А Лео сочувствовал Марго и жалел, что она не рассказала ему всего раньше. А еще хотелось компенсировать ей долгие годы страданий.
– Вся наша семья здесь, – сказал он, и она несколько раз мигнула, не понимая, о чем он, а потом робко улыбнулась:
– Прекрасные слова.
– Это правда.
– Все равно прекрасно.
В тот день они поехали делать снимок в Амфиссу. Оба вспоминали предыдущий визит в больницу, в машине скорой помощи, панику и страх. Лео видел, что Марго не по себе, когда они въезжали в темный паркинг, и понял, что она помнит. Да такое и не забудешь.
Все время, пока они были на приеме, их не покидало тревожное ожидание, и напряжение ушло лишь после того, как они увидели изображение малыша на экране.
Врач долго измеряла пульс малыша, проверяла сердце и легкие, пальчики на ногах и руках. Лео все это время держал Марго за руку.
– Все нормально, – сказала она, и оба выдохнули с облегчением. – Плацента начала немного двигаться, так что будем надеяться, ситуация исправится до родов. Но на всякий случай надо перестраховаться. Если она не передвинется полностью к сроку тридцать недель, нужно будет планировать кесарево сечение.
Марго кивнула, бледнея. Лео знал, что она сделает все, лишь бы ребенок был в порядке, а ведь кесарево сечение было не самым лучшим исходом ситуации.
– Хотите узнать пол? – спросила доктор. – Я могу сказать, но только если вы не против.
Лео и Марго переглянулись в волнении.
– А не могли бы вы написать? – спросил Лео. – И положить в конверт. И мы сможем открыть его вместе.
– В Рождество, – подхватила Марго, пропитываясь его настроением. – Это будет подарок для нас обоих.
Лео улыбнулся ей, и она ответила ему тем же. При мысли о том, что они скоро узнают, кто у них родится, – узнают вместе, – сердце его запело.
* * *
Марго очень хотела устроить сказочное Рождество. В детстве она не имела возможности праздновать, для нее этот день был просто еще одним в череде других, которые нужно было пережить. Став взрослой, она стала украшать квартиру, и они с Софи обменивались подарками, но этим все ограничивалось. Теперь же, имея свой дом и семью, она хотела закатить пир.
Лео сказал, что его родители тоже не устраивали больших празднеств в Рождество, когда он был маленьким. Для греческой православной церкви гораздо более важным днем была Пасха.
– Но я полагаю, в этом году нам есть что отпраздновать, – сказал Лео. – Так что я не прочь переломить традицию.
Марго его поддержала.
Желая сохранить вкус греческой культуры, она попробовала себя в разных традиционных блюдах: меломакарона, печенье с медом и орехами, курамбиде, пирожные с сахарной пудрой. Они с Марией напекли гору кристопсомо – круглых булочек с крестом, обожаемых греками.
Она собирала еловые и сосновые ветки по всему саду и украшала ими каминные полки и перила. По всему дому запахло хвоей.
Лео принес елку, и Марго сделала украшения из теста. В тот день к ним в гости пришли Тимон и Парфенопа, и она отлично провела время с племянником мужа, думая о тех временах, когда рядом с ней будет ее собственный ребенок.
Однако во все это было трудно поверить, все происходящее казалось сказкой. Но с каждым днем уверенность в будущем росла. Вот только в одном Марго не была уверена: какими будут их отношения с Лео.
Сейчас они относились друг к другу гораздо более тепло, чем раньше. Правда, по-прежнему не заговаривали о будущем и о чувствах друг к другу. Марго боялась признаться самой себе в том, что чувства ее растут и потихоньку начинают напоминать любовь. Счастье казалось таким хрупким, что, казалось, вот-вот могло разлететься на миллионы осколков… как когда-то раньше.
Но все же она от души наслаждалась этими предпраздничными днями.
В сочельник они отправились в Амфиссу на ночную службу. Византийские каланды отличались от традиционных песнопений и гимнов, знакомых Марго, но ей понравилось.
