- Никакого беспокойства, - сказала она, покраснев оттого, что он продолжал держать ее за руку. Когда девушка опустила глаза, Эрик заметил направление ее взгляда и отпустил руку. Она быстро отдернула ее. - Поднимайтесь, а я принесу вам перекусить, - произнесла хозяйка дома. - Немного курицы, может быть? Или ветчины? Или несколько кусочков пирога с мясом? Вы предпочитаете пиво, чай или вино?
- Да, спасибо, - неопределенно ответил он, улыбаясь ей, прежде чем повернулся и начал подниматься по лестнице.
- Ну кто бы мог подумать, что твое несчастье закончится так славно, - заявил Эрик, быстро входя в комнату. - Попал прямо в горшочек с медом, верно? Честно, она миленькая малышка. Черт! У тебя что-то с ногой? - спросил он, обходя кресло Драмма и с профессиональным интересом бывшего солдата оглядывая его ногу. - Это хороший повод оставаться здесь до бесконечности.
- Она добропорядочная девушка, - коротко произнес Драмм, накидывая на ногу халат жестом старой девы, прикрывающей свои лодыжки. - И тебе все кажутся малышками. Пострадали моя нога и голова, и мне еще повезло. Все могло окончиться серьезнее. Кто-то стрелял в меня, Эрик, - уже без усмешки сказал граф. - Мне говорят, что какой-нибудь парнишка целил во все, что движется. Но я слишком много повидал в жизни, чтобы на этом успокоиться. Вот в чем все дело. Хотел бы узнать правду, но привязан здесь, как будто меня прибили к полу. - Он разочарованно стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
Эрик поднял брови.
- Мой конь упал на меня. Не волнуйся так, он в порядке, - с тонкой улыбкой добавил Драмм. - Он сломал мне ногу в двух местах, так что теперь потребуется целая вечность, чтобы она срослась. С головой дело обстоит лучше, хотя доктор убежден, что она отвалится, стоит мне только кивнуть посильнее. Я рад, что ты приехал, мне нужен кто-нибудь, кто смог бы разведать тут все и выяснить, что случилось и кто за этим стоит. Ты старый следопыт, с чутким носом и зоркими глазами. И кстати, нечего их пялить на мою хозяйку. Если ты не серьезно настроен, а ты никогда не бываешь серьезен.
- Но я же становлюсь старше, - сказал Эрик, опираясь широким плечом о стену возле окна. - Серьезность появляется, как седые волосы: в одно утро ничего, а на следующее - целый пучок. Но я не буду тебе мешать, если скажешь.
Лицо Драмма сначала окаменело, а потом на нем появилось сердитое выражение.
- Мои интересы - это интересы благодарного пациента. Я хочу, чтобы ты понял: она - сельская девушка, бесхитростная, а ты - непревзойденный ловелас. Но поступай как знаешь, ты всегда делаешь все по-своему. И все же я бы предпочел, чтобы ты сейчас поработал на меня, а не ухаживал за хозяйкой дома.
- Одно другому не мешает, - с широкой улыбкой заявил Эрик. - Буду рад. Я тут как раз маялся без дела. И может быть, мне действительно пора остепениться и обзавестись потомством. Ну а пока послужу у тебя курьером. Ты кого-нибудь подозреваешь? У кого есть повод расправиться с тобой?
- Понятия не имею. Я грешу не больше, чем все остальные, - пожал плечами Драмм.
- Но у тебя денег и власти больше, чем у всех остальных, - возразил Эрик. - Ну же, давай, ты ведь обдумывал какие-нибудь варианты. Даже святой может наступить кому-нибудь на ногу.
- А как, ты считаешь, они становятся святыми? - со смехом произнес Драмм. - Если будешь постоянно наступать кому-то на ноги, очень скоро станешь мучеником. Я, однако, в святые не гожусь, так что этот вариант можно исключить.
