Испуганный крик Бетани мгновенно достиг сознания Эштона и привел его в шок. Чэпин казался еще более удивленным. Не выпуская из рук добычу, он с открытым ртом смотрел на сердитую всадницу на оседланной лошади.
- Отпустите ее! - снова крикнула Бетани.
Первым опомнился Финли. Он сердито взглянул на Эштона.
- В чем дело? Ты рассказал о наших планах? Я с тобой поговорю позже.
Эштон подошел к Бетани, положил руку на фыркающую и сердито бьющую копытом кобылу. Каллиопа, почувствовав знакомую руку и запах, успокоилась. Взглянув на возмущенное лицо Бетани, Эштон понял, что жену успокоить будет гораздо труднее.
- Что ты здесь делаешь? - спросил он. Она не успела ничего ответить.
- Боже Иисусе, не могу поверить, - пробормотал Чэпин. Шляпа слетела с головы шпиона, открыв аккуратный, блестящий узел волос и небольшое, но очень живое женское лицо. Удивление Эштона сменилось разочарованием, смешанным с глубоким сожалением.
- Я вас знаю, - Финли внимательно смотрел на женщину. - Вы… Вы…
- Мисс Абигайль Примроуз, - последовал короткий и резкий ответ. Она бросила оскорбленный взгляд на Чэпина. - Отпустите меня, молодой человек.
Чэпин отпустил ее руку, как будто она обжигала его. Бетани соскочила с лошади и подошла к мисс Абигайль. Походка ее была чуть неуклюжей, она заботливо придерживала живот рукой.
- С вами ничего не случилось, мисс Абигайль?
Женщина потирала запястье.
- Решительно ничего. Но тебе, моя дорогая, не следовало бы ездить верхом. Почему ты оказалась здесь? - Ее взгляд остановился на Эштоне, губы сжались в тонкую линию. - О, понимаю. Ты догадалась.
- Как и мы, - добавил Финли. - В последнее время вы очень мешали нашему делу. - Он предложил ей руку с насмешливой вежливостью. - Позвольте вас сопроводить.
- Скорее предпочту компанию самого дьявола.
- Вы не оцениваете ситуацию, мадам, - усмехнулся Финли. - У вас нет выбора. Или пойдете со мной, или придется нести вас, как мешок с картошкой.
Бетани выступила вперед.
- Вы никуда ее не поведете.
Эштон успокаивающе дотронулся до плеча жены.
- Ей не сделают ничего плохого.
- Так же, как и мистеру Твиди?
Он тяжело вздохнул. Создавшаяся ситуация тяготила его - следовало выбирать между новыми идеалами и верностью жене.
- Вы слишком рьяно защищаете женщину, которая выдала вашего брата, - выпалил Чэпин.
- Гарри? - недоверчиво спросила Бетани.
- Чэпин, замолчи. - Эштону хотелось защитить Бетани от правды.
- Как ни прискорбно, - продолжал Чэпин, не обращая внимания на предостережение Эштона, - ваша дорогая подруга навела "красные мундиры" на след Гарри в Провиденсе.
Эштон видел, с какой болью и глубоким разочарованием Бетани вглядывалась в глаза мисс Абигайль: ей хотелось, чтобы она опровергла это. И все же учительница овладела ситуацией.
- Он прав, Бетани, - последовал короткий ответ.
- Мисс Абигайль, разговаривая с вами в то утро в Бристоле, я считала, что вам можно довериться.
- Когда стало известно местонахождение твоего брата, меня долго мучили сомнения, как поступить: если оставить все на волю случая, Гарри могут схватить другие и приговорить к смерти. Поэтому я решилась на сделку с… моими знакомыми английскими офицерами: согласилась сообщить им адрес Гарри при условии, что его не будут судить, а обменяют на другого военнопленного. - Голос мисс Абигайль дрогнул. - Мне очень жаль, Бетани. - Затем она обратилась к Финли: - Оказывать сопротивление не в моих правилах, сэр.
Она послушно протянула ему руку, и он неохотно повел ее прочь. Финли и Чэпин шли по обеим сторонам небольшой мальчишечьей фигурки, направляясь в город. Эштону хотелось как-то смягчить боль, которая появилась в лице Бетани.