После службы Ава и Ксанте отправились по своим комнатам, и они остались с Лео наедине в гостиной, в камине потрескивал огонь, и елка сверкала огоньками.
Лео вытащил из кармана конверт:
– Откроем?
– Но еще не Рождество, – запротестовала Марго, ощутив дрожь от волнения.
– Уже пробило полночь, – сказал Лео, сел на плотный коврик у огня, скрестив ноги, и похлопал рядом с собой, приглашая ее присесть рядом. – Мы можем открыть вместе, чтобы одновременно увидеть.
– Хорошо, – согласилась Марго, не без усилия опускаясь на пол рядом с ним.
В молчании они открыли конверт, вытащили листок бумаги и прочитали одну-единственную фразу на нем: "Это мальчик!"
– Мальчик, – с восхищением повторила Маргарита.
Сердце ее пело. Конечно, ей и раньше хотелось узнать пол ребенка, но теперь все стало казаться совсем иным, гораздо более реальным – и в то же самое время менее реальным.
Положив ладони на живот, она произнесла:
– Сын. У нас будет сын. – Взглянув на ошарашенного Лео, она спросила: – Ты счастлив?
– Просто в восторге. – Он положил руку поверх ее руки, лежащей на животе. – А ты?
– Да. Странно, но мне трудно в это поверить.
– Знаю. Но ты не разочарована?
– С чего бы это?
– Из-за… Аннелизы.
При упоминании этого имени Марго ощутила острую боль, но уже совсем иную, не такую, как раньше. Крепче прижав ладони к животу, она сказала:
– Девочка бы не заменила мне Аннелизы, Лео.
– Я знаю. Никто не сможет ее заменить. Но, может быть, тебе бы было полегче.
– Нет, пусть будет так, как сейчас. Это новый старт для нас обоих.
Вымолвив эти слова, Марго остановилась, и сердце ее забилось чаще, когда она поняла, насколько серьезно она настроена.
Лео, должно быть, это понял, потому что глаза его потемнели. Взгляд его был прикован к ее губам.
– Марго… – произнес он и нежно поцеловал ее, не снимая руки с живота, а другую приложив к ее лицу.
Этот момент был самым чудесным, искренним и теплым для Марго.
Внезапно он отстранился.
– Я хочу тебя, – просто сказал он, и дрожь пробежала по ее телу. – Очень хочу тебя. Но только если и ты меня хочешь.
Его лицо стало вдруг таким беззащитным, и у Марго защемило сердце, когда она вспомнила те ужасные слова, что она бросила ему в лицо много месяцев назад.
Она приложила руки к его лицу.
– Я хочу тебя, Лео. Очень.
– И это безопасно?…
– Врач сказал, что да. – Марго слабо улыбнулась. – И нам не нужно беспокоиться о контрацепции.
Он мягко засмеялся и снова ее поцеловал, на сей раз не сдерживая своих чувств. От прикосновений его губ и языка в душе Марго и ее теле точно взрывались фейерверки.
– Мы можем подняться наверх, – прошептал Лео, целуя ее шею и плечи.
Рука его нашла ее теплую грудь, и большим пальцем он провел по напряженному соску.
Задрожав от желания, Марго взглянула на потрескивающий в камине огонь и сияющую ель. В доме было тихо и темно.
– Нет, давай останемся здесь, – прошептала она, расстегивая рубашку Лео.
Вот теперь, казалось, настала их настоящая брачная ночь, и пламя в камине с огоньками лишь подчеркивали священность того, что они делали.
Лео затих, когда она, расстегнув все пуговицы, сняла белую рубашку с его плеч, ощущая пальцами его гладкую кожу, горячую и шелковистую, и наслаждаясь ею. Ей захотелось почувствовать ее губами, и она поцеловала его ключицу, скользнув по ней языком.
Лео застонал.
– Ты заставишь меня кончить до того, как все начнется.
Она лукаво посмотрела на него:
– А это так плохо?
– Очень плохо – я хочу насладиться каждым моментом.
