Вошла молоденькая девушка с огромными карими бархатистыми глазами, пышной грудью и округлыми бедрами. Она уставилась на Женевьеву, а затем, вспомнив о хороших манерах, присела.
- Миледи, меня зовут Тэсс, я ваша горничная. Я буду убирать в комнате и приносить то, что понадобится.
- Тэсс? Как… мило…
Похоже, служанка и вправду так думала - в отличие от Женевьевы. А где же Мэри? Милая Мэри, по которой она так скучала? Женевьева вдруг пожалела, что ей нечем заняться - у нее не было здесь ни вышивания, ни книг. Она подошла к камину и стояла перед ним, пока Тэсс ходила по комнате, наводя порядок и поминутно вздыхая.
Наконец любопытство победило, и Женевьева оглянулась. С мечтательным, выражением лица Тэсс водила ладонью по покрывалу. Почувствовав, что Женевьева смотрит на нее, девушка смущенно улыбнулась. Казалось, ей нравилось быть горничной госпожи, но вместе с тем она сознавала, что положение ее госпожи более чем непрочное.
- Так, значит, вот где он спит! - вздохнула Тэсс.
- Кто? - Женевьева подняла брови.
- Лорд Тристан.
Женевьева ощутила мучительную боль в висках, но принудила себя улыбнуться. О Господи! Только этого не хватало! Эта маленькая вертихвостка влюблена в Тристана де ла Тера! Откуда она взялась? Скорее всего ее прислал Тристан… Где он провел эти три дня? Решил оставить ее в покое или нашел себе другое развлечение?
Женевьева стиснула кулаки.
- Тэсс, по-моему, в комнате уже все в порядке.
- Но мне велено прислуживать вам…
- Я хочу остаться одна.
Горничная нехотя двинулась к двери.
- А я-то думала, - пробормотала Тэсс, - что она мне обрадуется!
Дверь громко хлопнула, и Женевьеву охватило желание чем-нибудь запустить в нее. Поднос с нетронутым завтраком ждал на столе. Она поспешила к нему, мечтая швырнуть весь поднос через комнату, но тут заметила на нем полную бутылку бордо. Вино должно ей помочь.
Не прикоснувшись к еде, Женевьева залпом выпила бокал вина, что оказалось совсем не трудно. За первым бокалом последовал второй, третий, и вскоре боль притупилась.
Она опять начала ходить по спальне, чертыхаясь и обещая себе сбежать отсюда. Надо только быть осторожной и набраться терпения. Возможно, скоро стражники перестанут торчать у дверей. Нельзя же сидеть сложа руки! За горами есть монастырь. Сестры наверняка приютят ее, и даже король не посмеет вторгнуться в это святилище.
В конце концов Женевьева решила уехать во Францию или Бретань, к дяде. Да, так она и сделает! Опустив бутылку бордо, она упала на колени перед очагом, затем вытянулась на полу, положив разгоряченную щеку на руку. Почему внутри у нее бушует такая буря? Она презирала Тристана, не желала его прикосновений, клялась, что больше никогда не допустит этого, но… Он словно околдовал ее. Какой стыд!
Женевьева ощутила приятное тепло, которое быстро распространилось по всему телу.
- Я должна найти выход! - громко прошептала она, снова впадая в отчаяние.
Тристан не вышел к ужину.
За длинным столом сидели Джон, Эдвина, Тибальд и отец Томас. Подумав, что это весьма пестрое сборище, Джон усмехнулся. Впрочем, священник ни в чем его не упрекал, и Джону даже казалось, что этот проницательный человек читает его мысли. Он был влюблен в Эдвину, в ее удивительные глаза. Господи, найдутся ли на земле еще одни такие же огромные глаза? Джона восхищал мелодичный голос этой женщины, улыбка, с которой по вечерам она раскрывала объятия. Эдвина была немного старше его, к тому же недавно овдовела. И все-таки он любил ее. И похоже, отец Томас догадывался об этом, поэтому относился к нему дружелюбно. Собравшиеся за столом вели легкую беседу и иногда смеялись.
