В комнату вернулась Тэсс. Женевьева радостно улыбнулась горничной, искупалась, а потом позволила Тэсс расчесать себе волосы. Одеваясь, она выбрала самые прочные чулки, самое удобное платье и самый теплый плащ с капюшоном. Пока Тэсс застилала постель, Женевьева украдкой вынула из шкафа свой маленький, отделанный драгоценными камнями охотничий кинжал.
Когда Джон и Эдвина зашли за ней, она была уже готова. Чувство вины охватило Женевьеву при виде неподдельной радости тетки, которой вскоре предстояло столкнуться с предательством. Только бы потом она поняла ее!
- Мы решили устроить пикник. - Эдвина переглянулась с Джоном.
- О, какая прелесть! Спасибо вам! - Женевьева опустила глаза. - А нельзя ли устроить его на лугу?
- Нам не стоит покидать замок… - начал Джон.
- Джон! - перебила его Эдвина. - Она же еще так молода, а ты - опытный воин! Неужели не сумеешь справиться с ней?
Джону пришлось согласиться.
- Ну хорошо. Идем?
- Да, да! - воскликнула Женевьева. - Еще один вопрос… Этот подарок Тристана предназначен для меня? Да? Отлично. - Она взглянула на Тэсс. - Возьми себе это вино. Как ты знаешь, я не люблю бордо.
- Но я не могу…
- Прошу тебя, возьми. - Женевьева направилась к двери. Вот так! Ему явно нравится Тэсс, он предпочитает захмелевших женщин. Вот и пусть развлекается с этой пышнотелой милашкой!
Пикник обещал быть удачным. Осенние листья поражали разнообразием оттенков, высоко в небе сияло солнце. В корзине, которую Эдвина взяла с собой, был свежий хлеб, сыр и пирожки с почками, приготовленные старым Грисвальдом. Джон предусмотрительно захватил бочонок эля.
Наслаждаясь яствами, Женевьева вдруг поняла, что ей симпатичен Джон, улыбчивый, остроумный и влюбленный в Эдвину. Это чувство светилось в его глазах, сквозило в словах, в бесконечном внимании к ней. Наблюдая за ними, Женевьева украдкой вздохнула: о такой любви она могла только мечтать. Джон проявил твердость лишь однажды - когда Женевьева начала расспрашивать о прошлом Тристана. Тетка хотела ответить, но Джон остановил ее:
- Эдвина! Ты помнишь, что он сказал?
Та робко пояснила:
- Джон и Тристан родом с севера. От тех мест до Лондона день пути.
Женевьева насторожилась: так, значит, без позволения Тристана Эдвине запрещено даже разговаривать! Женевьева попросила Джона подлить ей еще эля, стараясь ничем не выдать себя. Скоро она будет свободна и постарается забыть о нем. Впредь ей не придется подчиняться ему. Как бы там ни было, он всего-навсего забавлялся с ней.
Женевьева не сомневалась, что Тристан - жадный искатель наслаждений. Подумав об этом, она вспомнила про Тэсс. Однако она не понимала, почему это так больно задевает ее. Радостная и спокойная Эдвина улеглась на расстеленное одеяло, смеясь шуткам Джона. Он склонился над ней, что-то шепча. Влюбленные забыли обо всем на свете. Они расположились посреди огромного луга; к западу от него вздымались поросшие лесом холмы. Женевьева поднялась.
Но как выяснилось, Джон наблюдал за ней. Вскочив, он вопросительно взглянул на нее.
- Я хочу набрать опавших листьев и украсить ими комнату.
- Только не уходите далеко!
- Конечно!
Сначала Женевьева держалась поблизости, прислушиваясь, как Джон объясняется в любви Эдвине, а она отвечает ему с нежностью и благоговением. Постепенно, шаг за шагом, она приближалась к опушке леса. Прежде чем скользнуть за деревья, она еще раз оглянулась и чуть не расплакалась - так прекрасна была эта пара.
На минуту ее одолели сомнения. Она представила себе, как Тристан склоняется над ней - но не в порыве животной страсти, а с нежностью. Тристан… ее рыцарь, любящий и внимательный… Женевьева встряхнула головой, прогоняя видение. Боже милостивый, неужто она сошла с ума? Тристан ненавидит ее. Она должна спастись любой ценой! У нее не хватает сил, чтобы сопротивляться - значит, остается только решиться на побег. И она бросилась бежать.
