Юная Уитни Брэдфорд писала приключенческие романы о бандитах Дикого Запада - и больше всего хотела увидеть хоть одного из демонических героев прерий воочию и услышать, как он рассказывает о себе.
Но, как известно, желания имеют скверное свойство сбываться… и вот уже Уитни - пленница одного из опаснейших людей Аризоны, черноволосого Каттера, мужчины, упорно видящего в писательнице всего лишь прекрасную, желанную женщину, любви которой он готов добиться любыми средствами…
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 2
Глава 3 4
Глава 4 7
Глава 5 8
Глава 6 10
Глава 7 13
Глава 8 17
Глава 9 20
Глава 10 23
Глава 11 25
Глава 12 27
Глава 13 29
Глава 14 32
Глава 15 34
Глава 16 37
Глава 17 39
Глава 18 41
Глава 19 43
Глава 20 44
Примечания 45
Вирджиния Линн
Непокорная пленница
Посвящается Джоан Хардинг - соседке, закадычной подруге и вдохновительнице. Надеюсь, ты понимаешь, как много значит для меня наша дружба…
Глава 1
Тумстон, территория Аризоны
28 апреля 1881 года
Когда Джей Уитни Брэдфорд вышла из отеля "Космополитен" и ступила на грязный деревянный тротуар, она быстро заметила, что большинство прохожих оборачиваются на нее. Уитни постаралась не обращать на них внимания, говоря себе, что должна бы уже к этому привыкнуть. Она становилась объектом внимания буквально каждого, с кем сталкивалась по эту сторону Миссисипи, на неприрученном Западе.
Уитни знала, что привлекает всеобщее внимание не как писательница, чьи любовные романы жадно раскупает охочий до сказок Дикий Запад, и не как единственная дочь известного нью-йоркского редактора Моргана Брэдфорда. Нет, все эти взгляды были обращены к ней как к женщине, одетой по последней парижской моде - в платье с короткими пышными рукавами и узкой юбкой, что оказалось прискорбно неуместным в Аризоне, где женщины даже в палящий зной носят скромные закрытые хлопковые платья.
Уитни старалась не подавать виду, что чувствует себя не в своей тарелке. Она решительно шла к "Расс-Хаусу", одаривая взглядом своих по-кошачьи янтарных глаз каждого мужчину, имевшего дерзость свистнуть или окликнуть ее. Дойдя до отеля, она без досады признала тот факт, что западные головорезы не оценили ее аристократический облик. У себя дома, в Нью-Йорке, Уитни была вхожа в лучшее общество, многие достойные мужчины домогались ее руки, но выдающийся папаша выдал ее замуж, когда ей было восемнадцать лет, и брак окончился крахом - через два года она уже была вдовой и вернула себе девичью фамилию, как будто никогда и не существовало миссис Натан Трусдейл. Она поклялась больше никогда .не выходить замуж и в свои двадцать четыре года все еще твердо держала слово.
Вот и хорошо, что больше не вышла замуж, думала Уитни, шагая по грязноватому вестибюлю, потому что никакой муж не позволил бы жене разъезжать по дикой Аризоне в сопровождении одной-единственной горничной и тем более без эскорта пойти на интервью к полуапачи, изменнику, человеку вне закона.
Тщетно Морган Брэдфорд уговаривал дочь, которую в одиночестве растил после смерти жены, отложить поездку на несколько месяцев, когда он сможет ее сопровождать. Отца не убеждал довод, что ей нужно подать историю Каттера в газету прежде, чем тот угодит в очередную перестрелку, потому что он - прототип героя книги, которая вознесет ее над уровнем бульварных романов - а их у нее уже четырнадцать - до эпических шедевров, сравнимых с Фенимором Купером в кожаном переплете.
За щедрое вознаграждение в тысячу долларов Каттер телеграммой согласился встретиться с ней; ее не остановило ни бурчание отца, ни сомнения горничной Мэр и Уолтон, которой она велела остаться в отеле, а сама пошла за три квартала, чтобы встретиться с бандитом один на один. Единственной мерой предосторожности был выбран маленький пистолет, который она положила в ридикюль, хотя очень сомневалась, что у нее будет возможность при необходимости им воспользоваться.
- Значит, вы… компания… Каттер вас ждет? - спросил клерк, когда она объяснила ему, что у нее назначена встреча с мистером Каттером, и спросила, в каком он номере. - Номер двести три, наверх и все время налево… Значит, теперь они перешли на любительниц, - пробормотал клерк. Уитни удивилась, но не стала задерживаться, чтобы выяснить, что он имел в виду.
Поднимаясь по лестнице, она приподняла юбку, чтобы не мести ею грязный пол. На втором этаже лежал потертый ковер; она пересекла холл, тускло освещенный колеблющимся светом газового рожка, и на миг у нее возникло неприятное ощущение, но она его подавила, напомнив себе, что она - писательница, вознамерившаяся потрясти мир новой темой.
