– Нет. – В ее глазах сверкала вся ненависть к аристократам, которую Фэнси вынашивала долгих пятнадцать лет.
– Видите ли, дорогая, дело в том… – Барон Уингейт замялся. – Моя мать считает, что мы не подходим друг другу.
– Баронесса была так добра и любезна вчера!
– Она не могла бы вести себя по-другому, – ответил Уингейт. – Истинная аристократичность моей матери всегда возьмет верх, не важно, что она при этом думает.
– Истинная аристократичность? – переспросила Белл. – Разве ее отец не был викарием, а первый муж – сквайром?
Фэнси уловила сарказм в голосе сестры. Негодяй не смог лишить ее силы духа и гордости.
– Это не имеет никакого значения.
– Моя мать была графиней, – сказала Белл, – а отец – герцог. Вы отказываете нашей семье в знатности?
– Ваши родители не были женаты, – заявил барон с ноткой неприязни в голосе. – Вы внебрачный ребенок, поэтому брак с вами, к сожалению, неприемлем для меня.
– Ах ты, мерзкая свинья! – Степан шагнул было к двери, но Фэнси загородила ему дорогу. – Отойдите, я его сейчас убью!
– Месть не то блюдо, которое подают с пылу с жару, ваша светлость.
– Уходите прочь. – В голосе ее сестры слышалась мучительная боль.
– Я хотел сказать… мне нужно время, чтобы убедить мою мать, доказать, что наш с вами союз может быть очень выгодным…
– У вас теперь будет много времени, Каспер. А обо мне можете забыть.
Не сговариваясь, Фэнси и Степан поспешно вышли в холл. Остановившись возле двери, они сделали вид, что заняты беседой.
В холл вышел барон Уингейт с пылающим лицом.
– Я бы хотел уйти.
Степан открыл дверь и показал барону, что никто его не удерживает. Уингейт шагнул наружу, но князь не сдвинулся с места.
– Ваша светлость, я очень расстроен и хотел бы поехать домой, – сказал Уингейт.
– Я не развожу по домам тех, кто менее знатен, – отрезал Степан и захлопнул дверь перед носом у барона.
Фэнси кинулась ему на шею.
– Вы были великолепны!
– Merci, мадемуазель.
И тут они услышали душераздирающие рыдания Белл. Фэнси резко повернулась, собираясь бежать к сестре, но Степан оказался быстрее, обнял ее за талию и привлек к себе. Фэнси начала вырываться.
– Отпустите меня!
– Дайте ей спокойно погоревать, – посоветовал князь. – Сейчас вы ее ничем не утешите, а вот когда слез не останется, она сможет выслушать и вас.
Фэнси открыла рот, собираясь спорить.
– Как насчет того, чтобы поупражняться в стрельбе из рогатки?
Она покачала головой:
– Настроения нет.
– Я позволю вам сбить яблоко с собственной головы.
– Правда? – Это явно вызвало интерес.
– Шутка. – Степан улыбнулся, увидев разочарованное лицо девушки. – Меня ждут братья. – Он легонько поцеловал Фэнси и вышел за дверь.
Девушка была благодарна князю за то, что он поддержал их в такое тяжелое время. Но лучше бы он ее не целовал. По крайней мере без разрешения.
Она слышала, как плачет в гостиной сестра, но решила, что князь был прав. Белл имеет право погоревать спокойно.
Чуть позже Степан поднялся по лестнице в кабинет герцога Инверари на втором этаже. Он постучал в дверь и вошел, не дожидаясь разрешения. Четверо мужчин, сидевших за столом, от удивления разинули рты. Князь усмехнулся, глядя на герцога Инверари и трех своих старших братьев.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Рудольф – он первым обрел дар речи, оправившись от изумления.
Степан удобно устроился в просторном кожаном кресле.
– Пришел на ваше деловое собрание.
– Зачем? – осторожно поинтересовался Виктор.
– У тебя неприятности? – уточнил Михаил.
– Никаких неприятностей. – Степан налил себе виски. – Мужчина без профессии – это мужчина без цели в жизни.
