Словно голодный хищник на нежную лань.
Словно я была добычей для его удовольствия. Я вздрогнула.
- Ты замёрзла? - спросил он. - Ты выглядишь… озябшей.
Озябшей? О. Потому что мои соски по-прежнему торчали. Да, я замёрзла, но помимо этого моё тело страдало от последствий неудавшейся мастурбации. Я была так близко, практически дошла до конца…
В каком-то роде я именно так себя сейчас и ощущала. Напряжённую, натянутую, мою кожу покалывало всякий раз, когда он на меня смотрел.
Когда я ничего не ответила, Севастьян включил обогрев, и мою грудь с гиперчувствительными сосками начало обдувать потоками тёплого воздуха. Я чуть не вскрикнула, ощутив под задницей подогрев сиденья. В тесноте машины я вновь почувствовала его крышесносящий запах.
Чересчур сильная стимуляция. Ему видно, что я дрожу?
Когда мы выехали на шоссе, ведущее к выезду из города, и машина разогналась до ста двадцати километров в час, он приказал:
- Пристегнись.
Его тон мне совсем не понравился, работая официанткой, я часто слышала что-то подобное.
- А то что? - я прищурилась. - И ты правда назвал меня тогда зверьком?
- Если я говорю тебе что-либо сделать, в твоих интересах подчиниться, зверек. - Без предупреждения он протянул руку и защёлкнул мой ремень, грубо задев мою грудь локтём и наполнив мой нос своим запахом. Я поёжилась на горячем сиденье, чувствуя, что этот самоуверенный мужчина меня ослепил.
Я вспомнила, как однажды меня задержали за пьянство в публичном месте после футбольной игры; мысленно я приказывала себе собраться и прийти в себя, чтобы отговорить полицейского от выписывания мне большого штрафа. Перестань бубнить, Нэт, и отвечай славному офицеру! Не ОЦИФЕРУ, идиотка! Не смей хватать его блестящий значок, не смей… ЧЁРТ, НЭТ!
Именно так я себя сейчас и ощущала: под воздействием.
Воздействие, которое оказывал на меня Севастьян, я стряхнуть не могла. Я испытывала к нему какое-то ошеломляющее притяжение, какую-то необъяснимую связь.
Какой бы дурацкой эта идея не была, я продолжала желать - метафорически - потрогать его значок.
Нет-нет-нет, надо сконцентрироваться на получении информации.
- Ты держишь свои обещания, Севастьян?
- Только тебе и твоему отцу.
- Ты обещал мне ответы.
Его руки сжались вокруг руля, в кожаную оплётку впились эти сексуальные перстни.
- Как только мы сядем в самолёт.
- Почему не сейчас? Я должна узнать про родителей.
Он не удостоил меня ответом, лишь продолжал с прежней настороженностью вглядываться в зеркало заднего вида.
Я вспомнила, как он всматривался в улицу сквозь жалюзи в моей спальне.
- Что за паранойя? Мы в Линкольне, штат Небраска; самое ужасное происшествие здесь - это когда русский засранец похитил ничего не подозревающую студентку - в халате.
Цифры на спидометре продолжали увеличиваться…
- За нами… за нами следят?
Новый взгляд в зеркало.
- Сейчас - нет.
- Отсюда следует, что следили раньше - или будут потом? - Это было слишком ненормально. - Мне грозит какая-то опасность? - Вопросы о родителях и моём прошлом померкли перед перспективой ближайшего будущего.
Он неохотно ответил:
- Всегда есть опасность похищения ради выкупа.
Я прищурилась.
- На это я не куплюсь. То, что ты сейчас назвал - прозвучало как постоянная опасность или теоретическая. Тем не менее, ты вломился в мой дом и потребовал, чтобы мы уехали через пять минут, значит, опасность была реальной. Так что случилось за время времени между нашей встречей в баре и твоим появлением у меня дома?
Косой взглядом.
- Думаю, интеллект ты унаследовала от отца.
