- Она плохо вела себя с Рэбби, - спокойно пояснила Элпин.
- Ха! Элпин Мак-Кей осмеливается кого - то обвинять в плохом поведении! - он иронически засмеялся. - "Поцелуй веснушку" - совершенно безобидная игра.
Она повернулась, прижимая к груди свернутую простыню.
- Только не тогда, когда веснушки расположены там, где у Эмили.
- И где же? - полюбопытствовал Малькольм.
Она смерила его испепеляющим взглядом.
- Подключи свое мужское воображение. Он попробовал последовать совету, но все его фантазии сосредоточились на женщине, стоящей перед ним, и обольстительном теле, скрытом под рабочим платьем.
- Выше или ниже талии?
- В зависимости от того, где у тебя находятся мозги.
Он сплюнул, пытаясь вспомнить, когда в последний раз его перехитрила женщина. Малькольм заметил, как по ее губам скользнула ехидная улыбка, и заподозрил, что Элпин гордится своим умением ставить мужчин на место. Странно. В двадцать семь лет ей следовало бы отчаянно искать себе мужа. Она вздохнула и вытерла лоб.
- Я вовсе не выгнала Эмили. Просто на сегодня отослала ее посидеть с детишками миссис Кимберли, чтобы та могла прийти испечь для нас хлеб. После этого Эмили снова сможет работать в замке. Если ты позволишь, конечно, - добавила она.
Малькольм молчал.
Она была прямодушна и, казалось, не знала страха. В этом отношении она не изменилась.
- Разумеется. Ты разговаривала с Чарльзом так же откровенно?
Она швырнула простыню через всю комнату, промазав мимо кучи грязного белья, и, поджав губы, заявила:
- У меня практически не было времени с ним разговаривать.
Злоба, прозвучавшая в этих словах, не удивила Малькольма. Удивило лишь то, на что Элпин намекала. Ведь по отношению к ней Чарльз всегда был образцом милосердия.
- Уж не хочешь ли ты сказать мне, что там тебе приходилось работать больше, чем здесь?
Она резко повернулась:
- Я работала столько же, сколько и все остальные. У меня не было… - тут она осеклась и стиснула губы.
- Чего не было?
- Ничего.
- Мне не верится, чтобы Элпин Мак-Кей побоялась высказать то, что у нее на уме.
Она принялась теребить свой браслет.
- Я не боюсь.
- Тогда закончи свою мысль.
- Это неважно. Он смягчился.
- Мы - друзья, разве ты забыла? Она вздохнула:
- Я много работала, потому что у меня не было выбора.
Если поверить этой грустной истории, то между ними может возникнуть понимание и, возможно, нечто большее. Видя, как величественно держится Элпин, он невольно почувствовал к ней уважение. Ему захотелось узнать, возможно ли между ними что-нибудь… Какими могли бы быть их отношения?
Малькольм поспешил избавиться от мысли о возможных нежных чувствах к Элпин Мак-Кей.
- Надеюсь, что по отношению ко мне ты будешь вести себя столь же лояльно. Я хотел бы, чтобы ты посвятила меня в тонкости управления плантацией сахарного тростника.
Она улыбнулась. Улыбка получилась чересчур радостной.
- Можете быть уверены, что я предана вам, господин. Я буду заботиться о вашем имуществе, словно о своем собственном.
Но он был валлийцем, с родовым именем, длинным, как зима. Встав, он поднял недоброшенную ею простыню и швырнул ее в кучу грязного белья. Белье пахло мужским потом, долгими днями тяжелого труда. Если Элпин понесет его, то испачкает платье. Малькольма беспокоило, что он готов заботиться о ней, и озадачивало, как быстро она умудрилась проникнуть к нему в дом и очаровать его солдат и слуг. Он подозревал, что к добру это не приведет.
- Кто-то очень хорошо работал на плантации "Рай". Это отразилось на прибыли.
Она пробормотала что-то вроде "тебе виднее…", затем сдернула с матраса последнюю грязную простыню и подошла к куче белья.
- Кстати о работе: надеюсь, ты простишь меня, если я побыстрее закончу свои дела, чтобы успеть покататься верхом? Ты уже заказал обед?
