- Я не знаю, однако у меня ужасное чувство, что за преступление повесили ни в чем не повинного человека - Но ты же узнала его. Ты выбрала его из многих мужчин, которых тебе показывали, да и выглядит он так, что его ни с кем не перепутаешь. Достаточно этой его необычной шевелюры, а ведь был еще и шрам.
Прямо скажем, незаурядная внешность. Кроме того, он был известен полиции как террорист. За ним и до этого водились подобные дела.
- Я все понимаю. Вероятно, это так. Но если он уже мертв и похоронен, то как же он мог оказаться на улице перед нашим домом?
- Давай постараемся взглянуть на вещи трезво.
Я думаю, тебе могло просто показаться, что ты видела этого человека Но, Ребекка, он специально привлек мое внимание, бросив в окно камушки. Он был там. Он снял шляпу и поклонился, как бы глумясь надо мной.
Некоторое время она молчала, а затем сказала:
- Люси, ты была - да и сейчас остаешься - в очень возбужденном состоянии. Так отреагировало бы на твоем месте большинство людей. Таков результат потрясения. Ведь ты находилась на месте преступления, видела все своими глазами… а вы с отцом были очень близкими людьми. Он был для тебя ближе, чем кто-либо другой. Несомненно, это глубоко потрясло тебя.
- Ребекка, если ты считаешь, что на самом деле я ничего не видела, значит, ты думаешь, что я повредилась в уме.
- Разумеется, я так не думаю. Это может случиться с кем угодно.
- Ты хочешь сказать, что я лишь вообразила, будто слышу стук камушков по стеклу?
- Возможно, ты была в полудремотном состоянии.
Ты подошла к окну, а внизу оказался какой-то мужчина. Он заметил тебя и раскланялся.
- Он специально снял шляпу Он стоял прямо под фонарем. Я совершенно отчетливо видела его прическу. Именно это он и хотел продемонстрировать мне.
- Все это тебе просто показалось.
- А я говорю, что ясно все это видела. Ребекка, существуют только два объяснения случившемуся. Одно состоит в том, что я видела его привидение, явившееся, чтобы преследовать меня, а другое - в том, что повесили невинного человека, и ответственность за это несу я.
- Я не верю ни в то, ни в другое.
- Но ты веришь в то, что твоя мать уже после смерти явилась к тебе и попросила заботиться обо мне.
Ребекка промолчала. Я продолжила.
- Значит, ты все-таки веришь, что мертвые могут возвращаться, если что-то исключительно важное связывает их с этим миром. Наша мама сделала это, когда я оказалась у Дженни Стаббс, Она хотела, чтобы я вернулась в свой родной дом, и потому она явилась тебе и внушила тебе это. В этом ты никогда не сомневалась, Ребекка. Так вот, если она могла вернуться то что мешает ему сделать то же самое? Наша мама явилась для того, чтобы сотворить добро, но она и при жизни была доброй женщиной. Фергюс О'Нил убивал других людей за то, что они не разделяли его убеждений, за то, что они поступали вразрез с его устремлениями. Он убивал, если можно так выразиться по идейным соображениям. Такой человек способен вернуться с того света из чувства мести.
- Люси, выброси все это из головы. Ты переутомилась. Ты сама не осознала, какое тяжкое испытание довелось тебе перенести. Понадобится некоторое время чтобы ты стала прежней. Я очень рада, что ты здесь, потому что здесь ты быстро придешь в себя.
Я о тебе позабочусь.
- Ты всегда это делала, Ребекка. Не представляю, как сложилась бы моя жизнь, если бы не ты.
- Но мы ведь сестры, разве не так? Я ужасно страдала, когда умерла наша мама. Я ненавидела твоего отца за то, что он женился на ней и забрал ее у меня.
Мне было тогда очень плохо. Потом наши отношения улучшились, и я сразу стала гораздо счастливее. Люси, нужно помнить о том, что потеря близкого человека - это большая трагедия. Это выводит нас из себя. Да, мы становимся несколько неуравновешенными, не видим реального соотношения вещей, не всегда все ясно осознаем…
- Не хочешь ли ты сказать, что я вообще ничего не видела прошлой ночью?
