У неё болела голова. Это была тупая боль, сопровождаемая горьким вкусом старого пенни в горле. Какое-то мгновение она боролась с ней, но пульсация только усиливалась. Шахматный набор неуловимо плясал тенями белого и чёрного цвета, сливаясь в одну отдалённую изводившую её деталь. Это не могло быть слишком важно.
У Эдриен хватало более обременительных вещей, о которых надо было беспокоиться – куда её к чёрту занесло?
Она держала глаза закрытыми и ждала. Ещё пару минут и она услышит урчание БМВ, проносящегося вниз по Коутэйл Лэйн, или затрезвонит сердито её телефон…
Это не петух только что прокукарекал.
Ещё минутка и она услышит вопросительное мяаау Муни и почувствует взмах её хвостика, когда она прыгнет на кровать.
Она не слышала скрипа визгливых петель, царапанья двери, скрежетавшей слишком долго по каменному порогу.
"Миледи, я знаю, вы не спите".
Её глаза распахнулись, чтобы обнаружить тучную женщину с серебристо-тёмными волосами и розовыми щеками, пожимающую руки и стоящую у подножия её кровати. "Кто ты?", осторожно спросила Эдриен, отказываясь смотреть на что-нибудь ещё в комнате, кроме непосредственного пятна, что заключало в себе самое последнее видение.
"Ба! Кто я, она меня спрашивает? Девчонка, которая выскочила, несясь сломя голову из ниоткуда, как ведьма, с вашего позволения, желает знать, кто я такая? Хммм!"
Вместе с этим, женщина поставила блюдо со специфически пахнущей едой на соседний столик, и заставила Эдриен приподняться, взбивая подушки за её спиной.
"Я Талия. Меня послали присмотреть за тобой. Поешьте. Вы ни за что не будете достаточно сильны, чтобы выдержать свадьбу с ним, если не будете есть", ворчала она.
С этими словами и беглым взглядом по каменным стенам, увешанным ярко раскрашенными гобеленами, изображавшими охоту и оргии, Эдриен упала в обморок снова – на этот раз с удовольствием.
******
Эдриен снова очнулась,на этот раз из-за горничных, которые несли нижнее бельё, чулки и подвенечное платье.
Женщины помыли её в благоухающей воде перед массивным каменным очагом. После того, как Эдриен, свернувшись калачиком, погрузилась в глубокую деревянную бадью, она принялась изучать каждый дюйм комнаты. Как мог сон быть таким живым, таким наполненным запахами, прикосновениями, звуками? Вода в бадье пахла свежим вереском и сиренью. Девушки непринуждённо болтали, пока мыли её. Каменный очаг был бесспорно таким же высоким, как трое мужчин, если бы они стали друг на друга – он возвышался до потолка и растягивался на полширины восточной стены. Он был украшен искусными серебряными изделиями; изысканными корзинками филигранной работы, умело сделанными чьими-то руками розами, мерцающими, как расплавленное серебро, и всё же все лепестки на них были отчётливо видны и местами казались бархатистыми. Над очаговой полкой, грубо вырезанной из медового дуба, висело изображение охоты, возвещающей кровавую победу.
Её изучение было прервано пронзительным визгом за дверью. Потрясённо задыхающиеся и резко замолкшие голоса вынудили её пристальный взгляд скользнуть за голое плечо, и она тоже стала задыхаться. Негодяй с шерстяным пледом на лице! Её щёки загорелись от смущения и она ещё глубже погрузилась в бадью.
"Милорд, то не место для вас", начала говорить горничная.
Звук шлепка отбился рикошетом через всю комнату, заглушая протест горничной, и предупреждая всякого, кто хотя бы подумает ещё что-нибудь сказать. Огромная жирная скотина из её раннего кошмара растёкся на своих ляжках перед бадьёй, окутанной паром, с плотоядным взглядом на лице. Прищурившиеся голубые глаза встретились со стальными серыми, пока Эдриен удерживала свой прямой непочтительный взгляд.
Его глаза скользнули вниз, ища кромку воды и исследуя под ней. Он скрипнул зубами при виде её розовых сосков, прежде чем она успела скрестить руки, крепко обхватив себя ими.