Он наступил на простыни сапогом.
- Скажи, почему упоминание о плантации "Рай" приводит тебя в такое бешенство, что ты начинаешь швыряться вещами? Ты ненавидела это место?
Темно-лиловый цвет ее глаз напомнил ему о том, каким бывает небо перед самым рассветом.
- Я не злюсь. И я вовсе не ненавидела плантацию, - опустившись на колени, Элпин собрала простыни. Увидев, что Малькольм и не думает убирать ногу с белья, она посмотрела на подол его килта. - Я занята, и мне безумно хочется покататься на том сером в яблоках коне. А ты пачкаешь простыни навозом.
Он пришел сюда, чтобы утвердить свои права хозяина этого дома и этой земли. Возможно, Элпин умна, но ей все равно придется подчиняться его приказам. Глубокая ложбинка меж грудей Элпин притягивала взгляд Малькольма, и он перестал размышлять над тем, как причинить ей побольше неприятностей. Внезапно он осознал, что под тартаном на нем ничего нет. Кожу начало покалывать.
- Ты так и не объяснила мне, почему тебе не нравится, что Эмили убирает в казармах.
Элпин уселась на пятки, на лице появилось выражение нетерпения.
- Ради ее же блага. Она может… попасть в беду. Кроме того, она подает дурной пример служанкам. Если неподобающее поведение сойдет ей с рук, остальные девушки решат, что им тоже все дозволено.
Слова о неподобающем поведении заставили Малькольма загореться желанием, представив своей подругой Элпин.
- Нет ничего плохого в ухаживании, - возразил он, будучи не в силах прогнать неуместные мысли.
- Есть. Отцы посылают своих дочерей работать сюда, а ты, как владелец замка, отвечаешь за их физическое и моральное благополучие. Тот же принцип должен соблюдаться, когда лорд усыновляет ребенка своего родственника.
Она права, но, черт возьми, он не даст ей наслаждаться сознанием собственной правоты. Малькольм понял, что не вполне готов закончить разговор.
- Но ты же находилась здесь с мужчинами.
Она усмехнулась:
- Я не представляю особого соблазна. Неужели она напрашивается на комплименты? Ну, черт с ней, пусть получит, что хочет.
- Ты слишком долго прожила на своем тропическом острове, Элпин. Любой из этих парней, не задумываясь, отдал бы свою лучшую лошадь за то, чтобы поиграть с тобой в "поцелуй веснушку".
Изогнув губы в улыбке, она промурлыкала:
- Уверяю вас, господин мой, этого никогда не произойдет.
- Неужели у тебя не осталось веснушек?
- Малькольм Керр! - она шлепнула его по лодыжке. - Как ты смеешь так вульгарно выражаться!
Не обратив внимания на вспышку девичьего гнева, он продолжил:
- Помнится, вот здесь, - он дотронулся до своего бедра, - у тебя их была целая россыпь. - И здесь, - он похлопал себя по ляжке. - Не будем забывать и те, что на спине.
- Не забывай, что у тебя их тоже хватало!
- Где же?
- Прекрати. Хватит. Кажется, мы разговаривали о Рэбби и Эмили.
- Предоставь парнишку мне. Я с ним потолкую.
- Уверена, от этого будет не слишком много пользы.
- Издеваешься надо мной?
- Нет. Только не думаю, что тебе удастся контролировать личную жизнь Рэбби. Вы с ним два сапога пара.
Сплетники в Уитли-Бэй забили ей голову рассказами о постоянных любовных похождениях Малькольма. Он ухаживал за сельскими девчонками, чтобы никто не заподозрил истинных причин, по которым владелец Килдалтона избегает женитьбы. Он не мог с чистой совестью жениться на какой-нибудь девушке, чтобы затем обречь ее на безрадостное существование без детей.
- Ну что? - поинтересовалась Элпин. - У великого повесы Малькольма не находится слов?
- Разве я пытался соблазнить тебя?
- Конечно, нет, - тихо произнесла она. - Ты не стал поступать столь неблагоразумно.
- Хотя мог бы.
- Не стоит. Любовников из нас не выйдет. Мы не подходим друг другу.
