- На полу у камина.
У Калли от досады задрожали губы, но она постаралась не дать пролиться слезам. Ей так хотелось найти подход к нему, заставить его поверить в нее - поверить в них, но Син снова замкнулся.
Он стал раздеваться, и Калли отметила, как при свете огня поблескивают его смуглые плечи. Затем он бросил на пол шкуру с кровати и лег на нее, обнявшись со своим мечом. Калли сжала кулаки, в этот момент она готова была задушить мужа за его упрямство.
Что предпринять, чтобы достучаться до сердца этого человека?
Глядя на огонь в камине, Син прислушивался к движениям жены, и больше всего ему хотелось присоединиться к ней в постели, забраться туда, заключить Калли в объятия и наконец познать райское блаженство, то единственное место рая, на которое может рассчитывать подобный ему человек. Но он привык к несбывшимся мечтам.
Неожиданно у его затылка упала подушка, и, оглянувшись, Син увидел, что Калли устраивает у него за спиной постель.
- Что вы делаете?
- Я как Руфь. - Пожав плечами, она опустилась на пол и потянула на себя одеяло Сина. - Моя постель там, где мой муж. Если вы не хотите прийти в мою постель, тогда я приду к вам в вашу.
- Это смешно.
- Да? - Приподнявшись на локте, Калли посмотрела на Сина. - А мне кажется нелепым лежать на холодном каменном полу, когда всего в нескольких шагах вас ожидает удобная кровать.
Син закрыл глаза, не имея сил возразить ей и справиться со своими беспорядочными эмоциями, все еще бурлившими внутри его. Он только что открыл ей такие вещи, о которых никогда прежде не говорил. Никто, даже его братья, никогда не знали, что его мать сказала ему или сделала с ним в тот вечер.
Син устал и ослаб, ему хотелось только одного - отдохнуть от своего прошлого.
- Идите в кровать, Калли.
Но она не ушла, а просто свернулась калачиком возле него и продолжила разговор:
- Почему? Я сделала что-то не так в нашу брачную ночь? Я чем-то разочаровала вас?
Син едва не задохнулся, вспомнив, какой она была тогда теплой и податливой. Она никогда не делала ему ничего плохого - до этого самого момента, когда отказалась сделать то, о чем он ее просил.
- Нет, я не разочарован.
- Тогда почему вы не хотите обнять и поцеловать меня?
Его обожгла мысль о том, что она, обнаженная и горячая, лежит в его объятиях. Несколько ее слов пробудили к жизни и воспламенили его тело. Калли была первой женщиной, которая добивалась его расположения, это было приятно и возбуждающе.
- Не могу поверить, что веду с вами такой разговор.
- Что ж, прекрасно, никаких разговоров. Тогда просто лежите здесь и делайте вид, что меня не существует. Между прочим, вы большой мастер этого дела.
Обида в ее голосе кольнула Сина. Он не хотел обижать Калли, он только хотел, чтобы она оставила его одного.
- Калли, вы здесь ни при чем. Почему вы не можете примириться с тем, что я бесчестный, подлый и к тому же незаконнорожденный, и оставить меня в покое?
- Как делают все остальные? - Да.
Калли села и наклонилась над ним. Ее груди коснулись руки Сина, и в ответ на это невинное касание желание захлестнуло его. Калли, прищурившись, внимательно всматривалась в мужа. Ее щеки горели от возмущения, в зеленых глазах отражался свет огня, медные локоны упали ей на лицо, и ее естественная красота приковала Сина к месту.
- Потому что я не верю, что вы подлый, и знаю, что вы не бесчестный. А относительно незаконности рождения… это едва ли ваша вина.
Положив подбородок ему на предплечье, Калли смотрела на мужа голодными глазами, которые он считал просто волшебными.
Как у такой женщины могло возникнуть желание иметь с ним что-то общее?
- Вы мой муж, и, если вы мне позволите, я буду любить вас.
Эти слова…
Они разорвали Сина на части и сделали его беззащитным. Но он не мог им верить, он все прекрасно понимал.
