* * *
Они все же решили устроить бал. Джерард, Барнаби и лорд Трегоннинг целый день писали и рассылали приглашения, пока Жаклин надзирала за бесчисленными приготовлениями.
После ужина она пошла посидеть с Миллисент, оставив мужчин обсуждать свои планы. Позже Джерард пришел за ней и повел в ее спальню.
Едва они вошли, как Жаклин подбежала к окнам и долго всматривалась в бархатное черное небо. Джерард задержался у двери, рассматривая ее прямую спину, высоко поднятую голову, длинные волосы. Свечи не были зажжены; комнату окутали серые тени.
Джерард медленно последовал за ней, гадая, о чем она думает. Подойдя ближе, он прижал ее спиной к себе. Она откинулась назад и положила голову на его плечо. Он всмотрелся в ее мятежное лицо и решил выждать.
Наконец она глубоко вздохнула.
– Почему всегда страдают люди, которые меня любят, которым я небезразлична? Почему они умирают? Я не хочу, чтобы ты оказался в их числе.
Он нагнул голову и коснулся губами ее виска.
– Я не умру. И Миллисент не умерла – хуже ей не стало, и нет никаких причин думать, что она не выживет. Доверься мне: я не позволю негодяю отнять тебя у меня. И потом мы будем вместе, и никто не сможет нас разлучить.
Эти слова прозвучали священной клятвой; Жаклин поняла это и ощутила, как слезы жгут глаза. Что, если она поверит, а потом ...
– Этого не случится, – повторил Джерард, крепче сжимая ее в объятиях. – Раньше ему приходилось иметь дело только с одним человеком, а теперь со всеми нами: тобой, мной, Барнаби, твоим отцом, леди Таннауэй, Энтуистлами и сэром Годфри. На этот раз ему не победить.
Ее защитник собрал войско сторонников. Без него она все еще была бы опутана кошмарной паутиной, сотканной ее мучителем.
Жаклин положила руки на сжимавшие ее талию ладони, ощутила силу, бурлившую в мускулистом теплом теле, и впервые поняла природу страха, побудившего его защитить ее, несмотря на все протесты с ее стороны. Если бы можно было закрыть его в безопасном месте, пока убийцу не поймают, она не моргнув глазом так бы и поступила.
Похоже, он хотел того же.
– Полагаю, ты не передумала насчет объявления о нашей помолвке?
Скорее уж насчет согласия выйти за него замуж, которого она до сих пор не дала.
– Я же сказала: спроси меня еще раз, когда его поймают. А пока ... – Она повернулась к нему лицом, обхватила шею и встретила его взгляд. – Пока мы только любовники.
Он молча смотрел ей в глаза. Долго. И, наконец, покачал головой:
– Нет. Это не так.
Он накрыл губами ее губы и доказал Жаклин ее неправоту. Продемонстрировал, наглядно показал, насколько определение "любовники" мелко и ничтожно по сравнению с тем, кто они на самом деле друг для друга.
Невозможно отрицать не только это, но и реальность того, что существовало между ними: глубину, широту, поразительную силу отношений. Жар, неотступный голод, желание обладать, которые горели в обоих, уничтожали все препоны, все запреты. Открывали двери безграничной страсти, безумному желанию и утолению этого желания. Наполняли их умы, тела, души и прикосновения. Уносили в царство грез и восторгов.
Когда тени сгустились, и ночь стала еще темнее, Жаклин лежала в объятиях Джерарда, слушая мерный стук его сердца, окруженная надежностью, силой и преданностью. Гадая, что принесут следующие тревожные дни. Зная, что он думает о том же. Мысленно повторяя судьбоносные слова Тиммс. Подозревая, что и он делает то же самое.
Чему быть, того не миновать.
Оставалось только принять эти слова и следовать своей дорогой.
Глава 21
Наутро все спустились к завтраку довольно поздно. Жаклин успела забежать к Миллисент, но состояние тетки оставалось все тем же. Неподвижная, с закрытыми глазами, она едва дышала и выглядела трогательно-хрупкой.
Когда Жаклин усаживал ась рядом с Джерардом, тот украдкой сжал ее руку. Она слабо улыбнулась в ответ и стала рассказывать о подготовке к балу.
