И вот она снова сидит на скамейке в глубине двора и думает. А думы всё невесёлые. Почему? Ну почему так получилось? Она чувствовала себя обделённой, даже униженной как женщина. Ведь получается, что и женщина она неполноценная, ненастоящая как бы. И вся её красота не спасает положения, а только усугубляет его. Мысли были совсем не радующие, совсем. Что делать? Ну что, скажите на милость, надо делать в таком случае? А может быть у неё какая-нибудь болезнь? Решила сходить к гинекологу.
На другой же день Маша попала на приём к хорошему врачу. Женщина была опытная и, что очень важно, доброжелательная. Она внимательно осмотрела девушку и сказала, что всё у неё в порядке, абсолютно никаких проблем. И тогда Маша решилась – рассказала этой женщине всё, что её мучило, всё без утайки. Врач посмотрела на неё как-то жалостливо и мягко сказала, что этой беде помочь не может. Тут нужен психолог, причём грамотный. Иначе проблему не решить. Подумала и дала телефон специалиста, которого считала лучшим в этом вопросе. Маше ничего не оставалось, как поблагодарить и уйти.
К психологу она попала только дней через десять – он был очень занятым человеком, как оказалось. Пожилой мужчина сразу расположил её к себе и вызвал доверие. Он дал ей возможность высказаться, слушал внимательно, а потом стал задавать вопросы. Казалось бы, никакого отношения к её проблеме эти вопросы не имели, но это только казалось. В итоге их двухчасовой беседы всё встало на свои места. Во всяком случае, Маша всё поняла, хотя легче ей от этого не стало.
Её мать разошлась с отцом, когда девочке не исполнилось и года. Да и до того дома отец почти не бывал – мать после родов так переменилась, что не узнать, на всех кидалась, особенно на отца, скандалила, закатывала истерики. У бабушки не хватило характера её поставить на место, и семья развалилась. Причём мать во всём винила отца, и в дом его не пускала. Когда Маша подросла, отец хотел её хоть иногда брать на прогулку, но мать не позволила.
– Нам не нужны твои подачки, – злобно заявила она ошарашенному мужчине, – обойдёмся без твоего участия. И не вздумай ребёнка без разрешения видеть, я такой скандал закачу, что не обрадуешься.
Отец настаивать не стал – он хорошо знал, на что способна его бывшая супруга. Так девочка осталась без мужского внимания и участия. Со временем мужчины в жизни матери появились, но к Маше это не имело никакого отношения. Сама мать была с дочерью ровна и вроде бы приветлива, но никогда не вникала в её проблемы. Да Маше никогда и в голову не пришло бы делиться с ней своими печалями и радостями. Первых было почему-то больше. Да и бабушка как-то не сумела ей близким человеком стать – всё внимание уделяла хозяйству, ведь мать карьеру строила и мужчинами была занята. А главное, сказал психолог, не было даже близких родственников мужского пола, чтобы хоть по головке погладить да на руки взять. Так и росла девочка без отцовского внимания и ласки, да и женской любовью избалована не была. Заключение психолога было неутешительным.
– Вот вам причина вашей беды, – сказал он. – Возможно, ещё какие-то отклонения в психике от матери достались, у неё, видимо, не всё в порядке было, роды спровоцировали кризис. Но всё бы ничего было, обошлось бы, если бы отец был рядом. Ведь детям до четырёх лет для закладки фундамента нормального полового чувства в будущем нужны родительская любовь и ласка, мальчикам – материнская, девочкам – отцовская. Вот так-то.
Он вздохнул. Видимо, много подобных случаев перевидал за долгие годы своей практики.
– Теперь вам можно надеяться только на чудо, – добавил он. – Чудо будет, если встретится вам в жизни мужчина, который сумеет и любимым стать, и отца заменить. Да ещё чудо это, скорее всего, только после родов произойти может. Раньше вряд ли. Хотя, знаете, человеческая психика – это такая сложная, такая непредсказуемая вещь. Никогда не знаешь наверняка, что получится. Хотеть надо, очень хотеть, дорогая, обрести полноту ощущений. Ведь в этом и полнота жизни, не так ли?
