– Ну, я не заставлял ее рисковать жизнью, но и не возражал, когда она опустила меч на голову человека, который собирался меня убить. Джон Макфадден, который мне помогал, погиб от первой же стрелы. Леди заняла его место и оказалась прекрасным воином.
– А потом поймала лошадь и бросилась вон из замка, – прорычал Эрик.
– Не исключено, что ее брат Эйдан и в самом деле был ранен.
Вождь круто повернулся и посмотрел на Питера.
– Пойдем со мной. Я хочу посмотреть, нет ли его среди убитых или раненых англичан. И еще, нет ли там Найлза Мейсона и Роберта Невилла. А потом ты займешься ремонтом стен. Джейми, собери отряд самых быстроногих ходоков – таких, кто способен ходить бесшумно. Нам потребуются вьючные лошади, чтобы везти амуницию и оружие. Там, на поле, остались брошенные фургоны. Они нам пригодятся.
– Эрик, – остановил его Питер, – они увезли ее в Шеффингтон. Там их основная база. А Юэн Дэнби – порядочный человек. Честь никогда не позволяла ему, захватив деревню или город, расправиться с невинными людьми.
– Знаю, – кивнул вождь.
– Шеффингтон – серьезная крепость. Атаковать такую с малыми силами равносильно самоубийству.
– В крепости всегда найдется лазейка, – отозвался Эрик. – Всегда. – И ушел, страстно желая, чтобы на поле брани обнаружились тела убитых врагов – Роберта Невилла и Найлза Мейсона.
Но к полуночи стало ясно, что они успели спастись. Не удалось найти и брата Игрейнии Эйдана. Зато объявился человек, который видел, как леди Лэнгли скакала на лошади и спешилась подле лежащего на земле английского лорда. А потом другой знатный англичанин, перед тем как подать сигнал к отступлению, бросил ее через седло и увез на своем коне.
– Ты узнал его цвета? – спросил вождь.
– Да, сэр, – ответил воин и сплюнул себе под ноги. – Он был в кольчуге и нагруднике, но мне хорошо известен его герб. Леди Лэнгли увез сэр Роберт Невилл, а тело ее брата подобрал тот самый мясник, который устроил всю эту заваруху, – Найлз Мейсон.
Увидев лицо Эрика, Джейми сразу насторожился:
– Что ты задумал?
– Вернуть ее.
– Но как?
– Решим по дороге, – ответил Эрик.
– Биться против целой армии? – выдохнул изумленно Джейми, но возражать не стал – только пожал плечами. – Не всегда же боги будут нам помогать. Я думаю так: если погибать, то в блеске славы.
– Ну нет, – возразил Эрик. – Я вовсе не собираюсь погибать. Я хочу жить в блеске славы. Теперь все решает время. Пора выступать.
– Что ж, выступать так выступать.
– Питер, ты отвечаешь за Лэнгли. С тобой остается маленький отряд. Все остальные нужны нам. – Он немного поколебался. – Священника возьмем и на этот раз. И Грегори.
– Грегори?
– Да. Я хочу, чтобы глухонемой был с нами. И Ровенна – тоже.
В течение всего долгого пути до Шеффингтона Игрейния была в ярости.
В обозе было много раненых. Лорд Дэнби был истинным предводителем армии, но он старел – ему перевалило за шестьдесят – и потому передал командование двум молодым рыцарям, которые теперь распоряжались его людьми.
Он был красивым пожилым мужчиной с ясными, задумчивыми зелеными глазами, белоснежными волосами и короткой бородкой. Он не хотел, чтобы суматоха из-за Игрейнии и раненых замедляла их марш. Но тем не менее ехал с ней рядом, и они вместе плелись за повозками, в которых лежали раненые.
Они шли без остановок – все тяжелое вооружение осталось на поле битвы. А обгорелым остовом некогда могучей катапульты они перегородили дорогу, чтобы помешать шотландцам их преследовать.
Сначала Роберт Невилл не соглашался давать Игрейнии собственную лошадь – он хотел, чтобы она ехала с ним. Но лорд Дэнби посмеялся над его страхами: разве леди сможет бросить брата, если сама примчалась на поле брани, не боясь стрел, мечей и конских копыт?
