* * *
В Лозовое Павел направил своего заместителя - Донского. Дима довольно быстро нашел владельца участка - Анатолия Ивановича Бравина. Бывший механизатор совхоза Бравин выглядел совершенно незамысловатым мужичком, что вселило в Диму оптимизм. Он уже готов был держать пари, что сделка совершится самой малой кровью.
Не раскрывая целей своего визита, Дима начал обработку клиента:
- Вы, Анатолий Иванович, знакомы с Законом о землепользовании? - спросил это он с суровым выражением лица.
- Вообще-то… земля эта не родит. Она все времена… сколько я себя помню, без пользования была. Не родит она…
- Но вы-то ее купили. Не для того же, чтобы любоваться ландшафтом?..
- Нет, конечно. Мы здесь заводик поставим кирпичный. Уже сам завод присмотрели. И купили… А до сих пор же эта земля без всякой пользы стояла. Не использовалась. А мы - и кирпич выпускать будем, и людей, которые без работы, обеспечим работой. - Он просительно смотрел на визитера, гадая - произвели ли его доводы должное впечатление.
- Завод - дело хорошее, - кивнул Донской. - Разрешите курить?.. Да, хорошее дело завод. Только скоро ли получите вы отдачу от завода? Во сколько вам обошелся участок? - как бы невзначай спросил Дима.
- В тридцать… в тридцать девять тысяч долларов. А через год-полтора эти деньги вернутся. Завод этот высокой производительности. Выгодное это вложение.
- Ну, Анатолий Иванович, вы же настоящий бизнесмен! - Дон еле сдерживал смех: так не вязалось это слово с вислоухим Бравиным.
От похвалы Анатолий Иванович приосанился и сделал суровое лицо.
- А бизнесмен, предприниматель должен делать быстрые деньги. Что это за прибыль, если она появится через два года?! Сами подумайте!
- Но если других вариантов нет!
- Есть. - Дима доверительно положил руку на плечо Бравину. - Я вам дам за эту землю семьдесят пять тысяч. Прямо сейчас. Вот это будет сделка, достойная вас!
Анатолий Иванович был человеком туповатым и скупым. Больше - скупым, что и подвигло его на неуступчивость:
- Нет, Дмитрий… как вас по батюшке?
- Просто, Дмитрий… Почему "нет"? Вы же не из благотворительности завод здесь ставите? А для того, чтобы прибыль получить. Вот я вам и предлагаю эту прибыль. И не в призрачном 2005 году, а уже сегодня. Сейчас. Как бизнесмен, вы должны бы ухватиться за это предложение.
Бравин встревоженно вглядывался в гостя, пытаясь выяснить подноготную его намерений. Но Дима не юлил, не прятал лица. Смотрел с добродушной улыбкой и этим расчетливым простодушием поставил Бравина в тупик. Поколебавшись, старик выдавил:
- Восемьдесят пять тысяч долларов. И ни копейки не уступлю!
- Восемьдесят пять? - Дима сыграл душевный трепет: мял с сомнением губы, бросал тоскливые взгляды в окно, на потолок, на хозяина дома и, наконец решившись, занес руку для закрепления сделки: - Ваша взяла! Согласен.
Но взаимного рукоприкладства не получил. Бравин, утеряв гонор, замельтешил и стеснительно хихикнул:
- Я, Дмитрий, должен этот вопрос… решить.
- А что решать? Вы назвали цену, я согласился, и вдруг…?
- Дело в том, Дмитрий, что… Вы подождите минутку… сейчас, - он достал из внутреннего кармана кисет, растянул его жерло.
