- Господа! Леди и джентльмены! - начала Сара. - Я благодарю всех вас за то, что вы почтили своим присутствием мой пятнадцатый день рождения. Поскольку я терпеть не могу длинные речи, моя собственная будет предельно короткой. Я предлагаю выпить за моих замечательных гостей и прекрасных родственников. Пью за ваше здоровье!
Она подняла бокал, и все засмеялись и зааплодировали. Среди гостей послышались довольно громкие восклицания: "Какая жалость, что принц ее не слышал!"
Сам Фокс провозгласил тост за день рождения Сары. Ужин закончился десертом и мороженым.
- Еще танец, миледи? - заботливо спросил капитан Карлтон.
- Если позволите, сэр, я бы хотела минутку-другую побыть на свежем воздухе. Я просто пылаю от всей этой суеты!
Он рассмеялся:
- Как замечательно, вы говорите, леди Сара!
- Думаю, я научилась этому в Ирландии. Когда я брала уроки верховой езды, мой грум-ирландец советовал "держаться твердо и следить за ушами этой животины". Неудивительно, что я выросла немного сумасбродкой.
- Но такой очаровательной сумасбродкой, - с поклоном возразил капитан Карлтон.
Сара улыбнулась и незаметно, не привлекая внимания гостей, покинула салон. Пересекая коридор под куполом центральной башни, она оказалась в холле и вышла в вестибюль перед парадной дверью с веерообразным окном над ней. Лакеи вытянулись, заметив ее, но девушка просто кивнула им и вышла на мраморную лестницу, глядя вдаль на аллею и парк.
Перед ней лежал квадратный двор, освещенный падающими с балкона лучами светильников. Дальше уходила изогнутая дорожка для экипажей, а еще дальше виднелись ворота с порталами, сработанные знаменитым архитектором Иниго Джонсом, и низкая чугунная ограда вокруг дома, которая защищала двор от посягательств бродящего по окрестностям скота. Сара едва могла разглядеть привратника, сидящего у ворот на случай, если кому-нибудь из гостей понадобится уехать и придется открывать ворота. А затем помимо ее воли и с пугающей медлительностью ее взгляд обратился в сторону дорожки, идущей вдоль ограды.
Еще прежде, чем девушка могла что-либо разглядеть, она ощутила ледяное дыхание страха и потому не удивилась, различив стоящую в тени фигуру, волосы которой поблескивали багровым огнем, оказавшись в узкой полосе света.
"Почему она стоит так неподвижно? - думала Сара. - Так чертовски неподвижно?"
Сара шагнула вперед, пытаясь получше рассмотреть незнакомку, и в этот момент один из светильников наверху зашипел и ярко вспыхнул, осветив двор. Сара увидела ясные глаза, широко раскрытые в изумлении, полные губы лукавого слегка приоткрытого рта.
- Кто ты? - закричала Сара. - Что тебе нужно? Привратник мгновенно очнулся от дремоты:
- А? Что? О, это вы, леди Сара!
- Хаггинс, пойдите к той женщине и скажите, чтобы она немедленно подошла ко мне. Вечно она бродит здесь, мне это совсем не нравится.
Привратник вскочил и зашагал вдоль ограды, но Сара уже поняла, что незнакомка исчезла, растворилась в темноте за воротами.
- Она где-нибудь поблизости, - крикнула Сара вслед привратнику. - Пойдите, поищите ее.
- Что-нибудь случилось, миледи?
Рядом появился капитан Карлтон, Внезапно Сару переполнило желание рассказать ему обо всем, но она тут же передумала, не желая распространяться о том, что могло оказаться чистейшим совпадением.
- Нет, ровным счетом ничего. Мне показалось, что я увидела постороннего человека, и Хаггинс пошел проверить, кто это такой.
- Тогда, может быть, вернемся в зал?
- Это звучит заманчиво.
И леди Сара Леннокс опустилась в одном из своих неподражаемых реверансов, подала руку галантному военному и вернулась в Золотой зал, чтобы насладиться остатком ночи.