Так она сначала и скакала – рядом с лордом Дэнби и с Эйданом. Но на второй день Найлз Мейсон убедил военачальника, что появилась угроза нападения с тыла, и лорд Дэнби приказал небольшому отряду во главе с Робертом Невиллом как можно быстрее доставить Игрейнию под защиту Шеффингтона. Игрейния заявила, что не покинет брата, но к тому времени Эйдан достаточно оправился и, оставив повозку, решил сесть на коня. Он не хотел подвергать сестру опасности на дорогах. Она и так несколько месяцев томилась в плену у шотландцев. Пусть теперь будет под его присмотром.
Когда под неусыпным надзором брата и Роберта Невилла они приехали в Шеффингтон, она была настолько измучена, что взмолилась об отдыхе. Ее поместили в небольшие покои в прекрасно укрепленном замке лорда Дэнби. Слуги проворно принесли ей воду, еду, ванну, свежую одежду и все, что требовалось. Но больше всего Игрейния хотела потянуть время: до прибытия лорда Дэнби она не желала оставаться наедине с Робертом Невиллом. Она надеялась, что брат ее поддержит, но не была в этом уверена. Зато не сомневалась, что правоверный христианин Дэнби уважает брачные обеты и не захочет их нарушать. Он защитит ее и встанет между ней и Робертом Невиллом, а тем временем…
Эрик уже подозревал ее в попытке связаться с Эйданом. Ровенна, конечно, расскажет правду, а она – его близкая подружка. И тем не менее…
Да, она безрассудно бросилась на помощь брату. Поймет ли вождь, что она не могла поступить иначе?
Но шотландцы не смогут овладеть таким мощным укреплением, как Шеффингтон, даже если бы захотели. Даже если бы стоило рисковать из-за такого ничтожного трофея, как она. Даже если бы Эрик ни на йоту не поверил, что она решила сбежать.
Она оказалась в отчаянной ситуации. И похоже, что помощи ждать неоткуда. Но Игрейния не желала, чтобы Роберт Невилл раньше времени узнал, что брак с ним для нее равносилен смерти и она никогда не согласится стать его женой. Она никогда не думала, что настанет время и придется его бояться. Ведь когда был жив Афтон, они виделись с Робертом каждый день.
Оставшись наконец в одиночестве, Игрейния поела, приняла ванну, оделась, то и дело внушая себе, что ей надо сохранять хладнокровие и не терять рассудок. Потом она села поближе к огню и стала продумывать каждое слово, которое скажет Эйдану. А когда окончательно решила, как поведет разговор, поднялась и подошла к двери. Но тут обнаружила, что дверь не открывается. Надавила сильнее – бесполезно. Стала трясти – никакого результата.
Ее заперли снаружи.
Получалось, что она сменила одну тюрьму на другую.
Завтра приедет лорд Дэнби, и она с возмущением спросит, по какому праву Роберт Невилл ее запер и не давал встретиться с братом.
Она старалась заглушить нарастающий страх, убеждая себя, что хозяин замка примет ее сторону. И будет поддерживать по крайней мере до того дня, пока не передаст ее королю Англии.
А до тех пор найдется какой-нибудь выход, уговаривала она себя.
Эдуарду сейчас не до нее. Приближался день, когда должны съехаться его вассалы. Они встретятся в условленном месте, и оттуда начнется поход против Роберта Брюса.
Игрейния ужасно устала и, довольствуясь пусть даже иллюзорной уверенностью в своем положении, решила прилечь и попытаться уснуть. Сначала она задремала, а потом и вовсе провалилась в необъятную черную бездну.
Она не поняла, что ее разбудило, но внезапное чувство опасности заставило моментально открыть глаза.
– Игрейния!
Она резко поднялась и села на кровати. В комнате был Роберт Невилл. Он был чисто выбрит, в изящной, расшитой кружевами тунике – мужчина с густыми прямыми волосами и приятными чертами лица, он явно старался произвести на нее впечатление. Роберт сел на кровать и положил руку ей на плечо. Игрейния дернулась, отпрянула к спинке кровати и посмотрела на него исподлобья.
