– Нет, бюджет не позволяет. Но вы можете пользоваться услугами тех, кто в этот день работает над шоу.
Софи принесла нам кружки с кофе и пакетики заменителя сахара трех цветов – розового, синего и желтого, – а также заменитель сливок. Сахар содержался только в "Эм энд эмс".
– Что конкретно я буду делать? – поинтересовалась я. – Извините, я туплю, но…
– Будете обедать с актерами, подлизываться к ним и выслушивать их излияния о том, что они хотят бросить дневные передачи и сниматься в фильмах. Затем вы появитесь в "Мыле и грязи" и выложите всю их подноготную. Только это не должна быть подлинная подноготная, потому что актеры обязаны оставаться сексуальными в глазах публики. Но все должно выглядеть как подноготная – так мы зарабатываем на хлеб с маслом. Восторгайтесь ими и выдавайте свои восторги за журналистское расследование.
Для меня это был не самый подходящий день, чтобы ступить на поприще журналистики, учитывая мои чувства по отношению к репортерам.
– Знаете, Джен, в действительности я дизайнер открыток. Мое поле деятельности – рисование.
– Не беспокойтесь, мы поможем вам: с разговорами. Триша – профессионал, она смогла взять хорошее интервью у моей бабушки, а моя бабушка не говорит по-английски. Вы только начните, и все будет хорошо.
Я вздохнула. Кто я такая, Чтобы отказываться от предложения Джен? Безработная, чьи вещи хранятся в чемоданах. Мне нужна квартира, деньги на уплату за первый и последний месяцы плюс залог. Я получила какие-то деньги за участие в прекратившем свое существование шоу, но большая часть из них ушла на Пи-Би.
Мой младший брат, Пи-Би, должен переехать из государственной психиатрической лечебницы в реабилитационный центр в Санта-Барбаре. Часть средств на это обеспечивали гранты и государственные программы, но далеко не все. А я была готова на что угодно, лишь бы Пи-Би оказался в "Хейвен-Лейн". Там действительно очень хорошие условия, а это моему брату-шизофренику не всегда доступно. Ради него я готова грабить банки. Но ограбление банков не стояло в программе. А вот появление на низкопробных телевизионных шоу…
Мы с Джен Ким обменялись рукопожатиями, и она крикнула Софи, чтобы та подготовила стандартный контракт, Я пошла к приемной своего нового начальника, который в данный момент находился на производственном совещании по поводу сериала.
– Введи данные Уолли, Софи. – Джен вынула из сумочки сигарету и поспешно направилась к двери. – В том числе номер факса и электронный адрес. Мы должны знать, где ее можно найти, в любое время суток.
Когда Софи печатала номер факса Саймона, в душу мне закралось первое сомнение. Саймон. Но прежде чем я успела уцепиться за эту мысль, в другом конце коридора появился мужчина. Он желал видеть Джен Ким. Услышав, что ее нет, он обратил свой гнев на Софи.
– Кто возместит мне ущерб – повреждения, нанесенные моей машине? – Он не жалел своих голосовых связок.
– Какие повреждения? – Софи смотрела на его руки, изукрашенные татуировками.
– Вмятины. И бензина на одну восьмую меньше, чем было. Кто-то взял ее покататься, пока она стояла на съемочной площадке……
– Вы не забрали с собой ключи?
– А разве у меня был выбор? Ваш транспортный отдел требует оставлять ключи, на случай если им понадобится переставить машину.
Софи достала из ящика какой-то бланк и протянула его мужчине.
– Разбирайтесь с отделом транспорта. Можете подать заявление о причиненном ущербе, а мисс Ким нет никакого дела до вашего автомобиля.
– А до того, что главный декоратор половину рабочего дня пьян, ей есть дело? – возмущался мужчина, двинувшись по коридору и размахивая листком. – Или до того, что рабочие растаскивают по домам реквизит?
– Бедняга… – пробормотала Софи. – На одной руке у него "горячий парень", на другой – "жеребец". Как вам это нравится?
– Да уж, – ответила я. – Софи, у меня тоже проблема.
Ее взгляд стал настороженным.
– Какая?
