О чем рабы постоянно думали и очень часто совершали (это видно из толкований снов и астрологических гаданий), так это о побегах. Главной их причиной была жестокость хозяев; зачастую рабы не решались на побег только потому, что не хотели расставаться со своими близкими. В "Жизни Эзопа" часто упоминалось о побеге как о единственном спасении от побоев и других обид со стороны господина или своих же собратьев по несчастью. В египетских материалах отмечается большое количество побегов и описаны хлопоты, возникавшие из-за этого у хозяев. Эпиграфика оставила нам сведения о жесточайшей мере по предотвращению побегов рабов – ношении ими ошейников. На них выгравировывались следующие надписи: "Я раб моего хозяина Схоластика, очень важного чиновника. Он держит меня, чтобы я не сбежал из усадьбы Пульверата" (АЕ 1892.68, Рим). И: "Меня поймали, потому что я сбежал, и вернули моему хозяину, высокочтимому Кетегу на Ливийской площади, третий район Рима" (CIL 6.41335, Рим).
"Я Азеллус, раб Преекта, помощника префекта по поставке зерна. Я вышел за городские стены. Меня схватили, так как я сбежал. И привели обратно в таверну "У цветка", что рядом с брадобреями" (CIL 15.7172 = ILS 8727, Веллетри).
Рабы, которые только собирались сбежать или уже находились в бегах, часто обращались к "помощи" "Кармен Астрологикуму" или "Пятикнижию" Доротея Сидонского. Очень показательны результаты астрологических гаданий: беглый раб "далеко уйдет" или "останется поблизости"; он "держится улицы, не заблудился и не растерялся, так что придет туда, куда хочет"; он "прольет кровь в том месте, куда придет, поэтому его схватят силой, чтобы возвратить хозяину"; он "вызвал подозрения и совершил мошенничество, поэтому его заковали в цепи"; "беглец потерял вещи, которые он украл при побеге, и беглеца схватят, вернут его хозяину, и за этот побег он примет страдания и кандалы". В одном предсказании говорилось, что беглецу удастся скрыться; в другом – что его поймают – видимо, в доме влиятельного человека, и хозяин с большим трудом его вернет или его возвратят ему, но тот его простит – этого варианта пожелал апостол Павел в письме хозяину Онесима. Астролог предсказывал беглому рабу всяческие опасности: он погибнет от ожога или от ножа либо будет убит людьми или животными, на него рухнет строение и насмерть задавит, он утонет в реке, покончит с собой; ему отрубят руки и ноги, его повесят, распнут на кресте или сожгут заживо либо он утонет в море. Эти предсказания живо подтверждают все опасения раба, замышлявшего такой смелый и отчаянный поступок, как побег.
Как указывал астролог, сбежавшего раба находили не всегда. Чтобы успешно скрыться от преследователей, нужно было прибегнуть к магии. В одном из магических папирусов говорилось, что, если беглец носит с собой железную табличку с тремя стихами Гомера, "его никогда не найдут". Но поскольку в основном рабы ничем не отличались от свободных жителей, то и найти их оказывалось очень трудно. Как можно было определить, является ли данный человек свободнорожденным или рабом в отсутствие его хозяина или нанятого им преследователя с точным описанием его примет, который заявит, что это сбежавший от него раб? Если человек не имел обычного документа, подтверждавшего его свободу, то доказать, раб он или нет, можно было только по особым приметам, показаниям друзей или его собственному заявлению. Также и в документах из Египта имелись поручения найти и наказать беглецов, тогда как Плиний Младший говорил о том, что обнаруживали рабов, которые обманом записались в римскую армию, из чего можно предположить, что некоторым удавалось остаться нераскрытыми (Плиний. Письма, 10.29–30).
