- Это неправда. Я боюсь, - честно призналась она. - Если бы я была валькирией, то не испытывала бы страха. Я не чувствовала бы ничего подобного.
- В древних сказаниях, - ответил Нед, и она своей кожей словно ощутила резкие, шершавые интонации его голоса, - героини всегда побеждают дракона и отрубают ему голову. Мирные селяне радуются и жгут костры, и тьма больше никогда не возвращается, чтобы поглотить их землю.
Кейт чувствовала прикосновение его руки, теплое и властное.
- Но это, - продолжал он, - лишь легенды и сказки. В действительности…
Нед криво улыбнулся ей в зеркале. В его выражении было что-то озорное, дерзкое, словно он собирался открыть ей великую тайну, которая столетиями тщательно скрывалась. Она невольно прижалась к нему теснее.
- В действительности, - прошептал он, - драконы никогда не погибают, и эти шуты в громоздких доспехах с огромными мечами не могут сразить их. Настоящие герои укрощают своих драконов. Будь это твои страхи или мое… - Он оборвал себя, и грустная улыбка превратилась в широкую усмешку, скрывшую его истинные чувства. И если бы она не следила внимательно за выражением его лица, то никогда не заметила бы этой внезапной перемены.
- Твое?.. - напомнила она.
- Я отправился в Китай, чтобы поразить драконов. Вместо этого я приручил их.
- А я полагала, что ты путешествовал в Китай, чтобы проинспектировать владения Блейкли в Ост-Индской компании, разузнать, насколько соответствуют действительности дошедшие до вас слухи.
Он пожал плечами, и в то самое мгновение Кейт вспомнила, что он сказал: твои чувства - это твои чувства. А каковы были его чувства по этому поводу?
- Да разве имеет значение, почему я уехал? - спросил он. И по-видимому, этот вопрос задумывался им как риторический, поскольку, прежде чем она успела ответить, он продолжил: - Я не могу изменить прошлого. Все, что в моей власти, - возместить его. И если ты по-прежнему вздрагиваешь в моем присутствии, поскольку воспоминания о той боли, что я когда-то тебе причинил, еще сильны в твоей душе, я не могу сердиться. Ты заслуживаешь моего терпения.
- А где будешь ты? - Голос Кейт дрожал. - Где будешь ты все это время, терпеливо ожидая, когда я стану тебе доверять. Где ты будешь?
- Где я буду? - Она чувствовала его дыхание позади себя. - Я буду именно там, где и должен был находиться все это время. Когда ты подумаешь, что стены твоей крепости могут пасть, я укреплю их. Если ты испугаешься, что не сможешь больше стоять, я поддержу тебя. Я клянусь, что никогда тебя не оставлю. И когда ты поймешь, что тебе нужно просто опереться…
Его руки обхватили ее талию - сильные и нежные, поддерживая ее, но не сковывая свободы. Она действительно могла на них опереться.
Но Кейт этого не сделала.
- И если тебе нужно будет опереться, - прошептал он, - на этот раз я обязательно подхвачу тебя.
Ох, никогда она не чувствовала себя столь уязвимой, как сейчас, и никогда еще ей так не хотелось просто упасть в его объятия.
И в том, что Кейт поверила ему, поверила в то, что Нед всегда сможет подхватить ее, в то, что на этот раз муж не покинет… в этом, возможно, и заключалась ее самая главная опасность.
Это, подумал Нед после того, как Кейт покинула гостиную, было откровенной глупостью.
Нет, он имел в виду вовсе не то, как он смотрел на нее. Не то, как клялся ей в преданности и поддержке. Да и поцелуй был далеко не глупым поступком, даже если учесть, что она начала его первой.
Глупость заключалась в том, что он забылся настолько, что едва не позволил признанию сорваться с его языка.