- Отправляемся домой, - предложил он. - Тебе нужно отдохнуть.
- Я поеду следом за мисс Абигайль.
- Бетани, ей уже ничем не поможешь…
- Мне нужно быть уверенной, что с ней ничего не сделают. - Он увидел, как упрямо сверкнули ее глаза. - О ней больше некому позаботиться.
Эштон тяжело вздохнул - в глубине его души боролись два чувства: забота о жене и здравый смысл.
- Очень хорошо, - произнес он и взял ее за руку. Впервые за все то время, что они знали друг друга, Бетани отдернула ее.
* * *
В печатной мастерской Бетани почувствовала себя очень неуютно: неприятно ударил в нос сладковатый запах краски, смешанный со стойким табачным дымом, вызывая ощущение тошноты. Пока Чэпин высекал огонь, Бетани почувствовала, что ее может вырвать.
- Бетани? - Эштон сразу же оказался рядом, его теплое дыхание коснулось ее щеки. - Тебе плохо?
Как и там, около скал, она отстранилась от него.
- Да, мне плохо, Эштон, - ответила она. - Вся эта ужасная история возмущает меня. Что вы собираетесь сделать с мисс Абигайль? Провести суд под барабанную дробь?
- Не давать же ей медаль за то, что она выдала твоего брата?
- Ты слышал ее объяснение - мне кажется, она заслуживает снисхождения.
- Но ты же не собираешься простить меня.
- Ты и Пайперы недостойно обращались с дамой.
- Ей повезло, что ее выследили мы, а не та толпа, которая схватила Джорджа Твиди.
Бетани отвернулась, потерла рукой спину - острая боль пронзила ее. Наконец Чэпин зажег свечу, мерцающее желтое пламя бросило таинственные тени на громоздкий печатный станок, металлические клише, лежащие на столе, кожаные подушечки, пропитанные краской.
В одном из углов мастерской появилась тень, затем еще несколько - их отбрасывали человеческие фигуры.
- Эштон, - прошептала она, сразу забыв про свой гнев и прижимаясь к нему. Из темноты появились зловещее лицо Бага Вилли и восьми его сообщников, которые днем раньше издевались над мистером Твиди. Бетани в ужасе закрыла рот рукой. Она видела, как Финли заслонил собою мисс Абигайль. Повернувшись к Эштону, она крикнула:
- Ты же обещал, что ей ничего не грозит!
Ядовитый и злобный смех Бага Вилли заставил ее похолодеть.
- Возможно, он и обещал, так как всегда казался слишком мягкотелым. А теперь передайте нам эту леди - мы совершим суд над ней.
- Суд! - гневно взорвалась Бетани. - Разве вы способны совершать правосудие?
- Не волнуйтесь так, милочка, - ехидно заметил Баг Вилли, - уж мы позаботимся, чтобы эта тори получила по заслугам. - Как и его сообщники, Бак Вилли был вооружен - стальные ножи и эспантоны зловеще поблескивали при свете свечи.
- Это дело вас совершенно не касается, - произнес Эштон спокойным низким голосом.
- Не морочь мне голову. Думаешь, никто не знал, что вы сегодня отправились на поимку шпиона? Все знали, что "Роза" прячется в проливе Миддл-Пэссидж. - Он укоризненно покачал головой. - От Бага Вилли ничего не скроешь.
Он смотрел на мисс Абигайль хитрыми маленькими глазками, встретившись с ее холодным немигающим взглядом.
- Храбрая малышка, не так ли? Что ж, посмотрим, насколько храбрая.
А затем все произошло настолько быстро, что Бетани не успела даже опомниться. Негодяи набросились одновременно на Эштона, Чэпина и Финли, прижав их к стене. Двое из нападавших взвыли, получив увесистые оплеухи от Эштона, но и ему пришлось смириться: острый эспантон оказался у его горла. Баг Вилли не стал церемониться с мисс Абигайль, грубо схватил ее и потащил за собой. С отчаянным криком Бетани бросилась за ними, но была остановлена одним из моряков. Эштон выругался сквозь зубы. Она оглянулась и увидела, как смертоносное оружие вдавилось ему в шею, едва не разрезав кожу. Ее охватил страх, и снова резкая боль пронзила спину.