Улыбаясь, он развязал пояс ее платья из джерси, и оно распахнулось. Марго, оказавшись в бюстгальтере и трусиках, смутилась от осознания того, что ее живот значительно выступает, и тело выглядит совсем иначе, нежели в моменты их предыдущих свиданий. Хотя они никогда по-настоящему не были вместе – вот так, как сейчас, и раньше в их отношениях не было подлинной близости, нежности и открытости.
Лео снял с нее платье и положил ладонь на ее живот. Марго ощутила его теплую ладонь.
– Ты так прекрасна.
– Даже беременная?
– Особенно беременная. Когда я думаю о том, что ты носишь моего ребенка, для меня нет никого прекрасней.
Он наклонился и поцеловал ее живот, а потом осторожно положил ее на коврик и лег рядом. Странно было ощущать голой кожей щекочущий ворс ковра.
Марго с обожанием посмотрела на Лео, полностью доверившись ему, и он поцеловал ее в губы, а затем принялся спускаться ниже – к груди и животу, к бедрам. Раздвинув ей ноги, он поцеловал ее в самое потаенное место, и она ахнула от удовольствия. Сейчас она полностью открылась ему и была особенно уязвимой…
Но она не возражала, ощущая себя скорее любимой и желанной, нежели оскорбленной, и ей хотелось, чтобы и Лео ощущал то же.
– Теперь моя очередь, – сказала она, лукаво улыбаясь, и перевернула его на спину.
Он вопросительно приподнял бровь.
– Если ты так настаиваешь, – сказал он.
Марго начала его целовать – неспешно, наслаждаясь соленым привкусом его кожи, а он перебирал ее волосы. От груди она спустилась ниже, добралась до туго натянутой ткани трусов и высвободила его член. Проведя рукой по гладкой коже, она взяла его в рот.
– Марго! – выдохнул Лео, инстинктивно приподняв бедра.
Марго наблюдала за ним и чувствовала, что воспламеняется его желанием и страстью.
Затем Лео, протянув к ней руки, посадил ее себе на бедра и начал двигаться, сжимая руками ее бедра, и Марго застонала от удовольствия, покачиваясь с ним в такт.
Пламя отбрасывало на их тела причудливые тени, и нарастал накал их страсти – выше, выше, к самой вершине. Поленья потрескивали в огне, мелькали искры, и наконец Марго, испытав экстаз, закричала, прижимая к себе Лео еще теснее, откидывая голову назад и содрогаясь всем телом.
Они растянулись на коврике, удовлетворенные и довольные, прерывисто дыша.
– Хорошо, что Мария не спустилась за стаканом теплого молока, – произнес Лео.
Марго замерла:
– А она так делает?
– Иногда. Это помогает ей заснуть. – Он поцеловал ее в макушку. – Но не переживай. Никто не заходил. Здесь была лишь ты.
Марго мягко засмеялась и прижалась к нему:
– И ты.
– Именно. А ждать этого момента пришлось мне долго.
– Но ведь у тебя не было… – Поколебавшись, не желая портить настроение ему, Марго все же закончила фразу, желая узнать правду: – Не было никого, кроме меня?
– Нет, – твердо сказал Лео. – Со мной за эти два года была лишь ты, Марго.
– Да, и у меня не было никого, кроме тебя. Ты мне веришь?
– Да.
Он произнес это так уверенно, что она расслабилась в его руках. Нелегко было задать ему этот вопрос.
Разгоряченные и уставшие, они лежали, прижавшись друг к другу, и молчали, а пламя плясало миллионами отблесков и теней вокруг, и Марго ощущала себя полностью, абсолютно счастливой и спокойной. Вот это, подумалось ей, и есть настоящий брак, основанный на любви, вот так и должно быть. Только бы ничего не изменилось…
Глава 14
Спустя несколько дней после Рождества к ним из Нью-Йорка приехали Антониос и Линдсей. Марго тщательно готовилась к их визиту: следила за приготовлением пищи, поправляла украшения, долго думала, что надеть. Она немного переживала, ожидая встречи с братом Лео и его женой – и за себя, и за мужа.