Все три князя и герцог расхохотались. Когда же братья начнут считать его ответственным взрослым человеком? Или они так и будут всю жизнь видеть в нем маленького мальчика, оставшегося без матери и нуждающегося в их покровительстве?
– Мисс Фламбо считает, что мне нужно найти доходное занятие.
Сидевшие за столом снова захохотали.
– Если ты захотел работать, – сказал герцог Инверари, – твои отношения с мисс Фламбо должны быть весьма серьезными.
– Намекаете на интимные отношения? – уточнил Степан. – Должен разочаровать: у нас их нет. Но я оказался втянут в семейные неприятности семьи Фламбо.
Михаил улыбнулся:
– И что за неприятности? Не могут прийти к общему мнению о нарядах?
– О мехах? – добавил Виктор, присоединяясь к поддразниванию.
– Или о драгоценностях? – подлил масла в огонь Рудольф.
Степан глотнул виски, прежде чем ответить:
– На Белл Фламбо, вторую по старшинству, вчера вечером напали прямо у них в доме. Негодяй рассек ей лезвием щеку.
Поддразнивание прекратилось, лица стали серьезными.
– Она сильно пострадала? – спросил Инверари.
– Пришлось зашивать щеку от скулы до уголка рта.
Инверари грохнул кулаком по столу.
– Выходит, у несчастной девушки останется шрам?
Степан угрюмо кивнул.
– Может быть, послать к ней моего врача, чтобы ее осмотрел?
– Не нужно, ваша светлость. – Степан снова глотнул виски, жалея, что это не водка. – Мы помогли ей не хуже любого врача.
– Ты был там? – спросил Рудольф.
– Я возил шестерых сестер и собаку на пикник, – объяснил Степан, и братья снова засмеялись.
– Думаю, человеку, который любит чаепития, понравятся и пикники.
Степан проигнорировал насмешку старшего брата.
– Мы нашли Белл на полу в холле, и самая младшая из сестер зашила ей рану.
– А почему она не поехала с вами на пикник? – спросил Инверари.
– У Белл была договоренность встретиться с матерью барона Уингейта. – Степан поморщился, вспоминая о страданиях девушки. – Этот ублюдок сегодня утром увидел ее зашитую щеку и объявил Белл, что не может на ней жениться.
Повисла тишина. Каждый из пятерых мужчин молчал, думая о пострадавшей девушке.
Степан нарушил тишину, презрительно фыркнув.
– Разумеется, Уингейт не сказал, что все дело в шраме. Он заявил, что Белл не подходит его матери, потому что незаконнорожденная. К счастью, она не успела ради него расстаться со своей девичьей честью.
Рудольф ошеломленно уставился на него:
– А ты откуда знаешь?
– Мы с Фэнси подслушивали. – На его губах заиграла улыбка. – Когда барон попросил отвезти его домой, я ответил, что не вожу тех, кто менее знатен, и захлопнул перед его носом дверь.
Четверо мужчин расхохотались и заговорили о своих делах.
– Эта чистокровка, которую мы купили, уже выиграла первую скачку, – сказал Михаил. – Жаль, что мы поставили на нее так мало.
– Кто-то поставил на нее много и выиграл изрядную сумму, – добавил Рудольф.
Виктор кивнул:
– Да уж. Наша "темная лошадка" оказалась очень прибыльной. По крайней мере для одного игрока.
В дверь постучали, и в кабинет вошел дворецкий.
– Ваша светлость, пришел мистер Уопсл.
– Спасибо, Тинкер. Проси.
В кабинет вошел мистер Уопсл. Увидев, что герцог не один, он стушевался.
– Садитесь, Уопсл. – Инверари показал на стул во главе стола.
Уопсл медленно пересек кабинет, сел на указанный стул и поправил съехавшие на переносицу очки.
Степан с трудом подавил улыбку. Этот человек сидел на стуле с таким видом, словно находился перед испанской инквизицией.
Герцог улыбнулся гостю:
– Виски?