– Вы знаете что-нибудь о работе корреспондента, который берет интервью на свиданиях? Я вспомнила, что у меня есть бойфренд.
– Да?
– Мы знакомы совсем недавно. И я гадаю…
– … не будет ли он против? Против того, что вы станете корреспондентом "Мыла и грязи"? О Боже! Парни возбуждаются, когда по телевизору показывают их девчонок. Вам нечего беспокоиться.
– По правде говоря, я считаю…
– …он будет ревновать? – Софи покачала головой, откидывая длинные светлые волосы за спину. – Скажите ему, что они геи. Все парни считают актеров, снимающихся в мыльных операх, гомосексуалистами.
– Но у зрителей создастся впечатление, будто я встречаюсь с этими мужчинами, хотя мои чувства тут совершенно ни при чем и вечером я прихожу домой к своему бойфренду. Разве это этично?
– Этично? – У Софи был маленький, похожий на кнопку носик. Сейчас он сморщился – она была в замешательстве. Я решила, что она размышляет над этим вопросом, но тут она сказала: – Я как-то не понимаю, о чем вы… Одну минутку!.. – Она взяла наушник, который я прежде не заметила. – Офис Джен Ким… Ага. Ага. О'кей. – Софи посмотрела на меня и улыбнулась. – Вас приглашают на съемочную площадку. Вы знаете, как туда попасть?
"Под конец дня" снимали в павильоне Д – он представлял собой что-то вроде сарая по другую сторону стоянки. Я дошла туда за двадцать минут, и если учесть, что Джен делала это по нескольку раз в день, то становилось понятно, почему она такая худющая. К тому же она безостановочно курит. Софи предложила вызвать машину, но я отказалась. Она добавила, что скоро у Джен будет офис в новом административном здании, которое построят на месте нынешнего здания под номером двенадцать. "Это гораздо ближе. А для ее работы очень важно быть рядом со всеми", – добавила она, словно речь шла о матери Терезе и сиротах.
Я включила мобильник, чтобы позвонить Джо. При последнем переезде я потеряла зарядное устройство и потому пыталась экономить батарейки – иными словами, я то и дело отключала телефон, напрочь об этом забывая. Возвратившись к жизни, он поведал мне о трех пропущенных звонках. Один был от Фредрик, которая спрашивала, видела ли я утренние "Новости", другой от Пи-Би – загадочное послание о комиксах, и последний – от Саймона: тот сообщал, что придет домой под вечер, и спрашивая, желаю ли я встретиться там, где мы расстались прошедшей ночью. Как и подобает федеральному агенту, при разговоре по обычному телефону он не вдавался в детали. Я позвонила ему на голосовую почту и просто сказала "да".
Набирая номер Фредрик, я увидела мужчину с татуировками – он курил рядом с побитым белым пикапом, припаркованным около погрузочной платформы. Я кивнула ему, и он отсалютовал мне сигаретой.
– Ты знаешь что-нибудь о Джо? – спросила я, дозвонившись до Фредрик.
– Нет, думаю, она всех избегает, но догадайся, что сказали в "Новостях". Дэвид был застрахован на огромную сумму! Веселого Рождества тому, кто нагреет на этом руки.
– Об этом говорили в "Новостях"? Подожди-ка… – Я остановилась перед павильоном Д, чтобы прочитать надпись над черной стальной дверью: "Не входить при красном свете!" Красная лампочка не горела. Я вошла. – Все в порядке! Я тебя слушаю. – Мои глаза привыкали к темноте. – Какое страховое агентство станет обнародовать подобную информацию?
– То, где есть временный работник или уборщик, желающий продать ее таблоидам, – ответила Фредрик. – Мне кажется, я догадываюсь о мотиве.
– Я тоже, – согласилась я, но тут проходившая мимо меня женщина сказала, что на съемочной площадке нельзя пользоваться мобильниками, и я выключила телефон.
Впереди горел яркий свет. Я пошла туда. Кругом сновали люди – одни спешили, другие слонялись без дела, на меня никто не обращал внимания. Я ненадолго остановилась перед складным столом, на котором стоял поднос с аппетитными бубликами, тарелка с салатсм и баночка с горчицей.