"Здаётся мне, что для него не всё так плохо", прошептал мужчина. Затем, оттянув с трудом свои глаза от воды к её покрасневшему лицу, он приказал: "С этого момента вперёд, твоё имя Джанет Комин".
Эдриен бросила на него высокомерный взгляд. "Моё имя", резко сказала она, "Эдриен де Симон".
"Шлёп!"
Она прижала ладонь к щеке, не веря. Служанка приглушённо вскрикнула, предупреждая её.
"Попытайся ещё раз", тихо посоветовал он ей, и насколько тихими были его слова, настолько были опасными его жёсткие голубые глаза.
Эдриен молча потёрла свою горевшую щеку.
И его рука поднялась и ударила снова.
"Миледи! Заклинаем вас!" Изящная девочка упала перед ней на колени рядом с бадьёй, положив руку на её обнажённое плечо.
"Правильно, дай ей совет, Бэсс. Ты знаешь, что происходит с девкой, достаточно глупой, чтобы перечить мне. Скажи это", он повторил для Эдриен. "Скажи мне, твоё имя – Джанет Комин".
Когда его мясистая рука поднялась, на этот раз она с бешенством опустилась на лицо Бэсс. Эдриен завизжала, когда увидела, что он бьёт дувушку снова и снова.
"Остановитесь", крикнула она.
"Скажи это", приказал он, пока его рука всё поднималась и опускалась. Бэсс рыдала, рухнув на пол, но мужчина опустился рядом с ней, рука на этот раз в кулаке.
"Моё имя – Джанет Комин!", Закричала Эдриен, наполовину поднявшись из бадьи.
Кулак Комина замер на полпути, и он снова растёкся на своих ляжках, с победным светом, блестящим в его глазах. Победа – и отвратительное, медленное изучение её тела.
Эдриен вспыхнула под этим, полным распутства, взглядом его бледных глаз, нырнула грудью обратно в воду.
"Не, он получит совсем неплохую сделку. Ты намного красивше моей Джанет". Его рот скривился в улыбке. "На досуге я б сам попробовал твои мягкие округлости, но ты появилась в самый последний момент".
"Появилась где?"
"Появилась откуда?", задал он встречный вопрос. Эдриен поняла в это мгновенье, что недооценивать этого грубого мужчину могло бы быть смертельной ошибкой. Под неряшливыми манерами и нечесаной внешностью скрывались стальной характер и острый ум. Заплывшая жиром рука, что раздавала удары, прятала мышцы. Узкие бледные глаза, беспокойно бегавшие, ничего не упускали из виду. Он не наказывал Бэсс в ярости. Её избиение было хладнокровным просчитанным актом, целью которого было получить то, чего он хотел от Эдриен.
Она покачала головой, глаза, широко раскрытые в замешательстве. "Правда, не имею ни малейшего понятия, как я сюда попала".
"Не знаешь, откуда ты?"
Бэсс тихо всхлипывала, и глаза Эдриен потемнели, когда она увидела, как служанка скрутилась в клубок, пытаясь тайком медленно отползти от Комина. Он резко выкинул руку и вцепился в лодыжку горничной. Бэсс безнадёжно захныкала.
"Ну не, моя прелесть. Ты ещё можешь мне сгодиться". Его глаза прошлись по её вздрагивающему телу собственническим плотоядным взглядом. Эдриен задохнулась, когда он рванул платье Бэсс, кромсая его на клочки прямо с её тела. Желудок Эдриен скрутило от нестерпимой боли, когда она увидела множество отметин от ударов, выступавших на её бледных боках и бёдрах. Жестокие, жалящие удары от ремня или хлыста.
Другие служанки сбежали, оставив её одну с плачущей Бэсс и с этим безумцем.
"Это мой мир, Эдриен де Симон", интонировал он, и Эдриен получила предупреждение, что слова, которые он собирался произнести, глубоко вырежутся в её голове ещё на долгое время в будущем. Он легко шлёпнул дрожащее бедро Бэсс. "Мои правила. Мои люди. Моя воля приказать жить или умереть. Тебе и ей. Это простая вещь, которую я хочу от тебя. Если ты не послушаешься меня, она умрёт. Затем ещё одна, и ещё одна. Я нашёл ту самую твою слабость, дурацкую жалость, в которую ты завернулась, как в саван. Из-за этого тебя так легко использовать. Но женщины все такие. Слабые".