- …Будь моей женой, - попросил Джон.
Эдвина изумленно уставилась на него синими глазами.
- Но…
- Ты же сказала, что любишь меня.
- Да, люблю, и ты это знаешь. Но ты же… а я…
- Я мужчина, а ты женщина, - подсказал он. - Мы совершенно разные.
Эдвина горько усмехнулась:
- Джон, разве ты забыл, что я - твой враг?
- Ты - прекраснейшая в мире женщина.
- Нет, это ты - лучший из мужчин. Я никогда не испытывала такого… Джон, разве так бывает? Я вдова, уже немолода, у меня есть дочь…
- Клянусь, я буду любить ее, как родную. Так ты выйдешь за меня?
Эдвина расплакалась. Обняв, она осыпала его поцелуями.
- Да, да, я буду твоей женой, Джон!
Он окончательно утратил власть над собой, стал пленником ее глаз, поцелуев и объятий. И вдруг Эдвина в панике огляделась.
- Джон, а где Женевьева?
- Черт! - Он вскочил.
Быстро осмотревшись, Джон бросился к опушке леса, густого и темного. Будь она проклята! Тристан же предупреждал, что ей нельзя доверять.
Джон вернулся к Эдвине, которая укладывала припасы в корзину.
- Это ты все подстроила! - крикнул он. - Ну и как, забавно вышло? "Джон? С ним я справлюсь. Я соблазню его, а ты беги!"
- Что?!
- Да, вы сговорились сегодня утром! Помнишь, как ты уверяла: "Она еще так молода, а ты - опытный воин!" Эдвина, какая же ты дрянь! - Он отвернулся.
- Джон, поверь мне! Клянусь, я ничего не…
Им овладела ярость. Он обернулся и ударил Эдвину с такой силой, что она рухнула на землю и зарыдала. Но Джону было все равно - он поспешил прочь, призывая стражников.
От стремительного бега боль в боку стала невыносимой. Задыхаясь, Женевьева огляделась. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем ее хватятся? Надо убежать как можно дальше - ведь за ней погонятся верхом. Она снова побежала. Хорошо еще, что она молода и проворна! И все-таки скоро Женевьева выбилась из сил. В этот миг издалека донесся шум погони - топот копыт, звуки труб, крики.
Джон переполошил ползамка! Женевьева пришла в отчаяние. Ей не спрятаться от них. Только бы не спустили собак! Она подняла голову: надо забраться на дерево и дождаться, пока всадники проедут мимо. Женевьева колебалась, а между тем крики слышались все ближе. Наконец она ухватилась за ветку и подтянулась.
Всадники промчались мимо. Сквозь листву она видела, как Джон и Роже переговариваются между собой. Женевьева не смела даже дышать.
- Нет! - гневно возразил Джон. - Мы будем искать ее, пока не найдем.
Роже что-то ответил, и Джон горько усмехнулся:
- Что ж, пусть - я заслужил! Эта женщина околдовала меня. Если бы он предупредил меня не только о Женевьеве, но и об Эдвине!
Пришпорив лошадей, они понеслись прочь. Женевьева прикусила губу. "Глупец, - подумала она. - Ведь Эдвина любит Джона! Что же я натворила? Погубила счастье тетки, которая так решительно вступилась за меня". Ей стало тошно. Но вернуться она не могла. Оставалось только молиться, чтобы Тристан и Джон пощадили Эдвину.
У Женевьевы ныли руки и ноги, но спуститься она не решалась. Терзаясь угрызениями совести, она ждала наступления ночи.
"Все складывается удачно, - думал Тристан, - на редкость удачно". Арендаторы щедро одарили его. Многие из них никогда не видели Эдгара и не скорбели о его гибели. Тристан поговорил с крестьянами о новых способах выращивания зерна, а с пастухами - о ценах на шерсть. Он испытывал легкое чувство стыда, вспоминая о том, как обошелся с Женевьевой. Эти люди не видели Эдгара, но знали его дочь.