– Где вы его потеряли? – спросил какой-то парень, наливая себе воды из кулера.
– Вы о чем? – удивилась я, но тут же поняла – это он не мне.
– Если бы я знал это, он не был бы потерян, – ответил ему мужчина, открывая огромную банку с аспирином. Я узнала Клэя, декоратора, который ширялся в шкафу Триши вчера вечером.
– Это одна из "беретт", что у нас были на прошлой неделе?
– Ничего подобного. "Кольт-1911" – его никто не видел вот уже месяц. – Клэй проглотил аспирин, не запив водой.
Я пошла дальше. По пути мне попалась детская кроватка, устланная полосатой льняной тканью. В ней лежала кукла, в маечке и подгузнике. Она улыбалась мне розовыми губками и голубыми стеклянными глазками. Я улыбнулась в ответ – и вздрогнула: сзади кто-то спросил меня:
– Уолли Шелли, как вы себя чувствуете? – Я обернулась и увидела Макса Фройнда, помощника режиссера. Он приближался ко мне – с клипбордом в руке, в наушниках, по-прежнему прихрамывая. Сняв наушники, он показал на женщину с косичками, оказавшуюся рядом: – Кармел Грейвс, известная как Кей-Джи. Она тоже Помощник режиссера. Мы работаем вместе.
Кей-Джи одарила меня улыбкой и сокрушительным рукопожатием и удалилась.
– Джен хочет, чтобы я представил вас трем актерам, с которыми вы пойдете на свидания. Руперта вы могли видеть вчера вечером. Шеффо, подожди, не уходи…
Из наушников Макса послышался женский голос, словно в них сидела волшебница.
– Макс, детективу нужен список всех, кто присутствовал на вчерашнем производственном совещании… – Помощник режиссера снова надел наушники и отстегнул от пояса радиопередатчик.
Когда он закончил разговор, я спросила:
– Она имела в виду детектива, расследующего убийство?
– Прошу прощения?
– Извините, я невольно подслушала. Это имеет отношение к Дэвиду?
Макс кивнул:
– Они выясняют, кто где был, когда он умер. Рутина. По крайней мере так они говорят, но я догадываюсь, что они говорят так всегда. На чем я остановился?
– На Шеффо, – подсказала я. – Вы хотели меня ему представить. Но вчера вечером я успела с ним познакомиться.
– Да? Хорошо. В любом случае он уже отправился домой. У него изжога, и мы побыстрей отсняли его сцены. К вечеру с ним все будет в порядке. Не беспокойтесь.
Я удивилась тому, что меня должна беспокоить изжога Шеффо Корминьяка, но Макс куда-то похромал и я последовала за ним.
– Как дела у Джо Рафферти? – спросил он. – Вчера она немного пошатывалась. – Я не успела ответить. Чей-то громкий протестующий возглас заставил Макса резко обернуться.
Триша, в бальном платье, при полном макияже, стояла напротив Кей-Джи.
– Я не позволю, чтобы меня выгоняли, как бестолкового ребенка, когда я занимаюсь делами, которые имеют громадное значение для шоу и, кстати говоря, обеспечивают вам зарплату!
– Триша, ничего личного, просто таковы правила, – вразумляла актрису Кей-Джи, и ее косички подергивались в такт словам, произносимым самым авторитетным тоном. – Никаких мобильников, никаких исключений! Я попросила саму Джен покинуть съемочную площадку, и Макс всегда выходит на улицу, чтобы позвонить.
– Если бы вы придерживались плана съемок, вместо того чтобы угождать Шеффо, я бы уже была дома. Мне должны были привезти мебель в строго определенное время, и теперь я вынуждена платить из своего кармана, лишь бы Шеффо Корминьяк освободился пораньше. Это справедливо?
– Триша, – вступил в разговор Макс. – Вчерашний вечер был удивительным. Пошли. Отснимем твои сцены, и ты будешь свободна, идет?
И тут Триша заметила меня.
– Что она здесь делает?
По ее тону было ясно, что мои акции по сравнению с вечеринкой стремительно упали.
– Знакомлюсь с парнями, – ответила я довольно неловко.
