- Ой, как же здорово! - восклицала она по всякому поводу.
Кажется, слово "здорово" стало теперь ее любимым словом.
Джулия кивнула и пошла к двери.
- Вам подать чай в вашу комнату, мэм? - На этот раз Хелберд обращался к ней.
Джулия была в нерешительности.
- Я бы не хотела вас беспокоить, - пробормотала она.
Хелберд покачал головой:
- Никакого беспокойства, мэм.
Люси вздохнула с подчеркнутым безразличием.
- Если миссис Пембертон захочет чаю, она выпьет его здесь со мной, Хелберд.
- Да, да, конечно, мэм.
Хелберд склонил голову в вежливом поклоне, сочувственно посмотрел на Джулию и вышел.
Джулия открыла дверь, и Люси перенесла свое внимание на нее.
- Надеюсь, у тебя не войдет это в привычку - позорить меня перед слугами, Джулия, - бросила она.
Джулия вздохнула:
- Мне очень жаль.
- Правда? - Люси с сомнением посмотрела на нее. Достав носовой платок, она без кокетства промокнула им нос. - Что ж, в любом случае нам предстоит жить вместе - по крайней мере несколько дней, - и я была бы признательна, если бы ты вела себя менее агрессивно.
Джулия приложилась лбом к прохладной обивке двери.
- Отлично, - сказала она. - Я постараюсь.
Люси отбросила платок в сторону.
- Ты будешь сегодня вечером на ужине?
- Конечно, - кивнула Джулия.
- Отлично.
Ей просто дали понять, что аудиенция окончена, и Джулия возмутилась в душе. Но она очень аккуратно прикрыла за собой дверь и пошла в свою комнату. Однако, придя к себе, она уже не могла сдерживаться. Она упала на кровать и позволила себе выплакаться.
Она больше не видела Роберта до следующего вечера.
Он не пришел тогда на ужин, и Люси с видимым удовольствием сообщила ей, что он с Памелой пошел на вечеринку к кому-то из их друзей. Очевидно, он приехал из офиса, когда она была в ванной. Он принял душ, переоделся и снова уехал. Эмма, конечно, пошла спать около семи, и Джулия и ее свекровь остались вдвоем.
Ужин проходил в неловком молчании, и Джулия не получила от него никакого удовольствия. Потом они смотрели в гостиной телевизор.
- Без сомнения, тебе нелегко привыкнуть к жизни, которую мы ведем, - сказала Люси, удобно устраиваясь в кресле. - Прежде всего, тебе чужд наш стиль, не так ли, Джулия?
Джулия притворилась, что поглощена фильмом, который они смотрели.
- Что вы сказали? - спросила она, прекрасно расслышав слова Люси.
- Я сказала, что тебе будет трудно привыкнуть к нашему стилю жизни, - резко сказала Люси. - Не думаю, что жизнь в Ратуне может сравниться со светской жизнью здесь, в Лондоне.
- Не думаю, что может. - Джулия заправила прядь волос за ухо.
- И у тебя не было возможности привыкнуть к такой жизни до того, как ты уехала с Майклом, - продолжала ее свекровь. - Не представляю, чем руководствовался Майкл, когда выбирал это место, - казалось, ему очень нравится жить в Лондоне.
- Он пошел во флот задолго до встречи со мной, - напомнила Джулия.
Люси пожала плечами:
- Да, я знаю. Ему всегда нравилось болтаться на кораблях. С самого детства. Но чтобы он принял назначение за границу, да еще постоянное…
- Это была его идея. - Джулия заставила себя не переходить, на радость Люси, в контратаку.
- Знаю. Но это так на него не похоже. - Люси потянулась за бокалом шерри. - Правда, тебе так было удобнее всего.
Джулия упражнялась в сохранении спокойствия.
- Удобнее? - переспросила она.
- Разумеется. Я хочу сказать… ведь ты, Джулия, не привыкла к нашему стилю жизни, не так ли? Ты не привыкла устраивать развлечения, давать приемы! Я не думаю, что ты хоть раз в жизни составляла меню, верно?
- Нет. В детском доме обычно этим не занимаются, - подтвердила Джулия.
