Не теряет цвет, очень прочный и стойкий. Попадаются червивые, но редко.
Среди бюргеров пользуется заслуженным уважением и любовью.
Практически во всех ресторанах выше среднего есть в меню в различных ипостасях.
Например – парная телячья отбивная на гриле с гарниром из свежих, с прожаренной хрустящей корочкой молодых белых.
Берутся именно молодые белые, примерно пять-семь сантиметров.
Цена порции может доходить до тридцатника евро, что по берлинским ценам немало.
И приятного аппетита, как говорится!
Однажды в "Хилтоне"
На вешалке целых два халата, махровые и белые – расписные с вензелем и даже профилем гламурной Пэрис Хилтон.
Идём в сауну, до футбола ещё восемь часов.
Попарились, поплавали в бассейне. А халаты забыли на мраморной скамейке.
При выписке говорю:
– Оба халата остались в сауне, возле бассейна.
Дежурный вытянулся, да как рявкнет по-немецки:
– Яволь, майн герр.
Сказать, что мы растерялись – не сказать ничего.
Дело было во Франции, где категорически не хотят и не могут говорить даже по-английски, не говоря уже про немецкий язык.
Не коллаборационисты они – националисты галимые.
А дальше на ломанном английском добавляет:
– Включено-с в стоимость двухместного номера.
– И так во всех отелях сети "Хилтон".
И тут же любезно предлагает нам два запечатанных в целлофан халата:
– Можете забрать домой как подарок.
Нетрудно догадаться, что мы не особо сопротивлялись.
Один и сейчас гордо весит на вешалке и совершает перманентные вылазки с хозяином в немецкую сауну.
Об этом напишу немного позже.
Прошло пару лет. Старая добрая Англия.
Опять играет "Спартак". Опять мы в "Хилтоне".
Бассейн и сауна явно похуже, джакузи работает по непонятному таймеру, а не от ручной кнопки.
Про ледащих мамуль даже стыдно говорить, во Франции с этим делом:
– Ой-ля-ля! – в смысле есть на что посмотреть.
Но не буду углубляться, а то уже "вижу", как за пером и бумагой дружными рядами потянулись "кобелирующие личности" из числа литературных критиков.
При выписке гордо демонстрируем два халата, белых, как "снежок" на подоконнике голливудской звезды.
Дежурный, ни слова не говоря, нажимает кнопку – появляется секьюрити и два дюжих "бобби".
Один из "бобби" нехорошо улыбается, как Азазелло при встрече с дядей Берлиоза из Киева.
Насилу разобрались.
– В Англии всё по-другому.
– И Франция нам не указ!
– "Хилтоны" – все разные по экстерьеру.
Халатики мы вернули, скотланд-ярдовцы ретировались, дежурный смандячил страшный кисляк и с улыбкой Малюты Скуратова сказал:
– Ай эм сорри…
Но тапочки запечатанные оба раза подрезал, чего уж там.
Квалитет, правда, оказался не очень.
Но, как известно – "дареному коню в зубы не смотрят".
Франция
За полгода до Миллениума пьяные болельщики сборной России по футболу неслись на польском микроавтобусе по "Шамз Элизе".
Из окон развевались российские триколоры и охрипшие от крика глотки в который раз вопрошали культурно-невозмутимых лягушатников.
– Это вы чемпионы мира?
– Нет!!!
– Это мы чемпионы мира, сосать вам, не пересосать!!!
Мадам и месье сокрушённо покачивали головами и говорили:
– Ой-ля-ля…
А начинался день тревожно, казалось, ничего не предвещало нашей великой победы.
Уже с утра в районе Стад де Франс было оживлённо, большая часть местных искала билеты. Но их не было, ни билетов, ни афроарабов спекулянтов, и никаких спекулянтов вообще.
Отчислились в пригород Парижа, в отель, где жила сборная.
На наше счастье в парке прогуливался генеральный директор Российского футбольного союза Тукманов.
Пришлось напомнить Александру Вячеславовичу о его кратковременном пребывании в "Спартаке" и общих друзьях – торпедовцах Пригоде и Жупикове.
Вместе вспомнили и посмеялись над легендарной фразой Василия Жупикова:
– Бабки не платят – за сборную играть не буду!
Прослезившись, далеко не сентиментальный генеральный директор, отсыпал нам целую пригоршню билетов по сто пятьдесят франков за штуку.
Но денег не взял, как не настаивали.
А настаивали мы не очень сильно, дорогие друзья, как не трудно догадаться.
В начале второго тайма было довольно неуютно. Французские болельщики откровенно издевались, показывали факи и брызгали в нас "Кока-колой".
Сидевший неподалёку старый коллаборационист нагло предрекал на пальцах три – один.
После игры спросил у него:
– Ну, мон шер ами ля гранд папа?