– Игрейния, я пришел тебя проведать. Нам предстоит пожениться. И я подумал, может, ты напугана, в дурном настроении, может, тебе страшно. Так что будет лучше, если я останусь с тобой.
– Роберт, я спала, а посему не могла пребывать в дурном настроении и испытывать страх.
– Ты так долго томилась в плену у варваров. Позволь, я тебя обниму и утешу. Со мной ты забудешь все обиды.
– Роберт, пойми: меня никто не обижал. И я не могу выйти за тебя замуж – ни за тебя, ни за кого другого. Потому что я уже замужем.
– Незаконно!
– По законам церкви и по шотландским законам я замужняя женщина.
– Нет никаких шотландских законов!
Игрейния оказалась в опасном положении. Если Господь в самом деле существует, он не может не видеть, какое зло таится в душах людей, и, конечно, понимает, почему женщине приходится говорить полуложь, полуправду, чтобы оградить себя от человека, которого она теперь боялась.
– Но существуют Божьи законы, и я не хочу повредить своей бессмертной душе, – горячо и искренне произнесла она.
Сначала Игрейнии показалось, что ее слова убедили Роберта. Но молодой граф подошел к камину, повернулся и очень тихо произнес:
, – Шлюха. Не успела похоронить мужа, как в той же постели решила развлечься с его грязным убийцей! – Из его тона исчезло заботливое сострадание. Теперь в голосе Роберта звучала лишь неприкрытая злоба.
Игрейния изо всех сил старалась сохранить достоинство и не сорваться на крик.
– Уходи, Роберт.
Но он снова подошел к постели, сел на нее и взял Игрейнию за руку.
– Извини, я тебя напугал и обидел. Ты была в плену у варваров и стала жертвой насилия. Я должен постоянно об этом помнить, хотя нелегко забыть, что к твоему телу прикасался отвратительный дикарь.
Игрейния отдернула руку.
– Роберт, ты не понимаешь: меня никто не оскорблял, не обижал и не насиловал! И я не соглашусь выйти замуж, пока мое дело не разберут ученые мужи церкви.
Игрейния заметила, как костяшки его пальцев побелели.
– Ты сознаешь, с кем разговариваешь? – прошипел Роберт. – Кто такая ты? И кто такой я? Король сказал свое слово: он отдает мне тебя и Лэнгли. Так и будет.
– После сегодняшнего дня я что-то сомневаюсь, что ты получишь Лэнгли, – не выдержала Игрейния.
Это была ее ошибка. Роберт так проворно вскочил и схватил ее за плечи, что она не успела ни ускользнуть, ни отбиться.
– Я верну то, что принадлежит мне по праву!
– По праву! Лэнгли – собственность Афтона. А я – его жена. Афтон умер, и ты не имеешь никаких прав на то, что принадлежало ему. И уж никак не на меня!
– Ты пренебрегаешь мной ради грязного дикаря! – Игрейния не шелохнулась и молча продолжала смотреть на него. – Видимо, я проявил недостаточно настойчивости. Надо решительнее брать то, что тебе принадлежит. – Пальцы рыцаря потянулись к кружевному вороту ее ночной рубашки.
Игрейния громко вскрикнула, стряхнула ненавистные руки с груди и с силой оттолкнула от себя Роберта. К ее удивлению, ей удалось его спихнуть. Рыцарь плюхнулся на спину, несколько секунд пролежал на полу, а потом поднялся и сел. Его приятные черты исказили удивление и злоба – он вовсе не ожидал встретить столь отчаянное сопротивление.
Игрейния понимала, что единственный путь к спасению – бежать и звать на помощь.
Роберт Невилл начал подниматься.
Игрейния спрыгнула с кровати и, громко выкрикивая имя брата, бросилась к двери.
Она была уже на пороге, когда граф ее догнал, схватил за волосы и дернул с такой силой, что несколько прядок остались в его пальцах.
Игрейния забилась в его руках, выкрикивая имя брата.
Тогда Роберт зажал ей рот.
И с такой силой, что она задохнулась.
Глава 19
Наступила ночь, когда защитники Лэнгли наткнулись на раненых англичан.