Люси жестом попросила перемирия.
- Ну, Джулия, давай больше не ссориться. Я просто стараюсь все с тобой обсудить.
- Я не ссорюсь, - с упреком сказала Джулия и глубоко вздохнула. - Может, вас это и удивит, но мы с Майклом были счастливы - очень счастливы.
Люси прищурила глаза:
- В самом деле?
- Да. Его не интересовал ваш… ваш светский Лондон, или как вы его там называете! Он любил болтаться на кораблях, здесь я с вами согласна. У нас была лодка, просто маленькая лодка, и мы проводили на ней большую часть выходных. Мы плавали, загорали. Мы приглашали друзей. Это… была чудесная жизнь.
Люси скривила губы:
- Майкл и теперь был бы жив, если бы ты не уговорила его принять это назначение.
Джулия побледнела:
- Это неправда!
- А ты откуда знаешь? - Люси уже не скрывала своей неприязни.
Джулия сжала губы, не решаясь заговорить. Ей не хотелось обсуждать личные проблемы Майкла со здоровьем при этой женщине, пусть она даже его мать. Но все-таки сказать ей нужно. Вздохнув, она заговорила:
- Знаю, потому что он принял это назначение по совету врача, который сказал, что ему надо снизить деловую активность.
- Что? Я не верю тебе!
- Это правда. Я тоже ничего не знала до… до второго приступа. Доктору пришлось мне все объяснить. - Джулия откинулась на спинку кресла. - Майкл отказывался воспринимать свою болезнь всерьез.
Люси смотрела на нее широко открытыми глазами, у нее дрожали губы. Джулии сделалось очень жаль ее.
- Ты… ты это придумала. Он… он бы мне сказал. Я его родная мать!
Джулия пожала плечами:
- Вы не знали его так хорошо, как я.
- Я знала его двадцать восемь лет, - презрительно бросила Люси. - В четыре-пять раз дольше, чем ты.
- Да, но не так хорошо, как его знала я, - тихо сказала Джулия. - Поверьте, я говорю правду, я не стараюсь причинить вам боль.
Люси поднялась с кресла.
- Ты говорила об этом Роберту?
Джулия покачала головой:
- Нет. Я никому об этом не говорила.
- Я бы не хотела, чтобы ты говорила ему, - сказала Люси, беспокойно прохаживаясь по комнате. - Я бы хотела, чтобы смерть Майкла все воспринимали как неожиданное несчастье, какие случаются в жизни.
- Так оно и было! - с горечью воскликнула Джулия, поняв, что Люси просто не хочется, чтобы ее друзья узнали, что в течение шести лет Майкл скрывал свою болезнь от родных - прежде всего от нее.
- И для тебя тоже? - вопрошала Люси. - Ты можешь так сказать с чистым сердцем?
- Конечно могу. - Джулию больно задел тон свекрови.
После последних нескольких минут разговора фильм совсем перестал интересовать ее.
Люси жестом прекратила разговор.
- Ну ладно. Это все в прошлом, никто из нас не может воскресить его. - Она сжала губы. - Слава Богу, у меня еще есть Роберт и, конечно, Эмма.
Джулия встала.
- А когда Роберт женится? - не выдержав, спросила она.
- Что ты имеешь в виду?
Джулия покачала головой:
- Ничего.
- Ты думаешь, тогда для Роберта что-то изменится? - презрительно спросила Люси. - О нет! Роберт ведь не такой, как Майкл. Он никогда не сделает того, что может обидеть меня. А девушка, на которой он женится, понимает, какие у нас отношения. Памела не эгоистка. Мы с ней очень близкие друзья.
Джулия подавила вздох. Она еще многое могла бы сказать. Можно было с непередаваемой легкостью сделать жестокий намек на то, что жены и подружки бывают совсем разными людьми. Но она оставила свои мысли при себе. Вместо этого она подошла к стенному бару и спросила:
- Налить вам еще шерри?
- Нет, спасибо.
Люси смотрела, как она смешивает себе еще джина с тоником.
- Ты уже в третий раз сегодня пьешь джин с тоником, если не ошибаюсь.
Джулия сознательно поднесла бокал к губам.