Старая сволочь нашёлся и мрачно изрёк:
– А ля гер ком а ля гер.
Как в воду смотрел – на три года вперёд и товарищеский матч с лютой дракой в подтрибунном помещении, где будущий тренер "Спартака" Валерий Карпин отвесил смачных тумаков наглому Зидану.
Когда Валера вбил третий гол, как огромный русский хуй в узенькую писю французской мамзельки, то на секторе начались просто истерика и фанатизм.
Места были точно по центру поля, и глумились мы на славу.
Всего человек пятьдесят русских, не больше. Рядом сидел теннисист Чесноков и какой-то важный папик – депутат из "семьи" Ельцин-Дьяченко – это было понятно по обрывкам фраз.
Он стал звонить по мобиле и истошно брызгать слюной:
– Всем по ордену!!! – кричал папик.
Прямо маниловщина какая-то.
После финального свистка пустились в пляс и дружно пытались спеть гимн Родины ещё раз, как всегда, в старой редакции и под личным дирижерством Героя России Чеснокова.
А затем выпили столько, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Остаюсь при своём мнении – это один из самых великих матчей в истории сборной России, несмотря на итоговое поражение от хохлов.
– "Мы увидим всё небо в алмазах" – верю, что Чехов не обманул.
Блаженно улыбаюсь, от нахлынувших приятных воспоминаний.
Через полгода наступал Миллениум – решили встретить его в Париже.
Супруга была счастлива, а Стецько и его тогдашняя пассия Елена с удовольствием согласились составить нам компанию.
Купили путёвки в "русской" туристической фирме и в католическое Рождество наш автобус взял курс на Париж.
Но в "русской" турфирме всё оказалось через жопу.
Просто обман.
Миллениум нам предложили встретить на "Шамз Элизе" с бокалом шампанского в руке.
– Никакого ресторана!
– А как же наши вечерние платья? – кричали женщины.
И были правы на сто процентов.
Кроме перспективы встретить двухтысячный год на улице, нас заселили в ужасный гадюшник, который не тянул даже на одну звезду.
Это была первая и последняя поездка с "русской" турфирмой.
У Елены оказалась подруга в Париже, которая и дала полезный совет:
– Надо ходить по всем барам и ресторанам при отелях и спрашивать:
– Есть свободные столики?
Шёл мокрый дождь, температура чуть выше нуля – норковые шубы женщин представляли жалкое зрелище, натуральные облезлые крысы.
Да и мужские кашемировые пальто превратились в тряпки.
Но делать нечего, и часов за шесть до наступления Нового года мы со Стецько выдвинулись в район центральных улиц.
Везде и повсюду не было не то, что столика, но и не одного свободного места.
Все нормальные люди позаботились о резервации заблаговременно.
А если и были свободные места, то цена за человека колебалась от трёх до десяти тысяч франков.
– Миллениум!
Время неумолимо двигалось к двенадцати, Степан сквозь зубы ругался матом, и мы окончательно вымокли.
Уже казалось, что придётся пить шампанское на улице.
Зашли в отель "Меркурий", недалеко от центра.
Мест в ресторане не было, но улыбчивый портье предложил:
– Загляните в бар отеля и спросите там.
Слышим какой-то шум.
Благообразный француз суёт бармену кредитную карту и что-то эмоционально объясняет на языке Дюма и Мольера.
Наконец скандал улажен, и мы занимаем место благообразного месье – напротив бармена.
Он говорит по-английски ещё хуже, чем мы, но благодаря азбуки глухонемых проясняем ситуацию:
– В уютном и красивом баре отеля встречают двухтысячный год?
– Да.
– Но!
– В программе только напитки, без ограничений.
– Водка, коньяк, ликёр, шампанское, пиво, кола, минералка и всё что вам угодно.
– Никакой еды – под утро торт "Птичье молоко", и тоже без лимита.
– Вам повезло – месье отказался от четырёх мест, вы можете их выкупить.
– Оплата предварительная и только по кредитной карте.
Кредитка с собой, повезло нам – хоть напитки без еды, зато праздник встретим в уютном баре.
Женщины ждут нас, платья блестят – мы со Степаном надеваем костюмы и галстуки.
В баре полно людей, публика – французы.
Никакой молодёжи. Только средний возраст.
Все чинно пьют из фужеров и рюмочек.
Ага. Только не мы.
Надо отбиваться за входной билет цены немалой:
– Официант!
– Бутылочку водочки, бутылочку коньячка, бутылочку шампанского и запить.
Прямо ресторан "Плакучая ива" и Геша Козодоев.
Да и Стецько чем-то неуловимо смахивает на Горбункова Семён Семёновича.
Пили настолько вдумчиво и основательно, что к утру количество пустых бутылочек за нашим столом приятно ласкало глаз.
