Вместе со своей будущей первой женой. Рано утром Первого января он спросил: – Понравилась девушка?
И, не дождавшись ответа, сказал ту же фразу: – Женись!
Но теперь дело обстояло намного сложней, Света была замужем. На следующий год она приехала в Германию по приглашению и прямо в койке сказала:
– Сделай мне предложение!
– Нет, не могу…
Отказался, элементарно струсил – может, и зря…
После отдыха в Подмосковье вернулся в Берлин.
Что дальше стало с Патлатым и жив ли он теперь – не знаю.
Следы Геры затерялись в лихих бандитских девяностых.
Магазин с патронами
В 1994 году войска из Германии вывели, и мы остались без работы. Но ненадолго.
Стецько начал ездить на "поволжских немцев". В то время они тысячами приезжали на историческую Родину и первое время жили в общежитиях.
Работа была похожа на торговлю в армии, только вместо "шмидео" и "шняги" Степан возил им ковры, видеокассеты с советскими фильмами, гречку, сгущёнку, сухую горчицу, хозяйственное мыло и многое другое, чего не было в Германии.
Особой популярностью пользовались аудиодиски с записями песен Шуфутинского, Тани Овсиенко, Любы Успенской, Розенбаума и Алёны Апиной.
Работал он уже без меня и довольно успешно.
К тому времени многие бывшие "лесники" набили денег и понаоткрывали магазины и магазинчики в центре города, около вокзала "Зоологический сад".
На улице имени философа Канта.
Конкуренцию составляли турки, которые открыли такие же точно магазины на несколько лет раньше. Они уже "набили" клиентуру и получали почти всё напрямую из Азии.
Основной товар, который продавался – это вся та же "шняга" и газовые пистолеты с патронами.
Также появились и другие "темы".
Фотоаппараты "Поляроид" и кастрюли.
Кастрюли из блестящего металла, со стеклянными или железными крышками.
Упакованы они в красивые картоны, в углу стояла фантастическая цена в немецких марках.
Почти весь товар делался в Китае, на Тайване, в Гонконге.
Также большим спросом пользовались "ключи". Большой пластиковый чемодан с набором автомобильных отвёрток, насадок, ключей и прочих приспособлений.
На вид красиво и практично, а практически – одноразовое говно, до первого серьёзного ремонта машины.
Все "ключи" гнулись в руках, как пластилин.
Но цена на товар была настолько дешёвая, что оптовики скупали всё – и в больших количествах.
Основной контингент покупателей – поляки и прибалты.
Дальше это уходило на огромные рынки Польши и стран Балтии, оттуда благополучно в Россию и на Украину – к конечным покупателям.
Газовые пистолеты, патроны, "Поляроиды" – делались в Германии, поэтому стоили дороже, и приобрести всё это для магазинов в больших количествах было довольно проблематично.
Тут и проявились мои недюжинные способности и скрытые таланты.
К некоторым моделям газовых пистолетов подходили патроны с мелкой дробью.
Дробовые патроны выпускались во времена ГДР и сейчас гнили на складах оружейных фабрик.
Дело в том, что патроны с мелкой дробью были запрещены на территории Германии, а вывозить на экспорт – пожалуйста.
Обман галимый.
Как от газовых патронов, так и от патронов с мелкой дробью толк был одинаковый.
Ноль целых, хуй десятых.
Но покупателей из Польши и Литвы это мало интересовало. Пока народ в России в этом разобрался, прошло несколько лет.
Выручила советская смекалка, полученная в комбинате по ремонту квартир и в кооперативе у Войченко.
Немецкий язык знал уже неплохо и, сделав нужные бумаги, поехал прямо на фабрику в район Дрездена.
Директор оружейной фабрики оказался не простым челом, во времена ГДР учился в Москве и хорошо говорил по-русски.
Он не очень-то поверил бумагам "на экспорт", но несколько банкнот достоинством в тысячу марок сделали его сговорчивее.
