- Как же все запуталось! Я только хочу быть уверена, что хоть кто-нибудь здесь в ближайшее время обретет счастье, Нед. Вполне возможно, это будешь ты. В конце концов, твоя очередь. - Она опустила руки на колени и стала пристально рассматривать ногти.
- В самом деле? - недоверчиво поинтересовался Нед. - Это все, что ты хотела сказать?
- Конечно. Меня заботит твое благополучие. Ты прекрасно это знаешь.
- Я имел в виду лишь то, что раньше ты не вела себя столь банально, стараясь принудить меня раскрыть свои секреты.
Она окинула его резким взглядом, потом улыбнулась:
- Я вижу, ты повзрослел. Тем лучше. Скажешь мне, почему постарался избавиться от Харкрофта и моего мужа?
Нед ответил кратко:
- Нет.
Дженни улыбнулась еще раз:
- Не поделишься ли какими-нибудь своими подозрениями?
Она говорила это так легко, будто его подозрения были только незначительными страхами, которые можно было выразить одним или двумя предложениями. Если он расскажет ей все - Дженни обязательно поможет ему. Более того, она будет на этом настаивать - она и ее муж. И несмотря на то, что Нед очень беспокоился о них обоих, он не хотел их помощи. Ему не нужно было их вмешательство, особенно когда, как в данном случае, речь шла об отношениях его со своей женой.
И он по-прежнему жаждал показать себя.
Помимо всего прочего Дженни очень хотела вернуться домой.
- Подозрения? - повторил он.
Она подняла голову и посмотрела на него. Нед заставил себя оставаться безмятежным под этим пристальным взглядом. Он старался дышать спокойно, небрежно расслабив плечи.
- Мои подозрения, - сказал Нед, - это мои подозрения. И едва только я получу какую-либо информацию, помимо той, что обладаю в настоящий момент, обязательно поделюсь ею с тобой. Будь в этом уверена.
И это правда. Все, что было ему сейчас известно, все до мельчайших деталей, принадлежало ему. Должно произойти что-нибудь действительно непредвиденное, чтобы он согласился раскрыть тайну.
- Знаешь, - обычным голосом заметила Дженни, - прежде чем ты вошел в комнату, Харкрофт сказал, что он подозревает, будто Кейт его опорочила. Она могла способствовать бегству его жены.
Любой ответ - или отсутствие оного - говорил слишком о многом. Нед почесал подбородок, словно пытался таким образом заслониться от ее неослабевающего интереса. Однако, к сожалению, это было невозможно. Дженни продолжала наблюдать за ним с тем же пристальным вниманием. Наконец он решился и взглянул ей в глаза:
- Вызвало ли это твои подозрения по отношению к Кейт или к Харкрофту?
- Ты раньше не отвечал на мои маленькие подсказки вопросами. В свою очередь, я бы с удовольствием задала тебе тот же вопрос… Что же касается меня… Я не знаю. Скорее, нет. Хотя, возможно, у меня есть подозрения относительно их обоих. Харкрофт угрюмый и переменчивый тип. Я ему не доверяю.
Сказать, что Харкрофт угрюм, - это все равно что назвать неожиданную зимнюю бурю легким неудобством.
- Он никогда не признает этого, испытания, выпавшие на его долю, привели его в крайне взвинченное состояние. Если бы он был женщиной, любой бы сказал, что он просто на грани истерики. Не знаю, что еще сказать, но я уверена, что он любит Луизу. Он плакал, когда рассказывал нам, что она пропала. Он плакал, Нед. Представь, что значит это для такого гордого и высокомерного человека, как он. В прошлом случалось так, что мне неоднократно хотелось отвесить ему пощечину - он постоянно бросал эти неосознанные, на первый взгляд незначительные оскорбления в адрес своей жены. Но он плакал.
- А ты?
- Я не знакома с Луизой - или ее мужем - настолько хорошо, чтобы плакать. Если эта информация из Челси окажется пустой… Что ж, мы должны лишь ждать и надеяться, что с Луизой не случится ничего плохого. - Она подняла голову и еще раз взглянула на него. - Или нет?