- Откуда ты знаешь?
- Просто знаю. Так мы вернемся к Эмили и Рэбби?
Малькольм намеревался показать Элпин Мак-Кей, что с ним не следует спорить.
- Не хочешь ли поспорить, что мне удастся обуздать любвеобильного Рэбби?
Откинув голову, она пристально посмотрела на него. Ее язык показался между чуть приоткрытых губ и скользнул по ним, оставляя влажный блестящий след. Тут Малькольм окончательно потерял контроль над своими похотливыми мыслями. Как прекрасно было бы впиться поцелуем в этот рот, обнять… Успокойся! - уговаривал рассудок. - Ведь это же Элпин Мак-Кей, а ты нафантазировал невесть что…
Испугавшись собственной реакции, Малькольм сложил руки на груди и вскинул брови.
- Ну что?
- Почему бы и нет, господин? - она пожала плечами, заставляя его обратить внимание на разворот ее плеч и нежную шею с ямкой между ключиц. - Ставлю бочонок с ромом против твоей серой кобылы.
- Что? Бочонок выпивки против лошади? Это не назовешь честным спором.
Словно учитель, втолковывающий что-то оболтусу-ученику, она пояснила:
- У меня всего шесть бочонков рома. А лошадей у тебя в десять раз больше. Учитывая это, моя ставка по стоимости равна твоей.
Странный ход ее мыслей был недоступен его логическому пониманию. Ну, ладно, все равно победа останется за ним. Ром ему ни к чему… разве что можно воспользоваться подвернувшимся случаем, чтобы понять, почему его так тянет к женщине, которая совершенно не должна его привлекать.
- Хорошо, но только при условии, что ты выпьешь его вместе со мной.
Она вздрогнула.
- Целый бочонок? Да мы упьемся в стельку!
- Дружеская попойка. Помнится, ты сама назвала нас "лучшими друзьями". Или твое мнение изменилось?
Она снова заинтересовалась своим браслетом.
- Не беспокойся, Малькольм. Как бы я ни пыталась изменить свои чувства по отношению к тебе, это мне не удастся.
Намек был ясен, несмотря на шутливый тон. Блеск в глазах Элпин также не ускользнул от внимания Малькольма. Он улыбнулся.
- Хорошо. Кстати, я собираюсь продать "Рай" и хотел бы перед этим побольше узнать о нем.
Ее глаза расширились, с лица сбежала краска.
- Ты не можешь продать его. Это было бы глупо, - она схватила Малькольма за щиколотку. - Пожалуйста, не продавай плантацию!
- Почему бы нет?
Ее взгляд беспомощно метался от кучи белья на полу к развешенным на стенах тартанам.
- Конечно, раз ты хозяин, то можешь продать "Рай", - растерянно признала она. - Но как быть с живущими там людьми? Со слугами? С рабами?
В последнее слово Элпин вложила столько сострадания, что Малькольм снова вспомнил о проблемах с рабами, возникших пять лет назад. Уж не согласился ли Чарльз отдать плантацию Малькольму лишь для того, чтобы насолить Элпин, пять лет назад вставшей на сторону рабов? Первым побуждением Малькольма было отринуть саму мысль о том, что та самая Элпин, которую он знал, способна на гуманный поступок. Но ведь в детстве она любила животных. Кроме того, Малькольм почти не знает ее нынешнюю. Она ему не писала, а Чарльз в своих письмах умалчивал о ней.
- Я еще не решил, как поступить с плантацией. Почему бы тебе не помочь мне? Расскажи мне об этом месте и выскажи свое мнение.
В глазах Элпин промелькнуло сомнение.
- Если ты сохранишь "Рай", то будешь получать хорошую прибыль.
- Благодаря тому, что труд рабов дешев? Ее лицо исказил гнев.
- Это отвратительно! - не сдержалась Элпин.
Такой же взгляд Малькольм видел много лет назад, когда он пригрозил выкопать трупик ее ручного барсука и сделать себе сумку из его шкуры. Тогда она завопила, обзывая его сопливым щенком, и пригрозила среди ночи поджечь его постель. Сейчас Малькольм не мог отказать себе в удовольствии подразнить Элпин.