- Да. Вы что-то имеете против?
Люси высокомерно пожала плечами:
- Мне казалось, что мое мнение по этому вопросу очевидно.
- Роберт может это позволить, - уколола Джулия с натянутой улыбкой.
- Деньги здесь ни при чем. Ты ведь не хочешь превратиться в алкоголичку, Джулия?
- Ну ради Бога! - Джулия проглотила остатки джина и поставила бокал на поднос с подчеркнутой осторожностью. Затем она взглянула на свои мужские часы. - Сейчас полдесятого. Вы не будете возражать, если я пойду спать?
Люси фыркнула:
- Вовсе нет. Совершенно ясно, что у нас мало общего.
Джулия пошла к двери, сжав кулаки, но не поддавшись на провокацию. А это было невероятно трудно в сложившихся обстоятельствах. Люси твердо решила поставить ее на место, и пока что ей это удавалось. Люси только не знала о решении Джулии не поддаваться более запугиваниям свекрови, а также о том, что выигранный бой не означает окончания войны.
На следующий день Люси повела Эмму в парк. Стоял один из тех редких замечательных ноябрьских дней, когда деревья, прихваченные морозом, покрывались сверкающим инеем, а воздух был чист и свеж, как вино.
Эмма просила мать пойти с ними, но Джулия отказалась. Она догадалась, что Люси хочет остаться наедине с ребенком, и, как бабушка, она имела на это право.
Роберта тоже не было дома. Он ушел с утра, еще до того, как Джулия встала, он утром звонил Хелберду и сказал, что к обеду не придет. Итак, вся квартира была в распоряжении Джулии, если, конечно, не считать слугу.
Она сидела в гостиной, наслаждаясь временной свободой, когда зазвонил дверной звонок. Она машинально поднялась, но ее остановил появившийся Хелберд.
- Я займусь этим, миссис Пембертон, - заверил он по обыкновению учтиво, и Джулия снова опустилась на кушетку.
Хелберд вышел в прихожую и открыл входную дверь. До нее донесся приглушенный разговор, голос Хелберда звучал удивленно, затем она услышала, как закрылась дверь.
Оглянувшись, она увидела, что он входит в комнату, нагруженный коробками и свертками.
- Боже мой! - улыбаясь, воскликнула она. - Что здесь происходит?
Хелберд замялся, не выпуская свертков из рук.
- Это вам, миссис Пембертон, - сказал он. - Куда это отнести? В вашу комнату?
- Мне? - недоуменно переспросила Джулия. - Но… но я ничего не заказывала.
- Да, но посыльный сказал именно так, - твердо сказал Хелберд.
- Вы уверены, что это не для… для матери мистера Роберта?
- Нет, мэм. Посыльный сказал, что это для миссис Джулии Пембертон.
Джулия встала:
- Хорошо, но все-таки положите свертки. Не стоит с ними стоять. Я посмотрю, что это, хорошо?
- Как угодно, мэм. Может быть, вы хотите, чтобы это сделал я? - Он улыбнулся, и Джулии было приятно его одобрение.
Он опустил свертки на кушетку, где сидела она, и тогда Джулия увидела надпись на крышке одной из коробок. Она сжалась. Она прочла имя одного из самых известных в Лондоне кутюрье и вдруг поняла, что это были за свертки.
- Спасибо, дальше я справлюсь сама, - сказала она неожиданно севшим голосом.
Затем, почувствовав, что Хелберд с любопытством смотрит на нее, она добавила:
- Я… это не мне.
- Но посыльный…
- Я знаю, что сказал посыльный. Он думал, что это для меня. Но это не так. - Она закусила губу. - Оставьте это здесь. Я… займусь этим.
- Да, мэм.
Хелберд с видимой неохотой вернулся на кухню, а Джулия, подавив вздох, стояла и смотрела злыми глазами на кучу свертков. Кто это устроил? Роберт? Или таинственная Памела? Кто бы это ни прислал, он может это забрать. Ей ничего не надо от Пембертонов!