Дженни всегда умела раскрыть его тайны. Но сейчас…
Нед ответил ей тем же взглядом и покачал головой:
- Доверься мне.
Дженни вздохнула:
- Нед, я знаю, ты хочешь помочь. Но это слишком важное дело, чтобы ты брался за него в одиночку.
Он ощутил знакомое чувство, будто у него сдавило все внутренности. Словно ему снова четырнадцать и он слышит презрительные слова деда. Да еще из уст Дженни…
- Что? - Голос его дрогнул. - Ты хочешь сказать, что мне можно доверить заниматься только неважными вещами?
- Я совсем не то имела в виду. Просто пойми: это сложная ситуация. Возможность вернуть этот долг значит очень многое и для меня, и для Гарета. И…
- Да. Все именно так, как ты и сказала. Ты не можешь на словах утверждать, что доверяешь мне, а на деле испытывать это оскорбительное недоверие. Я прекрасно понимаю, насколько сложна и опасна эта ситуация. И я вовсе не упускаю из виду того факта, что вы чувствуете себя обязанными по отношению к Харкрофту, а также того, что именно я несу в первую очередь за это ответственность. И я совсем не хочу сказать, что этот случай для меня - способ проверить свои возможности. Я бы даже заметил, что ситуация на самом деле гораздо более тонкая, чем ты даже можешь вообразить, и если продолжишь в ней копаться, не зная всех обстоятельств, то ты можешь совершить очень большую ошибку. - Его руки дрожали.
Глаза Дженни расширились, и она резко отклонилась, сложив руки на груди.
- Именно поэтому я прошу - доверься мне, - продолжал Нед. - Я вовсе не говорю, что ты должна с закрытыми глазами положиться на глупое самолюбие мальчишки. Когда за последние несколько лет я преувеличивал свои силы? Когда я давал обещания и не выполнял их? Когда я не оправдал твоего доверия?
- Такого не было. - Ее голос звучал хрипло. - Прости меня, Нед. Я лишь думала о том, чтобы спасти тебя от неприятностей и головной боли в этом деле. Только потому, что беспокоюсь о тебе.
- Ты можешь взять это чувство и выбросить его куда подальше. Потому что в этот раз, Дженни, я спасу тебя. А тебе следует сидеть спокойно и позволить мне этим заняться. - Говоря это, Нед все ближе и ближе наклонялся к ней через стол, не сводя с нее серьезного взгляда.
Дженни отшатнулась.
Он уже пожалел о грубости своего тона. Дженни беспокоилась о нем, как сестра о брате - причем буквально, - однако эта ее сестринская забота оставляла у него по себе такое чувство, будто она хочет спеленать его, как младенца, не давая действовать самостоятельно. Она и так потратила на него слишком много времени.
Дженни отвела от него взгляд, испытывая сходные сожаления.
- Я думаю, - нетвердо заметила она, - что мне очень хотелось бы поскорее увидеть Розу. Прошло больше недели, и мы оба по ней скучаем.
Нед вздохнул.
- Что же, Нед. Очень хорошо. Спаси меня. - Произнеся эту тираду, она округлила глаза, словно подчеркивая, какую ответственность на него возлагает. - Но если ты провалишь все дело только потому, что был слишком горд, чтобы попросить о помощи, когда в ней нуждался, я тебя отшлепаю, как мальчишку.
Радостное чувство охватило его.
- Не беспокойся, этого не потребуется. - Он одарил ее уверенной улыбкой. - Просто приготовься к тому, чтобы быть спасенной.
Глава 11
- Я должен тебе кое-что сказать.
Кейт оторвалась от созерцания сквозь окно в гостиной далеких деревьев, видневшихся на линии горизонта, и повернулась к двери. Она сжимала в руках бесполезную подушечку, которую якобы усердно вышивала. В дверях застыл Нед, невозмутимо прислонясь к косяку. Он беззаботно улыбался, глядя на нее.
