– Позвольте представить вам всем, господа, мисс Фэнси Фламбо, – объявил Степан, подойдя к семье. Он показал на своих родственников и друзей. – Фэнси, это мой старший брат Рудольф и его жена Саманта. Это Виктор и его жена Регина. Это Михаил. Роберт Кемпбелл – сын герцога Инверари, а это его жена Анжелика. А это кузина Эмбер и ее муж.
Фэнси одарила каждого улыбкой и с достоинством кивнула. Она решила, что не будет делать им реверансы и забудет о тонкостях этикета.
– О, милый мой Степан! – выдохнула герцогиня Инверари и кинулась к Фэнси. – Ты все-таки сумел уговорить мисс Фламбо оказать нам честь своим присутствием!
– Его светлость не уговаривал меня, – покачала головой Фэнси. – Зато директор Бишоп пригрозил увольнением. – Ее ослепительная улыбка слегка смягчила горечь сказанного. Она услышала, как трое князей, маркиз, граф и вовремя подошедший к ним герцог невольно хмыкнули, услышав эти слова.
– Они не смеются над вами, – заверил ее Степан. – Полагаю, они развеселились, потому что для разнообразия услышали правду.
– Вы очень-очень милое дитя, – добавила герцогиня. – Никто не посмеет вас уволить, да и кинуть косой взгляд.
– Вы очень добры, ваша светлость.
– Я неплохой стратег и знаю, как обращаться с обожаемым противоположным полом. – Герцогиня бросила взгляд на князя и снова повернулась к Фэнси. – И готова руководить вами вплоть до самого замужества.
– Это очень мило, – ответила Фэнси, – но я не собираюсь выходить замуж.
– Фэнси! – В голосе князя послышалась предостерегающая нотка.
– Вы хотите лишить следующие поколения вашей красоты?
Герцогиня, похоже, брала уроки лести у князя Казанова.
– Я подумаю о замужестве, когда Всемогущий создаст альтернативу мужчинам.
– Фэнси! – Теперь голос князя звучал уныло. Герцогиня Инверари улыбнулась ему, показав ямочки на щеках.
– Конечно, мужчины не стоят нас. И все же тебе, Степан, я готова преподать уроки стратегии. Иначе тебе не проникнуть в осажденную крепость.
– Я обращусь к вам при первой же возможности, – поклонился Степан герцогине.
Фэнси улыбнулась, слушая их пикировку, и кинула исподтишка взгляд на герцога Инверари. Он смотрел на нее. Фэнси вежливо улыбнулась. Она и так чувствовала, что привлекает к себе слишком много внимания.
– Господь благословил вас редким даром, – сказала стоявшая рядом леди Эмбер.
– Я высоко ценю вашу похвалу, ваша светлость.
– Мы были бы счастливы послушать вас.
– Прошу прощения, но обычно я не выступаю на частных приемах.
Леди Эмбер наклонилась к Фэнси как можно ближе, чтобы ее никто не услышал:
– Забудьте о гостях. У меня болеет розовый куст. А я чувствую, что дар вашего голоса поможет ему исцелиться.
Фэнси улыбнулась, подумав, что леди Эмбер говорит, как Белл.
– В таком случае я согласна. Ваша светлость, вы совсем не похожи на особу королевской крови.
– А чего вы ожидали?
– Что вы в лучшем случае "снизойдете" до меня.
Леди Эмбер вернула ей комплимент:
– А вы совсем не похожи на оперную певицу.
– А чего ожидали вы?
– Толстую даму.
Обе женщины расхохотались, невольно привлекая к себе внимание, и Фэнси в первый раз почувствовала, что сможет "пережить" сегодняшний бал. Князь и его кузина совсем не такие, какими она представляла себе аристократов.
– Миледи, позвольте с вами потанцевать?
Фэнси на мгновение заколебалась.
– Так и быть, ваша светлость.
Взяв за руку, Степан повел Фэнси в середину зала. Князь положил руку ей на талию, отодвинулся на подобающее расстояние и закружил по залу. Он двигался с грацией человека, который вальсировал сотни раз и это для него столь же привычно, как дышать. А Фэнси забыла о своей неуверенности, растворившись в нем и в музыке.