- Не знаю. У тебя мог быть ночной кошмар. От испуга ты проснулась, еще находясь в полудреме, подошла к окну и увидела на улице человека. То, как он был одет, вовсе не удивительно. Вероятно, он возвращался из оперы. Он случайно бросил взгляд на окно, увидел тебя, снял шляпу и раскланялся. Ну, возможно, он выпил лишнего. Будучи в игривом настроении, увидел молодую женщину, стоящую у окна, и раскланялся.
- Но его лицо…
- Дорогая Люси, ты отчетливо видела шляпу и плащ. Свет уличного фонаря не так уж ярок. Остальное ты вообразила.
- Тебе действительно кажется, что все могло случиться именно так?
- Я думаю, это наиболее вероятное объяснение.
Я закрыла глаза. Именно на такое я и надеялась.
Спокойная рассудительность Ребекки начинала действовать на меня. Несомненно, она права. Конечно, я видела не привидение. Конечно, внизу не мог стоять Фергюс О'Нил. Фергюс О'Нил был мертв. Он понес наказание, обусловленное законом. Он был убийцей.
Ребекка заметила, что ей удалось убедить меня, и обрадовалась.
- А теперь я принесу тебе кое-что выпить на ночь, - сказала она.
- Неизбежное теплое молоко? - спросила я.
- Это лучшее, что можно придумать. Доверься Ребекке.
Я бросилась в ее объятия.
- Ну конечно же, моя милая, - уверяла я ее:
- Ты всегда оказывалась рядом, если мне нужна была твоя помощь.
- И так будет всегда, ты же знаешь.
Я это знала. Уже сейчас мне было гораздо лучше, и, когда Ребекка появилась со своим теплым молоком, я выпила его и вскоре уснула мирным сном.
* * *
Ребекка была права. Корнуолл оказал на меня целительное воздействие, Мы пересекли мост между трагедией и той новой жизнью, которую нам следовало строить для себя.
Я все чаще думала о Джоэде. Скоро он возвратится домой, и тогда мы объявим о нашей помолвке. Мы начнем строить планы на будущее. Мы будем держать дом в Лондоне, а жить я предполагала в Марчлэндзе.
Джоэлю придется постоянно бывать в обоих местах - и в парламенте, и в своем избирательном округе. А я стану дожидаться его возвращения с затянувшихся дебатов в палате общин; у меня будет готов для него ужин. Все будет так знакомо, только вместо отца я буду ждать Джоэля.
Надо перестать думать о прошлом и начать думать о будущем. Оно окажется чудесным. Жить тяжело лишь в настоящем времени.
Да, этот мост существовал, но мы уже пересекли его.
Меня всегда завораживал Корнуолл. Наверное, это было совершенно естественно, поскольку именно здесь я родилась. Ребекка следила за тем, чтобы мои дни были заполнены. Я радовалась, что рассказала ей о своих переживаниях. Она понимала мою озабоченность, мою нервозность и с присущим ей здравым смыслом делала все, чтобы устранить эти ощущения. И ей это почти удалось.
Заполнить чем-то дни было нетрудно. Занятий было множество. Чего стоили одни сады Хай-Тора! Здесь не соблюдался чинный порядок, кусты и деревья росли естественным образом, чем-то напоминая сады Мэйнор Грейнджа в Мэйнорли. Дети любили играть в этих садах, и я проводила с ними много времени. Здесь имелся выгон, где детей учили кататься на пони, держа лошадок на корде. От нас с Селестой требовали присутствия на занятиях и восхищенных аплодисментов.
Сами мы тоже ездили верхом. И, конечно же, мы посетили Пенкаррон, дом родственников Патрика, вызвав своим появлением настоящую суматоху.
Были еще поездки в Кадор к моим дедушке и бабушке. Кадор я любила особой любовью: в этом величественном здании я прожила большую часть своего детства. Первые годы, проведенные в домике Дженни Стаббс, почти не запомнились мне; но вновь оказаться В Кадоре с его боевой башней, с видом на море - это всегда глубоко волновала меня.