- Давайте посмотрим, что для нас приготовила леди.
Баг Вилли засунул руку в карман жакета мисс Абигайль, но она оказалась проворнее: быстро выхватила из противоположного кармана серебряную пулю, засунула ее в рот и проглотила, как конфетку. Вилли зарычал от гнева.
- Проклятая сука! Придется разрезать живот и поискать в твоих внутренностях то сообщение.
- Тебе нет нужды пачкать руки, - раздался позади спокойный голос. Бетани узнала в молодом кривоногом парне, охранявшем дверь, Исаака Сьюэлла, помощника аптекаря. Он передал Вилли полотняную сумку. - Возьми там рвотный камень. Пуля выскочит из нее вместе со всем, что есть у нее внутри.
Бетани с трудом боролась с чувством тошноты, наблюдая, как мятежники заставили мисс Абигайль выпить рвотное средство. Она и представить себе не могла, что ей придется увидеть свою учительницу в таком унизительном положении, когда портовые подонки принудили ее очищать желудок. Баг Вилли стоял над ней, довольно улыбаясь. Мисс Абигайль опустилась на колени, бледная и измученная. Помощник аптекаря с помощью носового платка извлек из таза пулю, открыл ее и осторожно развернул клочок бумаги. Парень поднес записку к свету и нахмурился.
- Что это такое? Французский? Кто-нибудь может читать по-французски?
Баг Вилли рывком поднял мисс Абигайль на ноги.
- А ну-ка, скажи, что там написано?
- Я не говорю и не читаю по-французски, - твердо заявила мисс Абигайль.
Бетани молила Бога, чтобы Баг Вилли поверил обману - учительница прекрасно говорила по-французски, как и на трех других языках. Баг Вилли, очевидно не разгадав ее хитрости, бросил острый взгляд на Бетани.
- А ты, милочка?
- Оставь ее в покое, - бросил Эштон, лезвие по-прежнему упиралось ему в шею. Бетани молча покачала головой, борясь с новым приступом боли в спине. Французский был одним из ее самых любимых предметов в колледже, но она никогда не предаст Англию таким негодяям, как Баг Вилли. Он взял записку и положил себе в карман.
- Потом найдем того, кто сможет нам перевести. - Он потащил мисс Абигайль к двери. - Остальных подержите здесь. А мы с леди отправимся на небольшую прогулку в море.
Моряки окружили Эштона, который явно представлял собой реальную угрозу. Ему удалось высвободить руки, но лезвие вонзилось ему в шею. Вид крови, которая текла ему на рубашку, привел Бетани в ужас. Ей показалось, что чьи-то железные пальцы обхватили ее и больно сжали. Теплая жидкость потекла по ногам. Она ахнула, вырываясь из рук мужчины, державшего ее.
- Ребенок… Пожалуйста.
- Послушай, ирландец, ты разве не слышал, что сказала женщина? - сердито произнес Финли. - Ее время пришло.
Гуди Хаас предупреждала ее о боли в спине и водах, которые отходят перед самым рождением ребенка, но повитуха ни словом не обмолвилась о жуткой боли, которая охватила Бетани и бросила на пол в безумной агонии.
* * *
Теплота и боль… Боль и теплота… Мучительный ритм приступов напоминал морские приливы и отливы, около уха ощущались быстрые толчки, очень ей знакомые.
Придя в себя после очередного приступа, она попыталась понять, что с ней происходит. Хорошо, что Эштон рядом: Бетани чувствовала щекой грубоватое домотканое полотно рубашки, сильные руки уютно прижимали ее к себе, окутывая таким родным запахом - кожи, пота и морского соленого воздуха.
Он сел на Каллиопу, держа жену на руках, словно ребенка, и повез сквозь пропитанную туманом ночь. Между схватками ей слышалась его мольба, обращенная к лошади: "Иди спокойно". Бетани хотелось что-то сказать ему, выразить тревогу о мисс Абигайль и о своей сильной боли, но голос не слушался, вырывался только сдавленный крик.
Эштон осторожно сошел с лошади и внес, ее в дом. Знакомая постель не уменьшила мучения женщины, перестали восприниматься ласки рук и нежность голоса мужа.
