– Ну, уж если ты решила выйти, я не отпущу тебя без моего чепца, – Бертранда протянула ей головной убор, который вчера постирала. – Он достаточно большой, чтобы полностью скрыть твои волосы. И хорошо бы немного опустить его на лицо, так тебя не смогут заметить в толпе. И вот еще что, ma cher. He откладывай в долгий ящик решения о замужестве. Помни, что, пока ты одна, ты все время будешь в опасности. И поверь, мне очень приятно, что ты хотела бы жить с нами, но мы не сможем тебя защитить.
Ничего не ответив, Маргарет обхватила Пэйшенс и зарылась лицом в ее нежно пахнущие волосики. Не хотелось портить настроение неприятными мыслями. Как-нибудь потом она все обдумает.
Все с аппетитом позавтракали купленными у хозяйки жареными карасями с хлебом, запив все это пивом. Пообещав дочке купить сладкого изюма, Маргарет вышла на улицу.
Залитый солнцем многолюдный город очаровал ее. Маргарет неторопливо шла, с любопытством оглядываясь вокруг. Солидные добротные дома по обе стороны узкой улицы галантерейщиков, богатые лавки с приоткрытыми дверями наводили на мысль о степенном и замкнутом образе жизни их владельцев. Широкие стеклянные витрины ювелирных магазинов выставляли напоказ сверкающие сокровища, зазывая прохожих, подобно гулящей красотке. Сразу за углом начинался квартал больших богаделен, построенных в расчете на неиссякаемое милосердие лондонцев.
На каждом углу возвышалась церковь, так что ежечасно в воздух взмывал оглушительный звон нескольких десятков колоколен, вызывавший представление о старающихся перекричать друг друга сварливых соседках. Незаметно Маргарет добралась до своей цели – Треднилд-стрит, улицы в квартале мануфактурщиков, где торговали нитками и иголками. Молодая женщина осматривала дом за домом, пока не нашла как раз то, что нужно. Небольшая хорошенькая лавка была пуста и словно умоляла, чтобы Маргарет ее сняла. В соседнем доме она нашла хозяев и, сговорившись о цене, уплатила сразу за три месяца. Сердце радостно забилось, когда она сжала в кулаке ключи от собственного магазина.
Затем Маргарет принялась искать столярную мастерскую, которая оказалась всего через две улицы.
– Вы можете сделать вывеску? – спросила она старого мастера с худым морщинистым лицом. – Мне хочется овал, выкрашенный небесно-голубой краской, вот с такой надписью. – Она нацарапала на кусочке дерева крупные буквы.
– Не беспокойтесь, все будет сделано через час.
Маргарет отправилась покупать стол и скатерть, чтобы оформить витрину. Доставив покупки в лавку, она вернулась к столяру. Мастер закончил работу. На деревянном овале нежно-голубого цвета сверкала позолоченная надпись "Французские кружевницы", обведенная волнистой линией. Столяр получил деньги и передал ей вывеску:
– Благодарю вас, мисс.
Маргарет долго еще улыбалась, вспоминая его ошибку. Но она в самом деле давно не чувствовала себя такой юной и свежей. Радостная, она забежала домой и потащила всех полюбоваться на их магазин. Женщины одобрили ее выбор, и все принялись за дело.
Сначала прибрали и вымыли пол в передней комнате, где предполагалось торговать, и в небольшом подсобном помещении за ней. До блеска намыли с обеих сторон витрину. Приколотили вывеску. Затем в приподнятом настроении Маргарет поспешила к Дому плотников на Брод-стрит, где ей подсказали адрес Фостеров. Друзья радостно встретили молодую женщину и забросали ее вопросами, уговаривая остаться выпить чаю. Но Маргарет сумела отказаться, не обидев их, и, поспешно собрав вещи, наняла человека с ручной тележкой.
Вернувшись в магазин, Маргарет поставила стол у витрины, накрыла его темно-синей бархатной скатертью и красиво разложила образцы кружев. Набор кружевных манжет, украшенных богатыми фестонами и волнистыми дугами, сиял снежной белизной. Белый шелк брыж и рюшей для отделки платьев сверкал на темном бархате, как звезды в ночи. У витрины задерживались прохожие, с восхищенными улыбками обмениваясь впечатлениями от изящного товара.