Похоже, между стариками наших семей было решено не затрагивать вопрос о смерти моего отца. Но случались моменты, когда эта тема витала в воздухе и я чувствовала, что лучше бы уж мы выговорились.
Ведь я продолжала думать о нем, да и они, наверное, тоже.
Я обязана была совершить паломничество к пруду святого Бранока. Мы с Ребеккой отправились туда вдвоем.
Она все понимала. Это место много значило для нас обеих. У Ребекки с ним были связаны ужасные воспоминания, поскольку, по словам Белинды, именно там Патрик пытался напасть на нее, и это чуть не сломало Ребекке жизнь. Да, этот пруд имел для нее особое значение. Что же касается меня, то он был совсем рядом с моим первым домом, где я жила вместе с Дженни Стаббс.
Мы подъехали почти к самой воде. Пруд был, как всегда, мрачен, плакучие ивы гляделись в мутную воду, поднявшуюся после недавних проливных дождей.
Зачарованное место, полное тайн, полное воспоминаний, одно из тех мест, где рождаются легенды.
- А домик стоит как ни в чем не бывало, - сказала я.
- Да, время от времени в нем живут. Он оказывается очень полезен, когда кто-то нуждается в жилье.
Всякое ведь случается. Наверное, уже год, а то и больше, тут живут Блейки.
Я кивнула.
Должно быть, - Ребекка подумала сейчас о тех людях, которые жили здесь в тот период, когда Белинда сделала этот пруд декорацией для своей жестокой мелодрамы, к счастью, закончившейся благополучно для ее участников. Ну, а я думала о бедной безумной Дженни Стаббс, вспоминавшейся мне какой-то смутной, неотчетливой фигурой с мягким певучим голосом, с нежными руками… Дженни, которая с такой радостью приняла меня за своего ребенка и выходила меня, когда я была совсем слаба…
Охваченные воспоминаниями, мы с Ребеккой стояли возле пруда. Возможно, не слишком разумно было приходить сюда.
В это время из дома вышла миссис Блейки. Она воскликнула:
- День добрый, госпожа Картрайт! Гляжу, вы и мисс Люси сюда прихватили. День добрый, мисс Люси!
- Придется немного поболтать с нею, - шепнула Ребекка, и мы подошли ближе. - Мисс Люси приехала, чтобы немного отдохнуть, - объяснила Ребекка.
- Ах, мои дорогие, я уже слышала…
Ребекка быстро перебила ее:
- Да, все это очень печально. А вы, кажется, неплохо устроились.
- Ну, так ведь мы и живем здесь год, а то и больше, миссис Картрайт. Заходите-ка да опрокиньте по стаканчику моего сидра. Мой Том поговаривает, что даже в "Приюте рыбака" такого не сыскать, как у меня. - Она напустила на себя некоторую скромность. - Но лучше, чтобы кто посторонний это сказал.
У Ребекки всегда прекрасно складывались отношения с местным населением. Этому она выучилась у моей бабушки.
- Что ж, очень мило с вашей стороны, правда, Люси?
Миссис Блейки расплылась в счастливой улыбке.
Она явно гордилась своим домом, и действительно, здесь все сияло чистотой. Медная кастрюля, висевшая около очага, сверкала как золотая; то же самое можно было сказать и об остальной посуде; полы были натерты, а мебель тщательно отполирована.
- Как тут у вас уютно! - заметила Ребекка.
Во мне ожили какие-то проблески воспоминаний, ведь первые годы своей жизни я провела здесь. Дом был знакомым и в то же время чужим. Должно быть, при Дженни Стаббс все здесь выглядело совсем по-другому.
На столе появилась бутылка с сидром.
- А если вы еще и пирога моего попробуете…
Пирогом своим я и впрямь горжусь. Мой Том каждый день берет его с собой на работу. Он говорит, что это поддерживает его силы до самого вечера.
- Боюсь, что пирог придется отложить до следующего раза, - ответила Ребекка, - хотя мы и были бы не прочь отведать. Дома нас ждут к столу, и не стоит портить аппетит. А вот сидр у вас просто великолепный.
- Великолепный, - эхом откликнулась я.
Миссис Блейки была болтлива, и я сразу почувствовала, что она благодарна Патрику и хочет дать понять Ребекке, что его благодеяния не забыты.