"Твои страхи, мое…"
Нед оборвал себя, однако вовсе не потому, что задумался о последствиях этого безрассудного шага. Нет, он просто не мог подобрать подходящего слова. Его спасло отсутствие необходимого словарного эквивалента, а совсем не чувство пристойности или самосохранения. Ее страхи, его… Что же это? Как назвать это черное нечто, принадлежащее ему? Он вспоминал о нем как о мгновении: внезапная вспышка света, отразившаяся от металлической поверхности, ощущение, что выхода нет, все средства и пути исчерпаны. Оно было с ним даже сейчас. И ей вовсе не нужно об этом знать.
Это можно было бы назвать дуростью, можно глупостью. Но ни одно из этих слов не передает размеров зверя, которого укротил Нед. Так же как и не может описать ту тьму, что сокрыта внутри его.
Возможно, это было глупостью, да. Однако он хорошо сознавал, что если будет держать свои реакции на привязи, они никогда не причинят ему вреда. Это - его собственное безумие, его тайный дракон. Кейт одной рукой остановила графа Харкрофта. Она никогда не будет доверять Неду, если узнает, что за чудовище скрывает он внутри себя. Она даже не имеет понятия, каким беспомощным, бесполезным был он когда-то. Но он докажет всем, что больше это не имеет никакого значения.
И пока он держит себя под контролем, никому не следует знать об этом.
Глава 12
Это был очень странный вечер, подумала, сидя на кровати, Кейт после того, как горничная помогла ей раздеться и ушла.
После отъезда лорда и леди Блейкли Берксвифт показался ей еще более пустым, чем это было, когда Кейт жила в поместье в одиночестве. Может быть, потому, что, оставшись единственной леди в огромном доме, она провела весь вечер одна. Возможно, ей было одиноко, так как она сознавала, что Харкрофт по-прежнему где-то рядом, что он проводит последние часы перед отъездом, досаждая Неду деталями своих поисков.
А может, и потому, что Кейт до сих пор ощущала прикосновения рук мужа к своей талии, его горячие пальцы, ласкающие ее спину. Потому что даже сквозь мягкую ткань платья она чувствовала на шее тепло его дыхания.
В этот раз, - сказал он, - я обязательно подхвачу тебя.
И это была не просто джентльменская вежливость. Она явственно слышала искренние, правдивые нотки в его голосе, хриплую определенность его интонаций. Это была правда, вся, без остатка.
Без остатка? Нет, кое-какой остаток сохранился, и он был достаточно острый и весомый, чтобы разрушить этот маленький росток правды и искренности.
Она не имела понятия, как он поступит, если она откроет ему правду о леди Харкрофт. Если Нед узнает, что именно Кейт - причина его многочасовых поисков, будет ли он по-прежнему смотреть на нее с тем же ярким светом в глазах?
Возможно, он станет на ее сторону. Поддержит ее. Похвалит за изобретательность.
Кейт вздохнула. Будь практичной.
Нет, практичным, логичным ответом будет то, что он отшатнется от нее. Он заберет Луизу, чтобы передать ее законному супругу. Сердито покачает головой, и рыцарственный укротитель драконов испарится. Потому что, несмотря на бросающуюся в глаза доброту и нежность его слов, его поведение говорит совсем о другом.
Наступила ночь, а Кейт была одна. Снова. После всех этих горячих вечерних разговоров о доверии их брак по-прежнему являл собой лишь жалкий призрак счастливого семейного союза. Поцелуи - и ничего более. Это оставляло ощущение пустоты, будто бы все внутри ее было выжжено каким-то темным пламенем.
И именно оно, это необъяснимое отсутствие иных отношений, пугало ее, как никогда.
Потому что вечером, когда Нед обнимал ее, она стояла спокойная и недвижимая, несмотря на его прикосновения, лишь впитывая те ощущения, что его руки несли ей. Она была безучастна, как цветки ландыша, незаметно поворачивающие свои маленькие головки вслед медленно скользящему по небосклону солнцу.
Со временем все чернила высыхают. И если она ничего не сделает, эти воспоминания - как и чернила на брачном контракте - высохнут и выцветут, превратившись в ничто. Обещание поддержки, помощи, едва сдерживаемая мука, которую Кейт ощущала в его руках, - и все равно он не пришел к ней.