Доктор велел Маше держать его в курсе дела, возможно, что и понадобится ещё его совет, и отпустил её.
Домой Маша пришла совсем никакая. Мысли путались. За что? За что, мама, ты наказала меня так страшно, за что? Лучше бы уже и не рожала на свет божий, чем родить и так обделить. Почему ты лишила меня отца? Почему, ну почему? Ты ни о чём не думала, кроме своего "эго". А ты, бабушка, почему не вразумила мать? Почему не защитила меня? Ведь я маленькая была, беспомощная совсем. А вы… Мысли крутились в голове, но высказывать их было некому – не услышат ведь. Да и поздно уже.
Проведя ночь без сна, Маша утром позвонила Виктору Евгеньевичу и сказала, что хочет встречи. Когда увиделись, попросила увезти её куда-нибудь далеко недельки на две. Он обрадовался безмерно, был просто счастлив и организовал всё в лучшем виде. Через пару недель они грелись на солнышке и наслаждались отдыхом в шикарном отеле на берегу Средиземного моря. Маша присматривалась к Виктору, примеряла его на роль того самого спасителя, о котором говорил ей психолог. Да, он старше её, хорошо старше, на одиннадцать лет. Это плюс. Он, кажется, действительно любит её, во всяком случае, влюблён. Это тоже плюс. Ей он только нравится, но это не самое страшное. Вот будет ли он хорошим отцом, если родится ребёнок? Это вопрос и вопрос важный. И Маша подкинула как-то между делом вопросик, любит ли он детей и видит ли себя в роли отца.
– Ты что, уже?… – всполошился он, но в глазах был не страх, а надежда.
А когда она отрицательно покачала головой, добавил:
– Так давай проверим, какой отец из меня получится.
Этим вечером он пригласил её в самый шикарный ресторан и сделал предложение по всем правилам, преподнеся кольцо на дне бокала с французским шампанским. Маша предложение приняла. Она так и не испытала ничего в постели с ним, но верила, что Виктор не обидит её, надеялась, что спасёт. А домой возвратиться она не могла. Просто не могла. Не могла простить матери того, что с ней сделали. И ещё она хотела родить ребёнка. Родить и любить его, отдать ему всё тепло, которое есть в её сердце, но до сих пор никому не было нужно. И надеялась, что полюбит Виктора по-настоящему, когда немного придёт в себя. И очень верила в своё превращение в полноценную женщину. Любовь ведь может сделать чудо, правда?
Однако чуда не произошло. Полюбить Виктора не получилось, как не вышло и зачать от него ребёнка. Видимо, такими простыми способами тут не справиться, нужно, чтобы включились чувства, а где их взять? И всё же Маша переехала жить к Виктору, оставила учёбу в колледже, куда поступила не так давно, и приготовилась стать хорошей женой. Однако такая жизнь продлилась недолго. Где-то месяцев через восемь Виктор заявил ей, что дальше так продолжаться не может. Она, Маша, совершенно не доставляет ему радости в постели. И если вначале он был доволен самим фактом обладания такой красивой молодой женщиной, то теперь ему этого уже недостаточно, хочется от неё и нежности, и страсти. Особенно страсти.
– Я хочу, чтобы ты кричала подо мной, понимаешь? – твердил он. – Чтобы твоя страсть зажигала меня и позволяла мне насладиться любовным процессом. А ты лежишь рядом бревно-бревном и даже поцеловать не пытаешься как следует. Просто поцеловать, не говоря уже об интимных ласках, которые так любят мужчины. Я так больше не могу, прости. Мне сорок скоро, я не имею права свою мужскую силу под удар ставить. И на сторону бегать не хочу. Зачем тогда жена? Так что давай разбежимся по-хорошему. Я тебя не обижу, не бойся.