Митчел уже позавтракал и отправился по делам поместья, как часто бывало раньше.
Завтрак давно закончился, и все обсуждали, где лучше повесить портрет, когда вернулся Митчел.
Все удивленно уставились на молодого человека, лицо и походка которого были исполнены решимости. Смертельно бледный, Митчел остановился у торца стола и, оглядев присутствующих, обратился к графу:
– Милорд, мне нужно кое в чем признаться.
Такого никто не ожидал. Никто не считал Митчела убийцей, но сейчас ...
Присутствующие переглянулись.
– Э ... – замялся лорд Трегоннинг, показывая на стул, – почему бы вам не сесть, мальчик мой? Объясните все спокойно.
Митчел, сжав челюсти, выдвинул стул и почти упал на него. Подался вперед, тяжело навалившись на стол, и громко выпалил:
– Я предал вас и не сумел исполнить свой долг!
За этим последовала отнюдь не исповедь убийцы, но история, тем не менее, была достаточно тревожной.
– Я поверил ... или, вернее, меня заставили поверить, что мои чувства к Элинор Фритем взаимны. Более того, Джордан поощрял меня в стремлении получить руку Элинор ... теперь я вижу, что оба мне лгали, обманывали и заманили в ловушку. – Глаза Митчела потемнели, но взгляда он не отвел. – Они требовали от меня сведений, и я им не отказал.
Судя по тону, в этом и заключалось преступление Митчела.
– Какие сведения? – не выдержал Джерард.
– О делах поместья и финансовых сделках лорда Трегоннинга. – Митчел умоляюще протянул руки вперед. – Сначала я не видел в этом особого вреда. Мисс Жаклин, я прибыл сюда после гибели вашей матери. И верил всему, что наговорил мне Джордан. Что вы не в себе и поэтому не должны покидать дома, но он со временем женится на вас и получит контроль над вашим состоянием и Хеллбор-Холл.
– Что?! – ахнула Жаклин, но ее потрясенное восклицание заглушили куда более энергичные выражения отца и Джерарда. Она знаком велела им молчать и недоуменно уставилась на Митчела: – Джордан намеревался жениться на мне?!
Митчел пожал плечами:
– По крайней мере, так он утверждал. Было ли это правдой ...
И тут во входную дверь постучали. Громко. Оглушительно. И стук не прекращался.
– Какого черта ... – пробормотал лорд Трегоннинг, вставая.
Тредл поспешил в холл и распахнул двери. Помещение наполнилось неимоверным шумом: сразу с десяток голосов что-то кричали наперебой. Джерард и Барнаби отодвинули стулья и встали. Митчел тоже поднялся. Все выглянули в коридор.
В столовую почти вбежал Тредл, растерянный и отчаянно озиравшийся.
– Милорд, они не ...
Договорить он не успел: миссис Элкотт почти отбросила его и ворвалась в комнату. За ней потоком шли соседи: лорд и леди Фритем, Мэтью Бризенден, леди Треуоррен, миссис Майлз, мистер и миссис Хэнкок, сэр Винсент Перри и многие другие. Из всей толпы лорд Трегоннинг пригласил на сегодня только недоуменно озиравшихся леди Таннауэй и чету Энтуистлов.
Леди Треуоррен смело шагнула к лорду Трегоннингу.
– Маркус, до нас только что дошли печальные новости. Это совершенно невыносимо! Мы не знаем, что думать, но, разумеется, приехали поддержать вас и Жаклин в этом новом испытании.
Терпение лорда Трегоннинга наконец лопнуло.
– Какое испытание, позвольте спросить?
Леди Треуоррен остановилась и широко раскрыла глаза.
– Какое? Смерть Миллисент, разумеется. Не считаешь же ты это пустяками! Да ведь ...
Шум поднялся снова, грозя оглушить всех.
– Миллисент не мертва!
Громкий голос лорда Трегоннинга мигом успокоил разбушевавшихся дам. Джерард немедленно взял бразды правления на себя.
– От кого вы услышали, что Миллисент умерла?
Миссис Элкотт уставилась на него как на безумца:
– Но разве это не так?
