– Милорд! – послышался голос кучера, который стоял рядом с экипажем, держа в руке обрывок порванных вожжей. Джон был одним из людей Ривса и творил чудеса в обращении с лошадьми, хотя, судя по всему, опыта обращения с короткоствольной винтовкой у него не было. – Извините, милорд, когда я их заметил, было слишком поздно. Я попытался сбежать от них, но лопнули вожжи, и я не сумел...
– Я уверен, что ты сделал все, что смог, – сказал Тристан, оглядываясь вокруг и пытаясь определить число нападавших. Пока, кроме огромного детины, никого не было видно.
Джон, наклонившись к нему поближе, тихо сказал:
– Оба наших верховых, сопровождавших экипаж, скрылись, хотя один из них ранен. Я уверен, что они доберутся до коттеджа и приведут подкрепление.
– Эй, там, заткнитесь! Доставайте поскорее то, что везете. Нынче вечером мы хотим пораньше вернуться домой. Что-то холодно стало. У меня совсем нет желания схватить лихорадку.
– Разумеется. Это было бы очень печально, – сказал Тристан и, выхватив пистолет, нацелил его прямо в сердце детины.
– Я бы не советовал вам делать это, – произнес за спиной Тристана голос, явно принадлежавший человеку культурному. Он почувствовал, как что-то острое прижалось к спине между лопатками.
Кучер громко охнул.
– Их двое, милорд. Я хотел вам это сказать, но не успел.
Острие шпаги еще сильнее прижалось к спине Тристана.
– Брось пистолет.
Тристан скорчил гримасу и бросил пистолет на землю.
– Правильно, приятель, – сказал человек за его спиной. – Очень мудрое решение. Оно позволит тебе прожить лишний день.
Огромный бандит выступил вперед, размахивая пистолетом.
– Выворачивай карманы, хозяин. И поторапливайся. На сегодняшний вечер у нас запланировано еще два визита вежливости.
Тристан пришел в ярость. Он опустошил карманы, бросив на землю часы и несколько монет.
– И это все, что у вас имеется? Не густо! – с презрением в голосе сказал гигант.
– Спокойнее, друг мой, – произнес более культурный джентльмен удачи из-за спины Тристана. – Думаю, что в экипаже имеется кое-что еще. Мне показалось, что после того, как они остановились, я слышал женский голос. – Судя по его тону, разбойника это обстоятельство явно забавляло. – Может быть, этой ночью нам перепадут два трофея вместо одного.
Тристан не стал больше ждать. Он ринулся вперед и оказался вне досягаемости для шпаги, прижатой к его спине. Собрав все свои силы, он бросился на огромного бандита, выбил у него из рук пистолет и повалил на землю.
– Ух ты! – изумленно воскликнул огромный детина, ошалевший от такого натиска. Пистолет его, звякнув о каменистую дорогу, отлетел под экипаж. Не дав ему времени опомниться, Тристан замахнулся кулаком и ударил его в челюсть.
Бандит пробормотал что-то невнятное и замотал головой, но сознания не потерял. Тристан громко выругался. У него были увесистые кулаки, и обычно одного удара было достаточно, чтобы у любого человека отключилось сознание. Но только не у этого бегемота. Огромный бандит поднял мясистые руки и схватил Тристана за шею.
Тристану вдруг стало трудно дышать. Он ухватился за толстые пальцы бандита, но они не сдвинулись с места и лишь сжимались все крепче и крепче. Перед глазами Тристана заплясали черные мушки, он задыхался. Неужели это конец? Неужели он умрет на обочине дороги темной ночью на глазах у Пруденс?
Мысль о Пруденс придала ему силы. Он поднял колено, чтобы ударить мерзавца в наиболее уязвимое место, но тот быстро сообразил и поднял свое колено, чтобы блокировать удар.
Тристан поморгал, изо всех сил стараясь не потерять сознание. Он обхватил руками запястья противника, чтобы его хватка и впрямь не стала смертельной.
– Вижу, – сказал культурный разбойник, – что вы запачкали грязью свою одежду. Очень жаль, потому что мне приглянулся ваш фрак.
В это мгновение послышался легкий шум, и, словно из воздуха, материализовалась Пруденс.
– Mon dieu! – воскликнул разбойник и сделал шаг вперед.
Но Пруденс даже не взглянула на него. Она стояла, целясь из пистолета в огромного детину, напавшего на Тристана. Она сделала два маленьких шажка, и дуло пистолета прикоснулось к его виску.
– Отпусти его, – приказала она.
Детина замер. Потом бросил удивленный взгляд на другого разбойника:
– Джек?
– Спокойнее, миледи, – сказал разбойник, которому, видимо, ситуация перестала казаться забавной. – Вилли, не двигайся. Похоже, дама не шутит.
– Не шучу, и не надейтесь! – подтвердила Пруденс. – Лучше отпусти его.
Бегемот медленно ослабил хватку на горле Тристана. Тристан сжал кулак, замахнулся и ударил противника в висок, вложив в удар все силы. На этот раз глаза огромного детины закатились, а потом закрылись, и он рухнул на землю без сознания.
Тристан приподнялся на колени.
– Пруденс, возвращайся...
Кончик шпаги прикоснулся к горлу Пруденс. Когда рука в черном скользнула на ее талию, у Пруденс испуганно округлились глаза. Разбойник смотрел на Тристана поверх ее головы.