– Нет, благодарю, ваша светлость.
– Тогда прямо к делу. – Герцог перестал улыбаться. – Нам известно, что вы выступаете как агент компании "Семь голубок", сбивающей наши цены.
– Сбивать цены не противозаконно, ваша светлость.
– Мы хотим знать, кто владелец компании, – произнес Рудольф.
Уопсл сглотнул и покраснел.
– Прошу меня простить, ваша светлость, но… Существует коммерческая тайна.
– Мы требуем, чтобы вы назвали нам его имя, – сказал Виктор.
– Н…не могу.
– Не можете или не хотите? – напрямик спросил Михаил.
– И т-то и другое, ваша светлость.
– Объяснитесь, – рявкнул Инверари.
Степан вытянул длинные ноги и сделал глоток виски. Запугиванием из этого человека правды не выбьешь. От страха у него только отнимется язык.
– Я… я не стал бы нарушать конфиденциальность, – произнес Уопсл, – даже если бы знал личность моего клиента.
– Вы не знаете, кто это? – Голос герцога звучал скептически. – Как же вы ведете дела?
– Мы общаемся через другого делового агента.
– Интересно, а почему владелец так тщательно оберегает свою личность? – спросил Степан. – Но, с другой стороны, кто мы такие, чтобы требовать раскрыть ее?
Рудольф бросил на него взгляд, призывающий помолчать.
– Уопсл, как зовут второго агента?
– Я называю его мистер Л, – уклончиво ответил тот.
Степан решил, что ему пора занять законное место в семейном бизнесе Казановых.
– Опишите его внешность.
– Он высокий, как и вы, с каштановыми волосами, хорошо одет, но не так дорого, как вы.
– Вы называете его мистер Л, но ведь вам известна его фамилия?
Уопсл долго молчал.
– Паддлз.
В голове у Степана забрезжила мысль, довольно нелепая, похожая на выстрел вслепую.
– А зовут его не Александр?
– Вы его знаете?
Степан не ответил, не в силах поверить в то, что наверняка было истиной. Но ведь факты не лгут. Компания под названием "Семь голубок", агент по фамилии Паддлз, девушка, которая умеет угадывать мысли. Братья ему точно не поверят.
– Где мы можем найти Паддлза? – спросил Инверари. Степан не удержался от смешка, заработав еще один строгий взгляд.
– Я не ищу Паддлза, – ответил Уопсл. – Паддлз находит меня.
– Когда снова с ним увидитесь, скажите ему, что герцог Инверари хотел бы переброситься с ним парой-тройкой слов.
– Да, ваша светлость.
– Ступайте.
Уопсл не тратил времени зря.
Рудольф посмотрел на Степана:
– Если хочешь поработать, найди этого Паддлза и выясни у него, кто владелец "Семи голубок".
– Я знаю и Паддлза, и владельцев компании.
– Владельцев? – переспросил Рудольф.
– И сколько их? – спросил герцог.
– Семь, насколько я понимаю. – Степан поднялся и собрался уходить. – Ведите свой бизнес, как обычно, а я займусь этим делом. – Он улыбнулся, увидев удивленные лица братьев. – Удачного вам дня, ваша светлость, и вам, братцы.
– Мисс Гигглз! – Фэнси посадила обезьянку на колени. – Как нынче дела у мисс Гигглз?
Обезьянка посмотрела на нее и исполнила свой любимый трюк. Не слышать зла, не видеть зла, не говорить зла.
– Извините. – Себастьян Таннер показал на обезьянку.
Фэнси отдала ему любимицу примадонны и уже закрывала дверь в гримерку, когда появилось сразу трое визитеров: князь, Женевьева и Бишоп.
– Как себя чувствует Белл? – спросила Женевьева.
– Поправляется.
Весь этот день Фэнси думала и беспокоилась только о сестре. Она немного успокаивалась только тогда, когда выходила на сцену и забывалась в музыке. Если ей придется покинуть оперу, она, наверное, умрет.
Бишоп прокашлялся.