Возможно, именно из-за этой сдерживаемой муки его и не было здесь.
Все, что Кейт знала о супружеских отношениях, она почерпнула из собственного весьма ограниченного и давнего опыта и тайных бесед шепотом в кругу замужних леди - преимущественно языком метафор. А принимая во внимание невольную реакцию Харкрофта на ее хитрые намеки, Кейт полагала, что она достаточно хорошо представляет себе весь процесс - и с мужской, и с женской точки зрения.
Мужчины, было сказано ей, нуждаются в том, чтобы регулярно получать удовольствие. Они достигают этого либо с женами, либо заводя любовниц. Без этого… гм, ей прямо не сказали, что может случиться, но намекнули, что, когда это произойдет, она обязательно почувствует на себе результаты. А все дамы единодушно сходились на том, что эти последствия могут быть просто ужасными.
Жар? Возможно. Мучительная боль? Может быть. Неразумное поведение? Что ж, теперь многое становится ясным.
Нед настаивал на том, что не нарушил своих брачных клятв. Это утверждение казалось ей просто невероятным, принимая во внимание все, что ей было известно от подруг. И если Нед говорил ей правду, то он глубоко страдает. Это, вероятно, и объясняет ту главную странность его поведения, удерживающую его от посещения ее постели, в то время как она совершенно недвусмысленно дала понять, что готова исполнить свои супружеские обязанности.
Да, иррациональное поведение, результат длительного воздержания, - безусловно, это в полной мере объясняет неразумные поступки ее мужа, да и многих других джентльменов.
А кроме того, если она даст ему облегчение, избавит от очевидных мучений, возможно, он не будет к ней так строг, когда обнаружит, что она совершила.
Не дав себе задуматься о том, почему она не должна этого делать, Кейт встала с кровати и подошла к комоду. Еще очень давно ее служанка привезла это ночное одеяние в Берксвифт. Ту самую рубашку, на которую Кейт возлагала столько надежд, когда их брак был еще молодым и невинным. Прозрачный шелк и гладкие ленты. Этот наряд сам по себе даст понять о ее намерениях и желаниях, и ей не придется произносить их вслух. Ее едва прикрытое невесомой пеленой тело будет громче любых слов.
Кейт сняла скромную ночную рубашку, оставленную для нее горничной, и накинула новое шелковое одеяние себе на плечи. Ее руки слегка дрожали, когда она завязывала ленты. Даже несмотря на жаркое пламя камина, Кейт почувствовала, как ей внезапно стало холодно.
Однако скоро, подумала она, температура не будет иметь большого значения.
Кейт проворно подошла к двери, связывающей их комнаты, и быстро открыла ее. Она была потрясена царившим там холодом. Ее кожа покрылась мурашками, и она ощутила, как напряглись ее груди.
По какой-то неведомой ей причине он не велел растопить камин в своей комнате.
Несколько свечей, стоявших в канделябре на комоде, слабо освещали спальню. Деревянные столбики открытого балдахина его кровати отбрасывали зловещие тени. Ее глаза постепенно привыкли к свету, Кейт обхватила себя руками, надеясь хоть немного согреться, - и увидела Неда.
Он сидел на краю постели. Его рот изумленно открылся.
И… о господи, у Кейт снова перехватило дыхание - он был голым. Полностью, абсолютно, совершенно обнаженным, несмотря на жуткий холод. В приглушенном мерцании свечей его кожа казалась бронзовой, словно он был холодной, тяжелой, застывшей статуей неизвестного божества, а не человеком из плоти и крови.
И еще какой плоти! Она восхищенно вздохнула. Его тело, которое она видела прикрытым влажной льняной сорочкой, оказалось вблизи еще более впечатляющим. Широкая, крепкая, мускулистая грудь. Мышцы рук напряжены и сжаты, словно он испытывал боль.