Неутомимая Маргарет решила сегодня же посетить гильдию мануфактурщиков, которая располагалась в том же квартале. Однако главный мастер, с которым ей необходимо было поговорить, оказался в отъезде.
Слегка обескураженная нарушением своих планов, она вернулась в магазин и взяла корзину.
– Пойду на рынок купить что-нибудь к ужину, – сказала она Бертранде. – Заберите Пэйшенс и ждите меня дома. Я скоро вернусь.
– Побольше сладкого изюма! – закричала Пэйшенс, ожидавшая его с самого утра.
– Хорошо, любовь моя. А если будешь слушаться, может, я принесу тебе сюрприз.
Бертранда вышла с Маргарет за дверь.
– Будь очень осторожна. Внимательно следи, чтобы не попасться виконту. И поскорей возвращайся, я буду беспокоиться.
– Буду, буду, обещаю, ma tante, – Маргарет едва сдерживала нетерпение.
Конечно, старая француженка хотела ей только добра, но ее бесконечные предупреждения надоели Маргарет. Когда она бродила по городу, ей показалось, что в Лондоне полно укромных закоулков, чтобы спрятаться в случае опасности.
Окрыленная чувством свободы, Маргарет словно парила над булыжной мостовой и, повернув за угол, уткнулась в широкую грудь мужчины, выронив корзину.
– О, прошу прощения!
Она наклонилась за корзиной, мужчина ринулся помочь и случайно наступил ей на ногу. Маргарет вскрикнула от боли и, скинув башмак, обеими руками схватилась за горящие пальцы ноги.
25
– Ох, – простонала Маргарет. – Вы отдавили мне ногу.
– Прошу прощения, я случайно. Представляю, как вам больно.
При звуках этого голоса Маргарет подняла голову и чуть не потеряла равновесие.
– Силы небесные, Джонатан!
Виновато улыбнувшись, он встал на колени и начал бережно гладить маленькую ступню с высоким подъемом.
– Бедная ваша ножка, мы ее пожалеем и…
– Нет, – неожиданно громко вскрикнула Маргарет и, быстро убрав ногу, прижалась к стене.
Джонатан медленно встал, загородив ее от улицы широкими плечами, не сводя с нее недоумевающего взгляда. Откуда ему было знать, что прикосновение его ласковых рук вызвало в ней внезапное желание тут же, на улице, броситься ему на грудь и впивать опьяняющую сладость его поцелуев. Стараясь овладеть собой, Маргарет даже зажмурилась, чтобы не видеть вопросительного взгляда темных бархатных глаз, чуть ли не вслух напоминая себе о неотложных делах.
Наконец она заговорила, прилагая все силы, чтобы выглядеть как можно более непринужденно:
– Извини, но ты, как всегда, немного напугал меня. Я рада тебя видеть, так как должна поблагодарить за твою помощь при появлении Роберта.
Джонатан слегка улыбнулся, любуясь прелестным взволнованным лицом молодой женщины.
– Поверь, мне это было приятно, – он церемонно наклонил голову, шутливо улыбаясь. – Надеюсь, ты не была слишком напугана, так сказать, шумом нашего сражения?
– Не напугана, а поражена! Ты всегда появляешься Неожиданно, как попрыгунчик. Просто не знаю, как удается тебе появляться внезапно, как вот сейчас, – говорила она быстро, скрывая возбуждение. – Не думала, что ты так скоро найдешь меня.
– Ну, видишь ли, это было очень просто. Вывеска "Французские кружевницы" – достаточно понятный указатель. Завтра по этому признаку тебя найдет и Роберт.
– Д-да, ты прав, он не замедлит нагрянуть к нам, – со страхом сказала Маргарет. – Но как еще я могла назвать свой магазин?
Она спохватилась, что так и стоит с босой ногой, поспешно надела башмак, не обращая внимание на боль, и наклонилась за корзиной, но он первым подхватил ее и с поклоном передал Маргарет.
– Не тревожься, я не дам тебя в обиду. Ты идешь на рынок? Тогда позволь, я покажу тебе, где можно купить провизию и получше, и подешевле.