– Сегодня партию Керубино будет петь Женевьева. – Блондинка ахнула, чем привлекла к себе внимание директора. – Вы можете идти, Женевьева.
Фэнси кинула тревожный взгляд на князя, облокотившегося на дверной косяк, и спросила директора:
– Вы меня увольняете?
Бишоп покачал головой:
– Женевьеве придется исполнить вашу роль, потому что вы сегодня будете петь на балу у герцога Инверари.
Фэнси посмотрела директору прямо в глаза.
– Я не пою на частных приемах.
– Придется, если хотите служить у нас в опере.
Фэнси зажмурилась. Какая несправедливость! Получив это место в опере, она надеялась, что станет независимой, но оказалось, что все наоборот. Теперь у нее свободы еще меньше, чем раньше.
– Ладно, один раз я сделаю исключение.
– Об этом мы поговорим потом. – И Бишоп вышел из каморки.
Невероятно элегантный в своем строгом вечернем наряде, Степан наклонил голову набок, словно вглядываясь в кислое выражение лица Фэнси.
– Надеюсь, это не испортит наш вечер?
– Терпеть не могу, когда меня к чему-либо принуждают. – Фэнси вздохнула и подняла на него свои фиалковые глаза. – Я чувствую себя не в своей тарелке при мысли, что придется посетить этот пышный прием у герцога.
– Бедная, бедная Фэнси. – Степан погладил ее по щеке и провел большим пальцем по губам. – Я буду сопровождать вас на этот вечер, все время буду рядом и провожу домой.
– Инверари – ваши дальние родственники, – сказала Фэнси. – Это не вы их подбили?
– Клянусь, я не имею к этому никакого отношения. Герцогиня обожает все модное, а вы самая свежая лондонская знаменитость.
– Понятно. В каждом успехе заложены свои минусы.
Степан пожал плечами.
– Многие женщины с радостью поменялись бы с вами местами.
– Вы хотите сказать – миллионы женщин поменялись бы со мной местами, чтобы оказаться сейчас рядом с вами?
Степан кивнул:
– И это тоже.
– Что ж, спасибо за оказанную честь.
– Не стоит благодарности.
Фэнси умоляюще посмотрела на него.
– Вы отвезете меня сегодня прямо домой? Я так волнуюсь за Белл!
– Только если вы пообещаете, что наденете вечером то лиловое платье.
– Обещаю.
Степан видел в ее глазах зарождающуюся любовь, но сомневался, что девушка понимает, как сильно она смягчилась по отношению к нему за какие-то несколько дней. Он бы с удовольствием удушил ее отца – именно из-за него теперь так трудно завоевать ее любовь и доверие.
– Не окажете мне услугу? – спросил он.
– Какую?
Степан легко поцеловал ее в губы.
– Скажите Блисс, чтобы она перестала сбивать цены Казановым.
– Цены Казановым? – переспросила Фэнси.
– Не нужно изображать передо мной святую невинность, – сказал Степан. – Ваша компания "Семь голубок" сбивает цены "Кемпбелл энтерпрайзис" и "Братьям Казановым".
– Мне жаль, но "Братья Казановы" – это просто сопутствующий ущерб.
– Что вы имеете в виду?
Фэнси уклончиво улыбнулась. Степан рассмеялся:
– Ладно, храните свои тайны, певчая птичка.
Глава 7
Фэнси внимательно рассматривала себя в высоком зеркале. Она надела лиловое платье, подаренное князем. Квадратный вырез, плотно облегающий лиф, открытые плечи. Кашемировая шаль и атласные туфельки в тон платью. Длинные белые перчатки дополняли наряд.
– Там будет сама-знаешь-кто. – Фэнси повернулась к младшей сестре. – Что мне делать, если он со мной заговорит?
– Отец может и не узнать тебя. – Рейвен осмотрела ее с ног до головы и улыбнулась. – Ты выглядишь совсем не так, как та маленькая девочка, которую он когда-то видел.
– Да, ты права. Скажи князю, что я спущусь через минуту.
– Ты похожа на принцессу из сказки! – Рейвен выскользнула за дверь.
