И Элизабет очень рано решила, что никогда не позволит себе оказаться в подобном положении. Она сама будет распоряжаться своей судьбой. И самым простым способом достижения этого было избегать той единственной опасности, жертвами которой стали многие женщины до нее.
Элизабет поклялась никогда не влюбляться.
Но это было до того, как Дуглас Даб Маккиннон вошел в ее жизнь.
Два часа спустя Дуглас и Элизабет сели на маленький паром, который должен был перевезти их на остров Скай.
Когда они стояли на пристани, зеленые берега острова Скай, тонувшие в нежной утренней дымке, представлялись такими близкими, что, казалось, достаточно сделать прыжок через пролив - и ты там. На самом же деле, сказал Элизабет сморщенный старик паромщик, расстояние достаточно велико.
Пока они плыли, Дуглас коротал время, болтая с паромщиком на гэльском. Элизабет, хотя и не понимала их разговора, знала, что это не простая болтовня. Они разговаривали приглушенными голосами, а паромщик не раз бросал на нее настороженные взгляды.
Когда они прибыли на берег, их ненадолго задержал патруль береговой охраны. Но Дуглас предъявил выданную ему полковником охранную грамоту, и солдаты беспрепятственно их пропустили. Дуглас оставил Элизабет на каменном молу, служившем пристанью, и вскоре вернулся с тремя крепенькими пони.
- До вашей фермы еще далеко? - спросила она.
Ей уже не терпелось добраться до конечной цели их путешествия и отдохнуть после долгого пути. Кроме того, девушка надеялась, что ей больше не придется делить постель с горцем.
- Мы скоро будем на месте, - ответил Дуглас, грузивший вещи на одного из пони.
Они пустились в путь среди поросших вереском холмов. По тропе гуртовщики обычно гнали к берегу скот. Она была едва заметна, но Дуглас знал здесь каждый поворот, каждый склон, хотя порой тропа почти совсем терялась среди камней.
Настороженность, которая не покидала Дугласа на всем их пути через Хайленды, теперь, на его родном острове, несколько ослабла. Он расслабился в седле и поводья держал не так крепко, как раньше. Их путь лежал к виднеющимся вдали лесистым огромным скалам.
Элизабет заметила, что встречные - будь то рыбаки на берегу или фермеры в долине, - все знали Дугласа в лицо. Они приветствовали его по-гэльски, а на нее посматривали с любопытством и подозрением. Она обшаривала взглядом окружающие холмы в поисках места, которое станет ее домом. Когда они добрались до долины, через которую пробегал бурный ручей, пошел мелкий дождик, заставивший Элизабет накинуть на голову капюшон. Из нависших облаков донесся тихий раскат грома, напугав двух кроншнепов, вылетевших из высокой травы. Поднявшийся вдруг ветер устремился им навстречу по склону голого безлесного холма.
Вскоре Элизабет заметила одинокую каменную крепость с высокими башнями на каждом углу.
- Что за замок?
- Это Дьюнакен, - ответил Дуглас. - Обиталище главы клана Маккиннонов.
- Маккиннонов? Значит ли это, что мы подъезжаем к ферме?
- Да, мисс. Уже недолго осталось.
Дуглас подумал о том, что, обвенчайся он с Элизабет при иных обстоятельствах, он привез бы ее в эту уединенную крепость, как на протяжении веков это делали Маккинноны. В глубине души он сожалел, что время изменилось. Когда герцог впервые поделился с Дугласом своими замыслами касательно Элизабет, Дуглас очень рассердился оттого, что его заманили в ловушку, заставив вступить в брак, которого он никогда не хотел. Но еще больше его злило то, что нельзя сразу же выпутаться из сетей, в которых он запутался. Он никак не ожидал, что Элизабет преодолеет весь трудный путь до острова Скай. Дуглас думал, что, проехав несколько миль, она начнет хныкать и попросит отвезти ее обратно.
Но этого не произошло.
