условия для жизни.
- Фиктивный брак? Не бывать этому, Паоло!
- Этого я бы тоже не хотел. Такие семьи долго не существуют.
Кэлли уже не могла выдерживать официальный стиль разговора и пустилась во все тяжкие:
- Предлагаешь нам спать вместе?
С неподражаемым апломбом он выпалил: