Клавикорды внесли в музыкальную комнату и осторожно сняли холщовый чехол. Кэролайн с удивлением воззрилась на один из самых прекрасных инструментов, которые она когда-либо видела. Клавикорды были сделаны из красного дерева и каштана, на крышке красовалась надпись: "Томас Блассер, Лондон, 1745 год".
"Год ее рождения, - подумала Кэролайн. - Как странно!"
К подарку были приложены две записки - одну, запечатанную личной печатью его величества, Кэролайн заперла в свой стол. Другая оказалась под крышкой клавикордов, в ней было просто сказано: "Посмотрите на крышку снизу".
Заинтригованная Кэролайн обнаружила снизу на крышке инструмента вырезанные инициалы С.Л.
Если бы король Георг открыто заявил о своих чувствах, он не мог бы сделать большего: подарок свидетельствовал о любви и внимании.
- Боже мой, - пробормотала Кэролайн. - Надеюсь, с Ньюбаттлом покончено. Совершенно недостойный тип, но все же недурной на вид - с этим я готова согласиться.
И в ту же минуту старшая сестра Сары с ужасающей уверенностью поняла, что семейству Фокса еще придется услышать о бойком ловеласе - такие, как он, обычно бунтуют и противятся решению родителей, навлекая неприятности на себя и других.
- Чтоб ему пусто было! - выпалила обычно сдержанная и благовоспитанная Кэролайн. Чтобы успокоиться, она еще раз взглянула на клавикорды, теплое дерево которых блестело на полуденном солнце, а потом вышла в сад, пытаясь отбросить мрачные мысли.
Экипажу быстро удалось миновать опасные дороги близ Кенсингтона, и к полудню он уже взбирался на пологие холмы Сассекса. Щурясь от яркого солнца, Сара задумчиво смотрела в окно, не зная, когда она вновь увидит Лондон. Несмотря на грусть она чувствовала, что две из ее проблем разрешились из-за отъезда, ибо видеть Джона Ньюбаттла на многочисленных приемах и балах сезона после его предательства было бы невыносимо. А что касается встреч лицом к лицу с королем… Сару пугала сама мысль об этом.
"Все перепуталось", - печально думала она, закрыв глаза и пытаясь отогнать от себя видения Джона Ньюбаттла и его величества, которые преследовали ее теперь постоянно.
Неожиданно звук копыт заставил ее вновь открыть глаза. Сзади карету нагоняли четверо всадников, которые мчались так, как будто вели погоню. Сара напряглась, понимая, что это не обычные путники желают обогнать их, осторожно отодвинулась от окна и откинулась на подушку, тяжело дыша и пытаясь успокоить бьющееся сердце. Джон, лорд Нъюбаттл, выглядел невероятно романтично на своем вороном жеребце - именно он сейчас настигал экипаж. Сара мгновенно напустила на лицо выражение ледяного презрения. Спустя пару секунд бойкий поклонник уже скакал вровень с каретой.
- Сара, - обратился он к ее суровому профилю. - Я не смел поверить, что опекун отослал вас из города! Дорогая, как он мог решиться на такую жестокость!
- А как могли вы? - ответила она, не поворачивая головы. - После вашего письма мне не оставалось ничего другого, кроме как уехать, - уж можете мне поверить.
- Отец пригрозил оставить меня без наследства, если я не порву с вами. Родители стояли рядом со мной, пока я писал эту чертову бумажку! Но в ней одна ложь! Я люблю вас…
Его голос прервался: кучер Сары, Теннс, поняв, что их преследуют, хлестнул лошадей и вырвался вперед. Спустя минуту Джон нагнал карету и продолжал прерывающимся голосом:
- Сара, я…
На этот раз она повернулась к нему с широко раскрытыми глазами.
- Вы говорите правду? Вы, в самом деле, любите меня? И вас вправду заставили?..
- Да, да, дорогая моя…
Он вновь отстал, так как Теннс с усмешкой на лице принялся сильнее нахлестывать лошадей. Сара подавила сильное желание захихикать, когда Джон с чрезвычайно утомленным видом поспешил догнать ее еще раз.
- И вы отрицаете все, что было в письме? - спросила она, когда пылкий юноша вновь оказался в поле ее зрения.
- Отрицаю! - воскликнул он. - Отрицаю все!
- Значит, вы все еще хотите жениться на мне?
- Черт подери! - звучно воскликнул Теннс и погнал лошадей, как будто участвовал в скачках.
- Да! - раздался удаляющийся от окна голос Ньюбаттла. Сара увидела, что смазливый юноша, наконец, прекратил погоню и замахал шляпой на прощание.
- Напишите мне! - крикнула она. - Я еду к брату в Гудвуд!
Он кивнул и вновь замахал ей вслед, а Сара села на место с торжествующей улыбкой. В конце концов, в нее влюблены уже двое, и оба сделали ей предложение! Не говорить им ничего определенного, но держать обоих на крючке - чего еще могла пожелать девушка, едва достигшая шестнадцати лет? Сара Леннокс испытала ликование; ей казалось, что карета несет ее прямо к яркому и прекрасному будущему.
Второй герцог Ричмондский, внук Карла II, умер, оставив после себя большое семейство. Кэролайн была старшей из дочерей, а Сесилия - младшей; между ними на свет появились Эмили, ныне леди Килдер; Чарльз, герцог Ричмондский; лорд Джордж, леди Луиза и леди Сара. Молодому герцогу Чарльзу - все наследники титула носили это имя, напоминающее о королевском, хотя и не совсем законном происхождении, - едва исполнилось семнадцать лет, когда он получил титул. К этому времени он считался одним из самых известных кутил Лондона. Добродушный парень унаследовал не только смуглоту и обаяние своего прадеда, но и его любовь к развлечениям.
В пятнадцать лет он писал Генри Фоксу, своему опекуну, который души не чаял в бойком подопечном: "Сегодняшнюю ночь я провел в Вокс-Холл вместе с мисс Таунсенд; она постоянно говорила, что со мной одни хлопоты, но я возразил, что знаю об этом и горжусь, а потом принялся, как сказала она, дразнить ее всю ночь - особенно после того, как выпил за ее здоровье шесть полупинтовых бокалов шампанского, помимо обычных многочисленных. В общем, я был пьян в дым, но прекрасно все помню". В том же самом письме Чарльз описал другой свой визит в Вокс-Холл, во время которого "…после ужина от души позабавился с Пэтти Ригби в темных аллеях сада. Неплохо, если учесть, что я видел ее всего второй раз в жизни. Прошлую ночь я провел в "Ренлахе", где только и делал, что целовал мисс Ригби в отдельном кабинете, поскольку там не было темных аллей. Черт бы их побрал за это! Только, ради Бога, не упоминайте имя мисс Ригби ни одному смертному, даже лорду Килдеру - не стоит позорить ее. Кроме того, вы знаете, какими будут последствия. Хай-хо! Но теперь все мои развлечения закончены, ибо послезавтра я уезжаю в Гудвуд на остаток каникул. А пока я наслаждаюсь жизнью, как только могу".
Генри Фокс только посмеивался над проказами юного подопечного, но все же вздохнул с облегчением, когда в 1757 году герцог женился на леди Мэри Брюс, единственной дочери Чарльза, графа Элгина, и Эйлсбери. Уолпол так прокомментировал этот союз: "Самый идеальный брак на свете: молодые, красивые, богатые, знатные; в них кровь всех королей - от Роберта Брюса до Карла II. Прелестнейшая пара в Англии, если не считать тестя и матери!" Действительно, невеста Чарльза была поразительно красива - в семье ее прозвали Прелестью. К несчастью, Прелесть оказалась бесплодной, и вскоре после свадьбы прошел слух, что ее бойкий супруг уже завел себе любовницу.
Однако пара не думала ни о себе, ни о своих взаимоотношениях, а скорее была встревожена, когда карета Сары показалась в конце длинной аллеи. Супруги приготовились встретить гостью в холле. Фокс и Ричмонд вели постоянную переписку, и теперь герцог, несмотря на собственное распутство, был готов пожурить свою младшую сестру.
- Отказать поклоннику - это одно дело, - сказал он этим утром Своей жене. - Но отказать королю ради такого прыща - совсем другое!
- Вы должны обойтись с ней как можно деликатнее, - предупредила его жена.
- Я сделаю все, что в моих силах.
После этого не слишком убедительного заявления герцогиня успокоилась.
Как только Сара вошла в холл, герцогиня заметила, что при всех своих переживаниях девушка выглядит просто сияющей. Было даже что-то подозрительное в том, как сверкали ее глаза и румянились щеки.
- Приветствую, моя дорогая, - сказал Ричмонд, и его мрачное лицо озарилось привычной улыбкой. - Я слышал, в этом сезоне ты произвела настоящую сенсацию? Как забавно!
- А в результате меня выслали из города, - сердито выпалила Сара.
- Со мной такое бывало не раз, - ответил герцог и спохватился: - Только запомни, у мужчин такие проказы - нечто вроде посвящения во взрослую жизнь.
- А почему не у женщин?
- По многим причинам. Женщины от этого теряют добрую репутацию, - наставительно произнес Ричмонд и раскрыл объятия, приготовившись заключить в них родную сестру.
- Скоро мы будем обедать, - улыбнулась гостье Прелесть. - Ты хочешь пройти к себе в комнату прямо сейчас?
- Да, пожалуй. Я должна избавиться от впечатлений путешествия, - многозначительно сказала Сара, хотя герцог и его супруга не поняли, что она имеет в виду. - Но сперва я хотела бы знать, когда вы собираетесь отослать карету обратно?
- Не раньше завтрашнего дня. А зачем тебе это?
- Я бы хотела написать письмо Кэролайн и отправить с кучером, и еще одно письмо - для Сьюзен Фокс-Стрейнджвейз.
- Она вернулась в столицу?
- Да, она прибыла ко двору вместе со своими родителями.
- Посредница? - задумчиво погладил подбородок Ричмонд.
- Он что-то замышляет, - рассмеялась его жена. - Сара, будь осторожна.
- Что за чепуха! - отозвался герцог, хотя его таинственное лицо исказила усмешка.
Он продолжал усмехаться и за обедом, который подали ровно в четыре, пока, наконец, четыре бокала славного кларета не развязали Чарльзу язык и он не принялся объяснять причины своего изумления двум дамам.
- Черт побери, Сэл, не могу поверить, что тобой увлекся его величество! Он кажется таким чертовски скучным и вялым, что я едва могу поверить его прыти! Его сестра подняла насмешливые глаза:
- Он и вправду скучный и вялый, но только не со мной.
- Тогда все вы безмозглые ослы, - резко ответил Ричмонд, и его усмешка стремительно исчезла. - Разве не ясно, что иногда женщина способна преобразить даже самого тупого дурня? Боюсь, в тебе нет духа авантюризма.
Она вспыхнула:
- Мое сердце отдано другому.
Ричмонд метнул в сторону Сары быстрый взгляд:
- Отдано? Думаю, тебе стоило сказать, что оно "было отдано прежде". Разве Ньюбаттл не написал тебе, что все кончено?
Сара уставилась в свою тарелку:
- Да, написал.
- Гм, - герцог задумался. В конце кондов он прервал молчание, осведомившись: - Каким был его величество, когда ты в последний раз видела его?
- Сердитым.
- Понятно. Интересно, продолжает ли он сердиться?
- Понятия не имею!
- Почему бы не попросить леди Сьюзен выяснить это? - предложила Прелесть.
- Уместное замечание - отлично сказано, дорогая, - ответил Ричмонд, бросив на жену благосклонный взгляд, как будто он сам не додумался до такого выхода. - Когда ты будешь писать письмо леди Сьюзен, попроси ее поговорить с королем и выяснить, как он настроен.
- Хорошо, Чарльз, - с едва приметной резкостью отозвалась Сара. - Как вам будет угодно.
Она понимала, что ее брат, каким бы добродушным бездельником он ни был, не чужд тщеславия. И тот факт, что он не одобряет се любовной связи, заставил Сару еще сильнее пожелать заполучить в мужья Джона Ньюбаттла, пусть даже ценой раздоров и скандалов в семье. Однако ей было необходимо разрешить еще одно затруднение, и немедленно. Теннс, кучер, был предан и Фоксу, и Кэролайн, поэтому он обязательно должен был рассказать о преследовании и разговоре с Ньюбаттлом. Единственное, что могло спасти положение - честное признание перед Кэролайн. Сара рассчитывала уговорить ее не сообщать ничего мистеру Фоксу и дала соответствующее наставление кучеру.
Рано утром в день ее шестнадцатилетия, 25 февраля 1761 года, Сара Леннокс встала с постели и сразу направилась к письменному столу у окна. Там, сидя в бледном утреннем свете, она честно написала Кэролайн обо всем, что произошло по пути в Гудвуд, упустив только то, что Ньюбаттл вновь просил ее руки. Потом Сара написала Сьюзен:
"У меня нет времени сообщить тебе обо всем, но расспроси Кэролайн, и ты узнаешь, что случилось между лордом Ньюбаттлом и мной по дороге. Прощай. Твоя Сара Леннокс".
Покончив с письмами, Сара позвала горничную и приказала отнести оба конверта Теннсу, чтобы тот отвез их в Кенсингтон. Затем она снова подошла к окну. Долго глядя в сторону парка, она размышляла, что принесет с собой ее семнадцатая весна и будет ли она невестой к тому времени, когда наступит лето.
Почему-то в ее воображении появилось лицо не ее пылкого возлюбленного, а короля, и Сара почувствовала, что ее сердце забилось быстрее.
- Мне не следует жалеть его, - решительно сказала она. - Это опасное чувство.
Но неужели жалость покрыла румянцем ее щеки и заставила девушку пройтись по комнате в веселом танце?
"Интересно, что он скажет Сьюзен", - подумала Сара, но все, что она могла сделать, - это дождаться ответа подруги на вопрос, который казался ей сейчас самым важным в жизни.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Сара видела печальный сон, в котором вновь воскресли воспоминания о ее тайном свидании с лордом Ньюбаттлом в Холленд-Парке. Сон показался ей странным, ибо, в отличие от действительности, на этот раз и король, и незнакомка не убежали поспешно, а остановились и в упор смотрели на Сару. Сара удивленно воззрилась на их прекрасные лица - такое нежное и любящее у его величества, наполненное добротой и пониманием, и смешливое, но дружелюбное лицо женщины, как будто она понимала положение Сары и готова была помочь ей, если бы знала, как это сделать.
Во сне Джон Ньюбаттл казался ей смутным силуэтом, почти неопределенным, а вот король и незнакомка были видны совершенно отчетливо. Вновь ее охватили странные чувства, ощущение любви и дружбы, гармонии и согласия, печали и утраты, и, когда Сара проснулась на рассвете с мучительной тревогой, она обнаружила, что во сне по се щекам текли слезы.
Высокий расписанный потолок, на который уставились ее влажные глаза, был не похож на потолок ее спальни в Холленд-Хаусе, но и отличался от потолка дома в Гудвуде. Сара находилась в своей комнате в Редлинк-Хаусе, близ Братона, в графстве Сомерсет, в доме старшего брата мистера Фокса, лорда Илчестера. Девушка вздохнула, вспоминая, почему она очутилась здесь, и подумала о том, как одно падение с лошади может изменить ход всей ее жизни.
Через несколько дней после ее приезда в дом герцога Ричмондского Сару навестили не кто иной, как лорд и леди Джордж - последняя была просто переполнена сплетнями, она многозначительно делала глазки и шептала под прикрытием веера, что ее брат по-прежнему любит Сару, а она сама играет роль дамы-купидона и поможет разлученной паре. Они договорились о том, где произойдет свидание. Сара и Джон обменялись поцелуями и объявили о своей вновь вспыхнувшей страсти. Все было бы романтично и тайно и, конечно, чрезвычайно волнующе, если бы не вмешательство старого циника, брата Сары.
