- Поэтому все, что мы видели, мы видели благодаря совсем другому каналу связи - через всадника Роджера. Он находился в помещении капитула и на лугу - с тобой, в монашеской келье - со мной. Именно он тот мозг, который поставляет нам с тобой информацию.
- Да, но почему?
- Почему? Ты думаешь, мы сможем это понять всего за пару путешествий? Для этого тебе придется еще немало потрудиться.
- Допустим, но, честно говоря, немного надоело всякий раз думать о том, что придется тенью таскаться за этим парнем, или, наоборот, он будет ходить за тобой по пятам. Не нравится он мне, как, впрочем, и хозяйка поместья.
- Хозяйка поместья? - Он помолчал немного, как мне показалось, что-то вспоминая. - Возможно, это та самая, которую я видел во время своего третьего путешествия: рыжеватые волосы, карие глаза - одним словом, сучка такая?
- Да, похоже. Джоанна Шампернун, - сказал я.
Мы рассмеялись - обсуждаем дамочку, которой уже несколько веков как нет в живых, с таким азартом, как будто только вчера познакомились с ней на вечеринке.
- Она спорила по поводу поместных земель, - сказал он. - Я, правда, не вникал. Кстати, ты заметил, что мы понимали их без всякого перевода, хотя они разговаривали, насколько я могу судить, на средневековом французском. Вот тебе еще одна связь между мозгом нашего проводника и нашим собственным. Покажи нам сейчас текст на староанглийском, или на норманнском диалекте французского языка, или на корнуоллском диалекте, мы бы не поняли ни слова.
- Да, ты прав, - сказал я, - мне это в голову не приходило. Магнус…
- Да?
- Меня все-таки немного беспокоят побочные действия. Я вот что хотел сказать: слава Богу, сегодня у меня нет ни тошноты, ни головокружения, но зато невероятное возбуждение - настолько, что я несколько раз превысил скорость, когда возвращался домой.
Он ответил не сразу, а когда заговорил, его голос звучал довольно осторожно.
- Видишь ли… отчасти именно поэтому нам и необходимо испытать препарат. Не исключено, что он может оказывать наркотическое воздействие.
- Что ты конкретно имеешь в виду? Какое наркотическое воздействие?
- То, что сказал. Дело не только в естественном волнении по поводу самого опыта, который, как мы оба знаем, никто до нас не ставил, но и в определенной стимуляции того участка мозга, на который воздействует препарат. Я и раньше предупреждал тебя о возможной опасности получить увечье: в этом состоянии легко можно попасть под машину… и всякое такое. Нужно отдавать себе отчет в том, что, когда ты находишься под действием препарата, какая-то часть мозга отключается. Функциональная его часть продолжает контролировать твои действия - как у водителя при высоком проценте алкоголя в крови: он может благополучно избежать аварии, хотя в этом случае опасность, конечно, всегда есть. По-видимому, никакой системы предупреждения между этими двумя отделами мозга не существует. А может, и существует. Это все я и хочу выяснить.
- Да, - сказал я. - Понимаю. - Я вдруг почувствовал невероятную опустошенность. То возбужденное состояние, в котором я пребывал по дороге домой, конечно же, было ненормальным. - Пожалуй, сделаю перерыв, - сказал я. - Нужно обождать, раз ты не можешь гарантировать полной безопасности.
Он опять ответил не сразу.
- Это, конечно, решать тебе, - сказал он. - Тебе нужно самому все взвесить. Еще вопросы будут? А то мне пора обедать.
Будут ли у меня вопросы… Десятки, сотни. Но они все придут мне в голову, когда он повесит трубку.
- Да, - сказал я. - До того, как ты совершил первое путешествие, ты знал, что когда-то в твоем доме жил Роджер?
- Нет, конечно, - ответил он. - Мать как-то рассказывала о Бейкерах, живших здесь в семнадцатом веке, и о Рэшли, которые владели этим домом после них. Но мы абсолютно ничего не знали об их предшественниках, хотя у отца и было смутное подозрение, что фундамент дома датируется четырнадцатым веком. Не знаю, откуда он это взял.