– Мне действительно нужно кое-что купить, но я сама справлюсь, не стоит тебе тратить на это время.
Она взяла корзину и направилась по улице.
– Еще раз благодарю тебя, Джонатан, и до свидания.
Он шел рядом, как будто ничего не слышал.
– Мне показалось, я только что попрощалась, – язвительно сказала она. – Я ошибаюсь?
– Нет, конечно, но тебе нельзя идти одной. "Опять он распоряжается", – с досадой подумала она.
– Джонатан, прошу тебя, не осложняй наши отношения. Я пыталась уже объяснить тебе, что предпочитаю быть сама по себе, но не успею и повернуться, как ты тут как тут.
– После того, что ты сделала для меня в Клифтоне, я не могу тебя оставить без защиты.
Заметив, что на них смотрят, Маргарет поспешила вперед.
– Правильно ли я понимаю, что теперь ты будешь постоянно опекать меня?
– Вот именно. Например, помочь тебе добраться до Лондона. Я ведь еще перед Шеффилдом обнаружил людей твоего деда и послал их по ложному пути, а их предводителя отправил в поместье с письмом для графа.
– Но это невозможно! – поразилась Маргарет. – Он никогда не согласился бы на это, потому что дед не простил бы его.
– А он не мог не согласиться, – засмеялся Джонатан, помогая ей обойти кучу отбросов прямо перед дверью дома. – Понимаешь, я влез в его окно ночью на постоялом дворе. Он так крепко спал, что связать его было детской забавой. Я купил сундук у хозяина и уложил в него молодца с письмом, а потом отправил с моим человеком в Клифтон-Мэнор.
– Ты с ума сошел, – испугалась Маргарет. – Он же мог задохнуться.
– А я позаботился, чтобы этого не случилось. Во-первых, провертел в сундуке побольше отверстий, а во-вторых, наказал выпускать его на короткое время, ведь его необходимо было кормить и поить. Уверяю тебя, он совершенно здоров, хотя, конечно, его самолюбию пришлось пострадать.
– Как он выглядел, этот предводитель?
– Довольно представительный, высокий, седой.
– Господи! Это был Гильс Хэмпстед, самое доверенное лицо деда. Ты заставил его чувствовать себя каким-то скотом с твоей кормежкой и водопоем. – Маргарет была возмущена бесцеремонной шуткой Джонатана. – А он как раз очень хорошо относился ко мне, катал Пэйшенс на лошади…
– Он и прокатил бы ее на лошади прямо назад, в Клифтон, – резко оборвал ее рассердившийся Джонатан. – Ты этого хотела?
– Нет, конечно, но я не думаю…
Маргарет безнадежно вздохнула: видно, ей никогда не выиграть этого спора. Кроме того, она представила лицо деда, открывающего сундук, и рассмеялась.
– А теперь слушай меня, Джонатан Кавендиш, – сказала она твердо, справившись с весельем. – Нам нужно поговорить раз и навсегда, или мы никогда не поладим. Я очень благодарна, что ты помогаешь мне противостоять Роберту и деду. Но на этом ты должен остановиться. Договорились?
– Разумеется, – произнес он и показал, что им нужно повернуть за угол.
– Тогда, – она остановилась, – я должна с тобой проститься.
– Леди Маргарет, – заговорил он вдруг сухим и официальным тоном. – Вы только что согласились, чтобы я защищал вас от графа и виконта. Возможно, вы не отдаете себе отчета, но, открыто разгуливая по городу, вы подвергаете себя опасности быть схваченной их людьми, чего я не могу допустить. Мой долг – охранять вас и проследить, чтобы вы были надежно защищены.
– Я не могла запретить тебе провожать нас, потому что только в конце пути узнала об этом, – вспыхнула Маргарет, – но я не желаю быть опекаемой никем, тем более тобой! Я сама обо всем позабочусь.
Джонатан с удивлением смотрел на нее.
– Маргаритка, что с тобой происходит? Ты на каждом шагу противоречишь сама себе.
– Просто мы по-разному смотрим на вещи. Я согласилась, чтобы ты защищал меня, а по-твоему выходит, что тебе разрешено вмешиваться буквально во все, решать, что мне есть на обед, может, ты еще будешь выбирать мне платья?