- Хорошо, так кто может быть настроен к тебе настолько недоброжелательно? У кого есть на это причина? Кто-то, задолжавший тебе так много, что хочет избавиться от долга, и немедленно? Или у кого-нибудь гулящая жена, и он считает, что она наведывалась в твою постель? Или кто-то считает, что ты скомпрометировал его дочь? Бывают и другие причины. Вспомни, ты недавно не увольнял никого из слуг? Что, если он в раздражении решил восстановить попранную справедливость?
Драмм расхохотался.
- Так вот что ты обо мне думаешь! Нет. Я не ссужаю никого деньгами и не заключаю пари на большие суммы. Я не путаюсь с замужними дамами. Мой принцип - не согревать постель женатого мужчины. Я плачу за все свои удовольствия и не развлекаюсь с невинными. - Он подумал об одной невинной особе, с которой испытывал огромное искушение развлечься, и быстро продолжил: - И, как бы странно это ни казалось, я уделяю внимание слугам. Тщательно отбираю их и назначаю большую пенсию, когда они заканчивают свою службу. Нет, думаю, что напавший на меня, если таковой был, должен знать меня со времен работы против Наполеона. Тогда я не особо придерживался моральных принципов. Делал то, что должен и когда должен. Я нажил себе врагов, и вполне заслуженно. Если это один из них, то он к тому же хорошо подготовлен. Вот почему я обратился за помощью к тебе. Ты способен на большее, чем быть просто курьером.
- Надеюсь, - ответил Эрик. - По крайней мере постараюсь. Где мне остановиться? Здесь недостаточно места, даже чтобы просто стоять. Прелестный образчик ранней английской архитектуры, но я сверну себе шею, если не буду складываться пополам, хотя таким образом мне удастся лучше рассмотреть мисс Гаскойн. - Он с интересом заметил, что при упоминании возможности заигрывать с его хозяйкой лицо Драмма приобрело кислое выражение. - Так что, располагаться на открытом воздухе, как в добрые старые дни?
- Нет необходимости, - ответил Драмм. - Здесь есть сарай. Тебе не придется спать вместе со скотиной, наверху имеются удобные помещения.
- Сарай? - переспросил Эрик. - Который невозможно не заметить, когда подъезжаешь? Со странным пристроенным крылом, с которого еще сыплются свежие опилки? Твоих рук дело, так говорят в этом населенном пункте.
- Моих, - мрачно признался граф. - Ну что ж, я должен был его построить, хотя бы для того, чтобы дать повод посудачить местным жителям, верно? Дело в том, что мне поначалу требовался постоянный уход, я не мог позволить, чтобы Алли - мисс Гаскойн - сбилась с ног или чтобы мои люди спали на сырой земле. Просто сарай оказался не таким, как я себе его представлял. Я бы хотел, чтобы ты пожил там. Тебе будет удобно.
- В нем было бы удобно всей армии Ганнибала, - согласился Эрик, глядя в окно. - Вместе со слонами. О! - Он повернулся, когда в комнату с заставленным подносом вошла Александра. - Вам не стоило приносить все это сюда, я был бы рад спуститься вниз.
Она улыбнулась.
- Я подумала, что вы предпочтете компанию графа.
- Именно так, - отрывисто сказал Драмм. - Мне надо кое-что обсудить с Эриком. Спасибо, - запоздало добавил он.
- Не за что, - ответила девушка, с удивлением взглянув на него. Обычно граф не был так краток. - Вы не голодны? Пить не хотите?
- Нет, благодарю, - отказался Драмм.
- Если вам что-нибудь потребуется, дайте мне знать, - сказала Александра и повернулась к двери. Но снова развернулась, услышав шум и звон во дворе. Вместе с Эриком она поспешила к окну и выглянула наружу. Они полностью загородили его, так что Драмм не мог ничего видеть, сколько ни поднимался на руках и ни вытягивал шею.
- Боже мой, - выдохнула Александра.
- Да уж, - промолвил Эрик.