Последняя карета скрылась вдали на аллее вязов в пять часов утра, и только тогда все семейство, возбужденное и чуть не падающее с ног, могло, наконец, пожелать друг другу спокойной ночи и разойтись по спальням. Но Сара, как она ни устала, не могла уснуть, не разрешив важный для себя вопрос. Спустившись по восточной лестнице, которая соединялась с флигелем для прислуги, она вышла через черный ход, обогнула дом и поспешила к Хаггинсу, который уже закрыл ворота и убирал свой складной стул. Сара стремительно подбежала к привратнику, не думая о том, что со стороны ее выходка может показаться странной и чрезвычайно неприличной.
- Вы нашли ее, Хаггинс? Женщину, которую я видела?
Он покачал головой, с любопытством глядя на Сару:
- Я обыскал всю аллею, миледи, но там никого не было. Странно все это… - Он улыбнулся, и его круглое обветренное лицо стало похожим на оживший окорок. - Вы уверены, что вам она не привиделась, миледи?
- Конечно, уверена. А почему вы так говорите? - Потому что я никого не видел.
- Все оттого, что вы спали, Хаггинс, - надменно возразила леди Сара Леннокс, повернулась на каблуках и направилась к знакомому уюту Холленд-Хауса.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дождь начался ночью - сначала совсем мелкий, его капли едва увлажняли иссушенную за долгое жаркое лето землю. Но за час до рассвета полупрозрачная завеса измороси превратилась в поток, который принялся хлестать по улицам, смывая в канавы всю грязь и пыль, забивая решетки сточных колодцев всевозможным мусором.
Где-то между тремя и четырьмя часами утра, когда сам факт, что идет дождь, было еще невозможно осмыслить, Сидония проснулась, взглянула на часы, простонала: "О Боже!" - и зарылась головой в подушку, не желая начинать день, который обещал быть длинным и хлопотливым. Однако ее сон уже улетучился, в голове закрутились предстоящие дела, напряжение нарастало, пока она лежала в темноте, прислушиваясь к шуму потопа и удивляясь, почему после знойного лета погода выбрала из всех дней именно этот, чтобы враз испортиться.
Впереди маячила унылая и подавляющая перспектива смены квартиры - одно из шести дел, которые Сидония ненавидела всей душой. Одного вида угрюмых грузчиков, облапивших кресла, было достаточно, чтобы по спине Сидонии прошла дрожь отвращения, и все же по ужасной прихоти судьбы ей приходилось переезжать с места на место множество раз с тех пор, как она покинула родительский дом.
- Все, это в последний раз. Больше никогда не решусь! - пробормотала она, прекрасно понимая, что надеяться на такую удачу просто смешно.
Еще раз взглянув на часы, она заметила, что уже половина пятого - слишком поздно, чтобы засыпать, и слишком рано, чтобы вставать, однако просто лежать и ждать, пока в шесть прозвенит будильник, ей расхотелось. Очень медленно, двигаясь так, как будто она спала на ходу, Сидония поднялась и в темноте побрела на кухню. Не открывая глаз, она нашарила выключатель и зажгла свет. Кухня выглядела отвратительно пустой, лишенной всей утвари, только чайник одиноко скучал на некогда плотно заставленном посудой столе. Выйдя в гостиную, Сидония испытала чувство, как будто и эта комната недовольна предательством хозяйки, вздумавшей оставить квартиру. Лишенная всех картин и прочих украшений, комната выглядела серой и унылой, особенно при утреннем свете, когда исчезли все тени и ничто уже не смягчало впечатления.
- Прости, - вслух сказала Сидония комнате, - но сегодня вечером приедут новые хозяева.
Сама она по завершении переезда и уборки должна была оказаться в таком замечательном доме, что агония расставания казалась ей вполне оправданной. Прихлебывая чай и искренне желая себе иметь нервы покрепче, Сидония мысленно восстановила свое первое впечатление от новой квартиры в Филимор-Гарденс.