После загрузки коробок в машину директор пожелал нам:
– Счастливого пути в Москву!
– Прошу меня не забывать!
– Я бы тоже просил "не забывать!" – шурши у меня в карманах каждый день по три "косаря" марок.
Продать патроны в "русские" магазины было делом нехитрым, и жить после этого стало намного радостнее и веселей.
Магазин без патронов
Один из самых успешных магазинов "держал" Геша Модус. Геша приехал из Днепропетровска в одно время со мной, но за счёт удивительной работоспособности и "мёртвой" хватки уже твёрдо стоял на ногах.
Основная жизненная философия Геши укладывалась в нехитрую фразу:
– Деньги давать и в жопу целовать никогда не поздно.
Модус продавал всё – кастрюли, "Поляроиды", "шнягу". И, как настоящая капиталистическая акула, не мог пройти мимо патронной и пистолетной "темы".
Геша был "с лицом добрячка". Он всё время сладенько улыбался и говорил в полголоса.
Частенько выйдя на ступеньки своего магазина Модус складывал ручки на животе и одобрительно смотрел в сторону снующих туда-сюда поляков и прибалтов.
Однажды Модус перекупил у турок целый контейнер автомобильных насосов.
На насосы был большой спрос, и все оптовые покупатели бегали, как ошпаренные.
– Насосы есть? – буквально выдыхал проходящий мимо поляк или прибалт-оптовик.
– А что разве ни у кого в городе насосов нет? – спрашивал Геша, и добро щурился по-ленински.
Ага, сейчас. Цену он загибал такую, что поляки отбегали в сторону.
Но пробежав ещё с два десятка таких же магазинов и не найдя насосов, покорно несли к Модусу в магазин немецкие марки в малых и крупных купюрах.
Геша торпедировал лавэ в "котлеты" средних размеров и перетягивал их резиночкой.
Вот с таким "волком" свела меня судьба.
Время от времени Модус покупал у меня патроны с дробью, но потом ему это надоело, и он решил всё подмять под себя.
– Купить оптом абсолютно весь "арсенал".
После бурного торга в подсобке его магазина, циничная сделка была завершена рукопожатием.
Но Геша не рискнул держать товар в магазине и предложил хранить патроны у меня в подвале.
За это он был готов заплатить, а сами "маслята" просил приносить ему частями, по требованию.
Мало того, за отдельную плату разрешал продавать теперь уже его товар, и в другие магазины. Ведь с этого он тоже наживал деньги.
Постепенно Геша предложил ещё поучаствовать и в его бизнесе.
У Модуса был товарищ из Ташкента, которого все называли Чурбан.
Звали его Юра и на Чурбана он ничуть не обижался. Юра закончил семь классов и с трудом писал и читал по-русски.
После школы папа дал ему большой "колидор", и он шёл по нему до сих пор – гордо и смело.
У Чурбана был магазин прямо на границе с Польшей. Все дальнобойщики покупали тот же самый товар у него, ведь въезд в Берлин большим "фурам" был запрещён.
С грамотой у него была беда чёрная, поэтому он до сих говорил "канкулятор" и "Роберт".
Так он называл детские игрушки "Роботы", которые в большом количестве скупал у Модуса.
Многие дальнобойщики были из Прибалтики, где был бум на каталоги фирмы "Квелли".
Каталог выходил два раза в год – толстый и красивый, считалось престижным иметь его на журнальном столике в гостиной или прихожей.
Вот этот бизнес и предложил мне Модус – полную долю на каталоги, которые Чурбан готов покупать тысячами два раза в год.
Каталог стоил не мало, но как его достать, да ещё и в таких огромных количествах.
И поехал я в город Нюрнберг, где был склад и типография этих каталогов.
Познакомился с одним очень приличным немцем.
Начальник склада по хранению каталогов. Там была хитрая и непонятная система, по которой он мог списывать их как использованные или подарок клиентам фирмы "Квелли".