Сбежавшие невольники скрывались у друзей или знакомых рабов, ставших вольноотпущенниками, нанимались на службу, незаконно пытались проникнуть в армию, становились разбойниками или арендаторами земельного участка и брались за любую работу, как и бедняки. Жилось такому рабу нелегко и приходилось постоянно опасаться поимки. Но множество упоминаний о беглецах в литературе и подробный разбор возможных исходов их поступков в астрологических предсказаниях, а также легкость, с какой эти люди могли смешаться с населением, показывают, что побег был для раба вполне подходящим выходом из тяжелых обстоятельств.
До сих пор я рассматривал отношения подневольных с теми, кто обладал силой и властью, т. е. с надсмотрщиками, хотя они тоже были рабами, и их свободными хозяевами, а также пытался понять психологическое состояние беглых рабов. Затем я подошел к ситуации, когда раб опасался, что его могут продать другому хозяину. Кто-то из них мог видеть в этом надежду избавиться от плохого господина, но большинство опасались, что их жизнь станет еще хуже. Но больше всего их страшила разлука со своими родственниками и друзьями и утрата их помощи и поддержки.
Брак, секс и семья
Самыми близкими и дорогими для раба были семейные отношения. Закон лишал его права вступать в брак – человек, не являвшийся самостоятельной, независимой личностью, не мог официально соединиться с другим человеком, но в действительности многие имели жен и даже детей. По терминологии и выражениям чувств надгробные надписи, в которых говорилось о семейных отношениях рабов, практически невозможно отличить от эпитафий свободнорожденных. Вообще партнеры рабов по браку назывались спутниками (contubernalis)", и это слово встречается в их надгробных надписях:
"Богам Подземного мира. Анна, рабыня Квинта Авла, прожила 19 лет. Внезапная смерть унесла ее жизнь в самом расцвете юности. Этот [памятник] посвящен лучшей из спутниц (contubernalis)". (АЕ 1976.173, Косенза).
"Подземным богам. Гермес Калиппиан поставил этот памятник Теренции, рабыне Клавдия Секунда, которая прожила 23 года 3 месяца. Она была самой дорогой, самой добросовестной и достойной спутницей" (CIL 6.27152, Рим).
Однако чаще употреблялись традиционные обозначения супруги – uxor и coniunx, что значит "жена":
"Подземным богам. Меркурий установил этот памятник своей достойнейшей жене (coniunx) Фортунате, такой же рабыне, как он сам" (АЕ 1973.110, Рим).
"Этот камень установила Приму, рабу Херения Вера, Хиларика, его жена (uxor)" (CIL 3.11660, Вольфсберг, Австрия).
Эти же термины встречаются в юридических текстах, что указывает на их распространенность и применимость к брачным союзам невольников. Этих людей, по всей видимости, и рабы, и свободнорожденные считали семейными независимо от юридического оформления их союза. Иногда последний заключался с одобрения хозяина, как советовал Варрон: "Чтобы надсмотрщики работали более усердно, давайте им вознаграждение, следите, чтобы у них были личные накопления и чтобы у каждого была подруга-рабыня, чтобы у них были общие дети" (О сельском хозяйстве, 1.17.5). Но рабы могли заключать брак и не спрашивая разрешения. В таком случае семейные отношения складывались достаточно сложно, и, разумеется, муж позволял себе иметь секс вне такого союза.
Понять все разнообразие сексуальных связей между рабами достаточно трудно. Хозяева считали, что если за рабами не следить, то они пустятся в безудержный разврат, вступая в связь друг с другом и посещая публичные дома (Колумелла. О сельском хозяйстве, 1.8.9-10). Главной причиной их распущенности являлся тот факт, что сами хозяева и их жены относились к своим рабам обоего пола и любого возраста как к сексуальным объектам, не имевшим права и возможности противостоять насилию. Право на половую неприкосновенность было a priori уничтожено самой сутью рабства. Разумеется, находились подневольные, которые сопротивлялись насилию, но вообще лишение секса с его обычными целями (получение сексуальной разрядки, деторождение и возможность заработать деньги) означало, что социальные нормы, регулирующие половые отношения, оставались крайне неопределенными.