- Рабство имеет свои положительные стороны, - Элпин задохнулась от возмущения, и он поспешил продолжить: - Если бы оно существовало в Шотландии, я непременно купил бы графа Мара и заставил его в поте лица трудиться на конюшне, подковывая лошадей.
- Ты издеваешься надо мной, - без тени улыбки заявила она.
- Нет. Хочу чему-нибудь научиться у тебя. Она с облегчением вздохнула:
- Я уверена, что ты поступишь правильно, Малькольм. Но сию секунду тебе не стоит принимать решение относительно "Рая". Мистер Фенвик - превосходный управляющий.
Он знал, что она что-то скрывает. Ему придется найти способ раскрыть все ее тайны.
- Ты говоришь, как леди Мириам.
В ее глазах заплясали веселые искорки. Он обратил внимание на то, как изящно изогнуты ее брови. Завитки рыжевато-каштановых волос, выбившихся из прически, обрамляли лицо.
- Ты тоже можешь быть дипломатом, Малькольм Керр.
Он засмеялся:
- Ты просто не знаешь меня.
- Нет, знаю, - встав, она направилась к выходу, соблазнительно покачивая бедрами.
Малькольм схватил ее за руку и сделал шаг по направлению к ней, запутавшись ногой в простынях. Потеряв равновесие, он упал и потащил за собой Элпин. Изловчившись, он упал на спину, и Элпин распласталась у него на груди, больно ударив его локтями по ребрам. Поморщившись, Малькольм схватил ее за плечи.
- Что ты делаешь? - возмутилась она. Ее глаза были расширены, коса упала вперед и щекотала ему шею.
- Я? Сверху находишься ты. У нас всегда получалось именно так, помнишь?
- Прекрати! - она попыталась вырваться. Он крепко держал ее.
- Признайся, Элпин, тебе было приятно одерживать надо мной верх.
- Мы были детьми, вместе играли и возились. Ты ненавидел меня. А я… - посмотрев на его губы, она судорожно сглотнула. - Я была…
- Какой же ты была?
- Я была наивна и не знала, насколько далеко могут завести подобные игры.
Неожиданно он расслабился. Между ними промелькнула искра понимания. Он спокойно притянул ее ближе, словно ища тепла холодной зимней ночью. Ее нежное дыхание овевало его лицо. Теперь он видел ее лицо вплоть до мельчайших деталей.
- Теперь ты знаешь, куда ведут игры.
- Ты не сможешь поцеловать меня.
- Я всегда целовал тебя.
- Нет. Да. Я хотела сказать, что тогда все было по-другому. Мы были детьми. А сейчас ты не хочешь меня.
Он поерзал, устраиваясь поудобнее. Это движение наглядно показало, насколько он изменился за эти годы и как сильно желает ее.
- Мы же дружили, разве не так?
- Да, - вздохнула она. Настороженные глаза стали темными, словно васильки. - Ты был моим единственным другом.
Она преувеличивает. Она вся соткана из обмана. Элпин Мак-Кей и в самом деле испытывает к нему сильные чувства, но привязанность в их списке не значится. Тогда зачем ей клясться в вечной дружбе? Он должен вывести ее на чистую воду, должен понять, почему женщина, лишившая его возможности зачать наследника, сейчас лезет из кожи вон, пытаясь соблазнить его.
- Я был и остаюсь твоим лучшим другом.
Она открыла рот, намереваясь что-то сказать, но передумала. Прикусив нижнюю губу, Элпин невидящими глазами уставилась на пряжку с гербом Керров. соединявшую рубаху и тартан Малькольма.
Решив добиться успеха, он склонил набок голову и прижался губами к губам Элпин. Она зажмурила глаза и стиснула губы так, что разжать их было не легче, чем открыть сундук с приданым старой девы. Друзья, да? Посмотрим…
Сперва его поцелуй был нежен. Убедившись, что Элпин упрямо не желает отвечать, Малькольм воспользовался старым, как мир, трюком всех обольстителей.
- В детстве ты и то лучше целовалась. Она усмехнулась. Грудью он чувствовал мягкость ее груди. Их бедра соприкасались.