- Значит, поэтому ты именно в прачечной устроил чулан Синей Бороды?
- Да нет. Просто это помещение показалось самым подходящим, и глиняный очаг мне очень нравится. Если разжечь огонь, он долго хранит тепло, так что, когда я одновременно ставлю несколько опытов, я могу держать там составы, и они долго будут сохранять высокую температуру. Идеальные условия. И вообще, ничего страшного там нет. Пойми, дружище, этот эксперимент - не погоня за призраками. И духов из далекого прошлого мы тоже не вызываем.
- Да, это я понимаю, - сказал я.
- Как бы попроще тебе объяснить? Ну, вот представь, что ты сидишь в кресле перед телевизором и смотришь какой-нибудь старый фильм. Но герои ведь не выскакивают с экрана и не преследуют тебя, хотя многие актеры, исполнявшие их роли, уже давно отошли в мир иной. По сути, это то же самое, что ты испытал сегодня. Роджер, наш проводник, и его друзья жили очень давно, но они прекрасно и правдиво воссозданы сегодня.
Я понимал, что он хочет сказать, но все было не так просто, как он пытался изобразить. Тут скрывался более глубокий смысл, а психологическое воздействие и сравнить нельзя: ты ощущал себя не зрителем, не сторонним наблюдателем происходящего, а его участником.
- Хорошо бы побольше узнать о нашем проводнике, - сказал я. - Думаю, об остальных мне удастся получить информацию в библиотеке Сент-Остелла. Я говорил тебе, что уже нашел там семейство Карминоу - Джона, его старшего брата Оливера и жену Оливера, Изольду. Но какой-то управляющий по имени Роджер - это задачка потруднее. Навряд ли он фигурирует в генеалогиях.
- Наверно, нет, хотя кто знает. У одного из моих студентов приятель работает в Государственном архиве и в Британском музее, и я уже забросил удочку по поводу нашего дела. Я не стал ему объяснять, зачем мне это надо, просто попросил найти мне в документах четырнадцатого века именные податные списки по тайуордретскому приходу. Думаю, ему не трудно будет отыскать нужный список в Переписной книге за 1327 год - это приблизительно то время, которое нам нужно. Если что-нибудь отыщется, я тебе сообщу. Есть новости от Виты?
- Нет.
- Жаль, что ты не договорился отправить мальчиков к ней в Нью-Йорк, - сказал он.
- Больно дорого. Кроме того, тогда мне пришлось бы туда лететь.
- Ну, придумай, как их задержать подольше. Скажи, что испортился водопровод - это ее напугает.
- Виту ничто не напугает, - ответил я. - Она притащит сюда какого-нибудь водопроводчика из американского посольства.
- Тогда надо спешить, пока она не приехала. Я сам тоже буду думать. А сейчас послушай внимательно: ты видел пузырек с буквой В рядом с составом А, который ты принимал?
- Да.
- Упакуй его как следует и пришли мне. Я хочу его испытать.
- Ты что, собираешься провести опыт в Лондоне?
- Не на себе, а на молодой здоровой обезьяне. Средневековых предков она, конечно, не увидит, но зато мы выясним, не появятся ли у нее признаки головокружения. Пока.
Магнус, по своему обыкновению, резко повесил трубку, а я, как всегда, остался ни с чем. Так было каждый раз, когда мы встречались поговорить или провести вместе вечер: сначала он увлекает тебя, излучая заряды энергии, так что теряешь счет часам, затем вдруг вскакивает, хватает такси и исчезает на несколько недель кряду. А я один бесцельно бреду домой.
- Ну и как твой профессор? - с нескрываемой иронией и даже ехидством спрашивала меня Вита, когда я возвращался домой, проведя вечер в компании Магнуса: особенно язвительно звучало, конечно же, "твой профессор".
- Как обычно, - отвечал я. - Полон невероятных идей, одна другой интереснее.
- Я рада, что ты хорошо провел вечер, - звучало в ответ, однако с таким сарказмом, будто она ни минуты не сомневалась, что ничего хорошего не было.