- Кто-нибудь сочтет нужным сказать мне, что происходит? - спросил Драмм, повысив голос и не видя ничего, кроме двух голов, прильнувших друг к другу в попытке разглядеть происходящее во дворе.
Когда Эрик заговорил, в его голосе звучали удивление и нотка сочувствия.
- Кажется, прибыл твой отец. Вначале я решил, что пожаловал сам король, но тут узнал герб на дверце кареты. Он гораздо больше, чем у Георга. Потом следуют еще две кареты, и народу в них достаточно, чтобы заполнить все побережье. Ты готов пристроить к сараю еще одно крыло?
- О Господи, - устало произнес Драмм, опускаясь в кресло. - Простите. - Это он сказал Александре.
- За что? - спросила девушка.
В голове ее царила кутерьма. Поскорее бы возвращалась миссис Тук, потому что неизвестно, как ей одной удастся справиться и накормить такую орду.
Драмм молчал. Она еще не знает, но скоро все поймет, и тогда извинения не помогут.
Глава 11
Александра догадалась бы, что человек, стоящий у ее дверей, - отец Драмма, даже если бы ей не сказали об этом. Он тоже был высок и худощав, и с гордостью, с которой другой носил бы корону, он предъявлял свой замечательно большой орлиный нос. Пожилой граф так высоко держал серебристо-белую голову, что должен был смотреть сверху вниз на окружающих. Его лицо состояло из сплошных углов, кожа туго обтягивала скулы, лишь пара морщин образовывала жесткие линии у рта - так будет выглядеть Драмм, когда станет старше. Но губы у отца были тоньше, чем у Драмма, или он поджимал их, превращая рот в прямую линию. И глаза серые, как кремень. Им не хватает удивительной красоты, отличающей лазурные глаза его сына, и явно не хватает теплоты.
Новый гость одет безукоризненно - сочетание черного с белым, и единственные цветные нотки, дополняющие наряд, - это серебряный блеск гравированного набалдашника трости и золотой - монокля в затянутой в перчатку руке. По крайней мере он не стал разглядывать Александру в монокль, иначе сильно разозлил бы ее.
Жесткий, гордый человек, подумала она, и считает такие качества достоинством. Она узнала эту породу. Мистер Гаскойн, маленький, жилистый простолюдин, с личиком скорее обезьяньим, чем человеческим, тем не менее лучше всех понял бы этого аристократа.
- Я прибыл, чтобы повидать своего сына, - произнес он, слегка кивнув головой, что можно было принять за приветствие или за намерение наклониться, чтобы войти в низкую дверь. - Мне сообщили, что он здесь.
Высокомерный джентльмен даже не соизволил спросить ее имя, не говоря уже о том, чтобы представиться самому. Александра почувствовала, что начинает сердиться. Она, может быть, не привыкла общаться с графами, но жила с самым большим снобом во всей Англии и знает, как обходиться с непослушными мальчишками и невежливыми мужчинами, насколько бы знатными они ни были.
- Я - мисс Гаскойн, - надменно произнесла девушка, загораживая ему дорогу. - Поскольку его нельзя было переносить после несчастного случая, граф остался здесь с нами.
Гость остановился. Поднял брови.
- Я - Уинтертон, - сказал он, наклоняя голову, и теперь это был, без сомнения, поклон. - Могу я войти? И могу я, с вашего разрешения, повидать сына?
В его голосе прозвучала лишь тень неуверенности, когда он произносил слово "сын". Но этого было достаточно, чтобы Александра поняла: ее гость уязвим больше, чем позволяет себе показать. Она смягчилась. Наклонила голову и отступила.
- Да, конечно, ваше сиятельство. Он в комнате наверху. С ним сейчас его друг Эрик Форд, но я уверена, он будет рад вас видеть.
Граф заколебался.
- Как он?
Александра улыбнулась.
- Очень хорошо, ваша светлость. Он сломал ногу и ушиб голову, но уже поправляется, хотя не так быстро, как ему хотелось бы.