– С Рупертом и Треем, – подхватил Макс. – Уолли будет корреспондентом "Мыла и грязи" – будет ходить на свидания.
Триша выглядела ошарашенной.
– Что? И когда это решили? Я звоню Джен.
– Сначала выйди из павильона! – Кей-Джи развернула Тришу лицом к двери. Та вырвала свою руку, и я вздрогнула – было похоже, что она сейчас ударит Кей-Джи.
– Уолли, надо поторапливаться, вот-вот разразится гроза, – сказал Макс. Он забрался на возвышение и провел меня к хорошо освещенному месту в похожем на пещеру пространстве, где стоял стол, к которому было прикреплено гримировочное зеркало. Рядом стояло кресло, занятое Спящей красавицей мужского рода – мальчишкой, который предлагал мне грог на вечеринке у Триши. Рядом с ним я увидела Руперта Линга, читающего "Дейли верайети". Руперт был одет как гимнаст – в таком костюме удобно работать лишь участнику Олимпийских игр. К счастью, актер выглядел как самый заправский олимпиец.
– Уолли, вы ведь помните Руперта? – спросил Макс.
– Привет! Как там Джо? – поинтересовался Руперт.
– Она… На самом деле я ничего не знаю.
– А это Трей Манджиалотти, – сказал Макс. – Руперт, когда Трей проснется, скажи ему, что у него ленч. Кстати, у тебя тоже. Продолжим через час. Уолли, я выведу вас отсюда. Я пытался было связаться с костюмерной, но они ушли за покупками, так что мы привезем вас сюда в начале следующей недели. Но я еще позвоню вам, чтобы договориться о сегодняшнем вечере.
– Макс, – начала я, – мне нужно кое-что вам сказать. У меня нет ни малейшего представления о том, что я здесь делаю…
Он нахмурился:
– Я думал, Джен все объяснила. Это мужчины, с которыми у вас на этой неделе будут свидания.
– С Треем и Рупертом? С обоими?
– С ними и еще одним. Начинаем сегодня с нашего патриарха. С Шеффо Корминьяка. Мы работаем быстро.
Не знаю, что за выражение появилось на моем лице, но Макс обнял меня за плечи.
– Не волнуйтесь. Как сказал Фридрих Ницше: "То, что не убивает меня, делает меня сильнее". – Он улыбнулся: – Добро пожаловать на дневное телевидение!
Глава 9
Я дозвонилась Джо на мобильный, когда ехала на юг по Беверли-Глен, извилистой дороге вдоль каньона. Слышимость, правда, была плохой.
– Ты как? – спросила я.
– Сплошные проблемы. У нас есть шанс встретиться?
– Да. У тебя? – Я говорила быстро, опасаясь, что связь прервется.
– Нет! – Ее голос то был слышен, то пропадал. – Я… Топанга и Вентура… ужасно… мороженое, пита…
– Уже еду! – крикнула я, не зная, слышит ли она меня и куда я направляюсь. Действительно, ужасно. Какой кулинар положит мороженое в питу? Увидев впереди перекресток, я притормозила. Только ради моей лучшей подруги я готова была сделать разворот на Беверли-Глен.
Двадцатью минутами позже я увидела молл на углу Топанга-каньона и бульвара Вентура, в котором были два бакалейных магазина – "Ральфе" и "Вонс". Эти магазины практически одинаковы по размеру, ценам и набору товаров, и то, что они располагались рядом, разделяемые только маленьким индийским рестораном, бросало вызов здравому смыслу. Я поехала по периметру молла и увидела нужное мне заведение.
– Спасибо, что приехала. – Джо крепко обняла меня. Она казалась еще худее, чем обычно. Некоторые люди, испытывая стресс, перестают есть. Джо относится к этой группе. В отличие от меня.
Я села. В помещении было много столов и мало посетителей.
– Как ты себя чувствуешь?
– Словно меня поджарили в масле на сильном огне и оставили на ночь на прилавке. От меня исходит какой-то запах?
– Я ничего не чувствую, – ответила я. Джо была в той же одежде, что и на вечеринке, но, несмотря на это, на круги под глазами и шрам на щеке, выглядела она прекрасно. Так я ей и сказала. – Что ты тут делаешь?