Большинство рабов только страдали от подобной распущенности нравов. Более хитрым и ловким она давала возможность извлечь пользу из своего положения. Как я уже говорил, в результате половых отношений рабыни с хозяином рождались дети, с которыми обычно обращались лучше, чем с остальными рабами, а их мать могла занять в доме более почетное место – наложницы. Господин мог дать ей свободу и даже жениться на ней. Мальчику – и здесь хорошим примером может служить Тримальхион Петрония – благосклонность хозяина позволяла надолго занять вы годное положение в доме, даже когда его привлекательность тускнела. Если хозяйке понравился красивый невольник, его жизнь становилась более легкой и приятной. Но, как правило, господа просто бесцеремонно использовали рабов для удовлетворения своей минутной прихоти, заставляя их остро чувствовать свое униженное и бесправное положение.
Но как все это влияло на создание и поддержание длительных "супружеских" союзов между рабами? Судя по дошедшим до нас надписям, такие браки действительно существовали. Следовательно, рабы проявляли определенную нравственную гибкость. Не в силах противостоять домогательствам и даже симпатиям господ, они воспринимали секс с ними как одну из своих обязанностей, так сказать, оставались эмоционально холодными, а все силы и тепло души вкладывали в объект своей любви и привязанности, с которым вступали в брак.
У них появлялись дети, и, если они умирали, родители-рабы скорбели по ним так же, как и свободнорожденные. Надписей на могилах таких детей очень много, например:
"Несчастной Пирии, рабыне Гавиана, которая прожила 24 года. Нам, ее несчастным родителям Антеру и Галлитане, пришлось делать то, что обычно делает дочь. Они поставили этот памятник для себя и для своей дочери" (CIL 9.955, Троя, Италия).
"Тени умершего Примула, ребенку Секвенса и Примулы. Этот памятник поставлен их сыну, рабу" (CIL 13.4199, Хетцерат, Германия).
"Это могила Мартиала 10 лет, Ловея 9 лет и Патерна 4 лет, рабов дома Ледесиана. Гемелин, раб Флора, поставил этот памятник своим детям" (Эпиграфика Испании 6.636, Луго, Испания).
Есть надписи, посвященные родителям: "Подземным богам. Памятник этот поставлен Примитиву, рабу Виолентиллы, глазному лекарю, родителями его Присцем и Примигенией и женой его (coniunx) Теофилией. Он прожил 18 лет 7 месяцев и 16 дней" (АЕ 1953.59, Рим), а также сестрам и братьям: "Посвящается подземным богам. Антиноя и Феба – сестры, рабыни дома Волюсии, Марка и Эмилия. Здесь покоится Феба, которая жила 6 лет 10 месяцев и 15 дней, и Антиноя, 1 год и 20 дней. Феб и Родопа поставили этот памятник своим дорогим дочерям, а также Терций" (АЕ 1984.347, Пагус Интерпромиум, Италия).
В следующей надписи упоминаются раб-дед, тогда как бабка, отец и мать ребенка, видимо, уже получили свободу: "Подземным богам. Этот памятник установлен Тиберию Юлию дедом его Антом, рабом Марция, бабкой его Роксаной, отцом его Терминалием и матерью его Юлией Ефрантией" (CIL 6.35530, Рим).
Разумеется, дети рабов, как и они сами, являлись собственностью господина. Рабы, которые имели детей, проявляли больше покорности и послушания из опасения, что с ними их могут разлучить. К тому же, если у женщины было от трех до пяти детей, ее могли освободить от работ и даже дать свободу. В надгробных надписях выражалось горе родителей, потерявших своих малышей:
"Новес, раб-посредник, и Ювентилла поставили этот памятник Сурисции, своей любимой дочери, которая заслуживала жизни, но прожила всего 2 года и 3 месяца" (CIL 3.2126, Салона, Хорватия).
"Подземным богам. Кандиде, моей достойной жене, тридцати лет, прожившей со мной 7 лет. Четыре дня она промучилась в родах, но так и не смогла разродиться. И вот она умерла. Юст, такой же раб, как она, поставил это надгробие" (CIL 3.2267, Салона, Хорватия).