Дмитрий с недоумением наблюдал за махинациями землевладельца: он что, самокрутку раскуривать вздумал? Ненормальный, что ли? Но из кисета Анатолий Иванович достал совершенно неуместный для него… мобильник. И еще листок. Включив телефон, он поднес его к волосатому уху и, удостоверившись, что сигнал пошел, стал, сверяясь с бумажкой, набирать номер. Поднес трубку к уху и торжественно выпучил глаза:
- Алексей, - он прокашлялся и снова принял осанистую позу. - В общем, есть возможность не покупать завод… Да нет, Алеша… нет. Я, конечно, согласен. Очень согласен. Но там выгода будет через полтора года, а здесь предлагают, - он посмотрел на Диму и заискивающе подмигнул, - предлагают семьдесят пять… даже восемьдесят тысяч долларов. Сразу. Слышишь, Леша, не через полтора года, а прямо сейчас. Наличными… Хорошее пред… Да нет, Алексей, я же говорю, что человек… здесь он сидит… Да? Ну ладно, ладно Алексей… Я же хотел, как лучше… Чем полтора года… - Он выключил аппарат, снова упрятал его в кисет и вздохнул. - Это я с моим племянником… Вообще-то я купил эту землю. На мое она фамилие. Но он - как ни есть - племяш. С племянником советоваться надо… Я, конечно, сам могу этот вопрос решить, но…
- Понятно… - хмуро процедил Дима, поднимаясь. - И где я вашего племянника могу найти?.. Я так понимаю, что это он фактический владелец? Верно?
- Да не он! Я. Вот и документы на мое фамилие полностью. Хотя фамилие у нас одно, но он-то Алексей Юрьевич, а я-то Анатолий Иванович. Вот в документах -; Анатолий Иванович… Так что я - фактический хозяин.
- Так где его можно найти? Вашего фактического племянника? - уже сердился Дима.
- Чего не знаю, того не знаю. Москва город большой. Это тебе не Лозовое… Адреса он не оставлял.
- Тогда номер телефона дайте. Или номер тоже не знаете?
Бравин растерялся. Соврать, что не знает телефона - не мог: ведь при нем же, дубина стоеросовая, звонил. А как пойдет этот ухарь к Алешке, да предложит 85 тысяч, а племяш поймет, что хотел дядя Толя пятерку урвать для себя! Эх, дурак старый! Влез в эти сложности, а теперь неизвестно какими путями выковыриться.
- Не знаю я никакого телефона, - угрюмо проворчал он и, на всякий случай, подошел к двери. - И адрес не знаю. Считай, не было у нас с тобой разговора.
Дима сотворил огорченное лицо, хотя уныния не испытывал: выболтал Анатолий Иванович нужное имя - Бравин… Алексей Юрьевич. И про Москву. Вот и нужный расклад… Да, глуповат дядя! Если и племянник из того же теста - считай, участок у нас в кармане.
Именно в таком благодушном настрое отзвонил он Павлу резюме от встречи. Но тот неожиданно жестко остановил смешливость Димы.
- Вижу, тупость заразительна. Совсем ты рассредоточился. Таких, как рассказываешь ты, профанов в бизнесе - раз-два и обчелся! Почти нет. А рассчитывать, что в одном деле сразу два дурака - это, значит, стать третьим… Короче, вижу, что ты несерьезно подготовился к этой беседе. Наша удача, что хвостик мы зацепили. А теперь соберись и прикинь, что следующий оппонент - хитрый и умный делец. И на всякий его вопрос у тебя должен быть готовый ответ. И ответ веский, убедительный.
Жесткая установка перестроила Диму. От недавней снисходительности не осталось и тени. Прежде чем выехать в Москву, он побродил по Лозовому в поисках зацепки. И нашел: на краю поселка было обустроено кладбище. Небольшое, без ограждения… Ни деревца, ни кустика. Только скромные холмики с серыми плитами. Лишь одна могила выделялась: высокий гранитный стояк с выбитой по-арабски эпитафией. Но Дону и не нужен был перевод. И так ясно: спи спокойно, любим и скорбим… что-нибудь в этом роде. Главное - имя упокоенного - выбито по-русски: Хаджи Гамидулла, 1903–1978. А под этими цифрами - уточнение: 1-10 - это под годом рождения и 8–3 - день и месяц смерти. Прищурив глаз, Дон улыбнулся. "Вот и мотивировка появилась: 1-10-1903 года. Стало быть, первого октября ему исполнилось бы сто лет. Отлично! Итак, Хаджи Гамидулла".
Так что пришлось Диме перестроиться и немало потрудиться, прежде чем покинул он скудную и неприметную землю Лозовой. Но зато перед Алексеем он предстал уже с достаточно серьезным обоснованием.
… - Я достаточно хорошо знаю моего дядю, поэтому могу биться об заклад, что вы предложили ему сто тысяч.
Дима слегка улыбнулся, как бы удивляясь прозорливости визави, и покачал головой. Но не возразил.