Итак, наконец-то они соизволили довести до ее сведения свое решение. Кейт даже не знала, была ли она довольна, что ее не пригласили на эту встречу, или же оскорблена тем, что сочли бесполезной. Она не могла сказать, усилит ли присутствие мужа охватившее ее чувство заброшенности и одиночества или же, наоборот, избавит от него. Однако его улыбка - яркая, жизнерадостная, - похоже, проникла сквозь удручающую безотрадность ее раздумий.
Как глупо. Даже одного взгляда на него было достаточно, чтобы тронуть ее сердце, заставить вспомнить, как же непросто все происходящее между ними. Кейт отвернулась и снова посмотрела в окно. Лишь утром она прогуливалась по этой дорожке, вид на которую открывался сейчас перед ней, высматривая мужа. Теперь же, когда закатное осеннее солнце, уходящее за горизонт, окрасило в золото коричневые поля, она не хотела еще раз вспоминать о том, что достаточно четко уяснила для себя в последнее время.
Его забота о ней лишь временное, поверхностное явление, продиктованное чувством долга. И не важно: что бы ни случилось, она все равно останется одна. Как, впрочем, и всегда.
Кейт услышала позади себя тихий вздох.
- Гарет и Дженни отбудут через полчаса. Харкрофт собирается уехать в Челси завтра утром.
Она обернулась и удивленно посмотрела на него:
- Как это произошло?
Нед вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
- Это было мое предложение.
- И как же ты это предложил? - Кейт почувствовала, что ее руки дрожат. И что гораздо важнее - почему? И почему он пришел к ней с такими новостями? - Кто-нибудь нашел Луизу?
- Нет, Кейт. - В его голосе звучало терпение. - На самом деле я пообещал, что буду разыскивать ее сам. Мне хорошо известны окрестности. Я пообещал отсылать регулярные отчеты о результатах своих изысканий.
Еще хуже. Она должна всячески избегать его и постараться как-нибудь помешать поискам. Лгать Харкрофту было для нее предметом доблести. Обманывать же мужа - совсем иное дело.
- И ты… ты будешь это делать?
- Я собираюсь искать ее, пока она не найдется. - Его голос звучал очень мягко. - Но может быть, ты хочешь мне что-нибудь сказать по этому поводу?
Ничего. Она не хочет сказать ничего.
Нед подошел к ней ближе. Красный луч вечернего солнца окрасил его лицо в теплые тона.
- Если есть нечто такое, что ты хотела бы открыть мне по секрету, даю слово, что никто не узнает об этом.
Его слово? Она хотела доверять ему. Она верила. Но…
- Оно будет таким же, как и те клятвы, что ты дал мне в церкви во время венчания? - Кейт произнесла эту фразу, главным образом чтобы еще раз напомнить все самой себе. Потому что с ее стороны глупостью было даже затевать этот разговор. Полным идиотизмом - надеяться на то, что она сможет довериться ему. Она услышала, как он тяжело вздохнул. - Ты, вероятно, взбешен тем, что я в тебе сомневаюсь.
- Взбешен? - Его голос звучал удивленно. - Да не особенно. - Он положил руки на спинку дивана около ее плеча. Его руки оказались так близки к ней, что она могла бы поцеловать их. Кейт взглянула в его карие глаза и не нашла там ничего, кроме доверчивой благорасположенности. Ни гнева. Ни ярости. - Думаю, я и не догадывался, насколько сильно ранил тебя до этого нашего разговора сегодня днем.
Кейт не могла более смотреть в его глаза. Его слова были настолько близки ей, что казались отражением ее грез, ее скрытых желаний. Боже, она уже почти готова воспринимать их всерьез, придавать им это, столь несчастливое для нее, значение! И если так произойдет, если она снова почувствует боль утраты, винить ей в этом будет некого, кроме себя самой. Ведь ей прекрасно известно, что ее замужество - лишь практичный, трезвый шаг, нечто, к чему следует привыкнуть и не обращать внимания на возможные огорчения. Она могла бы вполне вынести его гнев. Но доброта рождает надежду, а надежды лишь погубят ее окончательно.
- Так вот что ты видишь, когда смотришь на меня, да? Ты видишь испуганное, ранимое существо, с которым следует разговаривать нежным и заботливым тоном?