Маша на развод согласилась. А что ей было делать? Виктор и, правда, её не обидел. Он купил ей маленькую квартиру из двух комнат, скромно, но достаточно полно её обставил и помахал ей ручкой, отправившись искать знойную женщину для поддержания своей мужской силы. Маша на него даже не обижалась. Хорошо было, что он помог ей уйти из материнского дома, за это она ему была глубоко благодарна. Своя квартира очень радовала. Хотя определение "двухкомнатная" было весьма относительным, поскольку маленькая комнатёнка скорее напоминала большой чулан, там даже окошко было какое-то странное и под потолком. Видно, кто-то из прежних хозяев переоборудовал жильё по своей прихоти. Но Маша быстро к квартире привыкла, обжила её и чувствовала себя вполне уютно за закрытой дверью собственного жилья.
Конечно, пришлось искать работу. А какую работу можно найти с одним только аттестатом о среднем образовании? Попробовала поискать место секретаря, всё-таки она была девушка грамотная и даже умела работать на компьютере, средненько, конечно, но могла. Но от этой идеи ей быстро пришлось отказаться. Все четыре босса, с которыми она попыталась работать, первым делом потащили её на диван. Особенно противным был первый. Мужчина хорошо её старше, с солидным брюшком без всякого стеснения заявил ей, задержав вечером в кабинете:
– Ты просто куколка, дорогая. Такой аппетитный кусочек! И попочка у тебя на месте, – он по-хозяйски положил руку ей на ягодицы, – и грудь то, что надо, – вторая рука потянулась к груди, довольно грубо её лаская. Ты сейчас быстренько меня ублажишь, и я о тебе позабочусь. Жалеть не будешь, дорогая.
Маша, уже в достаточной мере замученная безденежьем, готова была пересилить себя и отдаться этому сластолюбцу, который в полном смысле этого слова пускал слюни, глядя на неё. Но когда он торопливо скинул брюки и трусы (семейные, кстати, фу!) и подставил ей под нос свой вялый орган, едва видневшийся из густых зарослей, Машу чуть не вырвало. Она быстро похватала свои вещи и была такова. Недели полторы после этого она пыталась заработать хоть какие-нибудь деньги, моя полы в соседнем подъезде. Но это был не заработок, а чистые слёзы. И она отправилась снова искать место секретаря. Не все же начальники такие отвратительные типы, как тот, что попался ей.
На втором месте ей повезло чуть больше. Шеф был на вид вполне приличный человек, и где-то с неделю, а то и две, всё было спокойно. Но в один далеко не прекрасный день он позвал её в свой кабинет перед самым перерывом. Запер дверь на ключ и повернулся к ней с выражением нетерпения на лице.
– Давай, крошка, быстренько раздевайся и по-скорому перепихнёмся на диване, мне что-то очень захотелось тебя попробовать, – деловито сказал он, быстро, но аккуратно снимая свою одежду.
Без одежды шеф тоже выглядел замечательно. Тело у него было ухоженное, тренированное, мужской орган вполне достойного размера и в рабочее состояние пришёл быстро. Но о ней шеф даже и не подумал позаботиться. Быстро вошёл в неё, подвигался, достиг освобождения и поднялся с дивана. Вид у него при этом был недовольный, даже сердитый.
– Ты хороша только на вид, – заявил холодно, быстро одеваясь, – а деловые качества у тебя ниже плинтуса. Мне такая секретарша не нужна. Собирайся, и до свидания. Я подыщу себе что-нибудь более подходящее.
Маша, смущённая и расстроенная, быстренько скрылась с глаз недовольного ею начальства. Но неудачи продолжали преследовать её. На третьем месте босс был просто хам, и Маша ушла от него на следующий же день. Последний опыт оказался самым неожиданным из всех. Молодой шеф, оставив её после работы, позвонил кому-то, велев прийти. Явился здоровенный лоб без признаков интеллекта на лице и преданно глянул на работодателя.
– Обработай эту красавицу, как ты умеешь, Гриша, а потом я подключусь, как всегда.
Звероподобный Гриша в два счёта раздел потерявшую дар речи Машу, сам оголил только нижний этаж и принялся за работу. Такого Маша даже представить себе не могла. Он был огромен и неутомим. Но в какой-то момент наслаждающийся созерцанием этого действа шеф остановил его и быстро всадил в Машу своё орудие, хилое и неприглядное. Попыхтел немного и, удовлетворённый, встал.