Но Тристана среди них не было. Как и Эдвина, отец Томас часто посматривал на закрытую дверь кабинета, где работал Тристан. Джон решил, что священник отнюдь не труслив: он уже давно заявил Тристану, что обращаться так с бедной пленницей не подобает христианину. На это Тристан предложил ему поискать паству в другом месте. Отец Томас умолк, но глаза его выражали укоризну.
Когда ужин закончился, отец Томас сказал, что пойдет навестить новорожденного, матери которого нездоровится. Эдвина мило улыбнулась ему и пробормотала, что хочет пожелать Анне спокойной ночи, а Тибальд отправился проверять, на месте ли стража.
Джон сидел в одиночестве и потягивал эль, глядя на дверь кабинета. Наконец он поднялся. Джон знал Тристана всю жизнь и не мог видеть, как мучается его друг. Постучав в дверь кабинета и получив разрешение войти, он открыл ее. Тристан сидел за столом, над книгой расходов, но, судя по всему, не видел ни одной цифры. Взглянув на Джона, Тристан вопросительно приподнял брови. Дружески улыбнувшись, Джон опустился в кресло.
- Ты не вышел к ужину.
- Мне надо было кое-что выяснить. Смотри. - Тристан подвинул книгу Джону. - От этих ферм до Иденби - день пути верхом.
Изучив цифры, Джон просмотрел список земель и их размеры.
- Хотел бы я знать, известно ли тамошним жителям о недавних событиях?
Тристан вздохнул и вышел из-за стола.
- Завтра я поеду туда и все выясню. Там живет по меньшей мере сотня человек.
- Я поеду с тобой, мы возьмем небольшой отряд. В тех краях часто вспыхивают бунты…
- С собой я возьму Тибальда, а ты останешься здесь. Мы вернемся через день.
- Поспеши. Замку Иденби давно уже пора начать жить привычной жизнью.
- И почувствовать власть хозяина, - добавил Тристан, наполнив оловянный кубок вином из фляги. - Да, жить привычной жизнью! О чем еще может мечтать человек, будь он беднейшим из крестьян или королем? За жизнь, здоровье и счастье! - Он поднял кубок.
- Тристан, я беспокоюсь за тебя. - Джон нахмурился.
- А в чем дело?
- Тристан, все осталось в прошлом! Ричард мертв. Ты отомстил за Лизетту и родных, наказал предателей, тебе достался Иденби. Чего же еще?
Нахмурившись, Тристан глубоко вздохнул и осушил кубок.
- Не знаю.
- Тристан, она тоже принадлежит тебе.
- Да, мне.
- Но ты не видел ее уже три дня!
- Ты следишь за мной?
- Просто я слишком хорошо тебя знаю.
Тристан горько улыбнулся:
- Мне казалось, я отомщу, потребовав то, что принадлежит мне по праву, а затем успокоюсь. Но… ничего не вышло. Я надеялся унять лихорадку, но она нарастает. Я не могу ни отпустить ее, ни прийти к ней.
Джон растерянно покачал головой:
- Но ведь она… твоя. Если в этом причина твоего беспокойства, ступай к ней. Люби ее…
- Нет, о любви нет и речи, дружище.
- В таком случае… обойдись без любви. - Джон налил себе вина. - Так или иначе - действуй! Пощади нас, твоих верных слуг!
Тристан усмехнулся:
- Ты сказал "действуй"? Хорошо. Завтра я уезжаю, поэтому последую твоему совету сегодня же. - И он широкими шагами покинул комнату. Посмотрев ему вслед, Джон допил вино и улыбнулся. Сегодня вечером он неплохо потрудился.
Поднимаясь по лестнице, Тристан дивился себе: у него слишком часто стучало сердце, срывалось дыхание, тело охватил странный трепет. Вожделение походило на ненасытный голод. Он сдерживал желание, потому что ничего не понимал и даже боялся своих чувств. Но отпустить ее Тристан не мог. Он взял то, чем хотел завладеть, но не утолил страсть.
Подойдя к двери, Тристан поднял засов и улыбнулся. Сегодня он не станет искать ответы на вопросы.
Тристан тихо закрыл за собой дверь. В комнате было темно, свечи не горели, угли в камине погасли. Он не сразу заметил Женевьеву.