- И если я позволю, то как же ваша семья? Вы добровольно оставите ее? Вы хотя бы на минуту поверили, что они примут англичанина в свои сердца?
- Вы не англичанин, вы шотландец.
- Нет. Я родился в Англии и большую часть времени воспитывался там. Меня вышвырнули из Шотландии и велели никогда туда не возвращаться. Вы и представить себе не можете, как тяжко мне находиться здесь. И при первой же возможности я вернусь в Лондон. Захотите ли вы тогда оставаться со мной?
- Мне не нравится Лондон. - Глаза Калли вспыхнули гневом, когда она вспомнила то ужасное место. - Он грязный и зловонный. И меня там ненавидят.
- Тогда вы должны понимать, как я чувствую себя здесь.
При его словах у Калли сжалось горло. Силы небесные, она прекрасно понимала. Она помнила тот ужас, который день за днем сжимал ее сердце, когда она боялась, что больше никогда не увидит свою любимую родину. Это было невыносимо.
- Почему вы женились на мне? - тихо спросила Калли, почти боясь услышать ответ, который он может дать.
- Потому что не знал другого способа вернуть вас домой. Я видел, как другие обращаются с Джейми, с каким пренебрежением и жестокостью относятся к нему. Он хороший мальчик, с доброй душой, и я не хотел, чтобы он стал похожим не меня. Поэтому я привез вас сюда, пока еще не поздно для вас обоих.
Калли похолодела от избытка нахлынувших на нее эмоций и в это мгновение поняла, что любит Сина, - теперь у нее не было в этом сомнения. Чувства, наполнившие ее и бурлившие у нее внутри, вызвали у Калли желание заключить мужа в объятия и держать так вечно.
Этот человек, такой сильный и такой страдающий, мог пренебрегать своим здоровьем и даже жизнью и все же защищать других и помогать им, несмотря на то что ему никто никогда не помогал. Это изумило и напугало Калли, но прежде всего глубоко тронуло.
- Я намерена убедить вас остаться здесь, со мной. - Она провела рукой по краю его подбородка.
- Уверяю вас, вам это не удастся. - Его взгляд потускнел.
- Это вызов?
- Нет, милая. Просто признание.
Возможно, Син так и думал, но в душе Калли восприняла его слова как вызов, а она любила сложные задачи. Постепенно она откроет способ пробиться через его защиту и найдет пусть к его сердцу, она заставит Сина захотеть остаться. Она будет тем, что ему нужно, чего он хочет, - и не важно, что это будет.
Син снова повернулся спиной к Калли, ожидая, что она встанет, но она не встала, а, снова опустившись рядом с ним, принялась поглаживать шрамы на его спине, и у Сина возникло странное чувство удовольствия от ощущения ее руки, прикасавшейся к тому, что когда-то доставляло ему бесконечную боль. А затем Калли потянулась вперед и дотронулась губами до раны от стрелы. Син вздрогнул. В это мгновение было так легко повернуться к Калли и заключить ее в объятия.
Но он не имел права об этом мечтать.
Для такого, как он, в этом мире нет спокойствия, нет счастья. Любовь - это для других, для удачливых и достойных, для тех, кто знает, как любить.
Син никогда еще не чувствовал такого одиночества, как в этот вечер. Боль разрывала ему душу.
Не осознавая, что делает, он повернулся и посмотрел на Калли. Ее взгляд был таким нежным!
Как она могла быть такой открытой и зовущей? Он никогда не понимал эту женщину.
Калли ждала его, приоткрыв губы.
И внезапно он, забыв обо всем на свете, принял ее приглашение.
Словно обезумев, он порывисто притянул ее к себе, и его поцелуй был сама страсть, так что у Калли остановилось дыхание. Она почувствовала сквозь сорочку, как Син кулаком еще крепче прижал ее к своему телу, а потом набросился на ее рот, словно это было самое ценное сокровище на земле и он не мог прожить без него ни мгновения. Его руки сжимали Калли, а язык в необузданном, бешеном ритме танцевал с ее языком, лишая ее сил и дыхания.