Девушка вынесла все тяготы более чем недельной поездки верхом по гористой местности, и он ни разу не слышал от нее жалобы. Она выдержала все - дождь, укусы мошкары, угрозу быть обесчещенной - и не сдалась. Такое оказалось бы не под силу очень многим мужчинам. А ведь она могла бы превратить поездку в сущий ад для него, но не сделала этого. И теперь задача, стоящая перед Дугласом, казалась ему не такой привлекательной.
- Приехали, сударыня.
Дождь перестал, тучи неслись над холмами, роняя на долину последние капли, блестевшие под солнцем. Ветер принес смешанные запахи вереска и дождя, морских водорослей и торфа. Где-то за холмами море тихо билось о берег.
Дуглас смотрел, как Элизабет скинула капюшон и огляделась.
Сначала она даже не заметила неприглядного жилища. И немудрено: оно было из того же песчаника, что и голый склон холма, к которому оно прилепилось. Торфяная крыша низко нависала над ним так, что, не будь маленьких окошек и двери, домишко совершенно потерялся бы среди окружающей местности. Поскольку никакого другого жилья поблизости не было, Элизабет еще раз внимательно оглядела дом.
Как девушка ни старалась, но глаза ее выдали, и Дуглас это заметил.
Ребенком горец жил в этом доме, бегал по этой долине, играл вместе с Родериком и Йеном. Они часто представляли в лицах сказания о великих героях, некогда ступавших по окрестным холмам. Но сейчас, впервые в жизни, Дуглас внезапно увидел дом своего детства глазами человека, никогда не знавшего нужды, жившего в роскоши и безделье.
Элизабет здесь не задержится, это уж как пить дать. Даже два месяца не протянет. Понравится это герцогу или нет, но Дуглас понял, что нужно сказать ей всю правду:
- Элизабет, я…
Она повернулась и посмотрела на него. Вид у нее был решительный и энергичный.
- А где мы поставим пони?
Дуглас посмотрел на нее, сбитый с толку.
- За домом есть коровник, но право же, мисс…
- Мне самой позаботиться о пони? Судя по всему, эти два месяца мы будем все делать сами.
И тут Дуглас понял, что эта женщина готова пройти через все, лишь бы выполнить договор с герцогом. Она слишком ценила свободу.
- Я позабочусь о пони. Вы просто бросьте поводья. Он не убежит.
Элизабет кивнула:
- Тогда я готова взглянуть на свой новый дом.
Девушка подождала, пока Дуглас не спешился и не подошел помочь ей сойти с пони. Он осторожно обхватил ее за талию и поставил перед собой на землю. С того утра, когда он проснулся и обнаружил, что она к нему прикасается, они впервые оказались так близко друг от друга. Он почувствовал, как она напряглась при его прикосновении, и нахмурился.
Они пошли к домику по извилистой тропинке, которую Дуглас еще мальчишкой прорубал в камне несчетное количество раз. Внезапно Элизабет остановилась как вкопанная.
Нет, это уж слишком. И, честно говоря, он не мог ее ни в чем винить.
- Мисс…
- На крыше дома стоит коза!
Дуглас увидел на самом верху торфяной крыши козочку, с довольным видом жующую дернину.
- Truis! - по-гэльски крикнул Дуглас, чтобы прогнать животное.
Козочка посмотрела на него и издала жалобное "ме-е".
Дуглас взглянул на Элизабет.
- Она вольная птица. Приходит, когда захочет. Давайте войдем в дом. Кажется, снова собирается дождь.
Внутри было на удивление чисто, аккуратно и опрятно. На постели лежали свежие простыни. На полках стояло все необходимое: мука, чай, сахар.
Посреди комнаты на полу стояли сундуки Элизабет. Лодка, на которой их отправили, видимо, благополучно добралась до Дьюнакена, поскольку вместе с багажом Дуглас послал письмо своей приемной матери Эйтни с просьбой приготовить дом к их приезду. Он беспокоился, что на море лодку могут перехватить английские суда, патрулирующие у островов. Именно поэтому он настоял, чтобы они с Элизабет добирались по суше.
Элизабет стояла над сундуками, хмуро скривившись.
- Что-нибудь случилось?
- Да, одного сундука не хватает.
- Вы уверены?
Открыв оба сундука, она порылась в стопках белья и одежды.