Уитни остановилась перед дверью с цифрами 2 и 0.
Последняя цифра отсутствовала. Но на соседней двери стояло 201, значит, перед ней нужная комната. Уитни коротко постучала затянутой в перчатку рукой. Дверь распахнулась, кто-то решительно втащил ее в комнату, и дверь захлопнулась.
Уитни не сразу сообразила, что ее бесцеремонно втащил в комнату совершенно незнакомый человек. Возмущенно вскинув голову, она уставилась на мужчину, который все еще держал ее за плечо. У нее мелькнула мысль, что у него Чрезвычайно красивое лицо: четкие, мужественные черты и иссиня-черные волосы; чувственные глаза с полуопущенными веками бесстыдно разглядывали ее. Ленивым низким голосом он сказал:
- Ты опоздала, и вода остыла.
Первым импульсом Уитни было возмутиться, но она не могла выговорить ни слова, ноги у нее подкосились.
Мужчина, насмешливо смотревший на нее, был голый. Полностью. Абсолютно, восхитительно голый.
Она сглотнула и придушенно всхлипнула. Попыталась заговорить - получился какой-то невразумительный звук. Мужчина склонил набок черную голову и с прищуром воззрился на нее, так, будто не он, а она стоит голая.
Конечно, она ошиблась номером… но Уитни словно приросла к полу, загипнотизированная зрелищем.
Она смутно различала высокую кадку в углу, от которой к двери шли мокрые следы, что объясняло наготу мужчины. Можно было обернуться полотенцем, мелькнула мысль, но он этого не сделал. Наоборот, он как будто с гордостью демонстрировал свою языческую наготу, пугающую и одновременно чарующую. Кажется, ему совсем безразлично, одет он или раздет. К тому же он хмурился, как будто это она нарушила социальные приличия!
Словно притянутый мощным магнитом, ее взор опустился. Уитни с ужасом обнаружила, что зачарованно смотрит на привлекательные плоскости широкой грудной клетки и твердые мускулы живота. Кожа у него была темная, с медным отливом, как будто он много времени проводит на солнце. И совершенно того не желая, она рассматривала, как множество рельефных мускулов худощавого тела плавно переходят в уникальное сочетание сухожилий и костей, производя устрашающее впечатление, хоть он не был похож на Геркулеса. К тому же у него длинные ноги прекрасной формы, без единого узелка…
Против воли взгляд неумолимо тянулся к интригующему запретному месту. В груди что-то разгоралось и жгло, легкие у Уитни расширились, лицо пылало огнем, но глаза задержались на половом органе.
- Нравится? - Насмешливый тягучий голос мгновенно вернул ее к действительности.
До Уитни дошло, что она таращится на интимную часть могучего мужского тела; она вскинула глаза - безупречный цвет лица сменился краской смущения.
- Ну? - повелительно спросил мужчина, и у Уитни даже свело челюсти от страха. Мокрые пальцы слегка сдавили ее руку, она на них посмотрела, не в силах выдавить из себя ни звука. Он тихо засмеялся, и Уитни перевела взгляд налицо. Чувственно изогнутые губы заключены в глубокие скобки; высокие скулы образуют острые углы; точеный тонкий нос слегка раздувается, как у хищника, почуявшего легкую добычу. От такого сравнения Уитни задрожала - его слова показали, что он понял ее по-своему.
- Это лучше, чем я ожидал. Женщина, не желающая разговаривать, - с еле уловимой насмешкой ответил он сам себе. Его движения были медленные, текучие, но целенаправленные. Уитни увидела движение губ, изогнутых в сексуальной усмешке, но не успела отшатнуться - он притянул ее к себе и прижал ее расслабленное тело.
Ищущий рот опустился на ее полураскрытые губы, чтобы она и дальше молчала.
Что-то в ней взбунтовалось против его уверенности, что ею так легко манипулировать, вызвало к жизни отклик, вначале подавленный шоком, потом чувством, которое она не могла определить, - и Уитни открыла рот, дабы заявить протест. Это было ошибкой.
Его язык мгновенно скользнул за обезоруженные губы и жгучими толчками, отзывавшимися в спине, воспламенил в ней все чувства. Уитни неожиданно обнаружила, что тело не подчиняется приказам головы, оно дрожит в чувственном, физическом отклике, совершенно не знакомом, исключающем всякую возможность мыслить. Она могла только чувствовать. Он завладел ее ртом, властный язык подавил слабую попытку сопротивления. Уитни чувствовала, как руки-канаты крепко привязали ее к мужскому телу, под давлением поцелуя неудобно запрокинулась голова, стальные руки жестко впились в спину.