Силы небесные, она хотела этого мужчину, и для нее совершенно не имело значения, какие преступления он совершил и что делал в прошлом, чтобы вынести весь тот ужас. Для нее было важно только то, что он затронул ее сердце. Он заставил ее смеяться, заставил почувствовать желание и, самое главное, заставил Калли осознать себя женщиной. Он разбудил в глубине ее нечто такое, о существовании чего она даже не подозревала. Когда она смотрела в глаза Сину, она видела там будущее, видела детей, которых мечтала родить, и дом, который мечтала устроить для всех них.
- Я хочу вас, Син, - шепнула Калли у самых его губ. Господь свидетель, он не мог устоять против этой мольбы.
Он поднял ее на руки и понес к кровати.
- Вы повредите свое плечо. - Калли крепко прижалась к мужу, словно старалась меньше весить у него в руках.
- Вы не такая тяжелая, чтобы причинить мне вред.
Он положил ее спиной на мягкий матрац, и Калли, неуверенно взглянув на Сипа, нежно положила руки ему на плечи. Мягкость ее прикосновения обожгла Сина, и он секунду наслаждался видом ее теплого, ждущего тела. Зеленые глаза смотрели на Сина так, как будто он был именно тем человеком, которым всегда мечтал быть.
В глазах Калли он был благородным, достойным, мужественным - таким, каким ему всегда хотелось быть.
Син понимал, что должен уйти, что не его дело заниматься с ней этим, и тем не менее не мог уйти. Он не был уверен, что на земле или за ее пределами существует что-то такое, что смогло бы заставить его сегодня ночью покинуть эту комнату.
Калли затрепетала при виде его обнаженного тела, его мощь и грациозная гибкость ошеломили ее, и тело Калли вспыхнуло от желания. Калли дрожала от потребности, которую вряд ли осознавала; она лишь знала, что хочет этого мужчину. Она хотела почувствовать его в себе, поделиться с ним собой, дать ему успокоение и удовольствие, в которых он нуждался.
Подняв руку и развязав шнуровку, Син медленно спускал с нее сорочку, пока Калли, нагая, не предстала его голодному взгляду, и под его пристальным, хмурым взором, устремленным на ее обнаженную грудь, Калли задрожала.
Син провел рукой по ее налившимся и затвердевшим соскам, наслаждаясь их видом и прикосновением к ним, а потом, взяв один из них в ладонь, нежно сдавил, и Калли, застонав, втянула в себя воздух от восхитительного ощущения, Уже разгоряченная и влажная, Калли страдала от желания, ей хотелось получить его тело, потрогать его так, как - она надеялась - никогда не трогала ни одна другая женщина. Сегодня ночью Син будет принадлежать ей, и она была намерена сделать все, что ни потребуется, чтобы заставить его понять, как много он для нее значит, Син прижался губами к ее шее, и его горячее дыхание обожгло Калли, В прошлый раз она была так пьяна, что почти ничего не помнила, но это… это она отчетливо помнила - отчетливо и ярко. Со страхом и любопытством руками исследуя его тело, Калли восхищалась выпуклостями и впадинами упругих мускулов. По сравнению с ней Син был крепким и твердым, щетина у него на щеках царапала ей руку, а его мужской запах вызывал головокружение.
Калли прикасалась к нему так, как он и представить себе не мог, и, взглянув на нее, он увидел в ее глазах настоящий рай. Ни одна женщина не дотрагивалась до него подобным образом, он никогда не мог позволить себе такого удовольствия - никогда даже не смел надеяться получить его.
Калли полностью открылась для него, он пил с ее губ нежность и вкушал доброту, которая была для нее вполне естественной и которой так недоставало ему, Калли была ангелом, и когда Син смотрел на нее, он почти был готов поверить в существование рая.
Он взял в ладони ее лицо и просто смотрел в волшебные зеленые глаза и читал в них обещания. Но может ли он позволить себе верить этим обещаниям?
Этой ночью он сделает то, чего никогда раньше не делал. Он отдаст ей себя и будет молиться, чтобы утром она не возненавидела его за это.