За последние несколько дней отношения их укрепились, но счастье по-прежнему казалось хрупким. Три главных слова так и не прозвучали, и Марго ощущала страх при мысли о том, что теперь она полностью принадлежит Лео и на ней большая ответственность за их благополучие. Что все ее мечты, некогда недостижимые, теперь вполне реальны. Что все это легко потерять.
Ведь это происходило с ней не раз, и теперь она невольно готовилась к самому худшему.
Ожидая приезда брата, Лео несколько отстранился и стал проводить больше времени в офисе, ложась спать позже, чем обычно. Но они теперь хотя бы спали вместе, предварительно даже не обсуждая это. В ту ночь на Рождество, когда они занимались любовью, Лео просто лег с Марго и с тех пор приходил к ней каждую ночь, к ее радости и облегчению.
Однажды ночью, лежа с ним в кровати, Марго провела большим пальцем по складке между бровями.
– Скажи, что происходит, – тихо сказала она.
Лео вздрогнул от ее прикосновения.
– Ничего.
– Ты беспокоишься о том, как пройдет ваша встреча с братом?
– Я не беспокоюсь.
– Но что-то не в порядке. Ты сам не свой, Лео…
– Все прекрасно.
Он перекатился на свою сторону, подальше от жены, а она откинулась на подушки, глубоко уязвленная таким его поведением.
– Успокойся, Марго, – пробормотал он, и они молча заснули.
Марго стояла на крыльце, ежась от холодного зимнего ветра, глядя, как машина, взятая напрокат Антониосом и Линдсей, подъезжает к дому. Лео тоже вышел на ступеньки, лицо его было непроницаемым.
Марго утром почувствовала между ними невидимый барьер – очевидно, их отношения не были настолько близки, чтобы доверяться друг другу так всецело. Что ж, она запомнит это.
Первой вышла Линдсей, помахав им рукой и улыбнувшись Марго. Она была прекрасна какой-то неземной, воздушной красотой. Пару дней назад Лео рассказал, что она страдала социофобией, но Антониос помог ей это преодолеть. Марго решила, что приложит все усилия, чтобы создать для своей новой свояченицы непринужденную и спокойную атмосферу, и улыбнулась ей в ответ:
– Я так рада вас видеть.
– И я. Хотя я не очень-то много о вас слышала. – Линдсей бросила озорной взгляд на Лео, и он натянуто улыбнулся.
Марго знала, что Линдсей не в курсе их запутанной истории знакомства, и не собиралась посвящать ее во все тайны, тем более что и сама мучилась вопросом: что же, в конце концов, происходит между ними.
– Прошу в дом, – произнесла она, ведя невестку по ступеням. – Здесь так холодно.
Антониос выходил из машины, но Марго уже почувствовала напряжение, возникшее между братьями. Наверное, им лучше поприветствовать друг друга наедине.
Линдсей последовала за Марго, но остановилась в холле, изумленная гирляндами сосновых веток, обрамлявшими входную дверь, и пучками хвои, обмотанными вокруг перил.
– Какая красота! Это ваших рук дело?
– Да. Решила устроить настоящее Рождество, – ответила Марго, смутившись.
Линдсей широко улыбнулась:
– Здорово. Хотелось бы мне, чтобы наша квартира в Нью-Йорке выглядела так же мило. Но я безнадежна в украшениях и всяких таких вещах. Во всем, кроме чисел.
– Вы себя недооцениваете.
Лео рассказывал, что Линдсей – блестящий математик и преподает в одном из нью-йоркских университетов. Так что Марго, глядя на невестку, робела. Что бы там ни говорили о социофобии, ей удается это скрывать.
Ксанте, Ава и Парфенопа вошли в комнату, и начались объятия и поцелуи. Глядя на них, Марго подумала, что и отношения с сестрами Лео у нее пока тоже не слишком близкие.
После того как церемония приветствий была окончена, все повернулись к Марго.
– Ну и Лео, темная лошадка, – шутливо сказала Линдсей. – Я даже не знала, что он с кем-то встречается.
У Марго все внутри сжалось.
– Наверное, он не любит распространяться о своей жизни.