– Вы хорошо танцуете, – сказал Степан. – Ваш безымянный отец нанимал вам учителя танцев?
– Нет, мы с сестрами сами упражняемся каждый вечер, – ответила Фэнси. – Готовимся встретить принца Очарование, когда он появится.
Степан улыбнулся, услышав это милое признание.
– Считайте, что он уже появился.
Князь Рудольф пригласил ее на следующий танец и вальсировал так же хорошо, как и его брат. Потом с ней танцевали князь Виктор и князь Михаил. Михаил привел ее обратно к Степану, умоляя:
– Надеюсь, вы оставите для меня еще один танец?
– Мне бы водички перед тем, как петь, – прошептала Фэнси князю. – В горле пересыхает.
Он повел ее в соседнюю комнату.
– Шампанского?
Фэнси покачала головой:
– Лучше воды.
– Вы потерпите, пока я принесу вам воды с лимоном?
– Да, конечно.
– Не ожидал вас здесь увидеть, – услышала Фэнси, едва Степан отошел. – Как дела у Белл?
Фэнси молча уставилась на барона, а потом демонстративно повернулась к нему спиной. Стоявшие неподалеку Рудольф и Степан заулыбались.
– Мисс Фламбо, да вы оригиналка, – сказал князь Рудольф.
– Спасибо за похвалу, ваша светлость. – Фэнси перевела взгляд со Степана на его брата и спросила: – Вы не знаете, в какой бизнес барон Уингейт вкладывает свои деньги?
Степан усмехнулся.
– Уж не собираетесь ли вы его разорить? – поинтересовался Рудольф.
– Мне приходила в голову такая мысль, – ответила Фэнси.
Рудольф прищурился.
– Чтобы разорить человека, нужно иметь неплохой капитал.
– Да, ваша светлость, я знаю. – Она неопределенно улыбнулась и посмотрела на Степана. – А теперь мне надо уединиться, чтобы подготовиться к выступлению.
"Черт, – подумал Степан, выходя с ней из буфета, – я должен на ней жениться. Моя певчая птичка ведет себя как принцесса".
Степан привел Фэнси в гостиную и подал стакан лимонной воды. Фэнси осмотрелась, желая удостовериться, что в комнате больше никого нет, сделала глоток воды, прополоскала рот и выплюнула воду в вазу.
Степан хмыкнул:
– Что это вы делаете?
– Смачиваю рот, – объяснила Фэнси. – Если я это проглочу, мне будет нехорошо.
В дверях появился князь Михаил.
– Герцогиня вас зовет.
Вернувшись в бальный зал, Степан проводил Фэнси к герцогине. Князь поцеловал девушке руку – вокруг послышались шепотки – и отошел.
– Леди и джентльмены! – произнесла герцогиня Инверари. – Представляю вам мою особую гостью – мисс Фэнси Фламбо.
– Прошу прощения за то, что на мне нет костюма Керубино – ни бриджей, ни камзола, – сказала Фэнси, заставив зрителей улыбнуться.
И запела а капелла, выбрав арию о неразделенной любви. Ее пленительный голос завораживал, волновал, проникал в сердца. Когда девушка замолчала, кто-то попросил ее спеть "За горизонтом" – песню, ставшую ее визитной карточкой. Когда Фэнси закончила петь, раздались восторженные аплодисменты.
У нее все получилось. Она принята в высшем обществе. Дебют прошел успешно. Теперь можно возвращаться в свое убежище на Сохо-сквер.
– Отвезите меня домой, – шепнула Фэнси князю.
– Скоро будет ужин, – ответил он. – Разве вы не хотите подкрепиться?
– Я лучше уеду.
– Ну что ж, как пожелаете.
Степан и Фэнси медленно пробирались к выходу. Кто-то хотел лично поговорить с новой лондонской знаменитостью; кто-то здоровался с князем; кое-кто из дам уничтожал Фэнси завистливыми взглядами, в особенности блондинка, стоявшая рядом с Каспером Уингейтом, брюнетка, беседовавшая с пожилым джентльменом, и рыжая, одетая в совершенно скандальное черное платье. Князь Рудольф перехватил их на лестнице.
– Супруги Инверари хотят поговорить с вами в кабинете герцога.
Фэнси тронула Степана за руку.