Калли стало досадно, что у нее не осталось воспоминаний об их брачной ночи, что она не помнит, как держала мужа в объятиях.
Ей было странно чувствовать себя столь открытой перед ним, и в то же время было так естественно, что они будут делиться собой друг с другом. Вскинув руки, Калли погладила Сина по щекам, утопила пальцы в его волосах и увидела у него в глазах непреодолимую страсть.
- Я счастлива, что вы мой муж, - шепнула она.
Син смотрел на Калли, как будто не в силах был поверить тому, что услышал; у него был такой вид, словно он сбит и боится проснуться; в его черных глазах смешались боль и радость.
Потершись о ее щеку и встретившись с ней взглядом, Син почувствовал возникшее между ними взаимопонимание. Это был бесценный миг единения, но Калли предстояло пройти долгий путь, чтобы получить надежду на их общее будущее.
Опустив голову, он нашел губы Калли, впился в них страстным, жгучим поцелуем - и они стали единым целым. Боль взяла верх над наслаждением, Калли сжалась, а Син замер.
- Простите, - прошептал он. - Вам очень больно? Калли покачала головой. Она была крайне удивлена.
Так как она думала, что уже потеряла невинность, то ожидала, что в эту ночь никакой боли не будет - во всяком случае, так ей говорили.
- Все прекрасно, Син, - вымученно улыбнулась Калли. Что-то очень интимное было в том, чтобы смотреть на него, когда они были вот так соединены вместе.
Сдерживая дыхание, Син смотрел, как двигалась лежавшая под ним женщина, и беспощадно сдерживал себя, хотя это было мучительно. Он мечтал, чтобы Калли хотела его, а не боялась желаний собственного тела. От этой ночи она должна получить столько же наслаждения, как и он, - нет, на самом деле больше, С удовольствием наблюдая, как Калли открывает для себя собственные сексуальные возможности и радости, Син делал то же самое.
Никогда раньше он не представлял себе, что значит заниматься любовью, никогда не осмеливался даже надеяться, что может провести ночь с женщиной, что она может остаться с ним по своей доброй воле.
С медными локонами, рассыпавшимися по обе стороны лица, Калли напоминала ему какое-то прекрасное сказочное создание, которое околдовало его своим волшебством. И для Сина не было большего наслаждения, чем ласкать ее.
Ощущая, как он, твердый и мощный, движется в самой глубине ее, Калли вздохнула от удовольствия и, обхватив Сина руками, прислушивалась к его учащенному дыханию.
Прижимаясь к нему и потеряв контроль над собственным телом, Калли шептала имя мужа. Она вся горела, у нее в ушах стоял звон, и, когда она уже была уверена, что умрет от восторга, ее тело с такой силой содрогнулось в экстазе, что Калли закричала.
Син стиснул зубы, ощущая ее плоть, а затем страстно поцеловал Калли и, крепче прижав ее к себе, ощутил, как расслабляется его собственное тело. Волны блаженства захлестнули его, когда он отдал Калли ту свою частицу, которую никогда не отдавал ни единой душе.
А потом в течение какого-то времени, которое казалось одновременно и вечностью, и самым коротким мигом на свете, Син лежал совершенно неподвижно, все так же держа Калли в объятиях.
- Это всегда так бывает? - с благоговением спросила Калли.
- Я не знаю. - Син спустился с небес обратно на землю, в свое тело, прерывисто вдохнул и сжался, как только слова слетели с его губ.
- Не знаете или не хотите сказать мне? - Калли подозрительно посмотрела на него.
Он хотел скрыть свой промах ложью, но не смог заставить себя это сделать. Нет, он не станет ей лгать, тем более после того, как она так много дала ему.
- До этой ночи я никогда не был с женщиной. - Он в смущении отвел взгляд.
Его признание ошеломило Калли. Как это может быть? От женщин в Лондоне она наслышалась рассказов о его сексуальных подвигах. Конечно, она слышала и о том, что каждое утро он ест маленьких детей, и о рогах, которые вырастают у него на лбу, как только он приближается к церкви.