– Очень хотел бы, но, к сожалению, у меня есть некоторые срочные дела, поэтому мне просто не хватит на все времени.
Маргарет вдруг со стыдом вспомнила, что ничего не спросила о его делах.
– Как твой пленник? Убежал?
– Ну почему же? Корнелиус с солдатами благополучно доставили его в Тауэр. Думаю, скоро мы узнаем, с кем он встречался в Клифтоне.
– Да, чуть не забыла тебе сказать. Тот человек в плаще был обут в башмаки, которые носят косари, наверное, с ними и оказался в поместье, как ты думаешь?
– Это совсем не обязательно. Скорее всего, он хотел сойти за косаря.
– Жалко, тогда нельзя определить, кто он. Ничего не поделаешь, придется нам поискать другой ключ к разгадке.
– Подожди, – остановил он ее. – Вот в этом отношении мы ничего вместе делать не будем, имей в виду.
– Что же получается? – возмутилась Маргарет. – Ты настаиваешь, чтобы я принимала твою помощь, а от моей отказываешься. Как раз я могу помочь, потому что испанцы меня не знают.
– Ошибаешься, теперь знают. После той ночи в Клифтоне можешь быть в этом уверена. Маргарет, пойми, ты даже не представляешь, какая тебе грозит опасность, если ты окажешься у них на пути. Обещай мне не вмешиваться, слышишь?
Его лицо омрачилось, и Маргарет поняла, что не может пообещать оставаться в стороне. Она сама не знает, чего от себя ожидать, если увидит его в опасности.
– Так ты обещаешь?
Маргарет в замешательстве отвернулась и занялась выбором чайника, лихорадочно обдумывая, как бы сменить тему. Наконец нашла то, что искала, и продавец вручил ей большой блестящий чайник с нагревшейся на солнце ручкой.
Она решительно повернулась к другу.
– Знаешь, я буду чувствовать себя намного лучше, если смогу хоть самым малым отблагодарить тебя за заботу обо мне. Что, если я свяжу для тебя кружевной воротник?
– Воротник из кружев? – Он смущенно потеребил бороду. – Что ж, спасибо, я не против. А можешь сделать тот узор, где маргаритки и колокольчики?
Так, значит, он обращал внимание на те кружева, что она плела в Лулворте, но никогда не подавал вида, а только бранил ее за то, что много работает.
– Ты имеешь в виду узор "лесная поляна", – спросила она медленно, чувствуя, что щеки загорелись. – Как на том кружеве, что я подарила твоей сестре на свадьбу?
– Да, да, именно это.
– Хорошо, договорились, – кивнула она, довольная, что ее уловка удалась. – Но, может быть, тебе еще что-нибудь нужно? Если я могу… – она замолчала.
А вот об этом не нужно было спрашивать – он устремил на нее пристальный загоревшийся взгляд.
– В Клифтоне мы это делали замечательно… Без сомнения, он намекал на поцелуи, которыми они обменивались в деревне.
– Давай обсудим это в другой раз, – покраснев, быстро сказала Маргарет. – Сейчас нужно поторопиться, покажи мне лавки, про которые ты говорил.
Джонатан понимающе улыбнулся и вежливо предложил ей руку, рукав на которой был закатан до локтя из-за жары. Прикоснувшись к его обнаженной коже, она ощутила томительный толчок в сердце и постаралась отвлечься разговором.
– А почему ты думаешь, что Роберт будет меня искать утром?
– Просто мне кое-что известно о его планах в Лондоне. Ты тоже хочешь о них знать?
– Ну, вообще его планы меня не интересуют, если они не касаются меня.
Джонатан остановился у окна и с внезапным интересом стал рассматривать ткацкий станок через стекло. Потом обернулся и подозвал проходившего мимо человека с темным от въевшейся копоти лицом.
26
Человек остановился перед Маргарет и Джонатаном на оживленной улице и дотронулся до шерстяной шляпы.
– Чем могу служить, сэр?
– Вот что, друг мой, – начал Джонатан. – Ты случайно не знаешь, сколько времени?