- Отвечай. Что произошло?
- Позвонил Ковалёв и приказал посадить тебя на самолёт. Значит, считай, это уже сделано.
Меня поразила внезапная догадка.
- Как долго ты меня охраняешь, Севастьян?
- Недолго, - попытался увильнуть он.
- Как - долго?
Он дёрнул своими широкими плечами.
- Чуть дольше месяца.
А я ни о чём не подозревала.
- Ты следил за мной? Следил за мной всё это время?
На его челюсти дёрнулся мускул.
- Я присматривал за тобой.
Значит, он изучил меня лучше, чем я думала. Что мог подумать обо мне такой мужчина?
Когда с шоссе он свернул на слабо освещённую дорогу, я воскликнула:
- Стой! Куда мы едем! Там нет аэропортов! Даже запасных.
- Мне пришлось назначить альтернативное место взлёта.
Альтернативное? Себе я пообещала, что если ответы мне не понравятся, то я сбегу прямо в руки службы безопасности. Ответов я почти не получила, и насчёт побега к сотрудникам безопасности тоже были серьёзные сомнения.
Через несколько километров он свернул на грязную просёлочную дорогу, которая пролегала сквозь кукурузное поле. Мы ехали и ехали, пока впереди не показалось нечто, похожее на взлётно-посадочную полосу для сельскохозяйственных самолётов. На одном конце полосы ждал самолёт, мигая огнями и выпуская в ночное небо жар работающих двигателей.
Чтобы отвезти меня в Россию. Это всё… по-настоящему.
Севастьян припарковался рядом с самолётом, но свою дверь не открыл.
- Я понимаю, что у тебя есть вопросы, - мягко произнёс он. - Как только мы взлетим, я отвечу на все. Но поверь, Натали, ты не пожалеешь об этом шаге. Тебе очень понравится новая жизнь.
- Новая жизнь? - фыркнула я. - О чём ты говоришь? Так уж случилось, что мне нравится моя прежняя жизнь.
- Правда, зверек? Ты искала его, - сказал Севастьян. - Неотступно. Что-то тобой руководило. - Я отвела взгляд, не в силах с этим спорить. - А теперь тебе больше никогда не придётся работать, ты сможешь купить всё, что пожелаешь. Сможешь путешествовать по миру, увидеть все места с этих открыток на холодильнике.
Моя мечта.
- Это всё нужно хорошенько обдумать, а я не люблю принимать решения под давлением.
- Ты удовлетворишься, если я скажу, что Ковалёв - хороший человек, который хочет наверстать все те годы, которые вы провели в разлуке?
- Если бы мы поменялись ролями, ты бы сделал этот шаг?
Он с лёгкостью кивнул.
- Когда я только начал работать на организацию Ковалёва, я верил, что моя жизнь с его помощью улучшится. И ни разу не пожалел о своём решении. - Должно быть, он видел, что всё ещё не убедил меня. - Просто побудь здесь.
Он вышел из машины и широкими шагами направился к самолёту. Пилот - высокий мускулистый блондин в форме - встретил его на нижней ступеньке и принялся что-то быстро говорить, яростно жестикулируя.
Я услышала голос русского, но сквозь шум двигателей слов разобрать не могла.
Чисто по привычке я рассматривала мужчину, отмечая, что его поношенный ремень затянут туже обычного. А туфли - тщательно отполированы. Последствия недавней болезни? Длительное бездействие? Потом я увидела его руки и такие же татуировки, которые покрывали пальцы Севастьяна.
Я больше не могла отметать свои подозрения. Я очень долго изучала свою родину, чтобы достаточно узнать о Русской Мафии - и их пристрастию к таким татуировкам.
В самом деле, какова вероятность того, что русский миллиардер не будет хоть как-то связан с организованной преступностью? Уже не говоря о том, что Севастьян меня похитил, чтобы тайно вывезти - без паспорта - из страны?
Значит, я экономила, вкалывала и искала только ради того, чтобы оказаться связанной с бандитами?