- Как это похоже на него, - ответил граф. Он вошел в маленький холл, продемонстрировав, что трость нужна лишь для эффекта, поскольку его походка была твердой и уверенной. Полный человек средних лет, весь в черном, последовал за графом.
- Прошу прощения, - с раздражением сказала Александра, потому что этого человека она не приглашала и ей уже начинало казаться, будто в ее доме двери нараспашку. - Полагаю, в комнате места хватит только для вашей светлости. Эрик Форд очень крупный мужчина.
- Майор Форд огромен, я знаю, - с тонкой улыбкой ответил граф. - Но для доктора должно хватить места, моя дорогая. Он прибыл из Лондона специально, чтобы обследовать моего сына.
Это прозвучало так, словно до сих пор Драммом занимался какой-то коновал, сердито подумала Александра.
- Доктор Пэйс вправил ему ногу тотчас после падения, - сказала она, пряча руки под передник, чтобы унять их дрожь. - Если бы он не сделал этого или сделал неидеально, то ваш сын остался бы хромым. А теперь, по мнению доктора, все идет великолепно. Он навещает вашего сына каждый день. Собственно, и сейчас должен прийти.
- Хорошо, - ответил граф, поднимаясь по лестнице, - Вы идете, доктор? - кинул он через плечо.
- Я подожду, - сказал тот. - Незачем толпиться у пациента, или сердить его сиделку.
Сиделку! Александру захлестнула волна гнева. Если бы она была в лучшем платье - если бы у нее было лучшее платье. Но затем девушка успокоилась, поняв, что лучшее платье только заставило бы их думать, будто она более высокооплачиваемая сиделка.
Она вздохнула и пригласила доктора на кухню, предложив ему выпить чего-нибудь, потому что решила - ее могли назвать и кое-чем похуже. В конце концов гости Драмма так и поступили.
- Отец! - сказал Драмм. И попытался встать, старший граф помахал рукой.
- Не делай глупостей, - приказал он. - Сиди. Если бы ты мог ходить, то зачем бы оставался здесь? - Он стянул перчатку и кивнул Эрику: - Майор, добрый день, сэр. Как странно, - продолжил он, подходя к окну и выглядывая наружу. - Когда я съехал с дороги, чтобы дать лошадям передохнуть, то услышал от местных жителей, что твой кузен с женой, их друзья Райдеры, и даже твой огненный сослуживец Далтон с женой побывали здесь сегодня. Вот и майор тут. А я не получил от тебя ни словечка о ранении, и мне пришлось подкупать твоих слуг.
- Я никому не сообщал, - ответил Драмм, откидываясь на спинку. - Они сами все выяснили.
- Может быть, потому, что они такие выдающиеся шпионы. Но я не настолько хорош в интригах, - холодно произнес граф. - И не думал, что мне это потребуется. Я-то считал, что мой единственный сын и наследник даст отцу знать, если будет находиться между жизнью и смертью.
Драмм рассмеялся.
- Ну подумайте сами, отец, как бы я мог сообщить вам, если бы находился между жизнью и смертью? А если не находился, то зачем беспокоить вас? Я решил написать, когда исправлюсь. Какая необходимость зря вас волновать?
- Потому что ты бы ожидал того же самого от меня, - отрывисто произнес граф, поворачиваясь, чтобы посмотреть на сына. Драмм кивнул.
- Очень хорошая причина. Запомню на будущее.
- Надеюсь, тебе не придется это вспоминать. Расскажи, что случилось, пожалуйста.
Драмм быстро изложил основные детали.
- Теперь Эрик начнет расследование, и у нас могут появиться ответы на остальные вопросы, - закончил он.
- Хорошо, - сказал граф. - Что касается этой мисс Гаскойн. Она слишком молода, чтобы быть хозяйкой дома. Где остальные члены семьи?
- Ее родители умерли, - ответил Драмм. - Здесь только Александра и ее братья.