- Ты тоже. Только теперь у тебя на лице нет грязи, а в сердце - непорочности.
Ей удалось обратить против него его же оружие.
- Мы оба уже не непорочны, Элпин. Мы выросли из этого. - Собрав всю свою решимость, он пытался игнорировать бегущий по венам огонь желания. - Ну что, мир?
Она оставалась серьезной, как грешник в воскресенье.
- Мне кажется, Малькольм, что это больше напоминает свидание.
- Я тебе нравлюсь, - продолжал настаивать он. - В глубине души ты всегда хорошо относилась ко мне. Иначе с чего бы тебе приезжать сюда жить? - Про себя он решил, что, если Элпин согласится поддержать это насквозь фальшивое утверждение, она дорого заплатит за это.
- Отношения с тобой очень важны для меня, Малькольм.
Заметив, что она предпочитает уйти от ответа, он решил сыграть на этом.
- Так докажи это, Элпин. Поцелуй меня в знак мира.
Элпин застыла. Она заманила его сюда, чтобы пококетничать, начать соблазнять его. Приворотное зелье еще не было готово, но она не могла отступить. Ей больше некуда податься. Жизнь осталась такой, как была, и теперь она лежит, прижавшись к чужому ей мужчине, и не может позволить себе отвернуться от него. Слегка успокоившись, она протянула руку и убрала прядь волос со лба Малькольма, стараясь быть как можно более ласковой.
- Если тебе так этого хочется.
Когда Малькольм принялся целовать ее, Элпин получила первый урок в искусстве соблазнения. Малькольм источал обаяние. Нежные прикосновения его рук и ободряющие слова заставили Элпин горячо воспринять этот урок. Она была слишком горда, чтобы пойти на попятный, и слишком занята своими мыслями, чтобы придумать какой-нибудь другой выход из положения. Она наклонилась и поцеловала его в ответ.
Это объятие было совсем непохоже на неловкие детские развлечения, в нем чувствовалась зрелая, требовательная страсть. Элпин задышала чаще, голова у нее закружилась. Те-1 ло по-прежнему оставалось плотно прижатым! к телу Малькольма. Он был крупным мужчиной, и такому миниатюрному созданию, как Элпин, было очень удобно лежать на нем. Когда эта мысль пришла ей в голову, Элпин осознала, что положение их тел изменилось. Поза стала более удобной, и руки Малькольма по-хозяйски лежали у нее на спине. Когда он провел языком по губам Элпин, заставив ее приоткрыть рот, она отпрянула и с ужасом уставилась на него.
Его темно-карие глаза открылись. В их взгляде была опасность. Лениво улыбнувшись. Малькольм заметил:
- Ты вовсе не стараешься помириться со мной, - и снова поцеловал Элпин. Затем он упрекнул ее: - Ты солгала мне, сказав, что у тебя были романы.
После этого она прекратила следить за каждым его движением. Запустив пальцы в его густые волосы, она почувствовала, как приятны на ощупь эти пряди. Прикоснувшись языком к губам Малькольма, она ощутила, как по позвоночнику пробежала дрожь желания. Руки и ноги резко ослабели. Словно течение, чувства несли ее к нему, обещая некую таинственную награду.
Когда его руки прошлись по ее бедрам, Элпин поняла, какой может быть эта награда. Сознание того, что она возбуждает Малькольма, подействовало на нее, как пощечина. Возбуждение немедленно улеглось. Но если он заподозрит, каковы в действительности ее чувства, он снова посмеется над ней. Надо заставить его поверить, что их дружба не просто сохранилась прежней, а превратилась в страсть. И еще ей надо убежать от него. По крайней мере, в этот раз.
- Кажется, - она отстранилась, чтобы перевести дыхание, - твои мирные намерения способны привести к войне.
- Тогда я сдаюсь, - он разжал руки. - Предлагаю взаимовыгодное соглашение. Мы уже подготовили для него почву.
Его хрипловатый шепот смутил Элпин, а ее собственная реакция - потрясла до глубины души. Срывающимся голосом она спросила:
- Ты что, намерен спать со мной?
Он засмеялся. Его грудь еле заметно завибрировала, и Элпин почувствовала это движение.