- Пойми, девочка, всё, что будет тебе угрожать, будет мной уничтожено. Безжалостно.
Я спросила себя, сколько ещё людей убил Севастьян. И почему я до сих пор не могу заставить себя его бояться. Вместо этого я обнаружила, что чувствую себя… защищенной.
- Зиронов повинен в том, что твоя жизнь в опасности, но тебе этого недостаточно, - он устало выдохнул. Жду - не дождусь услышать твою американскую моральную отповедь.
И я пыталась что-то такое придумать. Но Зиронов связался с бандой головорезов, собираясь заработать на моей мечте найти родных. Я доверила ему конфиденциальную информацию, которую тот выдал, зная, что это поставит под угрозу мою жизнь.
Так что я пожала плечами.
- Do svidaniya, Зиронов.
Взгляд Севастьяна скользнул по моему лицу. Наблюдательный, сосредоточенный. Уголок его сексуального рта изогнулся.
От этой полуулыбки мое сердце пустилось вскачь. Если он когда-нибудь улыбнется по-настоящему, то у меня, наверное, будет инфаркт. Подавив желание обмахнуть лицо руками, я спросила:
- А прозвище у тебя есть? Типа, Алекс-Мясник или Эл-Акула?
- Я из Сибири; меня называют Сибиряк. Всё.
- Простенько, но со вкусом. Ты с рождения вступил в "такую жизнь" или просто следовал за призванием?
Каменный взгляд.
- Ладно, какое прозвище у Ковалева?
- Старшие vory называют его Часовщик.
- Потому что он способен любому начистить будильник? Кулаками?
- У твоего отца такое же извращенное чувство юмора. У вас с ним много общего.
- Да неужели? - я наклонила голову, - ты много выяснил обо мне, да?
- О тебе я знаю всё, что касается учебы, финансов, круга общения. Знаю, что в детстве о тебе заботилась любящая пара, и это очень обрадовало Ковалева. Знаю, что ты целеустремленная и умная. Даже чересчур, что не всегда хорошо.
Я вспомнила, как сегодня вечером ощутила, что за мной наблюдают.
- Ты следил за мной, когда я покинула бар. - Несколько часов назад.
- Да.
- Ты уже был в моем доме раньше? - Что, если он нашел под кроватью коллекцию вибраторов, или обнаружил, что большинство закладок в браузере ведут на порно-сайты?
- Конечно. Я ничего не упустил. - Он был само спокойствие, как будто не сидел сейчас передо мной, открыто признаваясь, что регулярно нарушал мое уединение.
Этот человек знал все мои секреты. Стиснув зубы, я спросила:
- Может, поделишься, что такого интересного обнаружил?
- Не переживай - Ковалев кое о чем не узнает. - Ухмылка. - Например, об арсенале под кроватью.
Об арсенале? Чтоб я сдохла.
- Или о том, за каким занятием я застал тебя в ванной.
Страх за свою жизнь пошёл на убыль, и меня захлестнуло волной стыда. Севастьян застал меня за "играми с киской", "обширной спелеологией", "звонком по розовому телефону".
- Зачем ты вообще открыл дверь ванной?
- Я услышал звук. - Он поднял бровь. - Всхлипывание. Предположил худшее.
- У тебя, кажется, талант ставить меня в неловкое положение. Может, когда мы доберемся до Москвы, я смогу исследовать твою квартиру? Пошарить под кроватью? Как насчет того, чтобы посмотреть, как ты мастурбируешь?
Он напрягся, словно его ударили под дых.
- Следи за языком, зверек. - Его пальцы стиснули бокал с такой силой, что, казалось, хрусталь сейчас треснет.
- А то что? Опрокинешь меня на кукурузном поле и начнешь тискать?
Сжав челюсти, он явно пытался сохранить над собой контроль.
- Этого не должно было случиться.
Не спорь с ним, Нэт. Иди-в-кровать. Разве этот парень настолько меня интригует/возбуждает, что я готова делать с ним всё, что угодно, даже ссориться?
- Если бы ты не побежала…
- Вот только не надо перекладывать вину на меня!