Даже в моменты самого радужного настроения она и представить себе не могла, что когда-нибудь у нее будет достаточно денег, чтобы купить квартиру в Кенсингтоне - то, что ее бабушка называла "фешенебельным районом", - пусть даже совсем небольшую, на одном этаже. Но после невероятно успешных и утомительных концертов в Японии и получения наследства от той же самой бабушки банковский счет Сидонии пополнился настолько, что она уже могла не только мечтать, а попросту пойти и выбрать квартиру.
На цокольном этаже ее глазам предстала прохладная и просторная комната с окном, выходящим в сад. В одну секунду Сидония успела мысленно расположить в комнате свой клавесин, двое клавикордов и маленький спинет в углу, чтобы, сидя за инструментами, она могла видеть перед собой только лужайку с цветочными клумбами да красную кирпичную стену вдалеке, окружающую сад. На этом же этаже оказалась еще одна комната, идеально подходящая для бдений перед телевизором, прослушивания музыки и прочего отдыха.
На втором этаже помещались столовая и кухня, великолепная спальня и комната для гостей. Однако, судя по цене, квартира с садом предлагалась в полную собственность Сидонии в отличие от ее прежних обиталищ.
- Меня не устраивает цена, - заявила она агенту по продаже недвижимости. - Не согласится ли владелец сбавить ее на две тысячи фунтов?
- Спрос на жилье сейчас невелик, мисс Брукс. Он может согласиться.
И, к ее вящему изумлению и радости, сделка состоялась. Квартира в Филимор-Гарденс - что казалось ценным само по себе - перешла в ее собственность, оставалось только вытерпеть неизбежные муки переезда.
Ровно в восемь часов, когда Сидония была уже давно готова и успела известись от ожидания, прибыл мебельный фургон, и после чашки чая и утомительных переговоров - "так вы не возражаете, хозяйка?" - погрузка началась.
- Поосторожнее с пианино! - крикнул старший из грузчиков. - Они дорогие!
- На самом деле это не пианино, а инструменты более раннего периода, - ответила Сидония. - Двое клавикордов, клавесин и спинет,
- Не похоже, чтобы вы играли на всем этом.
Сидония издала неопределенный возглас, не желая вдаваться в спор, кто на что похож.
К полудню первый этап переезда был завершен: содержимое квартиры на Хайбери оказалось в мебельном фургоне, а кот, комнатные растения и сама Сидония - в ее машине.
- Поезжайте вперед, хозяйка, - добродушно распорядился старший грузчик. - Мы сейчас покончим с обедом и быстренько догоним вас.
Она пробралась по запруженным транспортом и залитым дождем лондонским улицам, нырнула в туннель у Найтсбриджа, проехала мимо Кенсингтонского дворца по Хай-стрит и, наконец, свернула к Филимор-Гарденс. Выключив зажигание, Сидония минуту разглядывала белый фасад дома, мысленно относя его к викторианской эпохе - вероятно, ко временам Большой выставки. Затем, наслаждаясь каждым движением, она вставила ключ в замок парадной двери и вошла в холл.
Дверь ее квартиры располагалась прямо напротив. Сидония вынула второй ключ. В ту долю секунды, когда она переступала порог своего нового жилища, Сидония почувствовала, как в ушах у нее зазвучали фанфары судьбы и появилось ощущение, что где-то вспыхнула новая звезда. Сидония была одновременно обрадована и испугана - ей казалось, будто дом сам оценил и благосклонно принял ее. Спустившись по короткой лестнице, она открыла дверь, выходящую в сад, и оказалась на террасе, с которой на огороженную стеной лужайку вели три ступени.
Калитка в дальнем углу сада выходила на аллею Холленд, но, очевидно, из соображений безопасности, она была прочно заперта на замок и щеколду, и, когда Сидония попыталась открыть щеколду, та оказалась заржавленной.
"С этим мы еще разберемся", - решила Сидония, которая была одержима неприязнью ко всем испорченным вещам.
Даже под проливным дождем сад не утратил своего очарования. Сидония представила, как будет выглядеть терраса, уставленная белой металлической мебелью, с яркими цветами герани в терракотовых вазонах и двумя большими креслами в тенистом уголке. "Почему с двумя? - вдруг мысленно удивилась она и покачала головой. - Должно быть, старые привычки дают о себе знать.