А Алексей, сохраняя на лице иронию, прокачивал в сознании интересы неожиданного соискателя:
- Я пока не намерен продавать. У меня планы на этот участок. Где-то через год буду получать стабильную прибыль.
- Хорошо. Я заплачу втрое. Сразу триста процентов прибыли!
Лекс понимал, что предложение имеет второе дно. Неспроста же он готов заплатить втрое больше за землю, которая и тридцать тысяч, за нее уплаченных, не стоит:
- Триста процентов! Ничего не вкладывая. Разве плохое предложение?
- Хорошее. Только я его не принимаю. Я пока…
- Сто тысяч долларов! По рукам?
Алексей задумчиво уставился на визитера.
Это становилось все интересней. А Дима решил, что "наживка схвачена".
- Видите ли, причина моего интереса… сентиментальная. Может быть, вы будете удивляться: в наше время - сентименты. Но я, видите ли, единственный сын. Меня в семье баловали, и я вырос чувствительным, - он развел руками, словно извиняясь перед Бравиным за этот не достаток. Алексей же кивал - вежливо и устало. - И нынешние времена от этой болезни не излечили. В прошлом году мама умерла. Ее предсмертной просьбой было увековечить память отца. Ее отца… Я-то христианин, но мама - наполовину татарка. По отцу. Кроме мамы, у деда детей не было. Вот я и обязан выполнить волю матери. Дед Ходжи Гамидулла раньше владел Лозовым… Но потом… я не очень хорошо знаю эту историю - раскулачили вроде его или… В общем, там он похоронен и мама поручила построить мечеть около его могилы. До сих пор и руки не доходили, да и денег лишних не было. Теперь же - такая возможность есть. И надо же, только я собрался, а земля уже куплена!.. В этом году, - Дмитрий почему-то посмотрел на часы, - первого октября деду исполнилось бы сто лет. Вот к этой дате я хотел поставить мечеть.
Алексей сотворил сочувствующий взгляд:
- Я вас понимаю. Я тоже человек достаточно чувствительный. Наверное, сентименты, - он грустно усмехнулся, - это единственное, что отличает нас от животных… Я могу вас понять. Дайте мне время подумать. Скажем, неделю. Через неделю я дам ответ.
… Алексей и в самом деле был уже расхолажен к идее кирпичного завода. "Если дядю устраивают просто деньги - Бог с ним. Продам этот участок. Верну свои затраты и дяде помогу. Хорошая сделка: на голом месте - семьдесят тысяч чистой прибыли. И никакой головной боли".
* * *
С этим участком были связаны особые обстоятельства.
Получив долю в бизнесе Дикого, Алексей поначалу чувствовал себя не совсем уютно. Рудик и его партнеры были очевидным криминалитетом. Алексей же ни по каким параметрам в их компанию не вписывался.
Поначалу Дикий даже пытался подмять Лекса:
- Ты будешь покорным или покойным. Всего на одну буковку отличаются эти слова, а какая большая разница! Чувствуешь? Так что, выбирай.
- Большой выбор! - зло оскалился Лекс. - На выбор предлагаешь - правую или левую ягодицу лизнуть! Не катит, Рудик! Жопу целовать не буду! Не научился. Отстегивать долю - это закон. Не отказываюсь. А шестерить… - даже не мечтай! - Он с вызовом посмотрел на Дикого. А тот поиграл желваками и отступил. Так и остался Лекс "двоюродным" партнером. Его вынужденное соучастие в бизнесе они терпели, но в "святая святых" не впускали. А его это устраивало. Он сразу принял условие Рудика - от каждой сделки десять процентов отстегивать в "общак". В конце концов, - рассуждал Алексей, - считай, взял я кредит на очень выгодных условиях. Вряд ли банк выдавал столь выгодные ссуды.
А через два года его деньги многократно умножились. Случилось это так: его школьный друг Ярослав Мохов, отец которого был фигурой в Центробанке, однажды заговорил с ним в интригующей тональности:
- Слушай, Лекс, если бы я предложил тебе операцию, с которой бы ты имел хороший куш, сколько процентов ты отстегнул бы мне?
- Разговор на эту тему портит нервную систему… - пропел Алексей, не принимая всерьез слов Ярослава.