Весёлые танцы, салют над Эйфелевой башней – полная программа входа в новое тысячелетие была выполнена нами под перезвон шампанского в бокалах и коньячка в рюмках.
– Бом-бом-бом – часики бьют…
Бармен торжественно вносит несколько десятков тортов "Птичье молоко".
Торт такой вкусный, что невозможно оторваться. Его много – хватает на всех с избытком.
Но Степан Стецько не таков!
Уединившись за дальним столиком, он методично уничтожает немереный поднос с тортиком, запивая всё это шампусиком из большой пивной кружки.
Рано утром возвращаемся в мерзкий отель и быстро засыпаем.
Под вечер Степану становиться совсем худо – у него пищевое отравление.
Нет, нет – не алкоголем.
Несколько килограммов кондитерских изделий не выдержал даже его безразмерный желудок.
Выходим проветриться на улицу.
Стецько "пугает" каждый придорожный куст. Ближе к ночи его немного попустило.
А мы и поныне вспоминаем эпохальный Новый год.
И торт.
Торт в шесть кило, который смог съесть только он – мой товарищ Степан Стецько.
Комсомольцы
Постепенно вся работа сошла на нет. Поляки и прибалты набили денег и сами стали ездить в Китай – заказывать контейнера со "шнягой" прямо на месте.
Народ в России разобрался, что газовые пистолеты – обман населения и только пугач, не более.
Каталоги перестали интересовать – товар из "Квелли" всего лишь ширпотреб и ничего более.
Жизнь вступала в новую стадию.
В Берлине, как грибы после дождя, открывались многочисленные "офисы". Для работы требовались менеджеры со знанием компьютера, английского, немецкого.
"Офисы" вели торговлю с Россией и Украиной в больших, иногда промышленных объёмах.
Это был абсолютно другой бизнес – более прозрачный и официальный.
Один из таких "офисов" находился недалеко от дома, буквально несколько остановок на метро.
Хозяева его – бывшие "комсомольцы" из Москвы, занимались поставкой высоких технологий для оборудования доменных и мартеновских печей, агрегатов для электростанций.
Вот в такую серьёзную фирму и забросила судьба.
Сначала взяли на испытательный срок, а затем, после окончания компьютерных курсов, стал полноправным менеджером – с нормальной зарплатой.
Работы было столько, что целыми днями сидел у компьютера и не разгибался.
Обрабатывал заказы.
Они в большом количестве поступали от московских компаньонов.
Бывшие "комсюки" так поставили работу, что товар шёл в Россию и на Украину к ним же.
Это были их фирмы, но по другую сторону границы.
Главный компаньон – Артур был чем-то неуловимо похож на героя русской народной сказки и совсем не обижался, когда мы называли его Колобок.
Второй совладелец был высокий и худой – типичный Дуремар – продавец пиявок.
Артур много говорил по мобильному телефону и счета приходили на страшные суммы.
Нет худа без добра – зато имел большие преференции от немецкого оператора мобильной связи "Водафон".
Однажды под Новый год вручил мне пригласительный билет на две персоны в ВИП-клуб для "платиновых" клиентов "Водафона". Сам он не жаловал такие мероприятия, с удовольствием пошёл вместо него, прихватив с собой Стецько.
Небольшой бар уютного ресторана в центре города, вход строго по пригласительным.
– Вы будете регистрироваться для участия в розыгрыше праздничной лотереи?
Вопросительно смотрю на Стецько.
– Да, мы будем! – говорит Степан.
Разрешено участие одного человека и он называет мою фамилию.
На билете пишут фамилию и бросают в барабан.
Садимся за столик. Кругом одни знаменитости, начиная от Бориса Беккера и заканчивая Францем Беккенбауэром.
Они тоже клиенты "Водафона".
Длинноногие девицы разносят на подносах всевозможные деликатесы и спиртное.
– Что-то порции больно маленькие, – сокрушается Стецько.
Но нас поняли, и девушка зачастила в нашу сторону.
Через часок мы в хорошей кондиции, и вот-вот должен начаться розыгрыш лотереи.
– Степан, пошли домой, – мычу я.
– Никогда и нигде ничего не выигрывал, даже рубль в советские времена.
Но Стецько проявил поразительную настойчивость, и мы остались. Главный приз – гоночный велосипед цены немалой.
Он висит под потолком бара и привязан цепями для пущей важности.
Вся мелочёвка уже разыграна, гости затаили дыхание и ждут.
– Кому же достанется главный приз?
Клоун, который вёл лотерею, суёт руку в барабан и вытаскивает пригласительный билет… с моей фамилией.
Что тут началось!
Я закричал, как подорванный – все подходят, поздравляют, фотограф усаживает рядом с какой-то моделью и начинает фотографировать во всех ракурсах.
И так, и эдак.
В это время велик снимают с потолка, и под звуки марша Беккер и Кайзер Франц вручают мне гоночный аппарат.