– Но я собралась домой…
Степан посмотрел на брата. Тот настаивал:
– Вам надо повидать их. Обещаю, вы скоро поедете домой.
В кабинете Инверари их ждали три человека. Сам герцог сидел за огромным письменным столом красного дерева, на котором стоял стакан с виски. Герцогиня примостилась на стуле рядом. Роберт Кемпбелл, прислонившись к книжному шкафу, потягивал виски.
Кабинет герцога был богато обставлен, как и полагалось лондонскому вельможе. Пол украшал персидский ковер, камин был облицован черным мрамором, над камином висел портрет красивой женщины, возможно, бабушки герцогини. Перед письменным столом стоял стул.
– У вас дивный голос, дорогая. Наше восхищение не выразить словами! – воскликнула герцогиня, едва Фэнси вошла в комнату.
– Рокси. – В голосе герцога звучало ласковое предостережение.
– Но я действительно взволнована! – Она улыбнулась, показав ямочки на щеках. – Сначала великолепные свадьбы моих племянниц, а теперь…
– Рокси!
Еще одна улыбка, опять ямочки.
– Извини, милый.
Герцог Инверари попросил Фэнси приблизиться. Она поколебалась – ей хотелось оказаться где угодно, только не в этом кабинете! Неужели этот вечер никогда не закончится?
– Я не кусаюсь, дитя.
– А вот за себя поручиться не могу, ваша светлость.
У Степана на лице появилось озадаченное выражение. Он слегка подтолкнул девушку вперед, и они оказались прямо перед столом.
Все молчали. Неожиданно стало совсем тихо.
– Как насчет виски? – спросил Рудольф брата, слегка разрядив напряжение.
– А водки нет?
– Не нашел…
– Ну, налей виски.
Взор фиалковых глаз Фэнси был устремлен на герцога. Она догадывалась, о чем он хочет сказать. Герцог выдержал паузу и тихо произнес:
– Я твой отец.
Фэнси уперлась ладонями в стол и наклонилась вперед, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.
– У меня нет отца.
– Что это значит? – Степан резко обернулся к брату. Рудольф хмыкнул. Ему очень понравилось диковинное зрелище – маленькая оперная певица смотрит на могущественного герцога сверху вниз.
– Очевидно, мисс Фламбо и ее сестры – дочери его светлости.
Фэнси гневно сверкнула глазами в сторону старшего русского князя:
– У меня нет отца!
Ну уж нет, она не останется в этом кабинете. Этот человек утратил свое право быть выслушанным пятнадцать лет назад.
Бледная, вся дрожа, Фэнси повернулась к князю.
– Я хочу немедленно уехать!
– Чем скорее вы сядете и послушаете, – ответил Степан, – тем быстрее мы уедем.
Глядя в черные глаза князя, Фэнси поняла: он будет поддерживать и утешать ее, что бы ни случилось, но сейчас добьется, чтобы она села и выслушала герцога. Она, подчиняясь неизбежному, села на стул лицом к герцогу. Степан встал рядом с ней, олицетворяя моральную поддержку.
Фэнси с благодарностью посмотрела на него, но вдруг заметила, что Кемпбелл и старший брат Степана улыбаются. Совершенно непонятно, чему тут можно улыбаться. Лично она в создавшейся ситуации не находит ничего веселого.
Фэнси уставилась прямо перед собой, ничего толком не видя. Хорошо, она будет сидеть до тех пор, пока герцог не замолчит, а потом сразу уйдет.
– Фэнси, ты сидишь, но не слушаешь. – Он говорил ласково, с отеческим упреком.
– Называйте меня "мисс Фламбо".
Герцог кивнул:
– Я знаю, у тебя есть основания не доверять мне…
– Я вас ненавижу.
– Она так не думает! – ахнула герцогиня. – Это говорит ее гнев!
– Я это понимаю, Рокси. – Инверари долго смотрел на Фэнси, и чем дольше он смотрел, тем сильнее она злилась.
– Ты не все знаешь, Фэнси. – Герцог показал на двоих мужчин, стоявших рядом. – Роберт Кемпбелл и князь Рудольф Казанов – твои сводные братья.
Фэнси с изумлением глянула на князя Рудольфа. Тот поднял свой стакан с виски.