Боже милостивый! Она лежала на полу, положив голову на руку. Ее длинные изящные пальцы казались мертвенно бледными и хрупкими. Волосы окутали девушку плащом - золотистые, длинные, как у ангела. Она поразительно напоминала… Лизетту.
Внезапно ослабев, Тристан закрыл глаза. Его охватил животный ужас. Женевьева мертва. Да, да, мертва, она покончила с собой… К нему вдруг вернулись силы. Подскочив к Женевьеве, он схватил ее на руки. Голова ее безвольно откинулась - на горле не было крови.
Когда же Женевьева приоткрыла глаза, Тристан чуть не вскрикнул от облегчения. Она просто заснула! Прилегла у очага и уснула. После сна ее затуманенные глаза напоминали нежные фиалки.
- Тристан? - удивленно прошептала она, и по его спине пробежала дрожь. Он тихо засмеялся.
- А кто же еще, миледи?
Инстинктивно она обвила руками его шею. Тристан опустил Женевьеву на постель, и ее глаза тут же закрылись, она снова заснула. Он тихо разделся в темноте, лег рядом с ней, спустил с плеч лиф платья и начал нежно ласкать ладонями обнаженную грудь, приникая к ней легчайшим, как дуновение, поцелуем.
Ее губы были сладкими, как вино. Тристан пробовал их на вкус еще и еще раз. Даже во сне она отвечала на поцелуи, но должно быть, ей снился совсем другой мужчина.
Застонав, Женевьева обняла его и изогнулась, прижимаясь к нему. Освободив от одежды, Тристан неистово ласкал ее, любуясь совершенством форм, полной грудью, розовыми сосками, тонкой талией, округлыми бедрами и теплой шелковистой кожей…
Дыхание Женевьевы стало прерывистым, изо рта вылетали протяжные стоны. Жар нарастал. Минуты текли, тела сливались воедино. Тристану не терпелось избавиться от напряжения, достигшего пика, и наконец он выплеснулся в нее.
Наслаждаясь покоем, Тристан вздохнул и снова прижал Женевьеву к себе. Ее роскошные волосы окутали его, и он заснул.
Проснувшись на рассвете, Тристан пришел в ужас. Он поклялся себе никогда не спать рядом с этой женщиной. За окнами пробивались первые лучи солнца, окрасившие небо в малиновые и золотистые тона. Вскочив с постели, Тристан быстро оделся, стараясь не смотреть на Женевьеву.
Она лежала на боку, нагая и невинная в утреннем свете. Тристан невольно залюбовался ею. Кожа девушки была чиста, как фарфор, форма груди - безупречна, розовые соски выглядывали из-под разметавшихся волос.
Золотистые пряди покрыли ее плечи, изгиб бедра, округлости ягодиц, рассыпались по постели. На щеках играл легкий румянец. Женевьева улыбалась во сне, пухлые и влажные губы были соблазнительно приоткрыты.
Ему хотелось забраться в постель, лечь рядом и разбудить ее. И Тристан понял: стоит ему помедлить еще секунду, так он и сделает. Застонав от досады, он вышел.
Кивнув стражнику, Тристан расправил плечи. Почему каждый раз, давая волю страсти, он ощущал такой гнев? Его жажда не утихала. Неужели ему никогда не избавиться от этого наваждения?
В коридоре Тристан отдал приказания. Многие слуги еще не проснулись, и он велел поторопить их - пора было отправляться в путь. Тибальд уже собрался: во дворе ждали оседланные кони. Взъерошенный и заспанный Джон вышел проводить друзей. Эдвина следовала за ним. Увидев Тристана, она бросилась к нему.
- Тристан, позволь мне увидеть ее! Хотя бы принести ей книги!
- Пока я буду в отъезде, выпускайте Женевьеву из комнаты на час каждое утро. Пусть погуляет, побудет с Эдвиной. - Он бросил взгляд на синеглазую возлюбленную Джона. Та в порыве благодарности поцеловала ему руку, и он смущенно нахмурился. - Эдвина, это еще зачем?
- Благодарю, Тристан. - В ее глазах застыли слезы.
- Только хорошенько присмотри за племянницей, Эдвина, - она очень хитра.
- Непременно!