Однажды, когда я засиделся дольше обычного и явился домой около двух часов ночи несколько навеселе, она сказала мне, что Магнус выкачивает из меня все и что я делаюсь похож на шар, из которого выпустили воздух.
Тогда произошла наша первая ссора, и я не знал, что мне делать. Она ходила по гостиной взад и вперед, без конца взбивала диванные подушки, вытряхивала пепельницу со своими же окурками, в то время как я сидел надувшись на диване. Мы легли в постель, не проронив ни слова, но на следующее утро к моему полному удивлению и облегчению она вела себя так, будто ничего не случилось - сама теплота и нежность. О Магнусе даже не вспоминали, но для себя я решил, что впредь буду ужинать с ним только если ее не будет дома.
Сегодня, когда он повесил трубку, я не чувствовал себя как проколотый воздушный шар (кстати, если вдуматься, не очень приятное сравнение - вызывает ассоциации со зловонной отрыжкой и вообще с чем-то малоаппетитным). Просто возбуждение прошло, да и немного было не по себе - почему это он вдруг решил испытать состав В? Может, он хочет сначала убедиться в своих догадках на несчастной обезьяне, перед тем как подвергнуть меня, подопытного кролика, каким-то более серьезным испытаниям. Да, но во флаконе А еще достаточно содержимого, и я мог бы продолжить…
Все эти мысли не давали мне покоя. Продолжить? Как алкоголик, которому уже невмоготу - лишь бы только выпить. И я вспомнил слова Магнуса о том, что, возможно, препарат обладает наркотическим эффектом. Вероятно, еще и поэтому Магнус хотел сначала испытать его на обезьяне. И я представил, как бедное животное с осоловелыми глазами мечется по клетке в ожидании следующего укола.
Я достал из кармана фляжку и хорошенько прополоскал ее. Однако обратно на полку не поставил, поскольку миссис Коллинз могло взбрести в голову куда-нибудь ее убрать, и тогда, если вдруг она мне понадобится, придется выяснять, где она, а это уж совсем ни к чему. Ужинать было еще рано, но поднос с ветчиной, салатом, фруктами и сыром выглядел так соблазнительно, что я решил отнести его в музыкальный салон и провести весь вечер у камина.
Я взял наугад несколько пластинок и начал ставить одну за другой на проигрыватель. Но какие бы звуки ни наполняли комнату, мысленно я все время возвращался к тому, что увидел в тот день: прием в монастыре, свежевание туш на деревенском лугу, музыканта в капюшоне с двойным рогом в руках, в окружении детей и лающих собак, и, конечно же, ту молодую женщину с косами и с украшенным драгоценными камнями обручем - ту, у которой шестьсот лет назад был такой скучающий вид, пока один мужчина не сказал ей каких-то слов, которых я не смог расслышать, а она в ответ подняла голову и улыбнулась.
Глава пятая
На следующее утро на подносе с завтраком я обнаружил письмо от Виты. Оно было написано в доме ее брата на Лонг-Айленде. Вита сообщала, что стоит страшная жара, и они весь день не вылезают из бассейна, и что Джо на этой неделе нанял яхту и везет свою семью в Ньюпорт. И как жаль, что мы раньше не знали о его планах - я бы привез мальчиков, и мы все лето были бы вместе. А теперь уже поздно, ничего не изменишь. Остается надеяться, что в доме профессора тоже неплохо отдохнем - кстати, а как там все? Может, нужно привезти запас продуктов из Лондона? Она вылетает из Нью-Йорка в среду и надеется, что в лондонской квартире ее будет ждать мое письмо.
Сегодня как раз среда. Она прилетает в Лондон приблизительно в десять вечера, и никакого письма в квартире не обнаружит, потому что я ждал ее только в конце недели.
Мысль о том, что уже через несколько часов Вита будет в Англии, просто потрясла меня. Я то считал, что у меня еще несколько дней в запасе, и я могу ими распоряжаться, как мне заблагорассудится, так нет же: теперь начнутся бесконечные телефонные звонки, требования и вопросы, в общем, семейная жизнь со всеми ее прелестями. Пока она не позвонила, я срочно должен что-то придумать, хотя бы на несколько дней задержать ее и мальчиков в Лондоне.