- Здесь нет моих книг. - Она посмотрела на него в явном смятении. - Дуглас, я сама сложила их вместе с писчей бумагой и перьями в маленький сундучок. И его здесь нет.
Дуглас пожал плечами:
- Ну, в конце-то концов это всего лишь книги, а не платья.
- Всего лишь книги? - Она круто повернулась к нему. - О платьях я не стала бы беспокоиться. Мои книги… они для меня важнее, чем куча кружев и шелка! Они для меня все - и вот они пропали!
Дуглас испугался, что она заплачет. Он никогда еще не встречал женщины, тем более англичанки, смысл жизни которой не заключался бы в модных тряпках. Они только и могут, что трещать о них.
Но с Элизабет все иначе. Было ясно, что потеря книг для нее - настоящее огорчение.
- Я пойду узнаю, что случилось с сундуком, - сказал он. - Может, его еще не принесли.
- Хорошо. - Ее лицо мгновенно посветлело. - Он был очень тяжелый. Может быть, понадобилась повозка, чтобы доставить его, и они не успели. Вы правы, Дуглас. Благодарю вас. И буду весьма вам признательна, если вы что-нибудь узнаете. - И она посмотрела на него. - Немедленно.
- Немедленно?
Элизабет кивнула.
- Но ведь на улице дождь…
Она нахмурилась:
- Час назад дождь не помешал вам ехать по долине.
Дуглас глубоко вздохнул, чтобы не сорваться. Он был не в настроении с ней спорить.
- Иду. Все равно нужно дать знать о нашем благополучном прибытии.
- А я приготовлю чай и разложу одежду. - Она взглянула на свои вещи, разбросанные по всей комнате, когда она рылась в сундуках в поисках книг.
Перед уходом Дуглас быстро разжег огонь в очаге и повесил котелок на крючок над огнем, чтобы вода вскипела. Порывшись в стенном шкафу, он достал оловянную чашку и ложку. Потом он вышел из дому. Девушка осталась одна.
- Нас преследовал морской патруль, лэрд. По крайней мере шестнадцать ружей. Ничего не оставалось, как бросить сундук за борт. Они были слишком тяжелыми для такой маленькой лодки, все эти книги. Сундук тянул нас книзу.
Сидя в свете потрескивающего огня в своем кабинете в Дьюнакене, Дуглас кивнул Томасу Маккиннону, который с раздражением докладывал ему о причинах того, почему его команда бросила сундук в морскую пучину. В противном случае их наверняка схватил бы английский патруль, и скорее всего тогда им тюрьмы было не миновать.
Разумеется, это ничуть не упрощало Дугласу задачу рассказать обо всем Элизабет.
- Ты что-нибудь слышал о других?
Томас уселся на стул рядом с Дугласом.
- Макдональд из Данвегана сообщает, что принц перебирается с острова на остров. Ходят слухи, что его видели на Бенбекьюле, Льюисе, даже на Уисте. Пролив кишит сакскими судами, которые пытаются схватить принца. Они устраивают налеты на владения всех кланов, принимавших участие в мятеже, в надежде схватить его. Но то, что они сделали на Рааси, ужасно!
- Что со старым Маклеодом?
- Нет, они его не убили. Его там не было, когда они разоряли остров. Они погубили весь скот. Сожгли все, от замка до последней лачуги. Они насиловали женщин, лэрд, и девушек, и кормящих матерей, и убивали всякого, кто пытался им противиться. Они думали, что это заставит кого-нибудь выдать принца. Им страсть как хочется его схватить.
При этой новости у Дугласа внутри все сжалось. Маккинноны и Маклеоды с Рааси были в родстве. Его дядя, Йен Даб, глава клана Маккиннонов, был женат вторым браком на Дженет, дочери Маклеода с Рааси. Таким образом, оскорбление, нанесенное Маклеодам, являлось оскорблением и для Маккиннонов.
- Кто отдал приказ?
- Какой-то капитан Фергюссон с корабля королевского "Горделивого". Они сожгли Рааси-Хаус, замок Брохел, уничтожали любого, кто попадался на дороге. За ними вслед напали ополченцы, которые просто докончили дело. Они шарят по островам, лэрд, Еще немного - и они явятся в Дьюнакен, чтобы подвергнуть его той же участи.