Она огляделась:
– Я была в… в одном месте в Толука-Лейк, но меня выследил какой-то репортер, поэтому я выехала на автостраду, чтобы оторваться от него, но бензина у меня оказалось мало и пришлось остановиться здесь.
Я тоже посмотрела по сторонам. Никто из посетителей не обращал на нас никакого внимания. Это успокаивало.
– Как ты заполучила свою машину? – поинтересовалась я.
– Взяла такси от Уэствуда до дома. На подъездной дорожке увидела "БМВ" Эллиота, поэтому в дом заходить не стала, а просто взяла ключи из-под навеса и укатила на своей машине. Правда, я думала, что моя сумочка там, но ее не оказалось. Эллиот, должно быть, унес ее в дом. А может, я забыла ее на вечеринке.
– Значит, с Эллиотом дела обстоят не слишком хорошо? – уточнила я.
Она улыбнулась:
– Похоже, что так. Но если ты настаиваешь на ужасающих подробностях, то мне нужно выпить еще кофе.
Джо получила очередную чашку кофе, а я поняла, что проголодалась. Сначала я хотела взять большой сандвич с фалафелем, но остановилась на фисташковом мороженом с гранолой – оно было больше похоже на здоровую пищу. Мы уселись за столик, и я закончила рассказывать Джо о своей новой работе в "Мыле и грязи".
– Это хорошо, – сказала она. – Деньги легкие, а ты будешь очаровательна. Знаешь, именно Эллиот подсказал Джен Ким сварганить такое шоу! Интересно, он и с ней спит? У меня уже нервное истощение – как представлю, что он занимается сексом со всеми, с каждой сотрудницей, с каждой подругой ее подруги…
– Подожди, – перебила ее я. – С чего ты решила, что он спит с кем только возможно?
– Я находила маленькие свидетельства этого в течение многих месяцев, – ответила Джо. – Если быть совсем откровенной, то признаки потенциальной неверности проявились уже в тот день, когда я впервые встретила Эллиота. Но я не удосужилась обратить на них внимание.
– Ты была влюблена, – вздохнула я.
– Но к тебе это не относится. Не надо воспринимать случившееся как поучительную историю. Я уверена, что Саймон, в отличие от Эллиота, сама честность. Ведь он работает на правительство.
– Согласна. Но кто же эта Другая Женщина Эллиота?
– Женщины. Во множественном числе. Стюардессы из "Джетблю".
– Боже ты мой! – воскликнула я. – Настоящее… ретро.
– Форма красивая. И это действительно хорошая авиакомпания. Великолепная еда. Бойкотировать ее только потому, что она разрушила мой брак, даже противно.
На соседний столик крупный мужчина в фартуке принес огромное количество фалафеля.
– У тебя есть доказательства? – спросила я..
– Белье. Сразу после моего вчерашнего звонка тебе я принялась за стирку. Ужасно горевала о Дэвиде! Я не могла позвонить кому-то еще, не могла говорить об этом. И тогда подумала: "А что бы сделала на моем месте мама? Что сделала бы Уолли?" Тут я наткнулась взглядом на гору грязного белья. И начала стирать.
– Я поступила бы точно так же.
– В джинсах Эллиота я нашла распечатанное длинное электронное письмо – от одной стюардессы, в котором она, видимо, прощала ему измену со стюардессой!
– О Боже! – Я закашлялась – маленький кусочек гранолы застрял у меня в горле.
– Это характерно для Лос-Анджелеса, верно? Прощение. Нельзя представить француженку, так легко отпускающую грехи своему любовнику. Или женщину со Среднего Запада. Мы знаем, что такое затаить на кого-то злобу. – Она сделала глоток кофе. – Господи, какая гадость!
– Тут недалеко "Старбакс".
– Слишком опасно. Как бы то ни было, я как дура ничего не говорила ему, пока мы не отправились к Рексу и Трише. У него даже не хватило воображения на то, чтобы все отрицать. Так я и узнала об этом. И он узнал, что я узнала. И я узнала, что он узнал, что я узнала. И мы пошли на вечеринку.