- Для Тома это было как гром с ясного неба, когда его ревматизмом-то скрутило, - доверительно сказала она скорее мне, чем Ребекке, которой, очевидно, пришлось выслушать эту историю не один раз. - И как-то сразу, знаете… Ну, до этого изредка поламывало да ныло чего-нибудь А тут вдруг согнул ноги и не может разогнуть. Доктор и говорит: "Это у тебя ревматизм, Том. Видать, на шахте ты свое отработал" Уж и сказать не могу, как мы переживали Том ведь на шахтах всю жизнь провел, а до него - отец, а еще раньше - дед. Доктор сказал, что ему только помаленьку да на какой-нибудь легкой работе можно.
У Тома чуть сердце не разорвалось. Уж какой он был работяга, денежки-то всегда домой принесет… он себя никогда не ронял, мой Том "Чего ж мне теперь делать-то, Дженет? - спрашивает он. - Чего ж мы делать-то будем?" Ну, я ему и говорю, что иглу в руках держать не разучилась, так что с голоду не помрем.
Дом у нас был возле шахты, это для тех, кто там работает. Значит, кто на место Тома пришел, его туда и поселить надо. Вот тогда-то мистер Картрайт и говорит:
"Я уверен, что сумею устроить вас возле Бранока.
Этот домик принадлежит семье миссис Картрайт. Сейчас там никто не живет, и я переговорю с ними". Как обещал, так и сделал. Мы сюда и переехали, благодаря мистеру Картрайту и тем, из Кадора.
- Нашим бабушке с дедушкой, - сказала Ребекка, слегка улыбнувшись мне.
- Ну да, они так и сказали: "Ты, Том, живи здесь, в доме этом, и не думай насчет денег. Он как раз для таких, кто крышу над головой потерял. Сколько хотите, столько и живите" Ну, кое-какую работу Том здесь нашел, на фермах и в Кадоре. В общем, они дают ему на кусок хлеба заработать, да и я немножко шью.
Так что, видите, нам здесь живется не хуже, чем когда Том на шахте работал.
- А как его ревматизм? - спросила я.
- То схватит, то отпустит, мисс Люси. По нему хоть погоду узнавай. "Завтра, видать, дождик пойдет, - скажет, бывало, Том. - Моя нога дает мне прикурить". И уж будьте уверены, так оно и будет.
В общем, Том у нас, как флюгер, погоду предсказывает. Дайте-ка я вам еще налью, миссис Картрайт - О нет, спасибо, миссис Блейки, - встревожилась Ребекка - Ваш сидр слишком крепкий.
Миссис Блейки довольно рассмеялась. Затем, важно взглянув на меня, она сказала:
- Нам здесь хорошо. Некоторые говорят, будто здесь нехорошее место, будто привидения вокруг и все такое… А мы с Томом и не вспоминаем про привидения.
- А колоколов вы никогда не слышали? - спросила я. - Знаете, некоторые говорят, что на дне пруда есть монастырь, в котором иногда звонят колокола.
- Сказки все это! Да как бы монахи прожили там неизвестно сколько сотен лет? Чепуха это, вот что я скажу. И Том тоже. Нет, колоколов мы не слыхали.
Мы здесь обосновались, и если бы Тома временами не скрючивало от этого самого ревматизма, так можно было б сказать, что я довольна. В шахтах ведь очень опасно. Я всю жизнь за Тома беспокоилась. Нам-то повезло, Том у хорошего хозяина работал. Я, миссис Картрайт, никогда не забуду мистера Картрайта и вашего дедушку. Мистер Картрайт - хороший хозяин.
- Я очень рада за вас, - сказала Ребекка. - Я обязательно расскажу о вас мистеру Картрайту. Он будет очень доволен. Он всегда делает все возможное для своих шахтеров.
- Господь благословит его за то, что он сделал для нас, - сказала миссис Блейки.
На такой счастливой ноте мы и уехали оттуда. На пути домой Ребекка сказала:
- При ней этот дом преобразился. Я всегда считала его мрачным. А теперь здесь тепло и уютно.