- Полуголая рыжая девица лежала подо мной, приглашающе качая бёдрами. Я не железный.
Я приподняла бровь.
- Да ладно?
- Не в этой области, - признал он. - Хоть ты и не в моем вкусе, я был впечатлен. - Указательным пальцем правой руки он покрутил кольцо на большом пальце. Я заметила, что он и раньше так делал, чувствуя неловкость. Подсказка? Это может пригодиться.
- Любой был бы впечатлен на моём месте, так что не придавай этому слишком большое значение.
- Значит, не в твоем вкусе. - Почему это меня задело? - Ты тоже не в моём, Сибиряк. - Наверное, дразнить убийцу - не самая лучшая идея. - Определенно, ты решил меня унижать и оскорблять. Мне не интересно ни то, ни другое. - Я развернулась и пошла прочь. - Разбуди меня, когда будем на месте.
Он произнес мне вслед:
- Единственное, что я расскажу Ковалеву о твоей личной жизни, так это то, что у тебя не было любовника, с которым пришлось бы расстаться. Я не скажу, насколько явно тебе хотелось сегодня исправить такое положение дел.
Я замерла, обернувшись, у входа в одну из комнат.
- Почему сегодня в баре ты так разозлился?
В конце концов, он выпил эту водку, от чего у меня по всему телу прошёл озноб.
- Мне не понравилось, что дочь великого человека вешалась на меня в поисках приключений.
- Вешалась на тебя? Да ты в своем уме? Я представилась и предложила купить тебе выпить. - Мой гнев нарастал. - Я надеюсь, ты не собираешься меня воспитывать, иначе я просто взорвусь! - Это был один из тех случаев, когда я стыдилась своей девственности.
Он встал, затем подошел ко мне. С каждым его шагом мое дыхание учащалось. Что он будет делать? Я не имела ни малейшего понятия - возбуждение смешалось с беспокойством.
Он возвышался рядом, и мне пришлось поднять голову, чтобы встретиться с его взглядом из-под полуопущенных век. Когда он был рассержен, его взгляд становился твердым и мерцающим, словно холодный янтарь. Но иногда этот взгляд был расплавленным золотом, как сейчас…
- Из всех мужчин в баре меня ты выбрала не просто так, малышка. - Его голос стал хриплым, акцент усилился; я отреагировала так, будто он до меня дотронулся. - И выбрала не для того, чтобы поговорить об уроках.
Я внутренне встряхнулась.
- Я выбрала тебя, потому что ты был загадкой. Я с легкостью читаю мужчин, всех, кроме тебя. Это пробудило мое любопытство.
Он оперся одной рукой о стену над моей головой, окружая своим теплом.
- Когда женщина меня выбирает, - он наклонился, чтобы пробормотать мне на ухо, - значит, она хочет, чтобы ее оттрахали. Она видит шрамы и татуировки и понимает, что ее оттрахают как следует.
Я ахнула, медленно плавясь.
- Ты этого хотела от меня, Наталья? - Его теплое дыхание коснулось моего уха, отчего соски лишь сильнее набухли. Я переступила с одной ноги на другую, крепко сжав бедра.
- Н-не поэтому я подошла к тебе. - Возможно, я подошла к нему именно поэтому.
- Врунишка. Думаешь, я не знаю, когда женщина хочет, чтобы я оказался у нее глубоко внутри? - Он чуть отклонился, чтобы взглянуть мне в лицо. - А когда ты не получила, чего хотела, ты организовала милую… горячую… ванну.
Я сглотнула, начиная задыхаться.
Он спросил хрипло:
- Ты думала обо мне, когда трогала себя?
Между вдохами я произнесла:
- Этого я тебе не скажу.
- Ты только что это сделала, зверек. - Он выпрямился, словно гипнотический транс между нами мгновенно исчез. Грязно выругавшись, он отвернулся. - Ложись спать.
Я смотрела ему в спину, когда он шел налить себе еще водки. Тоже выругавшись, я захлопнула за собой дверь.
Это человек сведет меня с ума прежде, чем мы доберемся до родины!