– Давай, Гриша, кончай, только быстренько, у меня времени мало.
Гриша не стал спорить, действительно быстренько всё завершил, натянул штаны и удалился восвояси.
– Здорово, правда? – с энтузиазмом воскликнул шеф. – Уверен, такого удовольствия ты не испытывала никогда. И при этом я плачу за каждый сеанс вдвойне. Так что в накладе не останешься. А ты мне нравишься. Красивая девочка, и всё на месте. Я таких люблю.
Маша быстро оделась, не вступая в беседу, – боялась сказать что-нибудь уж слишком грубое. Но когда довольный шеф протянул ей приличную купюру, взяла. На это придётся жить, по-видимому, не один день, а то и не одну неделю. Потому что возвращаться сюда Маша намерения не имела.
После этого попытки найти работу в офисах боссов Маша прекратила. Поискала в других местах, но с работой было туго. Наконец ей повезло, и женщина из их двора сумела пристроить Машу в контору по обслуживанию домофонов. Нужно было принимать заказы, договариваться с мастерами, утрясать и согласовывать. И, конечно, работать с компьютером. Всё это Маша освоила довольно быстро, и за добытое место держалась. Во-первых, её здесь никто не домогался. И, во-вторых, зарплату, хоть и небольшую, она получала регулярно. Она научилась подрабатывать: кому-то помогала с генеральной уборкой, где-то выполняла заказы, делая для одиноких людей покупки, ну, и вообще, что придётся. Как-то концы с концами сводила. Но с мужчинами больше не связывалась никогда. Последний аккорд её сексуальной эпопеи оставил очень уж горький привкус.
Так и жила она, замкнувшись в своей неудавшейся жизни, и без надежды на просветление. А тут Лиза расшевелила в ней желание быть женщиной. Ну если не быть, то хотя бы казаться. Хотя зачем это ей, Маша не понимала совершенно.
Но, тем не менее, на фотосессию, которую организовала для неё Лиза несколькими неделями позднее, Маша явилась. И позволила себя украсить по-всякому и крутить перед большой профессиональной фотокамерой так и эдак – в пределах приличного, разумеется, то есть в одетом виде. И полученные снимки ей очень даже понравились. Фотограф обещал ей сделать портрет по наиболее удачному кадру, и на этом они расстались.
Портрет Маша получила, вставила его в рамку и повесила на стене в своей спаленке. Хотя зачем это сделала, не понимала. Портрет только смущал её, намекая на то, что могло бы быть в жизни, но не случилось.
6
Осень вошла в свои права. Похолодало. Солнце на небе не показывалось вот уже третью неделю. Листья с деревьев опали, и стало как-то неуютно, мрачно, тоскливо.
Агате, правда, было не того, чтобы обращать внимание на перемены в природе и задумываться о погодных условиях. Она оделась потеплей – и всё. А смотреть вокруг ей было просто некогда. Работа отнимала много сил, особенно этот немилый, но необходимый деканат. Заниматься со студентами непосредственно обучением ей нравилось, и это давалось легко. А вот разбираться с успеваемостью и нарушениями дисциплины было совсем не в охотку, но надо, и от этого деваться некуда. Диссертация как-то пробуксовывала последнее время, и это было плохо. Научный консультант уже дважды пожурил её.
– Что-то я не узнаю вас последнее время, Агата Витальевна, – недовольно проговорил всегда вежливый и выдержанный Олег Ефремович. – Вас как подменили, право слово. Уж не заболели ли вы, голубушка?
– Нет, я вполне здорова, Олег Ефремович, просто устала очень что-то последнее время. Но я всё нагоню, не сомневайтесь.
Однако давать обещание оказалось куда легче, чем выполнить обещанное. И выправить положение что-то тоже не очень-то получалось. Её действительно подменили. Она же теперь не одинокая, никому не нужная женщина, а предмет нежной и страстной любви замечательного мужчины. И эта любовь забирает у неё массу времени, слишком много с точки зрения выполнения диссертации, но совершенно недостаточно с позиций самой любви. Ей хотелось гораздо больше времени уделять своим отношениям с Вадимом, хотелось быть рядом с любимым постоянно. Но это было опасное желание, очень опасное. Страшно, что всё вдруг может оборваться в один миг, и тогда ей уже не выбраться из этой катастрофы. Она просто не справится. И потом что-то уж очень сильно она стала уставать последнее время, голова покруживается. Вроде как нездорова она, хоть и больной себя назвать не может. Непонятно. Надо будет сходить в поликлинику, анализы сдать, провериться. А пока что надо работать. Сегодня как раз день, посвящённый деканату.