- Чэпин побежал за Гуди Хаас, любовь моя. Давай я помогу тебе раздеться.
Бетани с какой-то укоризною глядела на Эштона. В свете масляной лампы его взволнованное лицо казалось совсем бескровным, лоб покрылся капельками пота, на шее запеклась кровь. В немой мольбе ее ослабевшие руки все еще тянулись к нему, хотя в подсознании уже вызревала мысль - сегодня потеряна вера в него, события ночи, вероятно, разрушат то хрупкое доверие, которое у него начало пробуждаться. И все же это был Эштон, к которому ей не терпелось прибежать со своими печалями, начиная с того самого времени, как встала на ноги. С теплотой и нежностью ей вспоминались их забавы: охота на лягушек в весеннем пруду, неповторимый вкус теплого сахара в феврале, которым угощал щедрый клен, - тогда все беды были сиюминутными. Эштону достаточно было показать ей какой-нибудь карточный фокус или просто поговорить, как исчезали все тревоги.
Но сейчас… Рождение ребенка. Что может быть серьезнее? Воль, ею испытываемую, не уймешь проявлением доброты или воспоминаниями детства - страх острыми стрелами пронзал все ее тело: вполне возможно, что Эштон не захочет помочь ей. Но его руки тем временем нежно расстегивали крючки платья, а затем сняли туфли.
- Ну вот, - успокаивающе произнес он, - так тебе будет удобнее.
Сильный приступ схваток сжал ее, будто клещами, тело напряглось, спина выгнулась, пальцы впились в руку Эштона.
- Удобнее, - прошептала она, когда боль стала не такой острой. - Боюсь, - роженица облизала языком сухие губы, - что умру. И совсем не удобно.
Он на мгновение перестал дышать, затем через силу улыбнулся.
- Гуди скоро придет, а она знает, что делать.
Но это "скоро" превращалось в вечность: приступы боли, казалось, длились беспрерывно, становясь все более и более ужасающими, схватки следовали одна за другой, отнимая у нее последние силы. Как загипнотизированная, Бетани смотрела в дверной проем на стенные часы - длинный маятник отмерял наступление агонии с такой регулярностью, словно предвещал после них удивительное успокоение.
Когда наступил перерыв между схватками, она оторвала взгляд от маятника и сосредоточилась на Эштоне.
- Мисс Абигайль.
- Успокойся, любовь моя. Она в безопасности - Финли пошел за нею.
- Почему, Эштон, вы схватили ее?
- Я и представления не имел, кто это может быть. Меня очень поразило, когда увидел учительницу.
- А Баг Вилли?
- Мы не знали, что они будут ждать нас в печатной мастерской.
Но слова уже не могли вернуть то, что произошло: из его собственных рук мисс Абигайль попала к опасным радикалам - эта мысль только обостряла родовые муки.
Дальнейшие рассуждения прервались очередным приступом. Бетани попыталась снова найти успокоение в маятнике часов, а руки потянулись к Эштону, но боль не заглушала горечь и отчаяние, охватившие ее, - возможно, преждевременные роды наступили из-за больших размеров ребенка, как утверждала Гуди, а может быть, причина в быстрой езде верхом и шоковом состоянии от встречи с мисс Абигайль в такой необычной обстановке. Выяснение причин тоже потеряло всякий смысл - ребенок родится слишком рано, так рано, что Эштон потеряет всякую надежду считать себя его отцом.
- Где эта женщина? - раздался хриплый голос Гуди Хаас, и Эштон облегченно вздохнул.
- Никого нет, кроме меня, - ответил Эштон.
- Мужчины никогда не знают, что делать во время родов, - проворчала Гуди. - Могли бы позвать мать. А разве у вас нет сестры?
- Нет, - голос Бетани прозвучал твердо, несмотря на испытываемую боль. - С ними было бы только хуже.
- Ее мать теряет сознание, когда уколет палец иголкой, - объяснил Эштон. - А от моей сестры не будет никакого толку.
- Ты считаешь, что от тебя его больше, не так ли? - Говоря это, Гуди ощупала живот Бетани.
- Мне часто приходилось присутствовать при рождении жеребят.