Однако она не позволила себе думать об этом, не желая портить первые минуты пребывания в новом доме воспоминаниями о Найджеле и прошлом. Дождь усилился, и Сидония заспешила в дом. Она налила себе вина из привезенной бутылки.
- За квартиру с садом! - провозгласила она, обращаясь к пустым комнатам, и подняла стакан.
К пяти часам дня комната заполнилась вещами, вся посуда стояла на полу посреди гостиной, растения столпились в ванной в ожидании, пока хозяйка выберет для них постоянные места.
- Ну, все, хозяйка, - заявил старший грузчик. - Желаю вам хорошо устроиться. Если хотите знать, я думаю, вы нашли себе уютное гнездышко.
- Спасибо, - отозвалась Сидония и выудила из сумочки мелочь. - Выпейте за меня.
- Непременно, хозяйка. Вам больше ничего не нужно?
- Нет, сегодня я не буду возиться с уборкой. Лучше пораньше лягу спать.
- И правильно сделаете. Ну, тогда мы уходим.
- Спасибо за все. До свидания.
Когда грузчики ушли и в квартире сразу стало тихо, Сидония по давнему совету своей матери первым делом застелила постель. Затем, чувствуя нарастающее утомление, отправилась на кухню, накормила кота, приготовила себе чай и тосты и взяла поднос с едой в спальню. Забравшись в кровать, она поняла, что от усталости не хочет есть, поэтому только выпила чаю и закрыла глаза. Сон пришел почти сразу - самый удивительный из тех, какие она когда-либо видела.
Сидонии снилось, что она идет в темноте по саду и вдруг видит, что калитка в стене широко распахнута. Быстро пройдя через нее, девушка обнаружила, что находится на аллее Холленд, отделяющей Холленд-Парк от Филимор-Гарденс. Неизвестно почему, но она направилась по аллее к Холленд-Хаусу, когда внезапно с темного неба засияла луна, ярко освещая открывшуюся перед Сидонией картину.
К собственному изумлению, Сидония увидела, что большой особняк не разрушен во время войны зажигательной бомбой, как она считала. С восхищением и трепетом она оглядывала огромный двор, окруженный с двух сторон сводчатыми галереями и открытыми балконами над ними. Отодвинувшись на треть двора вглубь, выделялось центральное крыло дома - с башнями и выступами, со множеством вычурных блестящих окон. Ворота работы Иниго Джонса больше не существовали, и все же вдалеке виднелись два портала и отделяющая их решетка.
Сидонии показалось, что во всем доме одновременно зажгли множество свечей, ибо окна ярко осветились. Изнутри послышалась музыка, голоса и смех. Сидония встревожилась и собралась уйти. Страх нарастал, она хотела бежать и вдруг обнаружила, что с трудом может двинуться с места. Но худшее было еще впереди - подойдя к калитке своего сада, Сидония увидела, что она вновь заперта изнутри. Она заколотила по калитке кулаками, крича: "Впустите меня!" - и проснулась от собственного крика.
Сначала она долго не могла сообразить, где находится, и с удивлением разглядывала высокий викторианский потолок с лепными розетками и карнизами, не узнавая его. Затем воспоминания о переезде и новой квартире вернулись к ней, заставив Сидонию криво усмехнуться. "Так мечтала жить здесь - и в первую же ночь была измучена кошмаром", - пробормотала она. Впрочем, ее сон нельзя было назвать кошмаром - в нем чувствовалась некая ускользающая красота. Сидония взглянула на часы - точно так же, как делала утром. Было всего восемь вечера, за окном еще не сгустились сумерки. Решив, что мучиться бессонницей просто смешно, она вскочила с постели.
В ванной она уставилась на свое отражение в зеркале, забытом прежними хозяевами. Под ее глазами, такими лучистыми, что они казались почти золотыми, залегли густые тени, волосы сбились и потеряли блеск, как шкура больной лисы. Кожа и та утратила обычный здоровый вид и казалась бледной и увядшей.