– Я рад, что мы познакомились, сестренка.
Фэнси резко повернулась к Степану. На лице ее отразился страх.
– У нас с Рудольфом разные отцы, – успокоил девушку Степан. – Поверьте, мы с вами не в родстве.
Герцог Инверари прокашлялся.
– Хочу, чтобы ты знала – я по-своему очень любил твою мать.
– Вы ее так сильно любили, что своим пренебрежением преждевременно свели в могилу.
– Я не мог жениться на Габриэль. – Герцог подался вперед. – У меня уже была жена.
Фэнси тоже подалась вперед, не в силах сдержать негодования.
– Вот и сидели бы с ней дома и оставили мою мать в покое.
– Я раскаиваюсь… В юности трудно охладить сердечный пыл.
– Тридцать лет вы называете юностью?
– Что поделаешь? Габриэль беременела, едва я подходил к ней чуть ближе!
– А, понятно. Значит, мама сама во всем виновата. А дети у нее появлялись от Святого Духа – Фэнси с презрением посмотрела на герцога; пожалуй, такое случилось с ним впервые в жизни. – А вам никто не сказал, как они появляются на свет.
– Я не отказывался от своей ответственности! – воскликнул ее отец. – Вы ни в чем не нуждались и…
– Мне не нужны были ваши деньги! – вскричала Фэнси, вскакивая со стула. – Мне был нужен… – Она замолчала, не в силах договорить, и вытянула вперед руку, отказываясь выслушивать его дальнейшие слова.
Все молчали. Тишина становилась невыносимой. Фэнси пыталась проглотить душивший ее комок в горле, повернувшись к герцогу спиной.
– Я хочу уйти. – Голос ее был едва слышен.
– Что же тебе было нужно? – негромко спросил герцог.
Фэнси пыталась совладать с собой, ее нижняя губа подозрительно дрожала. Она смотрела на князя своими фиалковыми глазами, в которых отражались боль и охватившая ее горечь.
– Скажи, что тебе было нужно, Фэнси?
Она стиснула маленькие руки в кулачки и резко повернулась к отцу.
– Мне были нужны вы. – Голос ее дрогнул, грудь вздымалась и опускалась.
– О Господи! – негромко воскликнула герцогиня. Фэнси почувствовала, что Степан жестом велел остальным отойти подальше, и его рука обвила ее плечи.
Фэнси прижалась к нему, глядя прямо в виноватое, полное раскаяния лицо отца. С ее губ сорвались едкие слова обвинения, копившиеся целых пятнадцать лет:
– Вы бросили нас и больше не вернулись. Я стояла у окна каждый день и все смотрела, ждала, надеялась. Слушала, как плачет мама. Няня Смадж не смогла бы отогнать меня от этого окна даже силой. И в конце концов она сказала мне, что вы умерли и поэтому уже никогда не придете.
Герцог Инверари вздрогнул и залпом выпил виски, словно пытаясь прийти в себя от этой эмоциональной встряски.
– Я очень горевала. Когда наступила весна, я стала уговаривать мальчика из соседнего дома помочь мне нарвать цветов для вашей могилы. Но Алекс знал правду. Однажды он привел меня в Гайд-парк и показал вас. Я увидела вас воочию, крепкого и бодрого. Вы ехали верхом по Роттен-роу, смеялись и флиртовали с красивой леди – вовсе не с той женщиной с портрета над камином. – Ее губы тронула горькая улыбка. – Я подумала, что Господь являет мне чудо, хотела броситься к вам. К счастью, Алекс меня удержал. Вы увидели меня и равнодушно отвернулись. Я незаконнорожденная, ваша светлость, но как прикажете называть вас?
Ее отец с трудом обрел голос.
– Я знаю, что заслуживаю твое презрение.
– Вы заслуживаете куда худшего, чем мое презрение.
– Ты не поверишь, – продолжал он, – но после того дня я пережил пятнадцать лет кошмара.
– Я тоже. – Фэнси умоляюще посмотрела на князя: – Отвезите меня домой.
Князь Степан переводил взгляд с нее на герцога и обратно. Он никак не мог решить, что делать.
– Я знаю, что это больно, Степан, но надо довести все до конца, – нарушил тишину его брат. – Рану нельзя исцелить, пока из нее не выйдет весь яд.