Люди тяжело переносили разлуку с родственниками и друзьями, если их продавали разным хозяевам. В 334 г. император Константин, понимая страдания рабов, принял следующий закон: "Следует так произвести раздел находящихся у посессоров, патримония и эмфитевтов имений на Сардинии, распределенных сейчас между многими господами, чтобы у каждого посессора сохранялось в целости родство рабов. Ибо кто вынесет отделение детей от родителей, сестер от братьев, жен от мужей? Поэтому разлученные рабы, которые перешли в право разных господ, пусть будут там соединены воедино: и если кто-нибудь лишится рабов из-за необходимости восстановления их семей, пусть получит замену от того, кто получит этих рабов, и следует позаботиться, чтобы в провинции после этого не было более никаких жалоб по поводу страстей из-за распределения рабов" (Кодекс Феодосия, 2.25.1).
Из самого факта появления этого закона можно сделать вывод, что разделение семей рабов при продаже являлось обычным делом. И договоры на продажу рабов из Египта подтверждают, что в большинстве случаев хозяева не принимали в расчет наличие у раба семьи. Молодые муж и жена, а также их дети направлялись на разные невольничьи рынки и продавались порознь, и этих несчастных ждала горькая разлука.
Социальные и религиозные связи
Между рабами устанавливались и тесные дружеские отношения. Хотя авторы трактатов советовали хозяевам заставлять рабов трудиться с утра до ночи, чтобы у них хватало сил только на то, чтобы поесть и сразу заснуть (Колумелла. О сельском хозяйстве, 1.2.9-10), рабы находили время для общения друг с другом. Это подтверждается упреками в адрес их владельцев; так, Колумелла сетовал, что у городских рабов слишком много свободного времени. Вторя излюбленным доводам других писателей, он указывал, что рабы "проводят много времени в неприличных развлечениях, которых так много в городах. Эта беспечная и сонливая порода, привыкшая к безделью, Марсову полю, цирку, театрам, азартной игре, харчевням и публичным домам, только и мечтает, что об этих пустяках" (О сельском хозяйстве, 1.8.2). Дело в том, что знатные горожане обзаводились множеством рабов. В загородном поместье последним действительно приходилось гнуть спину в поле от зари до зари, так что им было не до праздных развлечений. В то время как у городских аристократов количество рабов служило мерилом их состоятельности и знатности, поэтому их приобретали во множестве и не знали, чем их занять. В результате на долю каждого раба приходилось исполнение какой-либо мелкой услуги или незначительного дела. Прекрасный образец кичливости аристократов показан у Петрония. Замыслив обмануть жителей Кротона, Эвмолп предлагал своим соучастникам разыграть историю о том, будто он богатый старик, потерпевший кораблекрушение, во время которого погибли все его рабы; и якобы "горе его усугублено только что пережитым кораблекрушением, из-за которого он потерял более двух миллионов сестерциев. Но не потеря денег волнует его, а то, что, лишившись также и всех своих слуг, он не в состоянии теперь появиться ни перед кем с подобавшим его достоинству блеском" (Сатирикон, 117), т. е. он держал огромный штат рабов не потому, что для них есть необходимая работа, а затем, что само их наличие означало его знатность. Понятно, что городские слуги имели достаточно свободного времени на общение.
Рабы пользовались каждой свободной минутой в течение дня, чтобы поболтать со своими приятелями и подружками, и с нетерпением ждали религиозных празднеств. Хозяева прекрасно понимали, как важно время от времени "отпустить раба с короткого поводка", чтобы он мог отвести душу со своими друзьями и развлечься, что скрашивало его жизнь. Колумелла советовал господам давать подневольным в праздники немного денег, дружески общаться с ними и даже сидеть с ними за одним столом; такое общение рекомендовалось еще со времен Аристотеля. Судя по египетским контрактам относительно аренды рабов, последним предоставлялось до восьми выходных дней в году; если же праздников оказывалось больше, то плата за его аренду соответственно уменьшалась.