- Я не шучу, Алексей. Вот если бы я сейчас подсказал тебе вариант, а через неделю ты бы наварился…
- Слушай, Ярик, деньги эти… не совсем мои. А в азартные игры чужими бабками я не играю. Так что…
Лицо Ярослава вдруг сделалось серьезным. И злым:
- Рисковать не придется. Операция, которую я предлагаю… Да ты на неделе пять-шесть раз ее проделываешь. Никакого риска. Обещаю. - Таким серьезным Ярик еще не был. Посерьезнел и Алексей.
- Ты тогда загадками не оперируй. Говори конкретно!
- Но и ты конкретно говори: какой мой выхлоп?!
- Выхлоп? С чего? С какой суммы?
- "С какой, с какой"! С чистой прибыли.
- Ну, скажем, двадцать процентов. Устраивает?
- Нет. Меня устроит тридцать пять. И это - поверь - акт благотворительности с моей стороны. Широкий жест.
На другой день Алексей перевел всю наличность на валютный счет. Было это 16 августа 1998 года. А через неделю - стал миллионером. Даже после того, как "отстегнул" Ярику положенный ему "выхлоп". Полученный навар от Дикого он утаил. Операцию-то провели они втайне. Вернув на рублевый счет первоначальную, исходную сумму, он использовал те деньги на разные, теперь уже кажущиеся ему мелкими операции, а основные активы перевел в Татарстан. И крутил эти деньги уже мимо Рудикиного носа. Хватка у Бравина была. И вообще, Лекс родился удачником. Его операции, иногда совершенно фантастические, оказывались плодотворными. Свои частые поездки в Татарстан объяснял просто: там, дескать, живет его близкий родственник - родной брат отца.
А в этом году и в самом деле заехал к дяде. Правда, нашел с трудом.
Понавез дяде продуктов - на свадьбу хватило бы. Наконец заработал у дяди холодильник, который уже года три был выключен. За ненадобностью. Теперь же в нем лежали упаковки балыка, различные изысканные кетчупы, соки, два больших ананаса…
- А это где такие ели растут? - удивился дядя, когда Алексей выгрузил из пакета ананасы.
- Какие ели? - невнимательно спросил племянник.
- Ну вот, шишки эти… Гигантское должно быть дерево.
- А это… - Лекс рассмеялся. - Это, дядя Толя, ананас.
- А, - безразлично удивился дядя. - Слыхивал. "Ешь ананасы, рябчиков жуй"… А я думал, шишки еловые. Ну вот, - философски продолжил он, - один раз в таксях прокачусь, а потом год в трамвае ездить буду.
- Это почему же?
- Да потому, что на пенсию мою таких ананасов не купишь. - Анатолий Иванович немного выпил и опьянел. С непривычки. С отвычки. Опьянев, стал мрачным. И вообще, плаксивым он стал. Даже когда смеялся, всхлипывал и брови домиком вздымал: как будто плакал. - Не сложилась у меня, Алеша, жизнь, не удалась.
- Да ладно, дядя. Бросьте причитать. Все классно.
- Где же этот класс, если я тридцать лет пахал, как Стаханов, а пенсии… вон на один этот еловый ананас. Да… А я ведь многое умею. Техникум на одни пятерки закончил. Да и потом, в практической работе… Эх. Союз развалился, а то бы я… Эх!
Алексей посмотрел на дядю.
- А что вы умеете?
- Да все! И швец, и жнец, и на дуде игрец! - Дядя выправил плечи и с вызовом посмотрел на Алексея. - У, сил еще - во!.. И руки навык не потеряли. Ух! Была бы здесь мастерская, или там МТС, или вот нефтезавод… Ведь лет десять назад здесь нефть подозревали. Разработки вели. Приятель мой, Фарид, на этих разработках участвовал. Но потом геологи сказали, что нет здесь нефти. А Фарид клянется своим Аллахом, что нефть била, как кровь из резаного горла. Он даже жаловался на них в область, что они скрывают открытие. Но против спеца же не попрешь! Те доказывали, что нет здесь нефти… И вообще - ничего нет. Ни под землей, ни над землей, ни в самой земле. Глина сплошная. Из нее только кирпич делать можно… Только вот кому сейчас сырец нужен?
Алексей рассеянно слушал дядины сетования, прикрывал ладонью частые позевывания. Он уже решил, что даст дяде тысяч двадцать - тридцать. Жалко старика одинокого. А здесь вдруг напрягся:
- Подождите, дядя Толь. Говорите, кирпич делать можно?