Магнус предложил вариант с водопроводом. Может быть, он не так уж и плох, но, с другой стороны, когда Вита в конце концов приедет, она естественно начнет расспрашивать обо всем миссис Коллинз, и та вылупит глаза от удивления. А может быть, сказать, что комнаты еще не готовы? Нет, это, конечно, заденет миссис Коллинз и отрицательно скажется на дальнейших отношениях между двумя дамами. Может быть, свалить все на электричество? Нет, ничем не лучше водопровода. Больным прикинуться я тоже не могу, поскольку тогда-то уж она точно примчится - закутает меня в одеяла и повезет в лондонскую больницу. Она доверяла только самым престижным клиникам. Но я должен, должен что-нибудь придумать, хотя бы ради Магнуса. Я здорово его подведу, если после таких удачных двух попыток неожиданно придется прервать эксперимент.
Сегодня среда. Так. Значит, можно провести эксперимент в среду, в четверг сделать перерыв, затем эксперимент в пятницу, в субботу перерыв, снова эксперимент в воскресенье. И если Вита все же решит непременно приехать в понедельник, пусть приезжает. Таким образом, я мог бы совершить еще три "путешествия" (правильное слово наркоманы нашли), при условии, конечно, что все пойдет по плану, и я правильно рассчитаю время и не буду делать глупостей - тогда и побочные явления будут сведены к нулю, как вчера, за исключением разве что чрезмерного возбуждения, которое я, несомненно, тут же распознаю и приму соответствующие меры предосторожности. Во всяком случае, в настоящий момент никакого возбуждения я не испытывал: от письма Виты, наоборот, я несколько приуныл, и по-видимому, из этого состояния мне сегодня уже не выйти.
Позавтракав, я сообщил миссис Коллинз, что вечером моя жена прибывает в Лондон и, возможно, на следующей неделе, в понедельник или во вторник, она с мальчиками приедет сюда. Миссис Коллинз тут же составила список продуктов, которые нужно закупить. Так что у меня появился хороший повод съездить в Пар, а заодно и обдумать текст письма Вите, которое она получит завтра утром.
Первый, с кем я столкнулся в бакалейной лавке, был викарий из церкви св. Андрея: он тут же подошел ко мне поздороваться. На этот раз я представился (лучше поздно, чем никогда) - сказал, что меня зовут Ричард Янг и что, расставшись с ним у церкви, я последовал его совету и тотчас отправился в библиотеку Сент-Остелла.
- Вы все же настоящий энтузиаст, - с улыбкой сказал он. - Вам удалось найти то, что вас интересует?
- Да, кое-что, - ответил я. - Я не обнаружил там наследственной владелицы этих земель Изольды де Кардингем, зато нашел ее внучку Изольду Карминоу, дочь Рейнольда Феррерса из Девона.
- Подождите, подождите… Рейнольд Феррерс, - сказал он. - Если я не ошибаюсь, это сын сэра Уильяма Феррерса, который женился на Изольде де Кардингем. Так значит, ваша Изольда - их внучка. Я знаю, что старшая Изольда продала поместье Тайуордрет за сто фунтов стерлингов одному из Шампернунов - это было в 1269 году, незадолго до ее брака с Уильямом Феррерсом. Неплохая сумма по тем временам.
Я быстро подсчитал в уме. Получалось, что моя Изольда навряд ли могла родиться раньше 1300. На приеме у епископа она выглядела не старше двадцати восьми, а следовательно, это было приблизительно в 1328 году.
Я обошел с викарием весь магазин, пока тот выбирал, что ему нужно купить.
- А вы и сейчас отмечаете в Тайуордрете Мартынов день? - спросил я.
- Мартынов день? - повторил он рассеянно: он не знал, какое выбрать печенье. - Простите, я не совсем внимательно слушал вас. До Реформации это действительно был большой праздник. Мы отмечаем день св. Андрея - обычно в середине июня устраиваем большой церковный праздник.