- Они увидят, что обитатели Дьюнакена не столь беспомощны, как на Рааси.
Дуглас посмотрел в огонь, зная, какой следующий вопрос он задаст, и боясь ответа.
- Что слышно о моем брате?
- Пока ничего. Но молодого Йена не было при Куллодене, лэрд.
Это сообщение удивило Дугласа.
- Как так?
- Я слышал, что Йена послали на север с отрядом Маккиннонов на подмогу частям Кромарти, ищущим золото якобитов. Восстание было подавлено задолго до того, как они об этом узнали.
- А мой дядя?
- Йен Даб был среди других вождей кланов, которые пытались снова собрать силы после Куллодена. Принц уже решил отказаться от сопротивления и советовал каждому спасаться, как может. Мне сказали, что ваш дядя вернулся домой в Килмари две недели тому назад.
Дуглас закрыл глаза. Его брат жив, а дядя вернулся на остров Скай. Он единственный, кто может знать, где скрывается Йен. Он посмотрел на Томаса:
- Завтра едем в Килмари. Пора мне поговорить с дядей.
Глава 14
На другое утро Элизабет заметила, что Дуглас собирается в дорогу.
- Мы куда-нибудь едем? - Она только что ходила в коровник за лоханью. Девушка отдала бы что угодно за возможность помыться, но ничего не нашла и надеялась, что Дуглас ей поможет. Ведь стирают же здесь в чем-то белье. Впрочем, сгодится и большое ведро. Она молча смотрела, как он собирает вещи при тусклом свете утра.
Горец опоясался мечом и набросил на плечи куртку.
- Сегодня мне придется съездить на другой конец острова. Я вернусь к концу дня. А вы оставайтесь здесь.
- К концу дня? - В маленьком оконце едва брезжил свет. Солнце еще только-только вставало. - Но день еще даже не начался.
Дуглас выпил чаю из оловянной чашки, стоявшей перед ним на столе.
- Я собирался выехать еще до восхода солнца, но заспался.
- Вы оставляете меня здесь… одну? А что я буду делать в ваше отсутствие? - спросила она. - Книг у меня нет, перьев и бумаги тоже. Я даже не могу написать своим и успокоить их, сообщив, что мы благополучно добрались до места.
Дуглас посмотрел на нее, и его голос зазвучал мягче:
- Я очень сожалею о потере ваших вещей, мисс. Как я сказан вам вчера вечером, это было неизбежно. Люди сделали, что могли, чтобы сохранить их, но под конец им пришлось спасать самих себя. Не могу же я нырнуть на дно пролива и достать их. Это вам не Эдинбург и не Лондон. Книги здесь редкость, и достать новые прямо сейчас непросто.
Элизабет молча смотрела на него.
Наконец Дуглас вздохнул:
- Я постараюсь достать немного бумаги и перьев, так что когда я вернусь, вы сможете написать своим родным. Пока же… - Он оглядел коттедж и указал на метлу из прутьев, стоявшую у голой каменной стены, - пока вы, может быть, подметете пол?
- Подмету пол?.. - С таким же успехом он мог предложить ей написать картину. - Но ведь это земляной пол! Вы хотите, чтобы я подмела земляной пол?
- Ну да.
Элизабет уставилась на него.
- Вы что же, и впрямь не понимаете вздорности вашего предложения?
Дуглас невозмутимо пожал плечами.
- Ну, нет так нет, но вы, конечно же, найдете чем себя занять. С хозяйством всегда хлопот по горло.
Он взял пистолет, надел свою шляпу с кокардой и направился к двери.
- Я поставил чайник на огонь, - бросил он через плечо, - но вот молоко вам придется добыть самой. В буфете есть мука и немного сыру, а за дверью - топливо для очага. Не ждите меня к ужину. Я скорее всего вернусь завтра поутру.
Элизабет стояла, онемев от неожиданности, и смотрела на Дугласа, пока он не вышел. Даже после его ухода она продолжала еще стоять некоторое время посреди комнаты, глядя на закрытую дверь в полном недоумении.