Словно? То, как он взглянул на нее, его сжатые в гримасе губы свидетельствовали о том, что боль должна была быть просто мучительной. Не прошло и секунды, прежде чем она перевела взгляд с его покрытой легким пушком волос груди на живот. Однако эта секунда вполне могла оказаться вечностью, ибо ее внезапно накрыло еще одно, самое большое, потрясение.
Ее муж был не просто голым, он был возбужденным. И сжимал в руке свой напряженный половой орган.
К счастью, она не высказала самую первую идиотскую мысль, что пришла ей в голову. К несчастью для нее, она сказала вторую.
- Нед, здесь очень холодно.
- Ах. - Его голос звучал, как обычно, приветливо, несмотря на сведенные судорогой мышцы тела. - Кейт, сейчас не самое подходящее время для разговоров.
Нет? У нее все пересохло во рту, и она не могла вымолвить ни слова. Он трогал себя - там - и, о господи, у них, конечно, были супружеские отношения раньше, но так давно и всегда в темноте. Она никогда даже не видела его. Она лишь хранила воспоминания о прикосновениях его рук, его плоти, помнила ощущение его внутри себя, тусклый блеск его кожи в лунном свете. Всепроникающее желание, никогда не удовлетворенное до конца и скрытое за осознанием необходимости продолжения рода.
Да и тогда, теми давними и далекими ночами, он ни разу не зажег свечу.
Какой чудовищный стыд! Она вошла в его комнату и закрыла за собой дверь. Здесь было холоднее, чем ей показалось раньше. Неловко сглотнув, она попыталась справиться с сухостью во рту.
- Напротив, - Кейт не могла отвести от него глаз, - очень даже подходящее. И я пришла сюда не разговаривать.
Он хрипло выдохнул, и белое облачко пара показалось в ледяном воздухе спальни. Нед окинул взглядом ее фигурку.
- Что? Ах, я… кажется, это вижу.
Это - и, судя по тому, как надолго задержались на ней его глаза, еще многое другое. Брак никогда не был вопросом любви, но скорее выгодным союзом семей и состояний, а также имел отношение к рождению детей. Связь могла быть приятной, точно так же, как приятно собственное прикосновение. Однако об этом было не так просто говорить. Несмотря на беседы шепотом с замужними подругами, она ощущала отсутствие в своем словарном запасе нужных ей в этом случае слов. Ее муж уставился на нее, застигнутый за… за совершением… акта… Лексикон Кейт, основанный на правильных словах, употребляемых правильными женщинами, совершенно подвел ее на этот счет. Даже среди замужних женщин подобные разговоры велись с использованием эвфемизмов. "Доставить утешение супругу" или, возможно, "иметь связь". Дамы изобретали в своих беседах сравнения с прачками или морковками, поскольку леди не употребляли других слов.
Какими бы они ни были.
Кейт показался просто преступным тот факт, что она выучила сотню слов для описания погоды по-французски, но не знает ни одного, описывающего прикосновения мужчины к своему пенису.
Однако ей не нужен был словарь для того, чтобы понять значение того, что он делал. Она определенно не нуждалась в учебнике, чтобы осознать то ревностное желание, что родилось в ней. Каким бы ни было это слово, Кейт застала своего мужа за тем, что он делал с собой ту непристойную вещь, которую она сама намеревалась сделать с ним. Кейт еле сдержала истерический, неуместный смешок.
- А ты не подумал о том, чтобы зажечь камин, прежде… м-м-м… прежде чем…
- Прежде чем что?
- Ты знаешь. - Кейт сделала беспомощный жест, ее руки описали широкий круг.
Возможно, ее круг был слишком широк, или Нед просто хотел, чтобы она почувствовала себя неловко, - но он лишь пожал плечами.
- Тебе стоит выразиться точнее.
Кейт смущенно тряхнула головой.
- Прежде чем я снял свою одежду?
Она кивнула:
- Да. И взял… взял это…
- Прежде чем я взял это в руку? - закончил он с кривой усмешкой.