- Она приезжала сюда, когда здесь началась лихорадка, - сказала одна старуха. "Значит, Женевьева старается завоевать уважение и любовь страждущих", - решил Тристан.
Итак, он дома. Тристан окинул взглядом замок, который и вправду стал для него домом. Тристан ощущал радость и тревогу, трепет и усиливающийся жар. Перекусив, он сразу отправится к ней. Пусть сопротивляется или притворяется равнодушной - ему все равно, Тристан заставит Женевьеву подчиниться, будет любить ее, потому что ему это необходимо, и, если захочет, проведет рядом с ней всю ночь.
Он отпустил отдыхать Тибальда и остальных спутников. Застенчиво улыбающийся Мэтью в новой ливрее подхватил поводья пегого жеребца. Но, не успев подойти к двери, Тристан понял: что-то случилось. На пороге стоял непривычно мрачный Джон, через его плечо были перекинуты седельные сумки казалось, он ждал только Тристана, чтобы отправиться в путь.
- Она сбежала, - смущенно проронил он. - Обманула меня: Я пренебрег твоими предостережениями. Клянусь, я найду ее! Тристан, я так виноват перед тобой…
- Перестань! - устало прервал его Тристан. Как ни странно, он не сердился на Джона, только чувствовал опустошенность. Пройдя мимо друга, он вошел в большой зал, где его встретил Грисвальд.
- Тристан, я… - начал Джон, войдя вслед за ним. Тристан принял от Грисвальда кубок и жадно напился.
- Джон, вели Мэтью накормить пегого, но не расседлывайте его. Я сам поеду искать ее.
- Черт побери, Тристан, это моя вина!
- Вовсе нет, Джон. - Он улыбнулся. - Я предоставил ей свободу, а этого делать не следовало. Останься здесь, присмотри за замком. А ты, Грисвальд, принеси мне в кабинет что-нибудь перекусить. И уложи снедь в дорогу. Только не забудь про эль!
Джон удивленно уставился на друга.
- Я только переоденусь. - Тристан направился по лестнице в большую спальню, но проходя мимо двери Женевьевы, вошел в ее спальню и сразу заметил красное пятно на стене. У себя он переоделся, жалея о том, что ему некогда умыться. Роскошный плащ Тристан сменил на толстый шерстяной, так как его знобило. Тристан и сам не понимал, злится ли он. Скорее всего да. А все потому, что Женевьева предала его - в тот момент, когда он нуждался в ней.
Джон ждал в зале. Тристан зашел в кабинет, где нашел блюдо с жареной бараниной. "Жизнь в замке наладилась", - мимоходом подумал он. Он вытащил карту окрестностей, уже догадываясь, куда могла сбежать Женевьева, отметил возможное место ее нахождения, свернул карту и взял с собой.
Потом принялся за баранину - не потому, что проголодался, а потому, что силы были на исходе.
- Тристан! - послышался тихий женский голос. Подняв голову, он увидел на пороге Эдвину. Войдя в кабинет, она опустилась на колени и умоляюще взглянула на него. - Клянусь, я здесь ни при чем! Я ничего не знала! Мне следовало догадаться, но я думала…
Присмотревшись, он нахмурился, взял Эдвину за подбородок и тут заметил синяк на щеке. Она густо покраснела и отвернулась, пробормотав:
- Джон решил, что это я подстроила побег…
- Боже милостивый! - Тристан вскочил и выбежал в коридор. - Джон, как ты мог! Ты ударил ее!
Джон побагровел от гнева:
- Ты учишь меня, как обращаться с женщинами?
- Ты ударил ее!
- Это она во всем виновата.
- Не верю!
Эдвина, стоя у него за спиной, едва сдерживала рыдания.
- Джон, клянусь тебе, это не моя вина!
- Дружище, да что это с тобой? - Тристан угрожающе посмотрел на друга.
- Джон, умоляю… - Эдвина встала между ними, покорно опустив голову, и вдруг упала на колени. - Прости! - в отчаянии прошептала она.
- Неужели тебе не жаль ее? - крикнул Тристан.
- С какой стати? Ты же не знаешь жалости!
- Меня предали, а тебя - нет!