Кипя от злости, я сдернула покрывала и вскарабкалась на роскошную кровать. Потом я лежала, уставившись в потолок, чувствуя себя выбитой из колеи, ненавидя себя за то, что пришлось надеть одежду этого мужчины.
Ненавидя и за то, что это так на меня подействовало.
Почему он? Почему я, такая сильная по жизни, рядом с ним чувствовала себя такой слабой? После стольких лет ожидания правильного парня я была готова отдаться Севастьяну прямо в грязи.
В школе я и представить не могла, что окажусь двадцатичетырехлетней девственницей, потому что всё это действо меня крайне занимало. И, черт возьми, я была азартна.
Но пьяные парни, с которыми я зависала, обычно оказывались неуклюжими и слишком слюнявыми, что не вдохновляло меня на продолжение. Секс, похоже, был не для меня. По крайней мере, с теми, кого я знала.
Чем плохо расти в маленьком городке и посещать крошечную школу? Выбор парней невелик.
Когда я поступила в колледж, то ощутила, что выиграла в лотерее - так на меня подействовало разнообразие мужчин вокруг. Мое любопытство не ослабло, и я была уверена, что расстанусь с девственностью еще до каникул.
Для предварительной подготовки я изучила о сексе всё с помощью жадного поглощения литературы, общения с Джесс и моих собственных исследований. Да, и с помощью растущего интереса к высококачественному женскому порно.
Я регулярно знакомилась с новыми парнями, но, неизбежно, каждый из них делал что-то, что мешало мне "скрепить сделку".
Один из них лапал меня так, словно пытался прорыть тоннель в Китай.
Другой раньше времени кончил в презерватив, который как раз надевал, и был так смущен этим фактом, что больше мне не звонил.
Третий хотел, чтобы я была сверху и доминировала, хотя я была уверена, что вкусы у меня совершенно противоположные. (Что подтверждалось последними событиями на кукурузном поле).
Я что, многого прошу? Всего лишь привлекательного мужчину-лидера с опытом в сексе, не являющегося "скорострелом".
Когда мне стукнуло двадцать, я подумала, что слишком долго жду… и решила, что могу потерпеть ещё немного, пока не почувствую жаркую ослепляющую страсть к мужчине, подходящему под мои стандарты. В эту категорию не попал ни один.
До сегодняшнего вечера.
Севастьян отвечал всем моим требованиям - однако заявил, что я не в его вкусе.
Ладно, а пожелать парня, который бы отвечал моим стандартам, любил бы меня - и при этом не был бы козлом - тоже слишком много?
Вздохнув, я посмотрела в иллюминатор - луна и звезды еще никогда не были так близко. Потому что я находилась в самолете, который направлялся в полную неизвестность. В мою "новую жизнь".
Черт возьми, надо выкинуть Севастьяна из головы и подумать о том, что будет завтра. Ещё несколько часов назад я уже почти отчаялась найти своих биологических родителей. А сейчас я была на полпути к своему отцу. Понравлюсь ли я ему? Понравится ли он мне, несмотря на род его занятий?
Может, стоит рассматривать эту поездку в Россию, как небольшой отпуск от жизни - как тайм-аут в большой игре? Завтра я могу позвонить в университет и отпроситься с занятий, а также договориться, чтобы меня на время заменил другой преподаватель. Работа же официантки была настолько изматывающей и дерьмовой, что я даже и не подумаю потратиться на международный звонок.
Да, все мы время от времени нуждаемся в передышке.
Гул двигателей убаюкивал, и мое отчаянье стало понемногу ослабевать. На этом мягком матрасе я словно плыла по шелку простыней, невесомых, словно воздух. Я думала, что слишком взбудоражена, чтобы уснуть, но вскоре отрубилась.
И мне приснился Севастьян.
В жарких грезах он поднял меня из ванны, обнимая мое обнаженное мокрое тело, и отнес в постель. Там он проследил путь каждой капельки на коже своим языком, прежде чем устроиться у меня между ног…
- Наталья, - простонал он прямо в мою плоть, обдавая ее жарким дыханием и лаская языком. - Наталья. - Он приподнял голову, облизнул свои сексуальные губы и спросил, - ты что, видишь меня во сне?