Интересно, сколько времени она тратит, начищая свои кастрюли и мебель?
- Она делает это с удовольствием.
- О да. Кстати, раз уж заговорили о шахтах: нам надо съездить в Пенкаррон. Мы там уже неделю не были. И обязательно возьмем с собой детей. Пенкарроны немножко обижаются на нас за то, что мы нечасто берем их с собой.
- Может быть, завтра?
- Я думаю, это подходит, - согласилась Ребекка.
* * *
На следующий день Ребекка, я и дети отправились в Пенкаррон Мэйнор. Селеста сказала, что ей нужно сделать кое-какие покупки в Полдери. Скорее всего, она просто не хотела нам мешать. Дети пришли в возбуждение. Они всегда радовались поездкам к бабушке и дедушке, поскольку в Пенкарроне их без конца баловали.
Пенкаррон Мэйнор не был таким древним, как Кадор или Хай-Тор. Это было солидное викторианское здание, построенное, как говорил Джошуа, для того, чтобы им пользоваться. А отсутствие каких-нибудь боевых башен или крепостных рвов вполне компенсировалось современными удобствами.
- Ради комфорта стоит поступиться домом, полным привидений, - любил говорить Джошуа.
Он был грубоват, добродушен и с некоторым пренебрежением относился к фантазерам-корнуоллцам с их пискисами и всякими небылицами о том, что происходит с народцем, которого никто в глаза не видел.
Всю свою жизнь Джошуа посвятил горному делу; в Пенкаррон он переехал после женитьбы, выстроил этот дом и превратил приходившую в упадок старую шахту в процветающее предприятие.
Он и его жена очень скучали без своей дочери и жили ожиданием встреч с Морвенной. Когда она приезжала, вокруг нее вращалось все. И теперь Патрику и его детям приходилось замещать ее, так как она жила в основном в Лондоне, где ее муж занимался транспортировкой олова и другими делами, и в Корнуолл приезжала нечасто.
Нас всех встретили тепло, однако я заметила, что Пенкарроны не могут оторвать глаз от малышей. Они хотели знать, как поживает Патрик, хотя видели его всего несколько дней назад. Нас обильно накормили с характерным для Пенкарронов гостеприимством. Дети, конечно, сидели за столом вместе с нами, потому что бабушка и дедушка не могли расстаться с ними даже на самый короткий срок; то и дело слышался смех.
Когда мы встали из-за стола, дети захотели поиграть в саду и получили на это разрешение, а мы сели у высоких, до самого полу окон, чтобы присматривать за ними во время разговора.
Подали кофе, и миссис Пенкаррон сказала, что нам следует приезжать почаще, что малыши очень быстро растут и что Джейк - вылитый Патрик. Это уже заметно, а Альвина становится маленькой леди.
- Сельский воздух идет им на пользу, - заметил Джошуа.
- Не могу вам сказать, до чего мы обрадовались, когда Патрик решил заняться делами шахты, - добавила его жена.
- Мы думали, что он захочет присоединиться к своему отцу в Лондоне, но у него хватило здравого смысла сделать правильный выбор.
- Да и детям жизнь там не пошла бы на пользу.
- Вы знаете, у нас тоже есть парки, - сказала я.
- Парки! - фыркнул Джошуа. - Разве можно их сравнить со здешними пустошами и с морем!
- Парки тоже очень хороши, - сказала Ребекка.
- А я говорю, что сельский воздух гораздо лучше, - настаивал Джошуа, да и жить здесь спокойнее, я думаю.
- Ну, иногда бывают несчастные случаи на шахтах, а в штормовую погоду плохо приходится рыбакам - Катастрофы могут случиться где угодно. А что там насчет этих членов парламента?
- В целом они находятся в безопасности.
- Я имею в виду тех двоих, про которых писали в утренних газетах. Вы что, не смотрели утренние газеты?
- Нет еще. Мы решили, что лучше добраться сюда пораньше, и старались нигде не задерживаться.
- Значит, вы ничего не знаете Кажется, они были где-то в Африке. Двое из них пропали.
Я быстро спросила:
- Так где они были?
- Ездили с какой-то делегацией или как ее там называют…
- В Буганду?