- Да. Так.
- Отвечая на твой вопрос, скажу, что сегодня мне нужен был холод. В противном случае я погряз бы в наслаждении. Холод обостряет чувства. Жар притупляет их.
- Ох. - Ее глаза снова уставились на тело мужа - обнаженное, распростертое перед ней. Он был тверд; его тело столь очевидно хотело оказать ей услугу именно в этой части их семейной жизни. У Кейт зрели тысячи вопросов. А это приятное чувство? Это помогает достичь удовлетворения? Не могли бы мы зажечь огонь?
В итоге она спросила:
- Ты можешь сделать это со мной?
Он мотнул головой:
- Прости?
Она подошла к нему ближе, вступив на освещенное место.
- Ты - мой муж. - Ее взгляд снова упал на толстый, напряженный орган между его ног. Может, он не хотел ее. Может, ему нужно было лишь… лишь это. Он потянулся за халатом, лежавшим поверх простыней на кровати. - Нет, - спокойно заметила она. - Пожалуйста, не закрывай себя.
Он взглянул на нее, его рука вцепилась в ткань халата.
- Кейт, у меня нет прав требовать этого от тебя.
- Почему нет? Ты мой муж. Мужчины, которые не исполняют своих супружеских обязанностей, становятся неразумными.
Нед нахмурился.
- Они испытывают жар, головную боль или нечто подобное. Я точно не знаю. Но у меня есть некоторые представления, как это происходит.
- У тебя? Да что ты говоришь? - Его губы дрогнули.
- Я лишь думаю о твоем здоровье, - сказала Кейт тоном праведницы. Однако ее взгляд опять скользнул на запретную территорию, и она вздохнула.
- Почему? Я бросил тебя. Я не вел себя с тобой так хорошо, как ты этого заслуживаешь. Я…
- Ты, - тихо заметила Кейт, - ты - идиот. Если я нужна тебе, неужели ты думаешь, что я бы отвернулась? Неужели ты считаешь, что я такая слабая, что на меня нельзя опереться? Разве ты не понимаешь - ты не единственный, у кого есть требования и желания. Я твоя жена, и я молю Бога, чтобы ты расценивал меня соответственно. Во всех отношениях.
- Если помнишь, я говорил тебе, что могу быть ужасным животным. - Он не двигался. - А ты до сих пор не веришь мне.
Кейт подошла к нему и села рядом на постель. Набитый хлопком матрас немного прогнулся под ее весом. И как следствие того их тела сблизились. Нед не отшатнулся от нее. Однако и не прижал ее к себе. Вместо этого он взглянул на нее большими, почти черными глазами.
- Мне холодно.
И опять он не обнял ее, как она надеялась. Лишь опасливо окинул ее взглядом.
- Я не хочу терять над собой контроль.
Рука Кейт скользнула по покрывалу к его теперь свободной руке. Костяшки его пальцев пылали, несмотря на то что он сидел в таком холоде.
- Нед, - прошептала она, - позволь мне нарушить твой контроль.
Дрожь пробежала по всему его телу. Прозрачный шелк одеяния слабо согревал ее в ледяной атмосфере комнаты. Она возилась с завязанными в узел лентами. Было очень неудобно пытаться развязать их одной рукой, но ей казалось правильным не выпускать ладони. Наконец тонкий шелк приоткрыл ее плечи.
Его взгляд немедленно устремился к обнаженному телу. Под рубашкой груди ее напряглись, соски стали тверже, кожа покрылась мурашками.
- Не делай вид, будто ты меня не хочешь, - сказала Кейт, - и я также не буду притворяться. Пусти меня к себе.
Его член дернулся, и это, очевидно, могло быть расценено как согласие. Однако Нед долго смотрел на нее, прежде чем заговорить.
- Я думал, ты заведешь себе любовников, - наконец произнес он. Его голос был низким и хриплым. - Я был уверен в этом, когда покинул Англию.