А? Во сне? Я открыла глаза и обнаружила, что на меня уставился Сибиряк.
Глава 7
Лунный свет освещал его красивое суровое лицо, отчего мое сердце билось неровно.
- Севастьян?
Он лежал рядом, подперев голову рукой - поза, не соответствующая исходящему от него напряжению.
Он был без рубашки. От вида его голой мускулистой груди я почти застонала. Гладкая кожа была покрыта зловещими татуировками. В верхней части груди находились большие восьмиконечные звезды, раскрашенные странным образом. Два русских купола украшали одну загорелую руку, на бицепс другой была нанесена круговая татуировка.
Эти отметки и скрытая сила его тела меня завораживали.
- Что ты делаешь в моей кровати? - И почему я по-прежнему тебя не боюсь?
Его дыхание участилось. Он напоминал натянутую до предела струну, готовую разорваться.
- Я услышал твои стоны, - прохрипел он. - Зашёл, увидел, как ты вращаешь бедрами под одеялом.
Я вспыхнула, отводя взгляд, который упал на его плоский живот и темную полоску волос, начинающуюся ниже пупка. Меня охватило безумное желание уткнуться туда носом.
- Только я подумал, какая ты бесстыжая, как твои щеки покраснели.
Я заставила себя поднять к нему лицо.
- Ты рассказал, что делала я. А какого черта тут делал ты?
- Смотрел на тебя, и член у меня встал в мгновенье ока. - Он прижал бедра к моему боку, давая ощутить напряженную эрекцию.
Я ахнула, а мое тело, ощутив этот жар, сразу стало податливым.
Нет-нет, этот человек тот еще мудак! Я вспомнила его перепады настроения.
- Ты уже можешь уйти. - Я была горда тем, как решительно это прозвучало. - Я постараюсь более тебя не беспокоить.
Словно не слыша меня, он произнес:
- Ты издавала… ты издавала такие звуки. Твои всхлипывания, стоны. Когда я их слышу, мысли из моей головы улетучиваются.
- Ты пил.
- Chut . Я вспоминал, как увидел тебя в ванне, как ты ласкала себя этими пальчиками. - Он отцепил мою правую руку от одеяла, за которое я держалась, как за поручень на американских горках, затем прижал кончики пальцев к своему лицу. - Хотел бы я, чтобы ты в тот момент довела себя до конца.
Я бы тоже этого хотела! Ведь тогда я не была бы переполнена вожделением, всё сильнее подпадая под его чары.
Его взгляд под отяжелевшими веками скользнул по моему лицу, затем опустился ниже.
- Что же тебе приснилось такого, отчего они так затвердели?
Я проследила за его взглядом. Мои набухшие соски торчали сквозь ткань рубашки.
- Скажи, зверек, почему ты была готова кончить во сне?
Я не могла сопротивляться ему раньше; сейчас же, на этой постели, слыша его хриплый соблазнительный голос, я была беззащитна. Нет! Держись, Нэт!
- Почему ты продолжаешь звать меня "зверек"?
- Может, потому, что при виде тебя любой мужчина захочет надеть на тебя ошейник и держать на привязи.
- Точно. - Я знала, что он острит, но сама мысль об этом заставила меня вздрогнуть.
- Расскажи мне про твой сон.
- С чего бы? В ответ ты обольешь меня презрением и вновь превратишься в ледяную статую.
- В ледяную статую? Сейчас я чувствую нечто совершенно противоположное.
Я сглотнула, когда он принялся расстегивать пуговицы на рубашке, растягивая половинки, чтобы слегка обнажить мою грудь.
- Что ты делаешь? - возмутилась я. Но мне хотелось, чтобы грудь обнажилась, хотелось, чтобы он увидел её и захотел меня.
Я ведь в отпуске от привычной жизни, так? Почему бы этому мужчине не стать моим "курортным романом"?