Ужин. Неужели он полагал, что она сама приготовит ужин?
Он, конечно, шутил. Элизабет только однажды сунула голову на кухню и спросила у кухарки чаю, поскольку поблизости не оказалось никого из слуг. Нога Элизабет никогда в жизни не ступала на кухню Дрейтон-Холла. Это была жаркая и дымная комната, похожая на пещеру, наполненная разнородными запахами, шумом и суетой. В конце концов, она - Элизабет из Дрейтон-Холла, знатная и утонченная леди. Она - дочь самого могущественного герцога Англии…
А еще она жена хайлендского скотовода, по крайней мере будет таковой целых два месяца.
Элизабет подумала об отце, о том, как он отказался немедленно расторгнуть ее брак, потому что надеялся научить ее уму-разуму, научить быть женой. Откровенно говоря, когда он предложил ей прожить два месяца с Дугласом в обмен на свободу, она просто не подумала о том, что значит быть женой. Исходя из опыта, который она усвоила за свои двадцать четыре года жизни, глядя на мать, Элизабет поняла, что жена в основном занимается рукоделием, прогуливается по саду, объезжает свои владения и милостиво беседует с арендаторами. Жена к тому же была обязана давать указания прислуге и с приятностью улыбаться, говоря "да, дорогой", когда отец бывал не в духе. Такова была роль жены герцога.
- Но ведь я не жена герцога, верно? - громко спросила она самое себя. - Я жена простого шотландца, а это совсем иное.
Элизабет заметила, что из носика чайника бьет пар, и сняла его с крючка железными щипцами. Что-что, а чай, подумала Элизабет, она может приготовить без труда. Она готовит, разливает и пьет чай с тех пор, как ей исполнилось пять лет.
Элизабет отыскала коробку с чаем и ложку для заварки. Она пошарила в буфете в поисках чего-либо съестного и нашла небольшой мешочек с мукой, но она не имела ни малейшего понятия, что с ней делать. Ей представилось, что муку нужно с чем-нибудь смешать - с молоком или водой, - но в эту минуту она вовсе не собиралась этим заниматься. Единственное, что она нашла, кроме муки, был кусочек сыра, завернутый в тряпицу.
Элизабет огляделась в поисках молока, с которым обычно пила чай, но потом вспомнила: Дуглас сказал, что молоко ей придется раздобыть самой. Где? Может быть, где-то снаружи стоит кувшин? Элизабет, накинув шерстяной плед на плечи, быстро вышла из дома.
Сырой воздух был пропитан испарениями земли и соленой морской воды. Откуда-то донеслось кукование кукушки, и знакомая песенка эхом отозвалась по всей тихой долине.
Как странно, подумала Элизабет, что за несколько сотен миль отсюда целая армия садовников работает денно и нощно, обрезая, подстригая и придавая форму растениям, чтобы получился сад, состоящий из прямых линий и углов. А здесь, на этом диком приволье, на обрывистом холме, где духи древних воинов и хищных зверей одинаково чувствуют себя как дома, разные цветы растут вперемешку друг с другом…
Связав узлом концы пледа, Элизабет принялась искать молоко, но не нашла ничего, даже отдаленно напоминающего кувшин. Она обогнула дом и увидела маленький загон, сложенный из камней, посреди загона стояла мохнатая рыжая корова.
Элизабет заморгала, глядя на корову.
Та в ответ тоже взглянула на девушку и испустила очень жалобное мычание.
Тут-то Элизабет и поняла, что имел в виду Дуглас, сказав, что ей самой придется добыть для себя молока.
Он полагал, что она подоит корову.
Элизабет вполне могла выпить чаю без молока. Поначалу она даже собралась уходить. Вряд ли молоко стоит таких усилий. Но когда она направилась назад к дому, у нее мелькнула мысль, уж не нарочно ли Дуглас предложил ей самой раздобыть молока? Не бросил ли он ей вызов, полагая, что вряд ли она способна справиться даже с таким простым делом, как дойка.
И она преисполнилась решимости подоить корову. Интересно, что скажет Дуглас, когда вернется и увидит ведра, полные молока?