Тонкие брови его отца взлетели вверх, когда он услышал, что Драмм называет хозяйку по имени.
- Не беспокойтесь, сэр, - слегка улыбаясь, произнес тот. - Нами соблюдены все приличия, и на время моего пребывания здесь поселилась достойная пожилая особа.
Граф нахмурился.
- А в остальное время девушка живет тут одна?
- С тремя младшими братьями. Но уверяю вас, что мы все продумали. То нелепое крыло к сараю было пристроено моими людьми, чтобы они могли остаться и помочь ухаживать за мной.
- Ты не был знаком с ней до этого неприятного инцидента? - слишком мягким голосом поинтересовался старший граф.
- Что? - засмеялся Драмм. - Вы не устаете удивлять меня, отец. По крайней мере, ваша оценка моих моральных устоев, мягко говоря, поражает. Нет. Я не ехал к ней, когда произошел несчастный случай. До этого я не касался ее ни взглядом, ни какой-либо частью своей безупречной персоны, до того самого момента, когда она тащила меня, окровавленного, с места падения. А после? Могу утверждать, что она не строит планов на мой счет. Девушка спасла мне жизнь. Я понял, что подозревать ее в каких-то задних мыслях было бы черной неблагодарностью.
- Значит, ты считаешь, что отплатил ей тем, что построил сарай? - спросил его отец. - Я не всеведущ, - добавил он, заметив испуганный взгляд Драмма. - Просто в кузнице, где я останавливался по дороге сюда, только об этом и говорят.
- Если бы вы задержались там еще хоть на минуту, то поняли бы, что это все, о чем они могут поговорить. Эта кузница - почти что центр города, как говорят мальчики. Я имею в виду братьев Алли. - Драмм улыбнулся при виде выражения лица графа. - Прошу прощения. Мальчики зовут ее так, и я иногда тоже ненароком оговариваюсь.
- Ничего, если это единственное, что ты делаешь ненароком.
Драмм покачал головой.
- Я польщен такой высокой оценкой моих способностей. У меня разбита голова и поломана нога, и я живу в переполненном доме с добропорядочной дамой, здесь даже чихнуть не удается незаметно, и вы считаете, что я могу прокрасться к девушке и соблазнить ее? Благодарю за такое доверие.
- Я просто гадал, не может ли она прокрасться к тебе с той же целью, - задумчиво проговорил его отец.
Драмм выпрямился с внезапно посуровевшим лицом.
- Думаю, если бы вы знали ее, то извинились бы, сэр.
Граф спокойно смотрел на сына.
- Правда? Возможно. Прости меня. Я в эти дни думаю только о матримониальных планах, касающихся тебя. Наверное, я и на других переношу свою нетерпимость.
- Из-за этого я сюда и попал. - Драмм засмеялся, расслабившись. - Я обдумывал вашу лекцию о женитьбе вместо того, чтобы смотреть, куда еду, поэтому несчастный случай, вернее, засада застала меня врасплох.
- Правда? - оживился его отец. - Могу я спросить, о такой леди ты думал? Леди Аннабелл, как я и предполагал? Или о другой?
Эрик, про которого все забыли, заинтересованно взглянул на Драмма.
- Леди Аннабелл? Самая известная особа в лондонском свете? - с кривой усмешкой спросил Драмм. - Как же ее забудешь? Вы превозносите все - от кончиков туфель до ресниц. То, как вы захвачены ею, заставляет меня гадать, стоит ли рассматривать ее в роли будущей жены или предоставить это право вам.
- Если бы я был на десять лет моложе, то твое высказывание не прозвучало бы ни оскорбительно, ни нелепо - уж не знаю, чего ты добивался больше. - Граф отмахнулся от возражений, которые пытался произнести Драмм. - Но эта леди прекрасна, хорошо образованна, богата, титулована и очаровательна. Она бы очень устроила меня как невестка и мать моих внуков.