У начальника было бельмо на глазу, и мы с Модусом прозвали его Одноглазый.
После недолгих, но очень культурных переговоров Одноглазый согласился банально пиздить каталоги в промышленных объёмах.
Он даже дал мне свой домашний телефон.
– Не из-за денег, а потому что вы мне очень симпатичны, господин Андрей, – вещал Одноглазый.
Я не спорил, и в качестве аванса, засунул ему в карман пару сотен марок.
Одноглазый покраснел, как Альхен, но деньги взял.
Через неделю, взяв напрокат фуру, приехали с Модусом в Нюрнберг.
Под покровом ночи, открыв склад, Одноглазый сгрузил несколько десятков паллет с тяжёлыми, как моя жизнь, каталогами "Квелли".
Немецкие автобаны – лучшие в мире.
Модус ехал очень быстро и к утру мы были на польской границе.
Рядом со своим магазином уже ждал Чурбан.
Он решил пересчитывать каталоги, а когда мы ему сказали:
– У немцев всегда и всё точно, – то Чурбан заорал:
– Это лоховская!
– Меня не разведёшь!
И стал вскрывать запечатанную и тяжёлую евро паллету.
Хватило его только на одну, после чего он махнул рукой и отсчитал нам деньги.
Модус сладенько улыбнулся и сказал своим тихим голоском: – Спокойной ночи, брат.
В Берлин мы вернулись только утром, и Геша предложил: – А может отдать тебе деньги "потом"?
Пришлось пригвоздить его негодующим взглядом к водительскому сиденью. Только после этого, тяжело и по-стариковски вздохнув, Модус отсчитал мою половину.
Не любил он расставаться с деньгами, ох не любил…
Прибалты и "ключи"
Количество прибалтов – оптовиков росло не по дням, а по часам. Они приезжали за "ключами".
Модусу надоело перекупать контейнеры у турок, и он предложил:
– Достань "ключи" напрямую.
– Я знаю, у тебя получится, – и с надеждой вздохнул.
Подговорил Стецько, которому Модус обещал заплатить, и поехали на юг Германии.
Там находилась фирма, она изготовляла "ключи" в Китае, на своей собственной фабрике.
Хозяин фирмы оказался очень приятным и почтенным господином.
Работа за наличные деньги сулила ему обширные перспективы обогащения и приумножения капитала.
Для подкрепления дружбы и сотрудничества герр Вольф предложил:
– Загружайте немедленно несколько десятков картонов с "ключами"!
– С удовольствием!
Прямо в новенький "Мерседес" Степана Стецько.
Стецько очень недоволен, машина просела под тяжестью груза.
Но вовремя вспомнил про обещанный Гешой гонорар.
Цену герр Вольф дал такую:
– Мама не горюй!
Тут же отзвонился Модусу – тот радостно заорал в трубку:
– Заказывай десять контейнеров!!!
Герр Вольф с уважением проводил до самых ворот фирмы:
– Я лично буду прилетать в Берлин за наличкой.
Показалось, что на прощание хозяин смахнул скупую немецкую слезу.
А ведь не производил он впечатление сентиментального человека, никак не производил…
Машина села на жопу от перегруза, и мы отправились домой.
Модус встречал нас, как родных, сложив ручки на животе – и улыбался во всё своё "лицо добрячка".
Денег он Стецько заплатил, как обещал – а за перегруз машины и амортизацию платить категорически отказался.
– Но мы же не договаривались, – тихонечко сказал Геша.
С тех пор Степан невзлюбил Модуса. И часто припоминает эту историю, хотя прошло много лет.
Помимо "ключей" прибалты покупали различные "головки" для разборки двигателя и карбюратора.
Весь товар поставлял герр Вольф. Он был очень рад совместному сотрудничеству и, переупаковывая толстые пачки налички у Модуса в магазине, приговаривал:
– Я всего лишь маленький поставщик господина Модуса!