Фэнси сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. Она не сомневалась, что отец придет на бал к Инверари. Если он с ней заговорит, Фэнси сделает вид, что не знает об их родстве.
И тут комнату наполнил аромат корицы. Няня Смадж давала ей совет из заоблачных далей: "Слушайся разума, но следуй за своим сердцем".
Степан стоял в холле и гадал, не упорхнет ли его певчая птичка, как в прошлый раз. Он не сомневался – если она запаникует или почувствует себя в ловушке, то сбежит даже через окно второго этажа.
– Будете много беспокоиться, быстро поседеете, – произнесла Рейвен.
– Буду я беспокоиться или нет, все равно когда-нибудь поседею, – ответил Степан. – Так уж устроен мир.
Тут Степан услышал, что Фэнси спускается по лестнице, обернулся, одобрительно улыбнулся и поднес ее руку к губам.
– Вы очаровательны. Слишком хороши. Как произведение великого художника.
Фэнси закатила глаза.
– Значит, вы еще не нашли себе занятие. У тех, кто трудится, нет времени на придумывание изощренных комплиментов.
Положив ее руку на сгиб своего локтя, Степан повел девушку к двери.
– Никак не могу решить, чем я восхищаюсь больше – вашей красотой или вашим острым умом.
Степан сел в карете рядом с Фэнси и взял ее за руку.
– Я люблю ваш аромат – нежность лепестков роз с капелькой чувственной ванили или амбры.
Фэнси искоса посмотрела на него.
– Ваша светлость, вы неисправимый льстец!
Парк-лейн располагалась в нескольких милях от Сохо-сквер. Фэнси слишком нервничала, чтобы поддерживать беседу; рука ее дрожала, а в желудке все трепыхалось. Волнение еще усилилось, когда она увидела шикарных светских леди и их сопровождающих, входивших в особняк Инверари.
– Успокойтесь, ma petite.
Фэнси посмотрела на него с дрожащей улыбкой. Она была благодарна князю за его доброту. Без него она бы сюда ни за что не пришла, даже если бы ей пришлось потерять из-за этого место в опере.
– Считайте это сценической лихорадкой. – Степан положил руку на спину Фэнси и повел ее в особняк. Она походила на девушку, идущую на встречу с палачом.
– Меня мутит перед каждым представлением. Степан засмеялся, привлекая любопытные взгляды гостей. Подходя к бальному залу, он произнес:
– Поднимите голову и смотрите людям в глаза. Помните, ваша мать была графиней, а отец – герцогом. Отсутствие свидетельства о браке не умаляет вашего знатного происхождения. Бумажки – пустая формальность.
Фэнси страдальчески глянула на него.
– Я боюсь встречи сами-знаете-с-кем.
– Я все время буду рядом. – Степан похлопал ее по ладошке. – Кроме того, вашего отца могли и не пригласить.
Он наклонился, чтобы шепнуть что-то дворецкому.
– Возьмите себя в руки, – предупредил он девушку.
– Князь Степан Казанов, – объявил Тинкер, – и мисс Фэнси Фламбо.
Фэнси замешкалась, увидев, как гости разом повернулись, чтобы посмотреть на князя и оперную певицу. Она вцепилась в руку Степана, как утопающая, и тут увидела отца – он смотрел прямо на них.
Степан, отвлекая ее внимание, взял ее под руку и повлек к группе леди и джентльменов.
– Хочу познакомить вас со своей семьей.
– А если я им не понравлюсь?
– Такое невозможно!
Он сказал это совершенно искренне. Фэнси приободрилась. Она словно черпала силы в уверенности князя.
Бальный зал был огромным и освещался хрустальными люстрами. В одном его конце стояли музыканты, играя на своих инструментах. Элегантные джентльмены разговаривали приглушенными голосами и вальсировали с леди, разнаряженными во все цвета радуги. На их шеях, руках, пальцах, в ушах сверкали изумительной красоты драгоценные камни. Воздух был напоен ароматами духов, словно они находились в роскошном саду.