Тристан вдруг ощутил раздражение: он согласился только потому, что Эдвина была так чиста и простодушна. А еще - потому, что Джон любил ее. Но Тристан не знал, заслужила ли Женевьева такую поблажку. Он вспомнил минувшую ночь, ее сладость и горечь - вкус самой жизни. Натянув поводья, Тристан огляделся.
- Джон, совсем забыл. Вели принести леди Женевьеве ящик нашего лучшего бордо.
- Целый ящик? - изумился Джон. - Как скажешь.
Тристан с улыбкой, принял из рук Эдвины кубок с вином, залпом осушил его, пожелал всем удачи и выехал из замка в сопровождении стражников и Тибальда.
Глава 13
Женевьева испытывала странное чувство защищенности. Ей снился прекрасный сон - нежный, томный, наполненный ласковым шепотом. Он окружал ее словно кокон.
Сквозь дрему она слышала шум во дворе, но чтобы проснуться, ей пришлось продираться сквозь густую паутину. Голова налилась свинцом, а глаза резало от яркого света. Несколько минут Женевьева не могла пошевелиться и упрекала себя за то, что выпила слишком много красного вина. Ведь каждый знает, что от него болит голова.
Наконец она села, стиснула виски ладонями, застонала, но, не выдержав, снова упала на подушку. Понимая, что во дворе что-то происходит, Женевьева не могла заставить себя подняться и подойти к окну. Закрыв глаза, она задумалась о том, почему чувствует себя так свободно, и вдруг вскочила и уставилась на холодный камин. Боже, да она нагая! Значит, это был не сон!
Голову снова пронзила боль. Как он мог! Будь Тристан тысячу раз проклят! Он бросил ее на несколько дней, а затем вернулся в тот самый момент, когда она пребывала в блаженном опьянении. И виной всему ее отвратительная невоздержанность! Думать об этом было невыносимо.
Внезапно Женевьева услышала лязгающий гулкий звук. Кто-то поднял засов. Нырнув под одеяло, она натянула его до подбородка. Если это опять Тристан, если он вернулся, то больше она не станет терпеть унижения и выцарапает этому негодяю глаза. В дверь постучали, и она вздрогнула. Нет, это не Тристан. Он никогда не стучал.
К ее досаде, в комнату вошла румяная и полногрудая Тэсс.
- Доброе утро, миледи! Я принесла вам еду. - Она кивнула на поднос, который держала в руках. - А еще вы должны решить, будете мыться или нет. Надо вымыть вам голову, чтобы волосы высохли на солнце…
- На солнце? - оживилась Женевьева.
- Да, миледи, пока вы будете гулять…
- Гулять? - Она чуть не спрыгнула с постели, но вовремя вспомнила, что неодета. - Тэсс, где же мне гулять? - Сердце ее затрепетало. Гулять… неужели он решил отпустить ее? Или куда-нибудь отослать?
- Да, да, миледи. Леди Эдвина сказала, что вы можете выйти с ней на час и что вы наверняка стосковались по солнцу и свежему воздуху. Вот… - Тэсс прошлась по комнате, глядя, куда бы поставить поднос. Женевьева удивленно нахмурилась, озадаченная неожиданно дарованной свободой. Тэсс взглянула на нее. - Так я прикажу принести воды?
Не успела Женевьева ответить, как в дверь вновь постучали, и этот стук отозвался в ее висках. А это еще кто? Прежде спальня напоминала келью отшельника, а теперь - оживленный лондонский перекресток.
- Кто там? - спросила Женевьева. В комнату вошел юный Роже де Трейн, тот самый воин, который выказал ей сочувствие во время долгой поездки из Лондона в Иденби. За ним в коридоре виднелось еще несколько мужчин. Они болтали и пересмеивались, пока не увидели, что Женевьева в постели. Она залилась краской. Роже застыл, не сводя с нее широко открытых глаз.
- Что здесь происходит? - послышался новый голос, и в комнату вошел Джон. Заметив лежащую Женевьеву, он тоже остановился в дверях, но вскоре овладел собой и похлопал Роже по плечу. - Поставь, поставь его на пол!
Только тут Женевьева увидела в руках Роже большой ящик.