- Извините, - пробормотал я, - у меня все праздники перепутались. Дело в том, что сам я получил католическое воспитание: обучался в Стоунихерсте и, помнится, канун дня св. Мартына всегда был каким-то особенным…
- Вы абсолютно правы, - прервал он меня, улыбаясь. - Но, скорее всего, вы тогда отмечали День перемирия - 11 ноября, не так ли? Он еще называется Мирное воскресенье. Но раз вы католик, мне понятно, почему вас так интересует старый монастырь.
- Я уже давно не хожу в церковь, - признался я, - но вы правы. Старые привычки неистребимы. А вы когда-нибудь устраиваете ярмарки на деревенском лугу?
- Нет, - сказал он обескураженно, - и, честно говоря, я не знаю никакого такого деревенского луга в Тайуордрете. Извините…
Он нагнулся и стал вынимать из корзины покупки, и продавец переключил свое внимание на меня. Я показал ему список миссис Коллинз, а викарий, пожелав мне всего доброго, вышел из магазина. Наверное, он принял меня за сумасшедшего, а может быть, за одного из чудаковатых друзей профессора Лейна. Я забыл, что канун Мартынова дня - это как раз 11 ноября. Странное совпадение: тогда - убой скота, а в нашем времени - поминовение бесчисленного количества убиенных в войне. Нужно сказать Магнусу.
Я вышел из бакалейной лавки, свалил покупки в багажник и поехал из Пара в Тайуордрет. Но на этот раз я не стал, как накануне, останавливаться у мужской парикмахерской, а медленно поехал вверх по центральной улице деревни, пытаясь определить, где же находился деревенский луг. Но из этого ничего не получилось. Справа и слева от меня тянулись дома: на вершине холма дорога разветвлялась: направо - на Фауи, а налево, как значилось на указателе, - на Тризмилл. Отсюда, с вершины этого холма, вчера спускался епископский кортеж, и ехали крытые экипажи, украшенные фамильными гербами Карминоу, Шампернунов и Бодруганов. Если эта развилка существовала в те дни, сэр Джон Карминоу, возвращаясь домой, должен был поехать направо, на Лостуитиел, и далее в свое поместье Бокенод, где в ожидании родов маялась его супруга. Сегодня Бокенод называется Боконнок - это обширные земли в нескольких милях от Лостуитиела: по пути из Лондона я проезжал ворота на территорию усадьбы. Где же тогда жил главный владелец всех здешних земель сэр Генри де Шампернун? Его жена Джоанна сказала управляющему, моему проводнику Роджеру: "Бодруганы сегодня ночуют у нас". Так где же находилась его усадьба?
На вершине холма я остановил машину и посмотрел вокруг. В самой деревне Тайуордрет не видно было ни одного большого дома. Некоторые постройки, возможно, относились к концу восемнадцатого века - самое раннее. По логике вещей, помещичьи усадьбы не могли исчезнуть бесследно - разве что случится пожар, но даже в случае, если дом сгорал дотла или от старости рушились стены, все равно впоследствии хотя бы фундамент обязательно использовался: на нем, как правило, возводился фермерский дом, владельцы которого обрабатывали бывшие поместные земли. Шампернуны должны были построить свою усадьбу где-то здесь, в радиусе одной или двух миль от монастыря и церкви; правда, они могли жить и в старом доме, который Изольда Кардингем продала им вместе с землей в 1269 году. Вон туда, вниз, по дороге, идущей от развилки налево - на Тризмилл, согласно современному указателю, проехала в своем нарядном экипаже, возвращаясь с приема в монастыре, Джоанна, сгоравшая от нетерпения побыстрее оказаться дома, и вместе с ней ее печальный супруг сэр Генри и их сын Уильям, а следом - ее брат Отто Бодруган с женой Маргарет.
Я взглянул на часы. Было начало первого, и миссис Коллинз, наверное, уже заждалась меня с продуктами, да и обедать пора. К тому же я должен написать письмо Вите.