Пилот по-прежнему говорил и жестикулировал. Мои мысли по-прежнему неслись галопом.
Потом Севастьян молча сделал один угрожающий шаг вперёд и пилот отступил, подняв руки.
Единственный шаг внушил страх этому большому пилоту. Может, Севастьян бы справился и с теми тремя футболистами. Потому что был опасен.
И хотел затянуть меня в свой мир.
Следуй логической цепочке, Нэт. Если Ковалёв входит в мафию, значит, из этого ночного путешествия на родину ничего хорошего не выйдет.
Думала ли я, что нахожусь в опасности? Может быть. Могла ли доверить Севастьяну свою защиту? Не более чем могла доверить её себе.
В этот момент я решила отклонить эту "новую жизнь", которую мне предлагал какой-то незнакомец на другой стороне земного шара. Если Ковалёв хотел со мной поговорить, то мог бы снять трубку!
А Севастьян? Я по-прежнему чувствовала к нему ошеломляющую тягу и какую-то странную связь. Но заставила себя не обращать на это внимания.
Пока он был занят, я приоткрыла дверь и выскользнула наружу. Потуже затянув халат, я прокралась в направлении кукурузного поля. Естественно, в ту единственную ночь, когда мне нужно было сбежать от бандитов, в небе ярко светила полная луна. По крайней мере, поле обеспечит защиту. В это время года перед сбором урожая кукурузные стебли были высокими и густыми, с большими широкими листьями.
Почти добралась. Изо рта шёл пар. Почти…
- Натали, - закричал Севастьян, - не убегай!
Я перешла на бег, устремляясь в заросли.
Глава 4
Кукурузные стебли хлестали меня по лицу, путаясь в моих волосах. Босые ступни вдавливались во влажную землю.
Смогла ли я получить фору? Он уже преследует меня?
- Прекрати, Натали!
Я вскрикнула. Боже, он очень быстрый. Если раньше я только чувствовала себя добычей, то сейчас я действительно в неё превратилась. Этот человек гнался за мной, намереваясь поймать! Я углублялась всё дальше в заросли, набирая скорость…
Секундой раньше я мчалась на полной скорости, секундой позже - взлетела в воздух. Он набросился на меня, схватив за талию. В последний момент он перевернулся в воздухе, приняв удар на себя, ломая стебли.
- Чёрт возьми, пусти! - я пыталась с ним бороться. Всё равно что вырываться из стальных тисков.
Не успела я и глазом моргнуть, как он перевернул меня на спину, уложив на подстилку из листьев.
- Отвали! - я колотила по его груди кулаками.
Огромный и яростный, он втиснулся у меня между бёдер, прижав оба моих запястья одной рукой.
- Никогда больше не убегай от меня. - Падающий сверху лунный свет подсвечивал его жёсткие черты. Он, казалось, укротил свою ярость, взяв эмоции под жёсткий контроль.
- Пусти!
Сквозь знакомый запах влажной земли, кукурузы и прохладной ночи я различала и его запах: агрессии и грубой мужественности. Рубашка на нём распахнулась, и на его теле я заметила краешек очередной татуировки.
- Севастьян, отпусти меня. Пожалуйста.
После этих слов хватка на моих запястьях самую малость ослабла.
- Я не хочу причинять тебе боль, - сказал он мёртвым голосом. - Только защищать. Под этой непроницаемой маской явно творилось многое, но я ничего не могла прочесть.
Выступающие скулы в лунном свете подчёркивали его изящные щёки. Доходящие до плеч волосы сверкали, слово вороново крыло. Развивающиеся на ветру пряди почти гипнотизировали.
- Ты должна оставаться со мной, - сказал он, не сводя взгляд с моих губ, нахмурив брови. Казалось, он изо всех сил пытался противостоять желанию меня поцеловать.
Поцеловать? Что тут происходит? Замешательство ослабило мою панику; я не могла во всём разобраться - потому что никогда не оказывалась раньше в такой ситуации.