Эдриен согнулась молча, её придушенные вдохи сливались с усталыми всхлипами Бэсс.
"Тихо, девка!" Он ударил её по лицу, и она скрутилась в ещё более тугой клубок, зажав руками рот, чтобы задушить звуки.
Однажды я убью его голыми руками, Поклялась Эдриен молча.
"Я не знаю, как ты здесь очутилась или кто ты такая, и по правде говоря, мне это безразлично. У меня проблема, и ты её решишь. А если ты когда-нибудь забудешь о том, что я говорю тебе, если ускользнёшь и предашь, я убью тебя, после того как уничтожу всех, о ком ты печёшься".
"Где я?", бесцветно спросила она, с неохотой произнося один из тех вопросов, что беспокоили её. Она боялась, что начав спрашивать, обнаружит, что это вообще не сон.
"Мне без разницы, если ты сумасшедшая", засмеялся он тихо. "Обстоятельства таковы, что я скорее наслажусь мыслью, что у тебя, возможно, не все дома. Бог видит, моя Джанет была такой. Это более или менее то, что он заслужил".
"Где я?", настаивала она.
"Джанет тоже, бывало, вспоминала это с трудом".
"Так где я?"
Комин посмотрел на неё, пожал плечами. "Шотландия. Владения Комина – мои владения".
Сердце остановилось в её груди. Это было невозможно. Может, она и вправду сошла с ума? Эдриен с трудом сдержалась, чтобы не задать следующий вопрос – очевидный вопрос, вопрос, внушающий ужас, который она так старательно избегала, с момента, как очнулась. Она научилась тому, что иногда безопаснее не задавать слишком много вопросов – ответы могут совершенно лишить сил. Получить ответ на этот вопрос значит разбить хрупкий контроль над разумом; у Эдриен было подозрение, что то, где она была сейчас, было не единственной её проблемой. Втянув глубоко в себя воздух, она осторожно спросила. "А какой год?"
Комин загоготал. "Ты и вправду слегка полоумная, так, девка?"
Эдриен молча пристально на него глядела.
Он снова пожал плечами. "Тысяча пятьсот тринадцатый".
"Ох", слабо выдохнула Эдриен. "Божемойбожемой", вопила она изо всех сил в пределах своего шатающегося разума. Она медленно глубоко вдохнула, сказав себе начать с самого начала этой головоломки; возможно, её можно распутать. "А вы кто в точности?"
"Во всех смыслах и намерениях, я твой отец, девка. Это первая вещь, которую ты должна никогда не забывать".
Надломленный плач на время отвлёк Эдриен от её проблем. Бедная измученная Бэсс; Эдриен не могла выносить чью-то боль, особенно если могла хоть что-то сделать с ней. Этот мужчина чего-то хотел от неё; возможно, ей удастся выторговать что-нибудь взамен. "Позволь Бэсс уйти", сказала она.
"Ты закладываешь мне свою верность в обмен на это?" Он смотрел на неё змеиными глазами, осознавала Эдриен. Глазами, как у питона из зоопарка в Сиэтле.
"Позволь ей уйти из твоих владений. Дай ей свободу", объяснила она.
"Нет, миледи!", пронзительно закричала Бэсс, и чудовище мягко засмеялось.
Его глаза смотрели задумчиво, когда он похлопал по ноге Бэсс. "Здаётся, Джанет Комин, ты многого не понимаешь об этом мире. Освободить её от меня значит приговорить к смерти от голода, изнасилований или ещё чего хуже. Освободить её от моего "любящего внимания" и следующий мужчина может оказаться не таким любящим. Твой собственный муж может быть не таким любящим".
Эдриен вся тряслась, пытаясь оторвать свой взгляд от пухлой руки, ритмично похлопывающей Бэсс. Источником боли для горничной была та же рука, что её и кормила. "Защищала" её. Желчь подкатывалась к горлу Эдриен, заставляя её почти задыхаться.
"К счастью, она уже думает, что ты сумасшедшая, так что можешь говорить, что хочешь после. Но в этот день, с рассвета до сумерек, ты поклянёшься, что ты Джанет Комин, единственная родная дочь могущественного Рэда Комина, наречённая невеста Сидхи Дугласа. Увидишь этот день, как я сказал…"
"А что с настоящей Джанет?", не удержалась она от вопроса.