Джерард из последних сил старался не вспылить.
– Не так. Миллисент жива. Но нам крайне важно узнать, кто сказал вам о ее смерти.
Леди Треуоррен переглянулась с миссис Элкотт, И обе воззрились на Джерарда.
– Мои слуги, разумеется.
Остальные дружно закивали.
– Весь Сент-Джаст только о том и говорит, – объявил наконец Мэтью. – Мой отец услышал это от хозяина гостиницы. Папа скоро приедет.
Лорд Трегоннинг обратился к леди Таннауэй:
– А вы что слышали?
Та, окончательно растерявшись, покачала головой. Энтуистлы тоже ничего не знали.
– Но, Маркус, мы живем намного дальше, – пояснила леди Энтуистл. – Похоже, что слухи только начали распространяться.
Лорд Трегоннинг посмотрел на Тредла. Джерард последовал его примеру:
– Есть хоть какой-то шанс, что слуги успели поговорить с кем-то, или, вернее, кто-то был здесь и неверно понял случившееся?
– Нет, сэр, милорд, – гордо выпрямился Тредл. – Мы с миссис Карпентер можем в этом поклясться: никто из слуг не покидал дома и ни с кем не болтал. Никого из чужих здесь тоже не было. И гостей тоже. До ... – Он кивком головы показал на толпу. – До этой минуты.
Джерард повернулся к Митчелу.
Тот, явно сбитый с толку, отступил.
– Я ни с кем не говорил о Миллисент.
– Значит, – заключил Джерард, – единственный человек, посчитавший Миллисент мертвой ...
– Совершенно верно, – подхватил лорд Трегоннинг. – И поэтому нам крайне необходимо узнать, кто именно автор этих слухов.
Мэтью, внимательно прислушивавшийся к обмену репликами, оживился:
– Выходя из дома, я успел поговорить с главным садовником. Он слышал новость прошлой ночью в кабачке от старшего садовника Тресдейл-Мэнора.
– Моя горничная все узнала от своего молодого человека, – объявила леди Треуоррен. – Он ваш младший конюх, Мерайя.
Леди Фритем озадаченно пробормотала:
– Мне сказала горничная ... я предполагала, что все слуги уже знают.
– Мне тоже передала моя горничная Бетси. Только сегодня утром. – Звучный голос миссис Элкотт заставил всех обернуться. – Бетси живет со своими родителями и приходит каждое утро. Она узнала обо всем от своей сестры, горничной в Тресдейл-Мэноре. Эта самая сестра уверяла Бетси, что дворецкий Кромвелл подслушал, как мистер Джордан говорил мисс Элинор, что мисс Трегоннинг мертва и больше тут ничего не поделать.
Взоры присутствующих обратились к леди Фритем. Та ошарашенно моргала, не понимая, в чем дело.
– Но Джордан мне и слова не сказал. Гектор?
Встревоженный муж покачал головой.
– Поверьте, Маркус, я не знаю, что происходит, – продолжала она.
Барнаби нахмурился, пытаясь переварить информацию.
– Милорд, – внезапно обратился он к лорду Трегоннингу, – я все хотел спросить: кто-то из мужчин просил руки Жаклин?
Граф вздохнул, покачал было головой, но вдруг замер и обернулся к Жаклин:
– Прости, дорогая, мне следовало бы упомянуть ... но это было крайне ... э... оскорбительное предложение, якобы в порыве самопожертвования. Он заявил, что даже не думает видеть своей женой какую-либо другую женщину и желает помочь нашей семье, женившись на тебе и сделав все, чтобы держать тебя здесь, взаперти, до конца жизни.
– И когда это было? – не выдержал Барнаби.
– Около пяти месяцев назад, – процедил лорд Трегоннинг, скривив губы. – Хотя в то время я не был уверен ... все равно от такого предложения все внутри переворачивалось. Разумеется, я отказал ему ... объяснил, что ценю его любезность, но было бы бесчестно принять такую жертву с его стороны.
– Но кто он? – не унимался Барнаби.
– Как кто? – удивился лорд Трегоннинг. – Джордан, разумеется, кто же еще?