Жестким краем рубашки он потер мой левый сосок. О, Господи, мама дорогая…
- Я едва успел увидеть твои соски, когда ты сидела в ванне. Знаешь, как мне хочется их пососать? - Он хотел прикоснуться к ним ртом. Эта картина спутала мои мысли.
Рубашка снова потерлась о сосок.
- Т-ты должен прекратить это. - Я не подозревала, что эти вершинки могут стать тверже. Они сжались почти до боли.
- Да, прикажи мне остановиться и оставить тебя в покое. - Поглаживание. - Скажи, что я пугаю тебя, и что я не должен тебя касаться. - И снова…
Я подавила стон.
- Ты не пугаешь меня. И единственная причина, по которой я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался, это то, что ты не пойдешь до конца, а меня сегодня и так достаточно сексуально мучили.
Считая этот раз, я уже трижды была практически на вершине - и все из-за этого мужчины.
Его смех был низким, сексуальным.
- Ты думаешь, я тебя мучил? Может, показать тебе, что такое настоящая мука? - Его тон предостерегал; так почему же моя киска сжалась в предвкушении? - Тогда, возможно, тебе бы не обрадовалась, увидев меня в своей постели.
- Ты этого хочешь?
- Я этого ждал от тебя. Скажи мне уйти, и я уйду.
- Отвечай, Севастьян. Ты этого хочешь?
Он не произнес ни слова; новое прикосновение.
- Аххх! - я облизнула нижнюю губу, с трудом выговаривая слова. - Ты меня выбиваешь из колеи! Раз ты отказываешься со мной говорить, я сама тебе все расскажу. Ты меня крайне привлекаешь. Когда твои глаза, как сейчас - золотые и обжигающие - я просто не могу тебе сопротивляться. Думаю, ты был прав, я подошла к тебе в баре, потому что хотела заняться с тобой сексом.
Его губы приоткрылись. Затем он тяжело покачал головой, словно выбрасывая пришедшую в голову мысль.
- Ты не сделала бы этого, если бы знала меня лучше. Я боевик, наемный убийца, и мне жаль, что тебя влечет к такому, как я.
Мягким голосом я сказала:
- Но ты тоже чувствуешь ко мне влечение. Что же нам теперь делать?
- Если бы ты могла читать мои мысли, то не была бы так податлива. В моей постели тебе не понравится. У меня есть определенные вкусы, и я требую послушания.
- Послушания. - Неужели этот игривый тон - мой? - Типа, делать всё, что ты прикажешь?
Он кивнул, его глаза загорелись.
Почему это звучало так невыносимо эротично? Я терпеть не могла приказы на работе. Но в таком контексте - в постели с властным мужчиной - эта мысль возбуждала.
- Зачем тебе это нужно?
- Не люблю сюрпризы. Когда ты делаешь всё, что я говорю - их не бывает.
Я закусила губу, обдумывая его слова.
- И что у тебя за вкусы?
- С твоим телом я хочу делать грязные вещи, Наталья. И я знаю, что никогда этого сделать не смогу. - Его голос был почти… несчастным.
Грязные? Это дико заводило.
- Почему не сможешь?
- Ты для меня - табу. Больше, чем кто-либо.
Потому что я была дочерью босса? Поэтому его настроение постоянно менялось?
- Мы здесь одни. Никто никогда не узнает о том, что между нами произошло. Может, стоит попробовать изменить систему прежде, чем мы приземлимся?
Казалось, он действительно обдумывает мое предложение.
- Ты когда-нибудь передавала мужчине контроль над своим телом?
Задержав дыхание, я покачала головой. Каково это - когда над тобой доминируют? Этот мужчина мог бы удовлетворить мое любопытство. В этом основное преимущество курортных романов: можно нырнуть в омут с головой, но совершенно без каких-либо последствий.
Верно?
Хватит ли у меня смелости попробовать? Когда мне было двенадцать, я поспорила с соседским мальчишкой, что смогу прыгнуть с железнодорожной эстакады в озеро. Там, наверху, я была просто в ужасе, меня трясло, как птенца. Но я заставила себя сделать шаг с опоры в пустоту.
В свободное падение.