Хлоп! Как удалось мужчине ударить её, прежде чем она успела лишь моргнуть? Трясясь от ярости и стоя прямо над ней, он сказал: "Следующие удары будут не по лицу, сука, не туда, где платье не скроет. Но есть другие способы, от которых намного больнее, и не остаётся следов".
Эдриен стала молчаливой и покорной, после всего того, что он ей сказал. Намёк был очевиден. Будет тихой и покорной, останется в живых. Сон не сон, удары в нём причиняют боль, и у неё было чувство, что умирать здесь будет тоже мучительно.
Он много чего ей сказал потом. Сотни мелочей, которые, как он предполагал, она должна держать в памяти. Она всё так решительно и делала; это временно удерживало её от созерцания завладевающего ею полностью очевидного умопомешательства. Она повторила каждую мелочь, каждое имя, каждое воспоминание, что ей не принадлежало. Из осторожных наблюдений её "отца", она была в состоянии догадаться о многих моментах жизни женщины, чью личность она сейчас примеряла на себя.
И всё это время она, как молитву, повторяла слова в своей голове. Такого не может быть. Это невозможно. Такого не может быть. Но всё же та часть ума, что принадлежала ей, как реалисту, говорила о том, что слова не может и невозможно не могли иметь отношение к тому, что уже происходило на самом деле.
За исключением того, что она очнулась вскоре от кошмарного и живого сна, она была в Шотландии, был 1513 год, и она на самом деле выходила замуж.
Глава 4
"Она такая же высокая, как Джанет".
"Не такая высокая, как она".
"Ш-ш! Это Джанет! Ещё, и он получит наши головы на блюде".
"Что случилось с Джанет?", тихо спросила Эдриен. Она не удивилась, когда рты полдюжины горничных захлопнулись, и они направили всё своё внимание на то, чтобы одеть её, верные молчанью.
Эдриен закатила глаза. Если они ничего не скажут ей о Джанет, может ей удастся узнать что-нибудь о её женихе.
"А кто тот мужчина, за кого я выхожу?" Сидхи Дуглас. Что за имя такое, Сидхи?
Горничные захихикали, как стайка перепуганных куропаток.
"Правда в том, миледи, мы слышали только сказанья про него. Помолвка – приказ самого Короля Джеймса".
"Что за сказанья?", скривившись, спросила Эдриен.
"Его деяния легендарны!"
"Его побед – легион. Ходют толки, что он путешествует по свету только с самыми красивыми девушками".
"Говорют, нету во всей Шотландии ни одной хорошенькой девушки, котору б он не завалил…"
"…и в Англии тоже!"
"…и не может вспомнить имени ни одной из них".
"Говорят, у него богоподобная красота, и набитая рука в тонком искусстве обольщения".
"Он фантастически богат и слухи говорят, его замок такой роскошный, что не поддаётся сравнению".
Эдриен моргнула. "Чудесно. Материалистичный, неверный, красивый плейбой, потакающий своим прихотям, невнимательный мужчина с плохой памятью. И он весь мой. Господи Боже мой, что я такого сделала, чтобы это заслужить?", вслух изумлялась она. Дважды, добавила она про себя.
Лизбелл странно на неё посмотрела. "Но слухи говорят, он потрясающий любовник и самый красивый из всех, миледи. Что может быть с этим не так?"
Здаётся, ты не понимаешь этот мир, Джанет Комин. Может, он был прав. "Он бьёт своих женщин?"
"Он не держит их достаточно долго, так говорят".
"И несмотря на это, я слышала, что одна из них пыталась убить его на днях. Не могу представить зачем", добавила служанка, искренне озадаченная. "Говорют, он более чем щедр со своими любовницами, когда заканчивает с ними".
"Не могу представить зачем", раздражённо проворчала Эдриен, внезапно потеряв терпение от всех этих дёрганий, застегиваний, украшений, от приводящих её в порядок рук, по всему телу. "Хватит, хватит". Она легко шлёпнула по рукам Лизбелл в своих волосах, которые мыли, безжалостно чесали, и мучительно дёргали, казалось, бесконечно.