– Действительно, кто же еще, – пробормотал Барнаби и уже громче спросил: – И никто другой не просил руки Жаклин?
Граф покачал головой.
– Маркус! – вдруг воскликнула леди Треуоррен, оглядываясь. – Неприятно говорить, но тут пахнет дымом!
Остальные стали принюхиваться.
Тредл переглянулся с Джерардом, отступил и выбежал из комнаты.
– Я очень чувствительна к дыму, – продолжала леди Треуоррен, – и уверена, что запах становится сильнее.
– Пожар! – завопила горничная откуда-то сверху. Гости высыпали в холл. Запах действительно стал отчетливее, но пламени не было заметно. Все посмотрели на галерею, где лакеи с громким топотом мчались в южное крыло.
– Все дамы – в гостиную! – велел Барнаби, принимаясь загонять женщин, как кур в курятник. Кое-кто протестовал, желая знать, что горит. Сэр Винсент с приглушенным проклятием стал помогать Барнаби.
На верхней площадке лестницы появился Тредл.
– Горит старая детская, мистер Деббингтон. И ваша комната. Там занялись занавески. Мы таскаем туда ведра, но нужно как можно больше рук.
– Иду! – крикнул Бризенден, взбегая наверх. Остальные мужчины последовали за ним.
Жаклин держалась в стороне. Как только Барнаби и сэр Винсент выскочили из гостиной, она тронула руку отца.
– Пойду отыщу миссис Карпентер, потом вернусь в гостиную и постараюсь удержать дам на месте.
Джерард, медливший у подножия лестницы, услышал ее слова, кивнул и помчался наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
Отец погладил ее по руке.
– Молодец, девочка. Пойду посмотрю, что можно сделать.
Он стал медленно взбираться по ступенькам. Уверенная в том, что Тредл убережет отца, Жаклин поспешила на кухню.
Как она и ожидала, здесь царила паника. Жаклин вместе с миссис Карпентер успокоила горничных и велела им идти помочь конюхам, таскавшим ведра из колодца к лестнице, ведущей в южное крыло. В два счета организовалась цепочка конюхов и лакеев, поднимавших ведра с первого этажа на чердак.
Миссис Карпентер мрачно качала головой. Едва горничные занялись делом, она отвела Жаклин в сторону.
– Мейзи обнаружила пожар в комнате мистера Деббингтона. Она сказала, что это были стрелы, стрелы с наконечниками, обернутыми горящими тряпками. Они и запутались в занавесях. Все твердила, что она тут ни при чем и виной всему не угли, выпавшие из камина. Я заверила, что ее никто не винит. Но подумала, что вы и его сиятельство должны знать.
Жаклин кивнула. Стрелы. Снова стрелы. Как та, которая едва не убила Джерарда. Она не знала подробностей того выстрела, но огненные стрелы могли пустить только со стороны садов, а в садах она знала каждое деревце. И знала, что попасть напрямую в комнату Джерарда невозможно; лучник должен стоять под углом к окну и достаточно умело воспользоваться направлением ветра.
Здесь, в провинции, где жизнь была спокойна и занятий находилось немного, местная молодежь увлекалась стрельбой из лука, и все же только некоторые могли похвастаться такой меткостью и умели попадать в слуховые окна чердаков.
Возвращаясь назад, она лихорадочно вспоминала имена возможных злоумышленников.
Толкнув зеленую дверь, она оказалась в глубине вестибюля.
– Жаклин!
Девушка повернулась.
Элинор, в помятом платье, с распущенными волосами, неистово махала ей из коридора северного крыла:
– Скорее сюда! Тут тоже пожар! Иди к нам! Здесь не хватает рук! – И, не дожидаясь ответа, ринулась назад.
Сердце Жаклин упало. Приподняв юбки, она бросилась за Элинор.
Комната Миллисент находилась в северном крыле. Жаклин ворвалась в коридор как раз вовремя, чтобы увидеть, как Элинор скрылась в маленькой гостиной почти в самом конце крыла, именно под той комнатой, в которой лежала Миллисент. Жаклин побежала быстрее. Нужно позвать конюхов с кухни. Сначала она посмотрит, в чем дело, а когда поймет ...