- Твоя жена не кобыла, - сердито возразила Гуди, - но я позволю тебе остаться, если будешь помогать. Приготовь несколько тазов с водой и чистые простыни.
- И это все?
- Для родов многого не требуется. Только много боли и пота.
Боль и пот… Пот и боль. Проходили секунды, минуты, пока, наконец, Бетани не забыла об успокаивающем движении маятника - схватки не отпускали ее, доведя до полного изнеможения. И когда ей уже казалось, что больше нельзя выдержать ни минуты, она почувствовала, что скоро все кончится. Сквозь приступы нестерпимой боли мелькнуло просветленное лицо Гуди.
- Время пришло, - провозгласила повитуха. - Вот теперь нужно хорошо потрудиться.
Бетани охватило отчаяние: разве это не труд - потуги в течение многих часов? Но на этот раз они не подчинялись воле, а исходили изнутри. Ее глаза зажмурились, тело напряглось.
- Теперь ты будешь хорошо знать, что значит дать жизнь ребенку.
Вцепившись в руку Эштона, Бетани тужилась изо всех сил. Ей казалось, что тело ее разрывают на части, как вдруг Гуди радостно вскрикнула.
- Иди сюда, - обратилась она к Эштону. - Если ты уже здесь присутствуешь, то первым подержишь своего ребенка.
Бетани, наконец, отвлеклась от боли, сосредоточив внимание на Эштоне. "О Боже, - подумала она, видя его нерешительность. - О Боже, неужели уйдет, чтобы не видеть ребенка, которого не считает своим?" Но Эштон не ушел, нежно сжал ее руку, затем отпустил, направляясь к младенцу. И через мгновение повитуха подала в его дрожащие руки пронзительно кричащего новорожденного. Словно пораженный громом, Эштон изумленно смотрел на него - чувства, охватившие его, невозможно было передать словами: изумление при виде крошечного тельца на своих руках, облегчение - в конце концов закончились муки Бетани - и необыкновенное чувство гордости за жену, которая вела себя так мужественно. Не теряя времени, Гуди Хаас перевязала и перерезала пуповину, взяла чистую простыню, и Эштон подал ей ребенка.
- Мальчик, - объявила Гуди. - Такого прекрасного малыша мне еще не приходилось видеть.
Бетани уже улыбалась, когда Гуди подала ей корчащийся сверток. Эштон никогда еще не видел такой улыбки на ее лице - нежность, серьезность и глубокое чувство удовлетворения отразились на нем. Это задело совсем забытые струны его души. Как только Бетани прижала сына к себе, тот сразу же успокоился. Ее рука благоговейно дотронулась до крошечного красного личика младенца, который размахивал твердо сжатыми кулачками. Гуди откашлялась, Эштон заметил подозрительный блеск ее глаз, когда повитуха принялась за уборку. Бетани решилась взглянуть на Эштона.
- Теперь у нас есть сын, - тихо сказала она ему. В ее глазах он уловил молчаливую мольбу - ей хотелось, чтобы он признал ребенка. Ему тоже этого хотелось: Бог свидетель, как хотелось, чтобы этот ребенок принадлежал ему.
- Поздравляю тебя, детка. Ты вела себя храбрее целой армии. - Он поцеловал ее во влажный лоб. - Как ты хочешь назвать его?
Она осторожно взглянула на него, кусая дрожавшую нижнюю губу, затем судорожно выдохнула.
- Я думала… Можно бы назвать его в честь твоего отца.
У Эштона перехватило дыхание, словно его неожиданно бросили в холодное море. При других обстоятельствах он был бы горд назвать сына в честь отца, которого очень любил. Но сейчас… Сознание протестовало назвать ребенка, которого, возможно, зачал Дориан Тэннер, Роджером. Бетани с надеждой смотрела на него, ожидая ответа.
- Думаю, это было бы неправильно, - тихо произнес он, в его голосе звучало искреннее сожаление. Эштон заставил себя улыбнуться. Склонившись над ребенком, он чуть приоткрыл покрывало и вгляделся в сморщенное красненькое личико. - Мне кажется, малыш больше похож на тебя и Гарри. Тебе так не кажется?
Он не кривил душой: изгиб бровей, красивая форма носа и подбородка обещали сделать его похожим на близнецов Уинслоу.