"Но миледи, нам надо что-то сделать с вашими волосами. Они такие прямые. Вы должны выглядеть лучше, чем когда-либо…"
"Лично я предпочла бы выглядеть, как что-то, затасканное котом. Мокрой, испачканной, и вонять как навозная куча".
Послышались приглушённые вскрики. "Девица, он будет твоим мужем, а ты можешь всё испортить", суровый голос прорезал тишину в комнате. Эдриен медленно развернулась и встретилась с по-мирскому мудрым взглядом женщины, с которой она почувствовала мгновенное родство. "Можешь заиметь моего, за неимением лучшего экземпляра".
Эдриен жёстко втянула воздух. "Лэрда Комина?"
"Твоего отца, моя дорогая дочь", леди Алтэя Комин сказала с ехидной улыбкой. "Все – вон". Она выдворила всех служанок из комнаты царским взмахом руки, задержавшись долгим взглядом на Бэсс. "Когда-нибудь он убьёт девушку, он убьёт", сказала она тихо. Она с силой зажмурила глаза на долгие минуты.
"Он объяснил, что ты должна делать?"
Эдриен кивнула.
"И ты сделаешь это?"
Она снова кивнула. Леди Комин облегчённо выдохнула.
"Когда-нибудь, быть может, я смогу отплатить за доброту…"
"Это не доброта. Я спасаю свою жизнь".
"…тебе надо только попросить. И спасаешь мою тоже".
*****
Эдриен гордо стояла перед священником, исполняя свою роль в этом фарсе. "Я – Джанет Комин", громко она объявила. Служитель Господа заметно побледнел и так сжал свою Библию, что кожа между костяшек пальцев, казалось, треснет по швам. Итак, он знает, что я не Джанет, думала она. Да что же здесь происходит в самом деле?
Она почувствовала чьё-то присутствие за своим левым плечом, и с неохотой обернулась, чтобы посмотреть на мужчину, за которого она выходила замуж. Её глаза опустились чуть ниже его широкой груди, и каждый дюйм той части был словно выкован из стали.
Эдриен стала поднимать глаза, чтобы посмотреть на лицо жениха, и вдруг с ужасом осознала, что она не стояла на коленях. В сильнейшем недовольстве, она откинула голову назад и проглотила тысячу неистовых протестов, клокотавших в горле.
Великан тоже посмотрел на неё с неким загадочным выражением лица, пламя свеч плясало в его таких голубых глазах, каких она в жизни не видела.
Я не могу выйти за него, безмолвно кричала она. Я не могу это сделать.
Её глаза скользнули от его лица и пробежались по присутствующим в поиске хоть кого-нибудь, кто мог бы спасти её от окончательной погибели. Бэсс сидела на дальней церковной скамейке, глаза закрыты в молитве.
Эдриен вздрогнула и закрыла свои глаза так же. Пожалуйста, Господи, если я сошла с ума, пожалуйста, сделай меня снова нормальной. А если я не сошла с ума, и это на самом деле всё происходит – прости, что не была благодарна за двадцатый век. Прости за то, что я сделала с Эберхардом. Прости за всё, обещаю, я буду самым хорошим человеком, если ты просто ЗАБЕРЁШЬ МЕНЯ ОТСЮДА!
Когда она снова открыла свои глаза, она могла бы поклясться, что у священника был знающий и скорее изумлённый блеск в глазах.
"Помогите мне", беззвучно шевелила она губами.
Быстро, он опустил свои глаза к полу. И больше их не поднимал.
Злясь на себя, Эдриен с неохотой вернула свой взгляд на среднюю часть своего жениха, затем направила его чуть выше, на его мрачно красивое лицо.
Он изогнул бровь, глядя на неё, когда флейтисты снова затрубили, в ускоряющемся ритме празднества и веселья.
От его напирающего взгляда её спас шум и взбешённый голос её "отца", уносящийся прямо к верхним балкам.
"Что говоришь ты, он не смог приехать сам?", закричал Рэд Комин на воина.
"Была небольшая проблема в Северном Выселении. Хоуку пришлось в спешке скакать туда, но он не отвергал своего обещания. Он не опозорит кланы". Произнёс воин своё выученное наизусть послание.