Жаклин, задыхаясь, влетела в гостиную. Ни пламени. Ни дыма. Ни лакеев, борющихся с огнем.
Она остановилась. За спиной захлопнулась дверь.
Жаклин круто развернулась. В двух шагах от нее стоял Джордан. И молча наблюдал за ней. Холодно. Презрительно. Расчетливо.
Неужели это он...
Жаклин задохнулась: в горле словно встал колючий ком. Глядя в глаза Джордана, девушка напомнила себе, что в опасности не она, а люди, ее любившие. И кто знает, что им еще грозит?
И убийцей ее матери и Томаса, негодяем, покушавшимся на Миллисент, может быть только один человек – любовник Элинор.
Элинор отодвинулась от двери, привлекая этим ее внимание.
Жаклин перевела дыхание и отступила.
Элинор смело встала рядом с Джорданом, взяла его под руку, прижалась еще ближе и улыбнулась откровенно фальшивой улыбкой.
Кровь застыла в жилах Жаклин. Волосы на затылке стали дыбом.
Она смотрела в глаза Элинор и не узнавала той, с которой дружила всю жизнь. А вот Джордан был все таким же: надменным, спесивым, высокомерным.
Холодный озноб крался по спине, но Жаклин, облизнув губы, спросила:
– Где же пожар?
– Какой пожар? – деланно удивился Джордан и улыбнулся.
Жаклин, изнемогая от ужаса, поняла ... вернее, увидела то, чего никто из них не предполагал. Поняла, на что наткнулась ее мать, почему она выглядела такой изможденной, почему была убита, почему Миллисент сбросили с террасы.
Ее вдруг осенило.
Она глубоко вдохнула и закричала.
– А-а-а-а!
Джерард с помощью двух лакеев вышвырнул из окна детской гигантский узел заляпанной краской мешковины, до этого устилавшей пол. Узел упал на террасу, недосягаемый для огня.
Отдышавшись, он отвернулся от окна и стал разглядывать обуглившиеся потолочные балки и закопченные стены. Им удалось погасить пожар как раз вовремя, прежде чем занялась крыша.
Женский крик, слабый, но отчетливый, привлек его внимание. Похоже, он донесся снизу, но почему-то прорезал топот, вопли, ругательства и проклятия, весь шумный хаос, создаваемый лакеями и садовниками, сбивавшими мешками последние огоньки.
Джерард насторожился и подошел к окну. Сам он сразу же поспешил на чердак, оставив Барнаби бороться с пожаром в своей спальне, поскольку больше других знал об опасностях, связанных с забрызганными красками тканями, деревом и другими смертельными ловушками, крывшимися в студиях художников.
Густой дым по-прежнему струился из его спальни, но потрескивания огня уже не было слышно.
Они спасли дом.
Должно быть, кричала какая-то горничная, но почему? Почему крик донесся извне?
Дурные предчувствия нарастали. Джерард поколебался, рассеянно глядя в сад, и тут же выругался.
– Уилкокс!
Старший садовник, сбивавший тлеющие уголья, нехотя поднял голову.
– Да, сэр?
– Соберите своих людей и быстрее на террасу. Там творится что-то неладное.
Оставив лакеев тушить остатки огня, Джерард бросился вниз.
Позади слышался голос Уилкокса, кричавшего своим подчиненным:
– Ну-ка, ноги в руки и вниз! Да смотреть в оба!
Джерард добрался до коридора и бросился бежать, подгоняемый непонятным страхом. Влетел в свою комнату, мельком оглядел черные груды пепла и, перепрыгивая через уцелевшие обломки, схватил Барнаби за руку и показал на балкон.
Телескоп стоял на том месте, где он его оставил: в углу на штативе, целый и невредимый. Джерард схватил его и протолкнулся через толпу лакеев·на балкон.
– Что там? – встревожился подошедший Барнаби.
– Какая-то женщина кричала ... по-моему, в саду.
Джерард поспешно установил штатив, привернул телескоп и навел на фокус.
– Пошли кого-нибудь проверить, в гостиной ли Жаклин.
Барнаби вздрогнул, но не задал ни единого вопроса и немедленно поручил лакею как можно скорее выяснить, где Жаклин.