Агата сидела в своём неуютном кабинете за столом, заваленным бумагами, и что-то выискивала в большой канцелярской книге, когда дверь без стука открылась, впуская посетителя. Агата удивлённо воззрилась на вошедшего – у них не было принято вот так, без предупреждения врываться в кабинет декана, порядок соблюдался всегда. И мужчина был совсем незнакомый, чужой. Хотя, присмотревшись немного, Агата различила смутно знакомые черты.
– Что же ты не радуешься нашей встрече, Агатка? Я так долго искал тебя, жена, и вот, наконец, нашёл.
Бог ты мой, Генка! Объявился! И смотрит на неё, как ни в чём не бывало. Ух, наглец! Ух, негодяй!
– И ты думаешь, что, заявившись через десять лет, имеешь право называть меня женой? – возмущению Агаты не было предела.
– Конечно, мы же расписаны по закону, и остаёмся супругами, что бы ни случилось. Я же говорю, что долго искал тебя, а то явился бы раньше, – выражение лица мужчины стало даже обиженным оттого, что его не понимают.
Он так хорошо всё рассчитал. Агатка после того, как он её обработал, конечно же, и близко боялась подойти к мужчине. В этом он был уверен. Значит, будет рада принять его обратно. Не жить же бобылкой, право. А его такая Агата, состоявшаяся женщина, без пяти минут доктор наук, устраивала вполне. У самого-то с профессией не всё ладно вышло, а перебиваться случайными заработками он просто уже устал. Так что воссоединение с женой сейчас самое то, что ему надо.
Геннадий попытался растопить лёд этой встречи улыбкой – пустил в ход самую обаятельную из своего "боевого арсенала". Но на женщину это, похоже, не произвело впечатления. И что же это происходит? Или он ошибся в своих расчётах, и Агатка сумела перешагнуть через то, что он с ней сделал? Увы, жена подтверждала самые худшие его опасения. Она вытащила из сумочки телефон и быстро потыкала кнопочки.
– Вадим, – сказала, когда ей ответили, очень быстро, кстати, – тут ко мне бывший муж заявился и что-то от меня требует. А я устала сегодня очень, у меня просто нет сил с ним разговаривать.
Она послушала немного, что ей говорил невидимый мужчина по имени Вадим, и удовлетворённо кивнула (как будто он мог её видеть – глупая баба!).
– Хорошо, я жду.
Геннадий приосанился.
– Кого это ты на помощь зовёшь, дурёха? Успела-таки любовника завести, да? Так он никто для тебя по закону. А я твой муж, законный муж, заметь, – он сделал последнюю попытку вразумить её, но, кажется, его усилия пропали даром.
Агата сидела за своим рабочим столом спокойная, правда, немного бледная. Но она и в первую минуту показалась ему усталой какой-то, вроде измученной. Диссертация так допекает, что ли?
– И где же это ты пропадал столько лет, Генка? – поинтересовалась она всё же. – И где сейчас трудишься?
Рассказывать о себе не хотелось. Он надумал, было, уйти, коль разговор не складывается, но она отрицательно покачала головой:
– Нет уж, сиди, коль пришёл. Уйти тебе просто так теперь не дадут. У нас порядок такой. Пока я не разрешу, тебя не выпустят.
Геннадий занервничал. Такой поворот ему совсем не нравился. Тем более что и Агатка теперь сидела молча, разговорами с ним себя не утруждала. А потом открылась дверь, и в комнату вошёл, нет, скорее, ворвался высокий крепкий мужчина, очень уверенный и прекрасно одетый. Он бросил быстрый взгляд на Агату, потом воззрился на посетителя.