Нед ничего не ответил. Вместо этого он вышел из-за дивана и посмотрел ей в глаза. И теперь, когда он стоял перед ней, Кейт больше не могла уклоняться от его взгляда. Если она отвернется, Нед поймет, что она боится. Ведь даже сейчас он может уничтожить ее. И поэтому Кейт смело ответила на его взгляд. Нед наклонился, взял ее за руку и бережно поднял. Однако, даже когда она встала, он не выпустил ее ладонь.
Нед был значительно выше ее, и, стоя с ним рядом, она внезапно почувствовала себя очень маленькой.
Она не должна была вообще упоминать о своем страхе. Кейт видела, как в его глазах отразилось понимание. Она чувствовала его сильные пальцы у себя на талии. И теперь, когда она столь неудачно открыла ему правду, в чем еще она ему признается? Почти вплотную приблизившись к нему, так что могла ощущать запах его тела, смешанный с ароматом мыла? Что какая-то несчастная, слабая часть ее натуры стремится прислониться к нему, открыть для себя вкус обжигающих прикосновений его рук к ее обнаженной коже?
Возможно, она скажет ему, что главное, что удерживает ее от этого, - боязнь его нового ухода, страх снова остаться в одиночестве.
Она попыталась высвободить ладошку из его хватки, однако его рука была твердой и нежной, как бархатные наручники.
- Ты, должно быть, видишь во мне жалкого, бесполезного, дрожащего маленького кролика. - Кейт снова сделала попытку освободиться.
В ответ Нед положил руку ей на плечо и повернул немного правее.
- Посмотри перед собой, - предложил он. - Мне кажется, что я вижу тебя в первый раз.
Кейт окинула взглядом комнату. Прямо перед ней тускло потрескивал огонек в камине, обрамленном строгой отделкой. Над каминной полочкой было укреплено большое зеркало.
Она видела их отражение в огромном серебристом стекле - Нед, высокий и крепкий, так и пышущий жизненной силой. В зеркале казалось, что он едва касается ее, держа одной рукой за запястье, а другую небрежно положив ей на плечо. Лишь две небольшие точки контакта. В зеркале совсем не было видно, как горит ее кожа от его почти невесомых прикосновений.
Она вздрогнула. Глядя на их изображение в зеркале, Кейт почувствовала себя не менее смущенной, чем во время их первой брачной ночи. Она ощущала рядом с собой тепло его тела. Она могла представить себе, как он делает к ней еще один шаг и сжимает в своих крепких объятиях. Кейт чувствовала его горячее дыхание около своей шеи. И в его прикосновениях на этот раз не было ничего безличного, анонимного, потому что она не могла избежать взгляда его глаз, отраженных в зеркальной глади над камином.
В его глазах сверкало предательское дружелюбие.
- Нет, - сказал Нед, слегка сжав ее плечо, - не смотри на меня. Смотри на себя.
Ее волосы были такими светлыми, что казались почти бесцветными. Ее кожа выглядела бледной; ее платье облегало ее, она была так затянута в корсет, будто без этих пластин китового уса может сломаться. Она видела себя очень изящной, хрупкой леди.
- Я уже видел тебя прежде, - тихо заметил Нед, - но мне кажется, что сейчас самое время взглянуть еще раз. - Его рука поднялась вверх - она увидела это в зеркале, прежде чем его большой палец коснулся ее лица. - Прежде всего, этот совершенный изгиб линии твоего подбородка, всегда гордо поднятого вверх. Подбородок победителя. Эта линия… - Его палец снова дотронулся до нее, и Кейт ощутила, как по ее коже пробежали мурашки, - эта линия говорит о том, что ты женщина, которая не терпит никакого вздора. Полагаю, мне следовало бы обратить на это внимание значительно раньше.
Кейт слегка поперхнулась. Зеркало отразило это ее движение.
Рука его дальше скользила по ее гладкой коже.