Пусть так, но она не могла просто спокойно сидеть рядом с таким количеством загадочных свертков. Простое любопытство подталкивало ее заглянуть в коробки, чтобы посмотреть, что они выбрали для нее, не спрашивая ее мнения. Но она решила про себя не поддаваться искушению. Она села в кресло спиной к сверткам и взяла газету, которую читала до этого, когда в дверь позвонили. Внезапно один из свертков выскользнул с шуршанием из небрежно брошенной кучи и с шумом упал на ковер. От неожиданности она вздрогнула и сердито обернулась.
Полуоткрытая коробка лежала на полу, ее содержимое вывалилось на ковер абрикосового цвета. Она не знала, что это такое, но цвет ткани был просто прелестным. Казалось, оттенки пурпурного, голубого и зеленого переплелись в ткани с серебряной ниткой.
С сердитым восклицанием она встала и опустилась у коробки на колени, собирая выпавшую вещь. Ткань была мягкой и гладкой на ощупь, и, подчинившись внезапному порыву, она бросила коробку на кушетку и достала содержимое.
Это был халат, длинный и прямой, с высоким воротником и узким вырезом. Приложив его к себе, она поняла, что скорее всего это ее размер, и разозлилась.
Она небрежно сунула его опять в коробку и прихлопнула крышкой. Затем в задумчивости сжала губы и посмотрела на другие коробки.
Но прежде, чем она успела нарушить данное себе слово и открыть коробки, в комнату вошел Роберт Пембертон. На нем было темное полупальто с воротником из темного меха, и, когда он расстегнул его, войдя в комнату, она разглядела под пальто светлый костюм.
Казалось, он был удивлен, застав ее одну, и вопросительно посмотрел вокруг, намеренно не глядя на свертки на кушетке, что раздражало Джулию.
- А где все?
Джулия сделала глубокий вдох:
- Они пошли в парк.
- Понятно. - Роберт снял пальто и передал его по дошедшему Хелберду.
- Подать чаю? - предложил Хелберд.
Роберт посмотрел на Джулию, но она покачала головой, и он повторил ее жест.
- Нет, спасибо, Хелберд, - ответил он. - Может быть, позже. Когда вернется миссис Пембертон.
- Да, сэр.
Хелберд удалился, а Джулия встала с кушетки и вышла на середину комнаты, ожидая, когда он объяснит свой поступок.
Однако Роберт, казалось, решил не замечать свертков, он опустился в кресло и закурил сигару с возмутительным безразличием. Наконец Джулия не выдержала.
- Ну что? - сказала она. - Зачем ты это сделал?
Роберт предпочел притвориться, что не понимает:
- Что я сделал?
Джулия вздохнула:
- Купил все эти вещи.
Роберт рассеянным взглядом прошелся по сверткам.
- А это сделал я?
- А разве не ты? - Джулия злилась.
- Ну а если и я?
- Перестань! - Джулия сжала кулаки. - Я тебе уже сказала - я ничего от вас не хочу.
Роберт поднял свои темные брови:
- Мне жаль тебя разочаровывать, но я здесь ни при чем.
Джулия нахмурилась:
- Не ты? Кто же тогда? Ведь не твоя же мать?!
Роберт пожал плечами:
- Почему бы и нет?
Джулия заметалась в поисках ответа:
- Она… она не стала бы…
- Ну что ж, мне очень жаль опять тебя разочаровывать, но это именно она. - Роберт критически оглядел Джулию. - Думаю, она решила, что твой гардероб… скажем, не совсем здесь уместен.
- Черта с два она так думала! - Джулия в гневе схватила себя за волосы. - Как она смеет указывать, что мне носить? - Тут Джулия наморщила нос. - Ах да, конечно. Ведь сегодня она дает ужин, не так ли? Она, может быть, боится, что там я ее опозорю? Как же, бедная родственница!
Лицо Роберта потемнело.
- Успокойся, Джулия! Не веди себя как балованный ребенок! Если моя мать решила купить тебе что-то из одежды, ты по крайней мере могла бы поблагодарить ее.
- Почему? За что мне благодарить? Я ничего не просила.
С презрительным выражением лица Роберт поднялся.
- Знаешь, меня уже тошнит от тебя, - холодно сказал он.
- Тебя и вполовину так не тошнит, как меня от тебя, - по-детски не осталась в долгу Джулия.