Тристан забрал из кабинета немногочисленные вещи и снова вышел в коридор. Эдвина уже стояла и плакала, а Джон что-то шептал ей. Заметив Тристана, он отстранился.
- Я поеду с тобой. Это моя вина.
- Нет, я сам разыщу ее.
- Прошу вас! - воскликнула Эдвина. - Здесь в лесах водятся медведи, волки и… - Она осеклась, поняв, что Женевьева предпочтет встретиться с волком, лишь бы не с Тристаном. - И бродяги…
- Тристан, я отправил на поиски пятьдесят человек и ничего не добился! - сказал Джон. - Прошу, по крайней мере позволь мне…
- Я сам найду ее - я знаю, куда она направилась. Ее мысли мне известны лучше, чем кому-либо другому. Даже лучше, чем Эдвине. Надеюсь, она ушла пешком? - Джон и Эдвина покраснели и переглянулись.
- Да, пешком, - заверил его Джон.
Тристан пошел прочь, но обернулся.
- Эдвина, кажется, комната в маленькой башне пустует?
- Да, - ответила она, не понимая, к чему он клонит.
- Прикажи перенести туда вещи Женевьевы, а мои - к ней в спальню.
К ночи похолодало. Он мимоходом подумал, что Женевьева наверняка замерзла. Уже садясь в седло, Тристан вдруг вспомнил, какой ужас охватил его несколько дней назад, когда он застал ее спящей у камина и решил, что она мертва. Выезжая за ворота; Тристан устремил взгляд на восходящую луну.
- Только бы с ней ничего не случилось! - прошептал он, пуская коня галопом. Сейчас время решало все.
Глава 14
К концу второго дня пути Женевьева окончательно изнемогла. Одну холодную ночь под открытым небом она вытерпела с трудом, только теперь поняв, как страшна темнота. Ей всегда нравилось гулять в лесу, но то, что происходило сейчас, ничем не напоминало приятную прогулку. Вчера ночью она прилегла под деревом и ненадолго задремала, но от холода проснулась еще до рассвета. Каждая ветка казалась Женевьеве змеей, ее пугали непривычные звуки - шорох падающих листьев, свист ветра. Совсем некстати она вспомнила о волках, которых часто видели в этом лесу, и медведях, иногда появляющихся в долинах.
К утру ее начала мучить жажда, но, к счастью, Женевьева знала, где найти ручей, чтобы напиться и умыться. Все утро она шла по лесу и к полудню проголодалась. Теперь места уже не казались ей знакомыми. От пригоршни ягод аппетит только усилился. В конце концов она призналась себе, что не готова к такому путешествию.
Прежде она была равнодушна к еде, но теперь только о ней и думала. Женевьева убеждала себя, что если переживет еще один день, то вскоре окажется в монастыре сестер Доброй Надежды. Там она пробудет до тех пор, пока не убедится, что ей ничто не угрожает, а затем покинет эту страну и отправится на родину матери, в Бретань.
Стараясь избавиться от страхов, Женевьева шла вперед. Сумерки наступили очень рано. Ветви отбрасывали призрачные тени, которые словно тянулись к ней, листья касались ее щек, как паутина. Под ногами потрескивали сучья. Несмотря на все усилия, Женевьеве не удалось избавиться от страха. Через некоторое время она свернула с тропы и утолила жажду, подойдя к ручью.
Пожалуй, здесь можно было провести предстоящую ночь - только не рядом с водой, где водятся змеи, и не слишком далеко от нее, чтобы, проснувшись, напиться и умыться. Женевьева прислонилась к стволу дерева и опять задумалась о еде. Об испеченном Грисвальдом ароматном свежем хлебе… жарком и пирогах с почками… Но тут же одернула себя. Она здорова и тепло одета. Еще одна ночь на свежем воздухе ей не повредит - лишь бы только убежать…
Что может быть хуже смерти? Она усмехнулась, вздохнула и попыталась отвлечься от мрачных мыслей. Ее томила тоска по дому, странная и нелепая, поскольку дом теперь принадлежал ненавистному человеку. Где-то поблизости хрустнула ветка. Насторожившись, Женевьева огляделась. Она чуть не вскрикнула, но все же сдержалась.