– Я хочу все исправить и признать свое отцовство, – заявил герцог.
– Я больше не ребенок и не нуждаюсь в отце. – Заметив потрясенное лицо герцога, Фэнси решила его добить: – Я никогда не прощу и не признаю вас.
– Простишь ты меня или нет, но мои дочери будут жить здесь, со мной, – проговорил герцог, словно Фэнси его не перебивала. – Мы с Рокси введем вас в высшее общество и, – тут он глянул на князя, – подыщем вам подходящие партии.
– Я не буду здесь жить даже ради спасения души! – Фэнси кинулась к двери, крикнув через плечо: – Идемте же, ваша светлость, или я пойду домой пешком!
– Не открывать дверь! – Голос герцога звучал сердито и решительно – он привык к беспрекословному повиновению.
Тут с места сдвинулся князь Рудольф. Он встал перед дверью, перегородив выход.
– У меня хватит власти погубить твою карьеру, – пригрозил Фэнси отец.
– Магнус! – Теперь предостережение звучало в голосе герцогини.
– Чего вы от меня хотите? – резко повернулась к нему Фэнси. – Я никогда не смогу полюбить, простить или уважать вас. Я презираю всех аристократов! – Она глянула на князя Степана. – Почти всех… Я ненавижу землю, по которой вы ходите, воздух, которым вы дышите…
– Такая ненависть – тяжкое бремя для столь миниатюрной женщины, – сказал Рудольф, прервав ее речь.
Фэнси проигнорировала его.
– Хотите, чтобы я объявила о вашем отцовстве после следующего представления? – Ее голос источал сарказм. – Или дать интервью тому репортеру из "Таймс"?
– Я признаю, что совершил серьезную ошибку, – сказал Инверари, – но я все осознал, раскаиваюсь и хочу вернуть себе дочерей.
– Да мы-то не хотим вас, ваша светлость! – Фэнси внутренне сжалась, заметив его потрясенное лицо. Она удивлялась сама себе – какая-то часть ее души все еще любила человека, так сильно ранившего ее когда-то.
– Ты уже решила за своих сестер?
– Мои сестры не узнают вас, даже если столкнутся с вами на улице. А если хотите уничтожить мою карьеру – пожалуйста, приступайте. – Фэнси повернулась к нему спиной, и что-то в ее лице подсказало Рудольфу, что лучше отойти в сторону, что он и сделал. Девушка взялась за ручку двери.
– Если бы Белл жила здесь, она бы не пострадала.
Эти слова остановили Фэнси, чего не смогла сделать угроза. Она опустила руку. Отец сказал правду. Он сможет защитить сестер.
– Можете забрать моих сестер, – произнесла она, уставившись в пол. – Но не меня.
– А они переедут без тебя?
– Сестры меня послушают. – Фэнси обернулась. – Только Блейз не поедет без собаки. Блейз – это та, которая рыжая, на случай если вы не знаете. – И почувствовала угрюмое удовлетворение, увидев, как побагровел отец. Вот и хорошо – ему должно быть стыдно, что он не знает имен собственных дочерей.
Отец кивнул:
– Собака может жить здесь, с нами.
– Белл необходим садик с цветами и травами, – говорила Фэнси. – Серена играет на флейте и поет, и любит деревья, особенно ивы. Софии потребуются холст и краски. Блисс будет благодарна за книги по математике.
– А как насчет самой младшей?
– Рейвен заботится о талантах других, а не о своем.
– А какой талант у нее?
– А вот это выясняйте самостоятельно. – Фэнси помолчала, потом глянула на отца. – Когда вы хотите их забрать?
– Завтра, если ты не возражаешь.
– Я привезу их после обеда. – Фэнси отвернулась. Ей было просто необходимо как можно скорее уйти отсюда – она не знала, как долго сможет сдерживать пятнадцать лет душевной боли, горечи и неуверенности, а плакать перед отцом она не собиралась.
И тут он произнес слова, которые ее ошарашили:
– Прости, что тебе так и не удалось прокатиться со мной в карете.
Фэнси была слишком ожесточена, она уже плохо понимала происходящее. Гордо выпрямив спину, она взялась за дверную ручку.