- Так ты не хочешь по-хорошему? - Роберт стоял, глядя на нее сверху вниз, его глаза горели ненавистью.
Джулия пыталась оставаться спокойной, по крайней мере внешне, но это было нелегко, так как он был неприкрыто враждебно настроен.
- Если… если моя одежда недостаточно хороша для ваших… ваших друзей, тогда я останусь весь вечер в своей комнате.
Роберт покачал головой:
- Ты сделаешь, как я сказал.
- Это еще почему? - Джулия на несколько шагов отступила назад, немного испугавшись гнева, который сама вызвала. - Ты… твоя мать должны были понять мои чувства. Но, наверное, поэтому она это и сделала.
Роберт прошелся рукой по своим густым волосам и опустил руку на шею почти измученно.
- Не говори глупости, - коротко воскликнул он. - Ты прекрасно знаешь, что вещи, которые ты носила в Ратуне, не подойдут для нашей зимы. - Он бросил взгляд на кучу коробок. - Разве ты не посмотрела, что там?
- Нет, я даже крышек не открывала, - настороженно ответила Джулия.
Роберт заколебался на мгновение, затем, расстегнул пиджак, он откинул крышку ближайшей коробки. Внутри был брючный костюм из твида оливково-зеленого цвета. Он достал его, встряхнул и критически осмотрел.
- Тебе бы это очень пошло, - заметил он, уже не повышая голоса.
Джулия опустила голову.
- Тебе ведь все равно, что это так унижает меня, верно? - спросила она тихо.
Услышав это, Роберт выпрямился и небрежно бросил костюм на кушетку.
- А почему мне должно быть не все равно? - резко спросил он. - Ты не возражала против того, чтобы унижать меня.
Джулия посмотрела на него долгим взглядом широко открытых зеленых глаз, в голове у нее стучало.
- Я… тебя… унижала? - повторила она. - Как?
Роберт отвернулся, потянувшись к низкому столику рядом за сигарой. Зажав ее в зубах, он шарил в карманах в поисках зажигалки. Чиркнув ею, он сказал:
- Как ты думаешь, что я почувствовал, когда вернулся и узнал, что ты вышла за Майкла?
Джулия положила руку на горло, как бы защищаясь.
- Я бы предпочла не обсуждать это, - запинаясь, проговорила она.
Губы Роберта подергивались.
- Уверен, что предпочла бы. Что ты еще можешь сказать? Все очевидно. - Уголки его губ поползли вверх в жестокой улыбке. - Ох, Джулия, мне ты правда сделала много хорошего. Очень много. Ты заставила меня понять, каким я был дураком, черт побери…
- Ты не понимаешь! - Джулия не выдержала и прервала его.
- О, я прекрасно понимаю, Джулия. Половину чувства вызывали мои деньги, не правда ли? Я в итоге сорвался у тебя с крючка, но ничего, ведь между его счетом в банке и моим нет никакой разницы!
Джулия взмахнула рукой, и ее пальцы хлестнули по его сухой мускулистой щеке, прекратив, к счастью, дальнейшие комментарии с его стороны. Она не знала, чего ждать дальше. Может, каких-нибудь угроз. Но Роберт ничего не сделал, только долго выдерживал ее взволнованный взгляд, пока на его лице не проступили красные следы ее пальцев. Затем он резко повернулся и вышел из комнаты.
Джулия смотрела долгим взглядом на дверь, и ее глаза застилали слезы. "О Боже, что я наделала", - сквозь тошноту подумала она.
Она повернулась к куче коробок на кушетке с детским желанием порвать и коробки, и содержимое на кусочки. Но так ведь ничего не докажешь, кроме того, что она еще ребенок, как заявил Роберт.
Глубоко вздохнув, она собрала все коробки и в два приема перенесла их к себе в спальню. Покончив с этим, она вывалила все вещи на свою кровать, нашла вешалки и стала убирать их в шкафы, стоявшие вдоль одной из стен комнаты. Она не вполне отдавала себе отчет в том, зачем она это делает, но была уверена, что эти вещи помогут ей говорить с Люси Пембертон на равных.