В эротической ситуации, которую я не контролировала.
Я впуталась в опасную игру с таинственным незнакомцем, но страха я не испытывала. Я чувствовала… ожидание. И, судя по всему, отсутствие контроля, лишь усиливало это чувство.
Опасность меня завела? Напряжение между нами стало видоизменяться; мягко, словно при переключении передач, моё замешательство превратилось в жар. Я даже не подозревала, что способна на это! Кто я такая?
Опустив взгляд, я заметила у него в брюках тёмный бугор. Он не был ко мне равнодушен! Может, он и оттолкнул меня в баре, но скрыть свою рвущуюся на волю эрекцию сейчас не мог.
Возбуждение от этой картины затуманило мой мозг. Я слышала выражение "отупела от страсти". Как раз мой случай.
- Севастьян? - Меня пронзило чувство единения. Желание, страсть и что-то ещё. - Что тебе от меня нужно?
Молчание. Я слышала только его дыхание.
В этой позе он мог в одно мгновенье расстегнуть ширинку и оказаться у меня внутри, впечатывая в землю. Как животные в грязи.
Он. Внутри меня. Здесь.
Одна эта мысль вызвала в моём теле такую дрожь, что я могла позволить ему делать со мной всё, что ему вздумается. Уровень моего возбуждения начинал нервировать сильнее, чем вся эта ситуация в целом. С ним я теряла контроль, нужно убраться отсюда подальше!
Я резко покачала головой.
- Ты сейчас же отпустишь меня. - Извиваясь, я зарывалась босыми пятками в землю, чтобы вырваться из его хватки. Может, получилось отползти на двадцать-тридцать сантиметров.
Он смотрел на меня как на умалишённую, которая пыталась дать ему отпор. Так почему мне не было страшно? Нет, я была в ярости - на него и на своё неподконтрольное тело. Новая попытка оттолкнуться пятками.
Свободной рукой он обхватил мою талию и притянул назад к себе, шире разведя мои бёдра.
Его взгляд опустился вниз, глаза широко раскрылись перед тем, как прищуриться.
В промежности я ощущала прохладный воздух, одновременно обнаружив, что полы моего халата распахнулись. Всё ниже пояса было выставлено на обозрение. Моя бледная кожа сияла в лунном свете, и на этом фоне резко выделялись рыжие коротко подстриженные завитки.
Под его взглядом я была слишком ошарашена, чтобы реагировать. Его веки отяжелели, ноздри раздувались. Широкая грудь с трудом раздувалась с каждым вздохом. Голая ниже пояса я не имела никакой возможности прикрыться. Я переплетала руки, чтобы освободить запястья, пока не заметила его взгляд.
Тёмный, голодный, обжигающий. Опасный. Как и раньше, я почувствовала себя его добычей.
Мой гнев ослаб. Как только моё тело под ним расслабилось, он коротко кивнул, словно я доставила ему удовольствие, а его свободная рука опустилась на моё обнажённое бедро. Кожа на коже. Этот контакт заставил его застонать, а я задрожала от электрического ощущения тепла этой грубой ладони. Разве я не мечтала, чтобы эти руки меня всюду массировали?
Охваченная дрожью, я смотрела, как он передвинул свой большой палец от бедра к моей промежности. Кончиком пальца он провёл по краешку завитков. Это было так медленно и неожиданно, так нежно, что я не смогла сдержать стон.
Он прикасался ко мне будто бы… с благоговением.
Следов железного самоконтроля на его лице больше не было видно, вместо этого он выглядел… потерянным.
Наверное, и я в тот момент выглядела так же.
Его член в брюках дёрнулся, привлекая моё внимание. Эта длина и тяжесть заставили мою киску сжаться.
Я проворковала:
- Севастьян? - одновременно качнув бёдрами. - Что ты со мной делаешь? - Каким-то образом он меня зачаровал, заставляя внутри ощущать пустоту и отчаянье.