Чувствуя себя ненадежным опекуном, которого не изменила даже женитьба на Прелести, Ричмонд заподозрил неладное с самого начала. Не удостаивая грума приказом следить за Сарой во время прогулки, пренебрегая такой ненадежной дуэньей, как леди Джордж, герцог сам отправился за ними, от души радуясь своей проказе. Проскользнув между стволами бука, подобно тени, он узрел, как Сару заключил в объятия бойкий юнец - смазливый, но явно туповатый, как показалось в то время Ричмонду. То, что леди Джордж оставалась на страже на почтительном расстоянии от парочки, подтверждало, что бойкий юнец - не кто иной, как этот повеса Ньюбаттл. Потихоньку вернувшись домой, герцог Ричмондский сел писать Фоксу.
- Леди Джордж помогает ее шашням даже в доме Ричмонда, - гневно объяснил казначей Кэролайн. - Что же делать?
Его жена побледнела:
- Я так и думала, что это может случиться. Я знала, что этот негодяй не отстанет от Сары! Пусть Сару немедленно отошлют в дом Сьюзен. От Гудвуда до него всего два дня пути, но вряд ли этот дебошир решится отправиться в Сомерсет.
- Твоя тайна раскрыта, - лаконично объяснил герцог сестре. - По указанию твоего опекуна ты сейчас же отправишься в Редлинк. Жаль, конечно. Но если ты и там будешь вести себя недостойно, Сэл, будь уверена - за тобой не станут следить.
- Кто следил за мной?
- Я сам, конечно. Кстати, этот Ньюбаттл - никудышный тип. Пора покончить с ним. Чем скорее ты забудешь его и отдашь свое внимание кому-нибудь другому, предпочтительно коронованной особе, тем будет лучше для всех нас.
Разгневанной на брата-предателя Саре не оставалось ничего другого, как покориться своей участи. К середине марта ее увезли из Сассекса и поместили в Сомерсетшире.
- Кстати, как прошла твоя беседа с его величеством? - спросила Сара, как только осталась наедине со Сьюзен в спальне, смежной с комнатой подруги.
- Он надеялся, что тебе понравился его подарок, но я ответила, что ты еще не была в Холленд-Хаусс и не видела его. Король был разочарован.
- Но я же поблагодарила его в письме и объяснила, что еще не видела этого подарка!
- Он не упоминал о твоем письме.
- Неужели?
- Почти наверняка он не видел его.
Сара покачала головой:
- Он говорил что-нибудь еще?
- Нет, ничего.
На этом грустная беседа была закончена. Несмотря ни на что, даже на отсутствие поклонника, Сара чувствовала себя в Редлинк-Хаусе лучше, чем в Гудвуде. В обществе Сьюзен ей было легко и спокойно, они вместе делали визиты и совершали верховые прогулки.
Вдали от Лондона жизнь оказалась не такой уж скучной, и Сара только начала понемногу успокаиваться, когда случилась беда.
Возвращаясь из Лонглита, она упала с лошади, когда проезжала через Мейден-Бредли. Все произошло по чистой случайности - верховая лошадь Сары поскользнулась на неровном булыжнике и упала вместе со своей всадницей. Сара оказалась придавленной телом лошади; когда лошадь поднималась, она сломала Саре ногу, прижав ее плечом. За девушкой послали экипаж и отвезли ее в дом сэра Генри Хоара в Стауртоне - там ее ногу осмотрел мистер Кларк, лекарь из Братона. На следующий день бедняжку перенесли в Редлинк-Хаус. К этому времени боль притупилась, и Сара мужественно вынесла долгий путь, так что пораженный мистер Кларк объявил, что более смелой и терпеливой пациентки он не видывал за всю жизнь.
Затем потянулись длинные недели выздоровления; поток посетителей помогал больной скоротать время. Днем Сара лежала на кушетке в просторной комнате с окном, выходящим на лес, ночью занимала спальню рядом с комнатой Сьюзен. Теперь, на рассвете, она лежала в постели еще под угасающим впечатлением от сна и думала, как одно неосторожное движение может изменить жизнь.