Эрик был разочарован. Он рассчитывал, что все английское войско будет держаться вместе и его военачальник, ожидая нападения со спины, не решится рассеивать силы.
Но противник выбрал другую тактику, чтобы избежать столкновения. Англичане побросали тяжелое вооружение и оставили на дороге фургоны и раненых воинов.
Бросили на произвол судьбы своих же людей – всех, кто оказался не способен быстро передвигаться.
При раненых оказались двое священников и несколько женщин. Служители церкви сразу отказались давать информацию и предпочли изображать из себя жертв, готовых умереть под пытками. Но не было смысла подвергать их пыткам. Зато охотно заговорила одна из женщин. Она с презрением отзывалась о великом лорде и блистательных рыцарях, которые с такой легкостью распорядились жизнью своих раненых воинов.
Они пожертвовали всеми, кто не мог идти или держаться в седле, – людьми с переломанными костями и истекающими кровью. И поступили так, как заявил остроносый сэр Найлз Мейсон, во имя Эдуарда Английского – полноправного правителя здешних земель. Женщина назвалась прачкой и, судя по всему, была всеобщей солдатской подружкой, но в своем гневе против человека, бросившего в беде товарищей, оказалась благороднее знатных вельмож.
Эрик без особой охоты оставил при них пять своих воинов. Он по опыту знал: обиженные тем, кому верно служили, люди переходят на другую сторону, и их верность подкрепляется непроходящей обидой. Поэтому он поручил Джаррету переправить раненых в Лэнгли.
– Они специально их бросили, – проворчал Джейми, когда они снова сели на коней. – Чтобы задержать наше продвижение.
– Отчасти так, – согласился Эрик. – А отчасти, чтобы самим двигаться быстрее и успеть укрыться в Шеффингтоне, пока мы их не догнали. Повозки их задерживали. Англичане знали, что мы пустимся в погоню налегке.
– Они попадут в Шеффингтон задолго до того, как мы их нагоним, – посетовал Ангус и сочувственно посмотрел на Эрика. – А стоит им укрыться за крепостными стенами, и…
– И нам придется получше шевелить мозгами, – закончил за него вождь.
– Шеффингтон построен из камня. Его стены от десяти до двадцати футов толщиной, – напомнил ему Ангус.
– Нам в любом случае не проехать сквозь каменную стену, – отозвался Эрик. – Будь она хоть десять, хоть двадцать футов толщиной. Есть всего один путь овладеть подобной крепостью. И эта тактика нам всем известна.
– И какова же она? – поинтересовался Джейми, но, глядя на вождя, сам ответил на свой вопрос: – У Найджела Брюса в замке Килдрамми было достаточно людей и припасов, чтобы выдержать даже длительную осаду. Но его предали свои. Кузнец поджег амбары с зерном. И тогда противник проник в крепость и вынудил защитников сдаться.
– Да, все так и было, – подтвердил Эрик.
– Мы возьмем их изнутри.
Ангус переводил взгляд с одного на другого.
– Значит, мы должны найти в их рядах предателя, – усмехнулся он. – Предателя или целое воинство верных шотландцев, которые боятся власти Эдуарда, но готовы соединиться с непобедимой армией своих соплеменников.
– Именно так, Ангус, – кивнул вождь. – В самую точку.
Джейми по-прежнему не сводил с брата глаз.
– Заковыристое предприятие. Многие решат, что оно опасно и вообще невыполнимо.
– Я никого не тащу насильно, – оборвал его Эрик. – Кто боится, пусть остается.
Джейми пожал плечами.
– Мне больше нечем заняться, как сражаться за родину, каким бы глупым способом мы это ни делали. Но я рад, что ты никого не принуждаешь идти на это дело. Тем более что англичане вновь собирают армию, и наш долг – до последней капли крови защищать короля.
– Я понимаю, что время не терпит, – признался вождь.
– И тем не менее не надо спешить. Как бы ты ни стремился добраться до Игрейнии, нам придется повременить, пока мы не найдем способ взять крепость изнутри.
Глаза Эрика засверкали от гнева.
– Не забывай, Игрейния под крылом брата! Он молод, зелен, но все-таки граф, – заметил Джейми-.