- А как же наша брачная ночь?
- Вы заснули раньше.
- Но кровь, которая была на мне и в моей постели… Откуда она взялась?
- Она была моей. Я подумал, что вам вряд ли захочется терпеть унижение, когда врач Генриха будет осматривать вас и обнаружит, что вы девственница. Поэтому я вскрыл один из порезов на руке и использовал свою кровь, чтобы избавить вас от этой процедуры.
Святые небеса, Калли только сейчас постигла всю глубину его одиночества. Он никогда не был близок ни с кем даже на самом примитивном уровне. Не слыхано, чтобы мужчина его телосложения и энергии оставался целомудренным.
- Не могу поверить, что вы не…
- Вы считаете меня таким негодяем? - Глаза Сина вспыхнули гневом. - Вы полагаете, после того, что я перенес в жизни, я когда-нибудь смог бы воспользоваться возможностью оставить женщине ребенка, которого она будет ненавидеть за совершенный мной поступок? Я скорее умер бы, не познав женщины, чем допустил, чтобы мой ребенок страдал в этом мире из-за того, что я был самовлюбленным эгоистом, не умеющим себя контролировать.
Он замолчал. Ведь сейчас он воспользовался такой возможностью. Вполне вероятно, что после этой ночи Калли будет носить в себе его ребенка. А это означает, что он доверяет ей, - во всяком случае, в какой-то степени.
Тронутая его словами, Калли притянула мужа к себе, и он крепко обнял ее. В душе Син надеялся, что он бесплоден, надеялся, что у этой ночи не будет никаких последствий. Ему была невыносима мысль о ребенке, рожденном для невзгод и страданий в этом мире.
Син вдруг пожалел, что днем стрела не вонзилась ему в сердце. Ему нужно было позволить семейству Калли победить, чтобы потом он мог вернуться в Англию. Он не должен был заниматься с Калли любовью.
И тем не менее он смотрел на ангельское лицо Калли и видел, что нашел в ней то, чего ожидал всю свою жизнь. И все, что ему нужно было сделать, - это найти в себе мужество взять желаемое.
Когда Син смотрел на Калли, все те давным-давно похороненные мечты оживали и заставляли его желать то, о чем он не имел права даже думать: дом, семья… любовь.
"Будь благодарен за то, что имеешь, мальчишка. Все незаконнорожденные вроде тебя годятся только на то, чтобы подтирать задницы вышестоящим", - раздался в душе Сина злобный голос Гарольда.
Едва дыша, он неохотно отодвинулся от Калли, встал и оделся.
- Син!
Звук ее голоса ножом врезался в него, и Син остановился у двери, разрываясь между желанием вернуться в постель, заключить Калли в объятия и держать так вечно и страхом перед возможностью получить отказ, который заставит его бежать, как напуганное животное.
- Я вернусь через минуту.
Не имея определенной цели, Син спустился в большой зал и увидел, что его брат Юан сидит за столом и в одиночку пьет эль.
- Почему ты до сих пор не спишь? - спросил Син, усаживаясь на пустой стул рядом с братом.
- Я еще не до смерти устал. - Юан осушил кубок и снова наполнил его. - А ты?
- И я тоже. - Взяв кубок, Син наполнил его до краев.
- Мы с тобой хорошая пара, а? - усмехнулся Юан, глядя, как Син одним глотком проглотил содержимое кубка.
- То есть? - Син снова налил себе полный кубок.
- Нас обоих терзает наше прошлое.
Син погрузился в молчание под вновь нахлынувшими воспоминаниями. Он понимал вину и боль брата, понимал, каким тяжелым камнем лежит прошлое на совести Юана.
- Сегодня ночью поминаешь Кирона?
- Каждую ночь, - кивнул Юан. - Его образ преследует меня, когда я пытаюсь заснуть.
- Да, я тебя прекрасно понимаю. Я вижу людей, которых убил. - Син сделал еще глоток эля. - Я никогда не знал даже имен большинства из них.