Праздники в разных провинциях и городах проводились согласно местным традициям. Так, в Римской империи были сатурналии (в конце декабря), праздновавшиеся по всей стране, праздник домашней рабыни (ancillarum feriae) (7 июля) и праздник рабов (servorum dies festus) (13 августа), которые отмечались только в столице. Помимо этого рабы устраивали празднества в честь сугубо местных и даже домашних богов, например гения (genius) господина, покровителей домашнего очага (lares) или подземного мира, а также умерших. В эти дни рабов старались не перегружать работой, предоставляя им всякие поблажки и готовя угощение; рабы наряжались в лучшие одежды, предавались пьянству и пускались в разгул.
Религиозные культы были домашними, семейными, а также общими для всего населения города или провинции. Так, в "Жизни Эзопа" горожане участвовали в торжествах, посвященных богине Исиде. Надписи свидетельствуют, что рабы чтили множество языческих "великих богов": Минерву, Марса, Меркурия, Юпитера и Митру, а также христианского Бога. Существовал и культ Фортуны, очень популярным был бог Сильван, покровитель и защитник дикой флоры. Особо почитался рабами Юпитер – защитник свободы, на главном невольничьем рынке острова Делос стояла его статуя со следующей надписью на постаменте: "Марк Граний Херас, вольноотпущенник Марка, Деодот Сей, раб Гая и Гная, Аполлон Лелий, раб Квинта, Препон Аллей, раб Марка, Никандр Расенний, раб Марка, воздвигли эту статую Юпитера – защитника свободы" (CIL 3.14203.3 = ILS 9236).
И разумеется, подневольные, как и свободнорожденные, верили в магию и сверхъестественные силы. Колумелла советовал, чтобы хозяин запрещал надсмотрщику допускать в поместья разных прорицателей и гадалок (haruspices и sagaes), потому что "те и другие, распространяя пустые суеверия, толкают грубые души на расходы, а затем и на преступления" (О сельском хозяйстве, 1.8–9). Интересно, однако, отметить, что в греческих магических папирусах практически нет сведений о магических обрядах, отвечавших интересам рабов, кроме приведенного выше заклинания, призванного защитить беглого раба, и нескольких других, совершаемых в покровительство рабочих разных профессий, в частности колесничего. Исходя из аналогии с Новым Светом, можно было ожидать заговоров или заклинаний против, например, злобного надсмотрщика, но ничего подобного там не нашлось. Это наводит на мысль, что у рабов-магов и рабынь-колдуний имелись свои, особые чары и заклинания, которые не дошли до нас. С предсказателями судьбы дело обстояло иначе. Уже говорилось, что у Артемидора часто упоминались рабы со своими проблемами, т. е. эти люди действительно являлись частыми клиентами. Нетрудно представить, что разные шарлатаны, выступавшие в роли гадальщиков и магов, пользовались огромной популярностью городских и деревенских рабов, пытавшихся найти хоть какую-то опору в своей жизни, полной превратностей.
Свобода
Связанный крепкими узами со своей семьей, друзьями и религиозной общиной раб жил в постоянном страхе разлучиться с ними, если его продадут на сторону. Избавление от этой мучительной тревоги давало ему обретение свободы. Хотя при этом он терял некоторую стабильность существования, но, как выразился один герой в пьесе Плавта "Пленники" (119), "я уверен, все мы предпочли бы стать свободными, а не рабами". Эзоп много раз обращался к своему хозяину Ксанту с просьбой отпустить его на волю, но тот лишь кормил его обещаниями. Если воспринимать приключения Луция в образе осла в романе Апулея как притчу о жизни в рабстве, то розы, которые он должен был съесть, чтобы снова вернуть себе человеческое обличье и достоинство (и, как оказалось, обрести спасение в почитании культа Исиды), стали образом свободы.