- А теперь твои плечи. - Он провел большим пальцем по ее ключице. - Я никогда не видел, чтобы они были опущены от страха или тревожно сдвинуты. Твоя осанка всегда прямая, и какой бы груз ни упал тебе на плечи, ты никогда не согнешься. - Его голос дрогнул.
И пока он говорил это, его рука гладила ее спину. Даже сквозь несколько слоев муслина и пластинки корсета она ощутила исходящий от него жар, когда он провел пальцами вдоль ее позвоночника. Когда он достиг талии, его рука скользнула немного вперед, и Нед коснулся ее руки. На несколько кратких мгновений их пальцы переплелись, потом он взял ее руку и притянул поближе к себе ладонью вверх.
- Я слышал, - сухо заметил он, - что гадалки могут предвидеть будущее по ладони. Что, по твоему мнению, я вижу на твоей ладошке?
Ее ладошка буквально утонула в его огромной ручище, она казалась слабой и бледной по сравнению с его загорелой кистью. Этот загар заставил ее задуматься о долгих днях, проведенных им на борту корабля, о рискованных путешествиях, диких зверях и опасных мужчинах с абордажной саблей в руке. Она чувствовала исходящий от него жар, и ей казалось, будто он буквально излучал тепло всех солнечных лучей, которые впитал во время дальних странствий.
- Я выгляжу маленькой, - заметила Кейт. И хрупкой. Фарфоровой статуэткой, которую хочется отставить в сторону, оберегать, боясь, что она разобьется или сломается. Именно это в ней всегда видели окружающие, и именно так к ней и относились.
- Ты представляешься мне изящной, - поправил он. - Изящной и одновременно упрямой и неукротимой. Я не вижу трепета в твоих руках, Кейт. В них нет страха, нет слабости и малодушия.
- Но я…
- И когда я смотрю в твои глаза, - продолжал Нед, - мне кажется, что ты непреклонна, как карающий ангел. - Он обхватил рукой ее маленькую ладошку, ее пальцы сложились в слабый кулачок в его широкой горсти. - Твои чувства, - уверенно сказал он, - это твои чувства. И если ты будешь таить их глубоко в груди, никто и никогда не увидит их на поверхности.
Говоря это, Нед склонился к ней еще ближе. Последние его слова с каждым его выдохом приятно щекотали ей кожу.
- Никому не надо видеть правды. Но я хочу этого, - едва слышно прошептал он.
Кейт повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза. И это уж точно было ошибкой, потому что если ее желудок и до того скрутило в тугой узел, то этот узел вырос буквально до размеров гордиева, едва только она взглянула в его лицо. Кейт не могла от него оторваться, и когда попыталась сделать это - когда отвела глаза в сторону, - его глаза немедленно уставились на его губы. Сильные и гладкие, властные и нежные.
Кейт ощутила странный трепет внутри. У нее не было чувства, что он хочет поцеловать ее - нет, ей показалось, что он уже поцеловал. Ее губы уже горели от его жарких слов. Кожа ее пылала от самой возможности его близости. И не важно, какой бы практичной она ни уговаривала себя быть, все ее рациональные мысли и чувства испарились от одного только звука его голоса.
Когда Кейт раскрыла свои губы и привстала на цыпочках, поворачиваясь в его объятиях, это обозначало, что она лишь довела сказанные им словам до их логического завершения.
Она поцеловала его не потому, что хотела, чтобы он опустился перед ней на колени, а потому, что он поднял с колен ее. Кейт отведала его вкус, и в нем была соль, и мужество, и сила, которую настоящая женщина может использовать должным образом. И он поцеловал ее в ответ.
Нед оторвался от ее губ.
- Нет, Кейт, - тихо промолвил он, - я не хочу пугать тебя. Не хочу, чтобы ты меня боялась. Я хочу лишь смотреть на тебя и видеть, наконец, то, чего я был лишен долгие годы. Ты - проклятая валькирия.
Он снова повернул ее к зеркалу. Кейт была готова расплакаться.
Она не хотела этого - не хотела, чтобы ее тайные мечты стали явью, не хотела снова надеяться. Но было слишком поздно. Она уже неудержимо стремилась ко всему этому. Неудержимо стремилась к нему.