– Как раз знаю. Только что пробило четыре часа.
Маргарет внимательно посмотрела на них. Ей казалось, что уже гораздо больше четырех.
– А не знаешь ли ты приличного места, где можно пообедать? Что бы ты посоветовал, а то мы люди приезжие.
Человек быстро кивнул.
– Таверна "Русалка", сэр. Многим она нравится.
– А где можно развлечься потом?
– Можно пойти в Шоурдич на представление. Или на петушиные бои.
– Туда лучше идти одному или в компании? Озадаченная Маргарет переводила взгляд с одного на другого.
– О, можно и в компании, – ответил парень и, сняв шляпу, стал беспечно крутить ее на пальце.
Разговор продолжался, становясь для Маргарет все более непонятным. Наконец человек поклонился и быстро исчез в толпе. Джонатан снова предложил ей руку.
– Ни о чем не спрашивай, делай вид, что ничего не произошло, – сказал он, понизив голос. – Просто иди.
– О чем это вы говорили? – она смотрела прямо вперед, но быстро убрала руку.
Он поймал и сжал ее пальцы теплой ладонью.
– Это один из моих помощников. Он обучается искусству разведчика. Хорошо он это проделал?
– Понятия не имею, хорошо или плохо. Все, что он говорил, не имело смысла.
– А вот я узнал из его сообщения, что Роберт ходил ужинать в таверну "Русалка" с близкими друзьями. Пока он находится там, но, возможно, поедет в Шоурдич на представление или на петушиные бои. За нами следил парень виконта, но Сэмюэль подставил ему подножку, и он упал с лестницы.
– Как узнал об этом твой помощник? – Маргарет остановилась.
– Пойдем дальше, пожалуйста, – проговорил Джонатан, делая вид, что они обмениваются любезностями. – Посмотри, какой красивый дом.
Они шли, прогуливаясь, не спеша. Он указывал ей на цветы в палисадниках у домов.
– У меня есть люди, которые работают парами, выслеживая определенное лицо. Ты не видела партнера Сэмюэля, потому что он специально остановился у одной из витрин. Эта пара сообщает другой в условленном месте о том, что узнала, и тут же получает последние сведения о Роберте. Роберт тоже использует этот прием, хотя его люди гораздо хуже обучены. Как тот, который упал с лестницы. Парень даже не успел достать свою шпагу.
– Ты хочешь сказать, что они схватились бы прямо на улице? Среди бела дня? – Маргарет была поражена.
– Это происходит в Лондоне постоянно. Чаще, конечно, ночью. Ты никогда не бывала в столице?
– Была, – начала Маргарет, – сразу после того, как мой отец…
Она не смогла продолжать, потому что воспоминание о смерти отца сжало ей горло, и к глазам подступили слезы.
– Не обращай внимания. Здесь стоит покупать?
– Я знаю, это время было для тебя тяжелым, – мягко сказал он. – Если не хочешь, не рассказывай… Нет, давай лучше пойдем подальше.
Он помог ей купить молоко, масло и мясо, кости для бульона. Цены были более чем выгодны, потому что, ревниво подумала Маргарет, Джонатан нравится буквально всем женщинам.
У мясника приземистая пожилая торговка с доброй улыбкой подбросила им лишнюю косточку. Это Маргарет не задело. Ее взбесила девица в молочной с большими голубыми глазами и пышной грудью. Джонатан ущипнул ее за пухлую щечку, и та встала на цыпочки поцеловать его. По всему было видно, что это привычный для обоих ритуал. И, казалось, он знает всех женщин в Лондоне. Продавщицу лимонов. Девушку с пирожками. Эта крупная краснощекая особа, можно сказать, даром отдала им пирожки, лукаво подмигивая капитану. Джонатан поцеловал ей руку и сказал несколько комплиментов насчет того, какое это наслаждение – есть пирожки, которые она сделала своими прелестными ручками.
– А ты, оказывается, ревнива, – заметил Джонатан, когда, остановившись в сторонке, они закусывали пирожками. – Так и кажется, что вот-вот взорвешься.
У Маргарет после этого кусок застрял в горле, она поперхнулась и так сильно закашлялась, что ему пришлось похлопать ее по спине.