Радости нашей нет границ.
– Вы завтра заберёте или сейчас упаковать? – спрашивает участливый клоун.
– Конечно, сейчас!
Сгружаем велик в "Мерседес" Стецько и едем домой, благо дело не очень далеко.
Поздно ночью веселье продолжается дома почти до утра.
– Мы обмываем велосипед!
Наутро счастливый прихожу на работу и рассказываю всем, как я первый и последний раз в жизни выиграл в лотерею.
Колобок и Дуремар искренне радуются, и мы отмечаем это дело бутылочкой водки.
С Колобком нас связала и личная дружба, после работы частенько оставались в офисе выпить по двести граммов "Абсолюта" и поговорить за жизнь.
На следующий Новый год Артур дал мне два пригласительных в российское посольство.
– Мама дорогая!!!
– Такой красоты не видел нигде.
Кругом мрамор и золото, и байка про унитазы из благородного металла кажется былью.
Стол а ля фуршет.
Поросята и осетры, фаршированные белыми грибами.
Расстегаи, уха и ещё всякая всячина – спиртное льётся рекой.
В углу зала небольшая очередь. Один чел печёт блины, а другой кладёт в них чёрную икру ложками.
Причём кладёт от вольного. Хочешь – чел нагрузит тебе в блин одну ложку, хочешь – пять.
Выражение лица у него отрешённое, всё по барабану.
Взяв по три-четыре блина, все гости с завидным упорством повторяют экзерсисы с чёрной икоркой.
Вскоре чан с икрой пустеет, взамен выносят другой – ещё больше.
Гости продолжают отбиваться, мы со Стецько тоже.
Не стесняясь ни грамма, вместе с нами мечет икру бургомистр Берлина герр Воверайт.
Водка не успевает подаваться снующими официантами.
Играет оркестр, какой-то солидный дядя танцуют "камаринского".
Наконец выносят огромный торт, на него уже никто не может смотреть. Поздним вечером возвращаемся со Степаном домой, идём пешком.
Первый и последний раз в жизни наелся впрок на два дня вперёд, только пил чай с сухариками.
Вот что икорка животворящая делает!
Интересно, что же тогда подают в Кремле на Новый год?
Не могу даже и представить…
Вот тут, как снег на голову, на меня и свалился Белкин, он позвонил из Москвы, а как нашёл мой телефон – ума не приложу.
За те более чем двадцать лет, что не видел Белкина, с ним произошли разительные перемены.
Из студента-распиздяя Плехановского института он превратился в солидного банкира, директора одного из филиалов не последнего банка города Москвы.
Белкин прилетел в Берлин и мы пили целую ночь.
Под утро, ещё пьяный, сказал жене:
– Скоро мы будем есть икру ложками!
В офис пришёл ещё пьяным и сказал женщинам из бухгалтерии голосом фельдкурата Каца:
– Однажды один человек нажрался и попросил его не будить.
И захрапел прямо на диванчике, возле кабинета Колобка.
Днём пришёл Колобок и благородно отпустил домой – отсыпаться.
На другой день познакомил его с Белкиным. Перспективы совместного сотрудничества представлялись просто грандиозными, кредиты и новые электростанции должны были расти и строиться как на дрожжах.
Меня обещали не забыть и, когда провожал Белкина в аэропорт, то смахнул скупую мужскую слезу.
От нахлынувших чувств – в свете лучезарных перспектив.
Но "человек предполагает, а Бог располагает", в чём я убедился очень скоро.
Буквально через неделю грянул гром. Рано утром, прямо дома, финансовая полиция арестовала Колобка и Дуремара.
За неуплату налогов. Подробностей мы так и не узнали, но немцы вменили им оплату за товар через третьи страны, якобы в обход законодательства.
Меня и женщин из бухгалтерии таскали по допросам, но поняв, что мы не в курсе дела – отстали.
Фирму закрыли, а "комсюки" отправились в Моабитскую тюрьму, по следам Юлиуса Фучика.
Кто знает, соблюдай они его завет – "люди, будьте бдительны!" – может, всё было по другому.
Белкин явно расстроился и дал мудрый совет:
– Не переживай и попытайся найти новое место работы.
Мусара у немцев вправду злые, как собаки.
Уже после отсидки на местной киче "комсомольцы" рассказывали, что приём у них очень жёсткий, а разбираются уже потом.
Зато Артур набрал три килограмма веса и рассказывал:
– Кормят очень хорошо, как в цэковском санатории времён застоя.
– Можно заказывать меню на два дня вперёд.
– Например, обед из трёх блюд.
– Супчик рыбный из свежей сёмги.
– Баранинка парная на косточках с картофелем фри, к ней салатик из свежих помидорчиков и острого перчика.
– Пирог с пылу с жару со сливками и свежей клубничкой.