Геша улыбался своей тихой улыбкой, прикидывая в уме барыши – нынешние и будущие.
Постепенно я познакомился с прибалтами поближе. Многие оптовики были симпатичные барышни из Вильнюса и Каунаса, и у нас завязались тёплые, даже дружеские отношения.
Барышни доверяли мне суммы немалые, и я лично закупал различный товар в многочисленных русских и турецких магазинах.
Весь товар нужно был свозить к автобусу "Икарус", он парковался недалеко от магазинов, под мостом.
Все магазинщики меня знали, и давали товар со скидкой – заработок был нормальный, но как довести такое количество под мост?
Тогда я брал железную тачечку, на которой возили тяжёлые кастрюли и "ключи", и в несколько десятков приёмов свозил этот груз под мост.
Но тачечку надо было где-то брать, ведь у меня не было своего магазина.
А сами магазинщики использовали их в любую минуту и повсеместно.
Некоторых давила элементарная жаба, от того, что я забирал у них заработок.
Поэтому тачку мне не давали, а посылали на хуй.
В одном из магазинов, работала семейная пара с Питера.
Это были злейшие конкуренты Модуса, постоянно "ломали" друг другу цены и переманивали клиентов.
Вовчик по прозвищу "Одеколон" – работал раньше парикмахером, и его супруга Марьяна – "шановна пани".
Могла запросто дать в морду или послать по матушке.
Они всегда давали мне тележку, лишь бы поднасрать Геше.
Весь в поту, как тягловая кобыла, свозил картоны под мост, где уже ждали прибалты – оптовики.
Надо сказать, что конкурирующие магазины, на что только не шли, чтобы переманить клиентов на свою сторону.
Модус покупал водку и закуску, и поил и кормил поляков и прибалтов до опупения, пока те не падали под прилавок.
Вовчик "Одеколон" был похитрее и просто продавал товар ниже закупочной цены.
Этим он "прикармливал" клиентов, чтобы получить от них прибыль, но чуть позже и за счёт других товаров.
Про Марьяну – "шановну пани" даже ушлые поляки говорили:
– Очень "мундра"!
Однажды в русском ресторане, где гуляли одновременно несколько владельцев магазинов, она устроили драку.
Полезла на разборки к Модусу, еле её оттащили.
Вовчик не мог с ней справиться, а Марьяна, уже уходя, разбила стеклянную дверь и запачкала норковую шубу.
Ёбнулась прямо в лужу возле ресторана.
Геша тихо улыбался, глядя на этот бардак, а на утро все знали, почему магазин "Одеколона" закрыт.
– Слыхали?
– Вова "Одеколон" всю ночь отстирывал шубу, рыдая горькими слезами.
Многие владельцы магазинов так ненавидели друг друга, что не могли и думать, чтобы купить товар у конкурента.
Тогда на помощь приходил ваш покорный слуга.
Всегда готов помочь, тем более в таком сложном бизнесе, как оптовая торговля.
Чтобы прибалтийские барышни не ушли от меня к Модусу или "Одеколону", приходилось идти на всевозможные уловки.
Приглашал девиц в гости, был ещё не женат. Брал с собой Стецько, он уже развёлся.
Устраивали пьянки-гулянки и танцы-шманцы до упада.
После такого ангажемента барышни не хотели, да и "морально" не могли брать товар у магазинщиков.
Только у меня.
– "Как честный человек, я обязан на вас жениться" – но этого не сделал.
Хотя одна барышня из Вильнюса была очень настойчива, и требовала в категорической форме:
– Немедленно познакомь меня с папой!
Папе тогда было всего под восемьдесят, и он иногда помогал мне "покараулить" товар.
Чурбан покупал товар у Модуса, а я у турок.
Но Чурбан об этом не знал.