– Уж кто бы говорил, Линдсей, – с улыбкой произнесла Ксанте. – Антониос представил нам тебя, даже не предупредив.
– Это верно, – со смехом призналась Линдсей.
С радостью ухватившись за возможность отвести от себя внимание, Марго сказала:
– Да у вас, кажется, целая история.
Линдсей согласилась поведать, как они с Антониосом встретились и поженились в Нью-Йорке всего за неделю.
– Когда ты встречаешь своего человека, это сразу чувствуется, правда ведь? – улыбаясь, сказала она, ища у Марго поддержки.
Однако Маргарита снова погрузилась в тревожные размышления.
По словам Линдсей, все легко и очевидно, если ты влюблен. Но ведь между ними с Лео столько недомолвок, сомнений, страхов! Ей так хотелось радоваться своей новой жизни, но она осторожничала, и Лео тоже. Может быть, так теперь будет продолжаться всегда.
Марго понимала, что ей сложнее, чем многим другим. Столько людей подвели ее в разные моменты ее жизни, и никто не поддержал, когда нужна была помощь. Трудно было забыть обо всем этом, темное прошлое напоминало о себе всякий раз, когда необходимо было сделать сложный выбор. А что, если Лео не сдержит своего слова – устанет или просто уйдет? В свое время с ней так поступали все – может, и он не будет исключением?
Наконец в гостиную вошли братья. Марго бросила на мужа быстрый испытующий взгляд, но по его лицу невозможно было что-либо прочесть. Интересно, что же между ними произошло?
Беседа закрутилась вокруг семьи Парфенопы и шалостей Тимона. Марго, откинувшись на спинку дивана, думала о том, как хорошо быть частью семьи – даже вот так, сидя в сторонке и просто слушая. Она поймала взгляд Лео, и он улыбнулся ей. Страх, сжимавший желудок, начал понемногу отступать.
Лео сидел на кушетке напротив Марго, едва слушая беседу окружающих. В мыслях его прокручивался напряженный диалог с братом, состоявшийся на ступеньках.
Странно было видеть его снова здесь, в родительском доме, где прошло их детство, вспомнить о смерти родителей и череде лет вражды и подозрений. Лео напрягся, инстинктивно сжав кулаки.
Можно было отпустить прошлое, забыть старые обиды, притвориться, что идешь вперед, но память не так-то легко перехитрить. Она обладала властью. А если Лео не может сделать шаг вперед в отношениях с братом, значит, и с Марго его также ждет длительная неопределенность.
Лео хотелось сказать, что он любит ее, хотелось верить, что это навсегда – серьезные, крепкие отношения. Но он не мог забыть, как она его отвергала, и ему было больно до сих пор.
– Как новая семья? – спросил Антониос, нарушив холодное молчание, повисшеее между ними.
– Отлично.
– Не знал, что ты с кем-то встречаешься.
– Ну, мы не очень-то тесно общаемся, – ответил Лео.
Он намеревался пошутить, но слова получились злыми и ехидными.
– Это ты у нас говорун, – добавил Лео, сделав вторую попытку, но вновь не вышло.
Антониос лишь кивнул, стиснув зубы, и между ними вновь воцарилось молчание. Лишь сидя в гостиной, они порой перебрасывались малозначительными словечками.
Взгляд Лео то и дело возвращался к Марго. Она слушала беседы окружающих, но выглядела какой-то напряженной, даже несчастной. Ах, если бы они остались наедине. Если бы он только был уверен в ее чувствах… и в своих заодно.
В тот же вечер, готовясь отходить ко сну, Марго спросила Лео:
– У вас с Антониосом все хорошо?
За день им не удалось поговорить – они оба были заняты гостями. Марго выглядела уставшей и бледной, и вокруг глаз ее появились темные круги.
– Насколько это возможно, – ответил он, растягиваясь на кровати.
Лео до сих пор хранил одежду в своей спальне, но кое-какие мелочи перенес к Марго: книги, очки, пижаму. Однако Лео не переставал думать, что его присутствие в жизни Марго, в ее постели лишь временно.