Второй раз за ночь я приближалась к оргазму.
По-прежнему сосредоточившись на моей промежности, он заговорил по-русски, что-то вроде того, что нельзя ожидать, что он сдержится в такой ситуации. Что никто не может этого от него ожидать.
Никогда в жизни я не была так сбита с толку.
- Ты… ты собираешься меня поцеловать?
Он прохрипел:
- Ты хочешь, чтобы твоим ртом обладал такой как я? - Перстень на его большом пальце сверкал во время этих медленных движений.
Хороший вопрос. Я ответила на него, когда с губ слетел мой ответ:
- Попробуй и узнаешь.
- Думаешь, я остановлюсь на поцелуе?
- Полагаешь, я хочу, чтобы ты останавливался?
Этот ответ, казалось, вывел его из оцепенения. Будто обжегшись, он отдёрнул руку, а потерянное выражение на лице трансформировалось в отвращение. И вновь он приказал:
- Прикройся.
Сейчас он был также разъярён, как и я несколькими минутами ранее, но я совершенно не понимала, в чём тут дело.
Я одёрнула полы халатика, пока русский поднимался на ноги.
Когда он схватил меня за руку, поднимая с земли, здравомыслие ко мне вернулось - та Натали, которую я знала всю свою жизнь, решила снова к нам присоединиться.
Что за сумасшествие меня только что одолело? Дрожащими руками я стиснула свой халатик. Я позволила прикасаться к себе этому мужчине, этому незнакомцу, да ещё и поощрительно качала бёдрами.
Если бы он попытался трахнуть меня прямо на земле, то думаю… думаю, я бы ему позволила.
Стиснув моё плечо в кулаке, он потянул меня вперёд.
- Если побежишь - я тебя поймаю. Это моя работа. - Глазами он поймал мой взгляд. - А потом я опрокину тебя через колено и как следует отшлёпаю твою шикарную задницу, чтобы ты поняла, что к чему.
В этот момент я споткнулась, но он вовремя меня подхватил. Выпрямившись, он скривился, уставившись на мою подпрыгивающую грудь.
Без лифчика в шёлке. Никакой пищи для воображения.
- Я не убегу, если ты перестанешь меня тянуть! Я не хочу с тобой ехать. Я знаю, кто ты такой. Ты - мафия. А значит, мой отец - тоже. - Отрицай, отрицай! Рассмейся мне в лицо.
Севастьян стиснул зубы и потащил меня за собой быстрее.
Не отрицает. Мой отец, этот человек и пилот - были членами мафии.
- Ты не заставишь меня к нему отправиться - ой! - Мою ногу пронзила внезапная боль - я наступила на колючку.
Не сбавляя темпа Севастьян подхватил меня на руки, словно пушинку.
Мне ничего не оставалось, кроме как обнять его за шею.
- Ну, подожди, я не хочу в это вляпываться! - Мой рот находился в каких-то сантиметрах от его горла, от его вздрагивающего адамова яблока. Я впитывала его тепло, могла чувствовать биение его сердца, которое усилилось, хоть он больше и не бежал, когда я проворковала:
- Севастьян, пожалуйста.
- Тебя уже поймали, - он словно вынес приговор.
Мы миновали поле. В отчаяньи я прошептала:
- Pozhaluista, net.
- Наталья, - прохрипел он. - Я тебя не отпущу. Я не могу. Смирись.
Когда мы добрались до самолёта, пилот при виде меня задрал брови. Я могла лишь догадываться, о чём он думает. Я, на руках у Севастьяна, волосы растрёпаны, соски торчат.
Когда блондинчик плотоядно оскалился, Севастьян буркнул по-русски:
- Ты скалишься на его дочь? За это мне придётся принести ему твои глаза.
Пилот сглотнул; я - ахнула. Я совершенно точно понимала, что Севастьян был способен на такое зверство.
А потом он понёс меня вверх по ступенькам. Чёрт, чёрт, чёрт! Господи, это взаправду!