Магазин турка находился на другом конце Привокзальной улицы, и Чурбан не успевал туда дойти или доехать.
У турок "Роберты" стоили дешевле, чем у Модуса – и я решил на этом "сыграть".
Юра быстренько согласился купить почти полконтейнера этих игрушек.
Назначаем встречу у нейтрального магазина, оставляю папу сторожить товар, а сам на тележке вожу картоны с другого конца улицы, и складирую их около дороги.
Но Юра Чурбан решил меня перехитрить и пришёл на "стрелку" на час раньше, дабы проследить, откуда я привожу товар на тачечке.
Но не тут-то было, я пришёл на два часа раньше, и пока папа стоял на охране имущества перевёз все картоны к нейтральному магазину.
– Это лоховская! – заорал Чурбан.
– Ты ведь возишь товар от турок и продаёшь мне.
– Ну, и?..
– Дал слово – держись!
От каких конкретно турок, Юрчик так и не узнал, поэтому пришлось расплатиться согласно предварительной договорённости.
Ему стало стыдно перед папой, в Ташкенте уважали старших.
Белые грибы
За трудами и заботами на улице Привокзальной не забывалась и личная жизнь.
К тому времени Люба стала моей женой, и поехали к её сестре, с которой меня когда-то познакомила Алиса.
Ехать километров четыреста от Берлина, почти на чешской границе.
Рано утром за грибами, в пять часов подъём и по заветным местам, пока немцы срезать не успели.
Иначе только и будешь находить белые кругляшки от свежесрезанных белых.
Но до этого замечательный завтрак.
Брынза.
Пятьдесят процентов овечья, пятьдесят процентов козья. Не знаю про Россию, но в Германии она продаётся повсеместно.
Завариваешь крутым кипятком, затем даёшь отстояться минут десять.
После воду сливаешь, придерживая вилкой, чтобы брынза не упала в раковину.
Далее наливаешь ароматный кофеёк из кофейной машины – автомата в большую кружку и закусываешь всё пиршество брынзой, которая тает на языке, при этом сохраняя свой свежайший вкус.
Вкус горного воздуха, свежего молока и лучших времён, наступление которых обещал Остап Бендер.
Итак.
Ножичек вострый наперевес, и пошёл шерстить боровички-белые.
Вот он красавец, на триста грамм, чуть-чуть зарылся в мох, да листиком берёзовым прикрылся.
Но у нас не забалуешь – опаньки и в лукошко.
А радость такая от находки накатывает, как будто Алекс "коням" со штрафного в самый угол положил.
Душа поёт!
Там их можно, если повезёт, за два-три часа штук сто, сто двадцать срезать.
И, бывает, до того обнаглеешь – даже подосиновики красноголовые не берёшь.
Белые красавцы, ядрёные – шляпка ярко коричневая, ножка как тумбочка.
Размером сантиметров пятнадцать-двадцать, да с сеточкой узорчатой на ноге.
Когда жарить начинаешь, то запах такой – "Шанель номер пять" скромно откуривает писю с особым цинизмом.
Лучку побольше, маслице постное – чтоб аж шипело и скворчало.
Сковородка огромная, как сомбреро – с верхом корячится и зазывно просит откупорить "Абсолют" запотевший однолитровый.
Ну, а дальше, как пойдёт…
Главное – с картошечкой молодой, с укропчиком, не переборщить.
В меру её, в меру – чтоб вкус свежих белых грибочков не отбила.
Пока суд да дело, и грибочки ещё жарятся, можно и пива холодненького из холодильника откупорить.
Вообще-то белые грибы – удовольствие не из дешёвых.
От маленькой баночки в 250 грамм маринованных белых в шикарном "КаДеВе", до одного килограмма свежих грибов в "Метро".
Другое дело, что это дорого для экономных и практичных немцев, которые зачастую предпочитают лисички, в основном из-за цены.
Белый гриб называется по-немецки "Штайнпильц" – Каменный гриб.