– Он ранен.
– Но не слишком серьезно. Мы же не нашли его среди тех, кто ехал на повозках. Значит, он мог держаться в седле. Следовательно, он может сказать свое слово в защиту сестры. Он английский пэр, Эрик, и с ним должны считаться.
– Я побывал в плену у сэра Найлза Мейсона и помню, как он обращается с теми, кого презирает и кого считает предателями. И с Робертом Невиллом я тоже однажды столкнулся лицом к лицу – знаю, какой он мясник и как охотно исполняет "предписываемые" свыше казни. Мне редко встречался человек, который бы так упорно стремился к власти и славе.
Вождь еще раз объявил, что никому не приказывает следовать за ним дальше. Он ждал, но ни один человек не покинул строй.
– В таком случае, – заключил он, – через час пути разобьем лагерь, а утром поедем дальше.
– Веди нас! – крикнул Тимоти. – Если кто и способен взять Шеффингтон, так только ты! Прикажи, и я пойду за тобой в преисподнюю и вернусь обратно!
Все одобрительно зашумели.
– Будем надеяться, что так далеко нам идти не придется, – рассмеялся Эрик и вдруг перехватил взгляд Грегори. Глухонемой показал на север.
Эрик повернул коня и первым скрылся во тьме.
Дверь распахнулась. Несмотря на юность, Эйдан выглядел впечатляюще. Он был высок ростом, еще по-мальчишески тонок, но прекрасно сложен. Глаза синие, почти фиалковые, как у сестры. Но сейчас они потемнели от гнева.
Услышав шум, Роберт Невилл сразу же отстранился от Игрейнии.
– Она в таком смятении, – проговорил он, подпустив в голос жалости.
– В смятении! – возмутилась Игрейния. – Он ворвался ко мне в комнату и хотел изнасиловать!
– Игрейния, никогда в жизни я бы не осмелился поднять на тебя руку, – запротестовал Роберт, но, покосившись на Эйдана, сменил тон. – Король повелел мне взять ее в жены. Так оно и будет, хотя мне кажется, она слишком долго жила среди дикарей и… повредилась умом.
Игрейния и не подозревала, что Роберт Невилл такой прекрасный актер. Он говорил так искренне и с таким сочувствием, будто относился к ней с величайшей нежностью и заботился единственно о ее благополучии.
В глазах Эйдана мелькнуло сомнение, и сестра его понимала.
– За ней требуется постоянный присмотр, – продолжал Роберт.
– Мне ничего не требуется, кроме крепкого сна! – в ярости вскричала Игрейния и повернулась к брату: – Меня по всем правилам венчал священник, а теперь этот человек подвергает риску свою и мою бессмертные души. Прошу тебя как брата и главу семьи – защити!
– Ее не от кого защищать. – Роберт сделал вид, что до глубины души возмущен несправедливым упреком.
И тогда заговорил Эйдан. Он не спешил и тщательно подбирал слова:
– Сестра расстроена и утомлена тяжелой дорогой. Не спеши, Роберт. Существуют такие вещи, которые решают только король и церковь. И поскольку Игрейния в самом деле в смятении, сегодня ночью я буду приглядывать за ней сам.
– Как угодно, лорд Абеляр.
Роберт Невилл не мог не согласиться с Эйданом, но когда он проходил мимо, Игрейния заметила выражение его лица и быстро закрыла за ним дверь. Но прежде чем она успела это сделать, Роберт Невилл повернулся, придержал створку и в оставшуюся щель прошептал только ей одной:
– Берегись, Игрейния. Станешь моей женой, реви хоть до хрипоты – никто тебе не поможет. Я не прощу тебе предательство Афтона.
Когда наконец дверь закрылась, Игрейния привалилась к ней и посмотрела на Эйдана. Тот ответил ей любящим взглядом.
– Я не сомневаюсь, что лорд Роберт приходил утешить тебя после всего, что с тобой случилось. Король обещал ему тебя, и ты станешь его женой.
– Эйдан, я позвала тебя, потому что он напал на меня.
– Ты уверена, что он не хотел тебя просто успокоить?
– Да.