Когда его рот ритмичными толчками переместился с онемевших губ на кончик носа, оставив огненный след на опаленной коже, у Уитни вырвался невнятный звук, однако он предпочел его не услышать.
Это какое-то безумие! Почему она позволяет голому незнакомцу терзать себя? Надо его оттолкнуть, оттолкнуть это твердое мужское тело от своей странно занывшей груди.
Но поразительное дело: это объятие зажгло у нее внутри какое-то незнакомое желание, хотелось не оттолкнуть, а, наоборот, притянуть, прижать его к себе. Это сводило с ума, пугало… и интриговало.
Никто еще так не целовал ее - безжалостно, почти жестоко, пренебрегая слабыми протестами. Неужели непонятно, что она не хочет?!
Из-под ресниц Уитни увидала, что глаза у него закрыты, и невольно закрыла свои. Широкие ладони гладили ее узкую спину, Уитни грудью чувствовала гулкие, сильные толчки его сердца.
Она не понимала, почему не сопротивляется, не бьется, не кричит, не стреляет в наглого соблазнителя из своего пистолетика.
В мозгу вдруг что-то щелкнуло: крошечная часть его прошептала, что еще никогда в жизни она не испытывала такую острую, болезненную, глубокую реакцию на мужчину. Пульс все учащался, дыхание превратилось в короткие прерывистые всхлипы, а сердце бешено колотилось, не в силах справиться с лихорадочными импульсами, пробегавшими по телу. Может, на нее подействовала жара этой несчастной земли? По справедливости, ей бы следовало проделать аккуратную круглую дырку в теле этого нахала, а она безвольно повисла в его руках и позволяет делать то, что не давала даже Натану…
Мысль об ушедшем муже подтолкнула ее - Уитни сделала шаг назад и вжалась в дверь. Она смотрела на налетчика широко открытыми рыжими глазами, разрываясь между яростью и переполнявшими ее незатихающими эмоциями.
Мужчина, которого она про себя назвала Соблазнителем, смотрел в ответ спокойно и отстраненно. Он опустил руки на бедра, и она с трудом заставила себя не провожать их глазами. Ощущая опасность каждой клеточкой тела, она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и требовательно спросила:
- Вы понимаете, что делаете?
Какое-то время вопрос висел в воздухе; Соблазнитель изучал ее, в насмешливых зеленых глазах плясали порочные огоньки, и, вместо того чтобы и дальше ругать его, Уитни подумала, что ресницы у него слишком длинные для мужчины. Потом он пожал плечами и сказал:
- Делаю то, что приятно. Зачем спрашиваешь?
Зачем? Простое слово билось в пустой голове, не находя ответа. В самом деле, зачем? Зачем его останавливать, если ей не хочется этого делать? Почему она не хочет прекратить это опасное, дразнящее ощущение внутри? Загадка показалась интересной, пытливая писательская натура заявила о своих правах, подавив злость.
- Говорите, приятно? Как забавно, - задумчиво проговорила она. - Я такого не ожидала. Это объясняет многое из того, что меня озадачивало.
Соблазнитель прищурился.
- Рад слышать, - наконец сказал он без всякой радости.
Он скорее цинично насмехается, чем радуется, подумала она. Ей в голову пришла неожиданная идея.
- Поцелуйте меня еще раз, - выпалила она.
От собственной наглости ее покоробило, но Уитни сказала себе, что действует во имя искусства, дабы убедительно описывать страсть.
Соблазнитель не шелохнулся - он смотрел на нее, и его реакция была непонятна. Потом он улыбнулся - вздернулись уголки губ, изображая разом веселье и оскорбление.
Высокомерный взгляд ее задел, но она зашла слишком далеко, чтобы отступать, и потому повторила уже резче:
- Поцелуйте меня еще раз! Как только что. Мне интересно.
Соблазнитель обошел вокруг нее, одной рукой повернул ручку двери, другой сгреб Уитни в охапку.
Тоном, в котором не было и намека на прежнее веселье, он сказал:
- Я послал за тобой не для того, чтобы играть в игры, Для простого, прямого секса, вот зачем. Никакого кокетства и болтовни. И уж конечно, я не ожидал женщину, которая станет властно приказывать мне, что делать. Разве что заплатишь больше, чем я, в чем я сомневаюсь.
Скорее растерянная, чем оскорбленная, Уитни с самым высокомерным видом произнесла:
- Сэр, я серьезно подозреваю, что вы не знаете, с кем говорите, иначе…
Она не успела докончить. Соблазнитель с вежливой улыбкой распахнул дверь и вытолкнул ее в полутемный холл.
- Скажи Нелли, что я найду в другом месте, - сказал он и захлопнул дверь перед ее носом.
Уитни моргнула. Нелли?
Ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Стоя в холле, сжимая в руке ридикюль, она пыталась восстановить самообладание. Видимо, непривычная жара и странное измождение свели ее с ума. Неужели она просила чужого голого мужчину поцеловать ее? Да, просила, и эта мысль хлестнула ее с такой силой, что она взмолилась, чтобы никогда больше с ним не встретиться - это было бы такое унижение! Надо надеяться, это безымянный бродяга, который случайно забрел в Тумстон и завтра уедет дальше.
- Ну и ладно! - буркнула она. - Зато получилась интересная стычка, хоть и нервная. - И что ей теперь делать? Видно, не судьба сегодня встретиться с разбойником Каттером и взять у него интервью, после того как вломилась в чужую комнату и узнала о себе больше, чем хотелось бы. Нет уж, она вернется в свой отель, ляжет, Мэри принесет ей выпить, и она никогда и никому не расскажет, как низко сегодня пала.
Уитни выпрямилась, поправила сбившуюся влажную юбку и решительно проследовала к выходу. Она уже способна затолкать произошедшее в самый дальний угол памяти. К завтрашнему дню не останется даже смутного воспоминания об этом инциденте.
Глава 2
- Что-нибудь еще, мисс Уитни?
Мэри хмуро посмотрела на госпожу. Уитни, обычно такая невозмутимая, вернулась после короткого интервью необъяснимо взволнованной и сразу потребовала чего-нибудь выпить, желательно покрепче. Сейчас она взмахом руки отпустила ее, - Нет, я уже в полном порядке. Бренди было то, что нужно. Я бы предпочла остаток дня провести в одиночестве. Ты послала мою записку в тот отель?
- Да. Как жаль, что вы не застали мистера Каттера.
Но записку я отослала, так что завтра он будет ждать вас в вестибюле. Если бы его это не устраивало, он бы, конечно, прислал ответ.
Уитни кивнула:
- Да, в любом случае завтра - это лучше. С утра я буду свежее.
Она изменила позу, положила голову на высокую гнутую спинку кресла и поправила легкое одеяло, которым прикрывала ноги. Доброе старое бренди сразу согрело изнутри, но на то, чтобы расслабилось тело, ушло несколько минут.
Мэри неслышно выскользнула за дверь и ушла к себе в соседнюю комнату. Уитни села и стала обдумывать, что скажет Каттеру, когда они наконец встретятся. Если он пойдет на сотрудничество - отлично, но надо приготовиться и к встрече с неблагожелательным субъектом. Ей приходилось иметь с такими дело, и у нее было несколько уловок, с помощью которых она добивалась нужной информации.
Постукивая наманикюренными пальчиками по маленькому круглому подбородку, Уитни размышляла, сощурив золотистые глаза. Как ей сделать выдающийся роман, который она собирается состряпать, быстро и отхватить кучу денег? Ее главный герой, стоящий одной ногой в мире белых людей, другой - в мире индейцев, предоставлял хорошие возможности: преданность обоим лагерям, естественный внутренний конфликт. Но нужен особый угол подачи материала. Есть уже немало книг, где автор сочувствует индейцам. Правда, критики их ругают, потому что конфликты в них разгораются на территории резерваций.
После недолгого размышления она решила, что идея появится в ходе дискуссии с Каттером.
- Если только он может вразумительно говорить, - пробурчала она себе под нос. А если нет? Что, если он настоящий дикарь, косноязычный, едва способный выражать свои мысли, не то что обсуждать абстрактные идеи?
- Не опережай события, - приказала она себе и поудобнее устроилась в кресле. В конце концов, он же читал ее телеграммы, значит, грамотный. От него требуются только факты, а разукрасит их она сама.
Каттер недоверчиво посмотрел на своего друга Теджаса:
- Ты сделал - что?
Мексиканец слегка пожал плечами, обвел взглядом переполненный бар и с примирительной улыбкой сказал:
- Я сделал это ради тебя, амиго.
- Черта с два! Ты сделал это ради денег!
Еще одна слабая улыбка.
- Да, может, я и об этом думал!
- Плохо думал, осел, - холодно сказал Каттер. - Ведь знаешь, что я бы ни за что не согласился. Это вмешательство в мою личную жизнь. К тому же эти дешевки-писатели хотят только выудить историю на продажу.
Я не собираюсь с ними сотрудничать, Теджас. На меня не рассчитывай.
Он встал, его худая жилистая фигура нависла над маленьким Теджасом. Тот тоже встал и горячо заговорил:
- Но это такая куча денег, дружище! Тысяча долларов! Всего за несколько минут разговора! Можешь сказать то, что хочешь, и умолчать о том, о чем не хочешь говорить, это же так просто! Будет похоже на правду.
Наверняка этот североамериканец - придурок!