- Это от Тристана, - объяснил Джон. - Роже, отнеси его в угол и ступай!
Роже повиновался, но перед тем, как уйти, отвесил Женевьеве низкий и галантный поклон.
- Миледи, я счастлив видеть вас.
- Спасибо, Роже, - пробормотала она.
- Роже, Тристан скоро вернется, - предупредил Джон. Роже еще раз поклонился Женевьеве и поспешно ушел. Она посмотрела ему вслед. Неужели Тристан такое чудовище, что его боятся даже воины?
Джон стоял в дверях, и она обратилась к нему:
- Что происходит? В чем дело? Тэсс сказала, что…
- Этот ящик - подарок Тристана. Действительно подарок: мы привезли его с собой, а не нашли здесь, в Иденби. А через час мы с Эдвиной зайдем за вами. Успеете собраться?
- Чтобы выйти отсюда? - Женевьева рассмеялась. - Джон, мне понадобится не больше пяти минут!
- У вас есть час, миледи, - усмехнулся он и закрыл за собой дверь.
- О, миледи! Он преподносит вам подарки! - мечтательно вздохнула Тэсс.
Женевьева взглянула на нее и встала с постели, закутавшись в одеяло. Она быстро догадалась, что находится в ящике. Когда же вынула оттуда бутылку, ее щеки вспыхнули еще ярче. Она сгорала от стыда и бешенства. Забыв про Тэсс, она гневно вскрикнула: Тристан опять посмеялся над ней, прислав целый ящик гадкого зелья!
- Миледи! - испуганно воскликнула Тэсс.
Бутылка ударилась об стену и разбилась, струйки красного вина потекли на пол.
- Я убью его! - поклялась Женевьева и начала расхаживать по комнате, плотнее завернувшись в одеяло. - Будь он проклят! Чтоб ему вечно гореть в аду, терпеть страшные муки и…
- Миледи, не надо! - Чуть не плача, Тэсс приблизилась к ней, не зная, бежать отсюда или остаться в комнате. Судя по всему, ей велели прислуживать помешанной. Женевьева бросила на нее гневный взгляд.
- Приведи его сюда, - потребовала она и, не дождавшись ответа, схватила служанку за плечи. - Немедленно! Скажи, чтобы он пришел!
- Миледи, я не могу! Я…
- Делай, что велено!
Тэсс испуганно заколотила в дверь. Та распахнулась, и на пороге вырос Джон.
- Что здесь происходит?
Тэсс попыталась было объяснить, но так сбивчиво, что Джон отстранил ее и пристально взглянул на Женевьеву. Она подошла ближе, закутанная в одеяло; волосы развевались за ее спиной, как золотистый флаг. Женевьева раскраснелась, в ее глазах появился серебристый блеск. Очарованный, Джон не сразу понял, что она на грани истерики.
- Женевьева, что…
- Передайте Тристану, что я хочу видеть его!
- Это невозможно. Тристан уехал.
- Уехал? Навсегда?
Джон поспешил спрятать усмешку: в голосе Женевьевы явственно прозвучало разочарование.
- Нет, миледи, на время - осмотреть дальние владения. Через пару дней он вернется.
- А! - Успокоившись, она одарила Джона чарующей улыбкой. - Уехал… на пару дней… Стало быть, за предстоящую прогулку я должна поблагодарить вас, Джон.
- Нет, таков приказ Тристана.
- Вот как? И это он приказал принести сюда вино?
- Вижу, вам это не понравилось…
Женевьева быстро подошла к Джону, опустилась на колено и поцеловала ему руку.
- Благодарю вас, Джон. Через час я буду готова.
- Хорошо, миледи. Прислать к вам Тэсс? Может, принести воды?
- Да, будьте так добры, Джон.
Когда дверь закрылась, Женевьева с трудом сдержала радость. Тристан уехал! Ей предстоит прогулка с Джоном и Эдвиной, которых легко обвести вокруг пальца!
И вдруг она растерялась. Джон и Эдвина - единственные люди в замке, которые вступились за нее; они не заслужили гнева Тристана. Впрочем, он вряд ли обвинит в случившемся Эдвину, да и Джона наверняка простит. К тому же сейчас следует думать только о себе.