Возможно, это волк или другой хищник. Или человек - отшельник, охотник или бродяга. В лесу опасно доверять незнакомцам. Женевьеву охватил ужас. Если какой-нибудь грязный мерзавец прикоснется к ней так, как это делал Тристан, ей больше незачем жить. Затаив дыхание, она снова прислушалась. Треснула еще одна ветка.
Сердце Женевьевы ушло в пятки. Заметив толстую палку, она схватила ее, а свободной рукой вынула из кармана юбки кинжал. "Если это волк, - рассуждала девушка, - то очень крупный. Но волки обычно охотятся стаями, выбирая добычу поменьше. Так говорил отец. А вдруг крупный волк счел меня подходящей добычей?"
Внезапно заухала сова и пронеслась над самой ее головой. Взвизгнув, она дико замахала руками и нечаянно ударила себя палкой. И вдруг…
Она могла бы поклясться, что слышит тихий смех. Женевьева напряженно вгляделась в темноту, но не заметила ничего подозрительного. Смех утих, в лесу слышался только шепот листьев и отдаленное журчание ручья, бегущего по каменистому дну.
Снова прислонившись спиной к дереву, она села и обхватила руками колени. Заснуть Женевьева не решалась, поэтому только дремала, поминутно вздрагивая. Наконец наступило утро, в лесу стало светло.
Она с облегчением вздохнула. Вместе с рассветом к ней вернулась смелость. Потянувшись, Женевьева потерла затекшую спину и огляделась. Вокруг не было ни души. Женевьева улыбнулась солнцу, проглядывающему сквозь ветви. Оно уже согрело ее и сделало серебристой воду в ручье. Взяв палку и нож, она сбросила плащ и спустилась к ручью.
Вода приятно холодила кожу. Какое-то странное ощущение заставило Женевьеву оглядеться, однако она никого не заметила. Сняв платье, бросила его поверх плаща. Скромность не позволяла ей снимать нижнюю блузку, но Женевьева рассудила, что в мокром белье вскоре замерзнет, поэтому сняла ее, бросилась в воду и вскрикнула от холода. Но вскоре вода взбодрила Женевьеву. Волдыри на ногах перестали ныть. Закрутив волосы узлом на макушке, она с удовольствием помылась.
Теперь она чувствовала себя так, словно родилась заново. Скоро, скоро она будет у цели!..
И вдруг Женевьева замерла: на берегу, небрежно привалившись к дереву, стоял Тристан и вертел в руках ветку. Рядом мирно пощипывал траву пегий жеребец.
- Доброе утро, - улыбнулся Тристан. - Хорошо ли вам спалось, миледи? Признаться, здесь весьма подходящее место для купания.
От неожиданности она совсем растерялась. Сердце судорожно билось в груди, отчаяние захлестнуло ее. Не может быть! И все-таки это был он.
Отбросив ветку, Тристан слегка поклонился, присел, и она увидела, что он разводит костер. С собой у него оказался даже котелок. Он-то подготовился к путешествию - в отличие от Женевьевы, которая стояла обнаженная и была не в силах сдвинуться с места.
Тристан снова взглянул на нее, и она подумала, что его равнодушие - самое настоящее притворство. Выражение его лица говорили о том, что он жаждет ее.
Очевидно, Бог не хочет помогать ей. В присутствии Тристана она неизменно теряла рассудок. Сейчас Женевьеве не пришло в голову добраться до другого берега ручья или просто броситься бежать. И вдруг ее осенила мысль, что Тристан не умеет плавать! По пути из Лондона он переплыл ручей на плоту. Значит, догадка верна. И тут она бросилась в воду.
В течение нескольких минут Женевьева ликовала от пьянящего чувства свободы. Он не погнался за ней! А между тем противоположный берег приближался. Еще несколько взмахов руками, и она будет спасена. Еще десять футов - и все…
Вдруг девушка захлебнулась, закашлялась и подумала, что тонет. Тристан схватил ее за плечи, вцепился пальцами в волосы, вытащил из воды и поволок к берегу, гребя одной рукой. Женевьева с досадой поняла, что вновь ошиблась: этот человек умел плавать.