- Невеселое зрелище, - заметила Сидония своему отражению, которое сгримасничало в ответ.
После длительного купания она вернулась в комнату, подошла к окну и долго вглядывалась в сторону Холленд-Хауса. Садовая ограда почти полностью заслоняла обзор, так что, даже встав на стул, Сидония не сумела ничего разглядеть.
- Интересно, успели ли его реставрировать, - обратилась она к коту, который свернулся клубком и мирно спал в изножье кровати. - Завтра увижу. А пока - снотворное. Если я не высплюсь и сегодня, особой пользы это не принесет.
Приняв такое решение, она почитала и послушала радио до одиннадцати, а затем приняла снотворное - обычно она брала его на гастроли на тот случай, когда бывало трудно заснуть в душных номерах отелей. Спустя десять минут сознание отключилось, и на этот раз ее не потревожил ни один сон.
Первое утро в новом доме прошло удачно. Сидония встала в семь после крепкого сна и принялась разбирать вещи, а ближе к полудню уехала за покупками. Покончив с делами, она наскоро перекусила и отправилась осматривать окрестности, почти машинально свернув в сторону Холленд-Парка.
Вчерашний ливень кончился ночью, и с утра вновь выглянуло солнце, играя на блестящих лепестках цветов в саду. Поскольку день был субботний, повсюду встречалось множество отдыхающих и туристов, что втайне возмущало Сидонию, пока она шла по аллее Холленд по направлению к особняку. Как только особняк оказался в поле ее зрения, у Сидонии вырвалось удивленное восклицание, ибо там, где во сне она видела прекрасное и величественное здание, ныне оставался один этаж и галерея; впрочем, восточное крыло уже успели отреставрировать. Немецкая бомба жестоко совершила то, чего не удалось сделать четырем столетиям, и лишила особняк былой красы и славы.
Следуя указателю "Театр Холленд-Парк", Сидония прошла по Ночной аллее, которая огибала руины здания на некотором расстоянии от них. Внезапно она остановилась - там, куда она зашла, лестница и кирпичная стена совершенно закрывали обзор. Сидония чертыхнулась и прошла дальше.
Там, где некогда располагался парадный вход в Холленд-Хаус, теперь, очевидно, был театр - арки, окна и лестницы служили декорациями, а во дворе перед руинами собиралась публика. Желая рассмотреть особняк поближе, Сидония прижалась к запертым воротам между уцелевшими порталами Иниго Джонса и тут же увидела, что слева от ворот имеется малоприметный проход с грозной табличкой: "Не входить!". Отодвинув ее в сторону и, на всякий случай, придав себе серьезно-официальный вид, Сидония вошла во двор.
Вблизи особняк выглядел еще более жалким, разрушенным и забытым, только восточное крыло отдаленно напоминало о величественном здании, которое Сидония видела во сне. Улыбнувшись двум рабочим, которые с любопытством взглянули на нее, Сидония подошла поближе.
Сводчатые галереи, где некогда прохаживались, спасаясь от жары, модно разодетые щеголи в париках, пребывали в плачевном состоянии. Сидония живо представила себе постукивания высоких квадратных каблучков и шорох огромных кринолинов по галерее, где можно было подышать свежим воздухом, не соприкасаясь с не всегда идеально чистыми дорожками парка.
"И в дождливые дни здесь можно было неплохо провести время", - подумала она и тут заметила дверь, которая располагалась в отдаленном конце восточного крыла и показалась Сидонии подлинной, уцелевшей с далеких времен. Не зная, почему она вдруг решилась на такой поступок, Сидония толкнула дверь прежде, чем смогла остановить себя, и с нарастающим удивлением заглянула в проем.
Она вступила в прохладу коридора с паркетным полом и на мгновение испытала кошмарное ощущение - казалось, вокруг нее закрутился черный вихрь. Но ощущение исчезло так же стремительно, как и появилось, и Сидония приписала свою минутную слабость сознанию того, что теперь она стала нарушительницей порядка. Несмотря на слабость и то, что ее могли застигнуть в любой момент, Сидония с любопытством огляделась.