- Ну! Здесь дома все из этой глины построены… Да и геологи те говорили, что есть в нашей глине какие-то минеральные подмеси… их на кирпичных заводах специально подсыпают. А у нас… Так что, хороша эта глина для кирпича. Но сейчас, кто из сырца дома строит? Только те, у кого денег нет. И то…
Алексей уже загорелся. Даже зевота прекратилась:
- Вот что, дядя! Здесь можно найти спеца по жженому кирпичу?
Дядя кепку, которую снимал только на ночь, надвинул на лоб. Задумался:
- Так кирпич формовать - это каждый мужик умеет. А вот жженый… здесь спец нужен. Я много, что умею, но вот по обожжению кирпича - увы! - Это "увы" так не подходило дяде, к его надвинутой на глаза кепочке. Алексей рассмеялся.
- А чего смешного? - нахмурился Анатолий Иванович.
- Да так… Сделаем вот что: я съезжу в центр, узнаю все точно. И если оправдаются мои надежды, будете вы директором завода.
- Так ведь, Алеша, - кепка переползла на затылок, - завод-то заводом, а к нему еще нужна техника всякая - драглайн, бульдозер…
- Все будет, дядя Толя. Это не проблема. Я тут недавно мельком видел объявление - минизавод продается. Мне это как-то по фене было, кирпичом не занимался. А теперь вот всплыло в памяти.
Через два дня Алексей уже знал, что здешняя глина - прекрасный материал для кирпича. И в изобилии. Съездил и на железную дорогу. Выяснил, что в полукилометре заросшая, давно не пользованая узкоколейка. Ее дорастить - вот тебе и подъездные пути. Попутно присмотрел и экскаватор, и бульдозер - вполне работоспособные.
И через пять дней уже оформил в областном управлении куплю заброшенного и никому не нужного участка. Сам сделал прикидки и выяснил, что все его затраты компенсируются за год, полтора. Вполне приемлемо. И деньги выгодно вложены, и дяде, да еще пяти десяткам мающимся без дела дядям - работа стабильная будет.
Вполне приемлемо!.. Сделку эту он собирался держать в секрете от Дикого.
А теперь выясняется, что землицей этой еще кто-то заинтересовался. И заинтересовался жестко. Выдали они свой жгучий интерес.
Специально приехал Алексей в Лозовое.
- А ну, дядя, давайте этого вашего приятеля. Фуат, что ли, зовут его?
- Фарид… А на кой он? - встревожился дядя Толя. - Если хочешь его в директора… Ты меня за того… пришельца-то извини. Не подумал я, пень старый… те пять тысяч… ну, алчность взыграла. Думал с неба деньги прут: как откажешься! Все нищета проклятая! Одним днем живем. Если ты на меня осерчал…
- Да не осерчал я, дядя! Надо этого Фарида кое о чем поспрашивать.
- Поспрашивать… - недоверчиво смотрел дядя, перемещая кепку. - Или директором…?
- Да какой директор?! Директором вы будете, - сердился спешащий Алексей. - Давайте пойдем к вашему Фариду!
Фарид оказался неказистым коротышкой с реденькой порослью на лице.
- Ух-ух-ух! Гости дорогие, садитесь, щайку попьем. - Он сел и, бормоча молитву, провел ладонями по лицу.
- Может, без чая, просто так поговорим. Времени мало.
- Как же можно без щая? Аллах не простит. Нету у меня щапщак, но щайку с сахарком попьем.
- Спасибо. Только не до чая нам.
Фарид огорченно покачал головой и изобразил на лице внимание.
- Кто это Хаджи Гамидулла, похороненный на вашем кладбище?
Фарид поднял умильное лицо к потолку и снова провел ладонями от ушей к подбородку:
- Святой это был щеловек. Вся поселка ему памютник ставили. Хотели мазар, - ну вроде мавзулей - только власти не пустили. В ту времю за религия ругали… Да, святой он был щеловек.
- А почему поселковые ставили? Сыновья не могли, что ли?
- Так не было у него сыновья! - почему-то возмутился Фарид.
- Ну, дочери, зятья…
- Я же говорю - святой он был! А знащит - детей не были….
- А племянники, сестры?