У Тристана звенело в ушах. Не в силах что-либо сделать, он мог лишь смотреть на Пруденс.
– Брось пистолет, дорогуша, – тихо сказал разбойник на ухо Пруденс. – В таких прелестных ручках он выглядит весьма неуместно.
Тристан, сердце которого колотилось где-то в горле, встретился с ней взглядом.
– Делай так, как он говорит.
Ему сначала показалось, что Пруденс не согласится, но она очень, очень медленно положила пистолет на землю.
Как только она встала, разбойник ногой отбросил пистолет под экипаж и рывком прижал ее к себе.
Тристан обезумел от ярости. Этот сукин сын держит Пруденс, нахально обнимая ее рукой за талию! Никому не дозволено проделывать такое! Никому!
– Не смотри так мрачно, человек с молотообразными кулачищами, – сказал насмешливо разбойник. – И не двигайся. Или твоя леди никогда больше не насладится запахом жасмина, который в изобилии растет в этой местности.
Тристан скрипнул зубами. Он только начал подниматься с колен, и сейчас весь вес его тела приходился на больную ногу. Он боялся, что долго не выдержит.
– Что будет, если я двинусь?
– В таком случае тебе лучше поцеловать на прощание эту прелестную леди. Или еще лучше – посмотреть, как это сделаю я.
– Сукин сын, – прорычал Тристан, – если ты тронешь ее...
– То что ты сделаешь? – спросил разбойник, блеснув в лунном свете белозубой улыбкой. Его полумаска скрывала только цвет и разрез его глаз. Считай, что тебе повезло, потому что я не склонен к насильственным действиям против слабого пола. По правде говоря, – разбойник приподнял свободной рукой прядь волос Пруденс, – я люблю женщин.
Тристан света белого невзвидел от ярости.
– Если ты обидишь ее, я убью тебя!
– Увы, не сможешь. Лучше позаботься о том, чтобы остаться в живых и тебе самому, и этой леди. А теперь медленно опустошай карманы. И на этот раз – до конца. Я буду наблюдать. Сначала правый, потом левый.
Тристан стиснул зубы, взглянув на Пруденс, и нахмурил лоб. Она явно пыталась что-то сказать ему. Тристан медленно извлек из кармана оставшиеся деньги, которых, по правде говоря, набралось не густо. Однако это дало ему время попытаться понять, что хочет сказать Пруденс.
Она снова взглянула на него, потом на землю, но на этот раз закрыла глаза и чуть заметно кивнула.
Тристан кивнул в ответ. Вытаскивая из кармана последние монеты, он убедился, что короткая шпага все еще засунута за его пояс.
Пруденс судорожно глотнула воздух, пошатнулась, сделав вид, что теряет сознание. Разбойник попытался подхватить ее и удержать равновесие, на мгновение забыв о шпаге. Пруденс якобы без сознания рухнула на землю.
Тристан сделал выпад вперед, взяв шпагу на изготовку. Разбойник отступил на шаг, подняв в ответ свою рапиру. Послышался лязг: металл коснулся металла.
– Коротышка-шпага против рапиры, – усмехнулся Тристан, которому было отнюдь не весело. – По-моему, я имею преимущество.
– Это зависит от твоего мастерства, дружище. И от моего. – Разбойник сделал выпад. Глаза его поблескивали в прорезях маски, лезвие рапиры грозно сверкало в ярком лунном свете.
Тристан парировал все удары. Коротышка-шпага была более сильным оружием, чем рапира, потому что один мощный удар над линией эфеса мог разломить рапиру пополам. Но рапира действовала проворнее и была более смертоносным оружием. Стоило допустить один промах в обороне, и противник мог пронзить Тристана насквозь.
Хитрость заключалась в том, чтобы заставить противника двигаться, а это было непросто, потому что при падении с бегемотом Тристан ушиб больную ногу.
Разбойник сделал ложный выпад, и Тристан его парировал, хотя для этого ему пришлось отступить на несколько шагов назад. Чтобы восстановить позицию, Тристан атаковал, стараясь для равновесия опираться на больную ногу. Каждый шаг причинял мучительную боль.
Одно успешное туше – это все, что ему нужно. Однако он понял, что разбойник с незаурядным мастерством владеет рапирой.
Тристан перешел в оборону, парируя выпады противника с такой скоростью, словно это было для него единственной возможностью удержаться. Нога у него болела так, что на лбу выступили капельки холодного пота. Он не мог крутиться и прыгать, как его противник. Но он мог, удерживая свою позицию, драться как дьявол.
Во время одной особенно яростной атаки рапира прорезала рукав фрака, оставив кровоточащую царапину на его предплечье. Уголком глаза Тристан заметил какое-то движение. К ним шагнула Пруденс, как будто намереваясь остановить бой.
– Нет! – прорычал Тристан, не сводя взгляда с противника.
Пруденс попятилась, и он услышал, как кучер, схватив ее за предплечья, тихо сказал:
– Не отвлекайте его, мадам!
Тристан промок от пота, но продолжал бой. В холодном ночном воздухе слышалось тяжелое прерывистое дыхание его противника. Теперь лунный свет четко обрисовывал всю его фигуру: линию плеч, складки плаща, длинные темные волосы.
– Послушай, ты! – проворчал Тристан, вновь блокируя удар рапиры. – Сдавайся, и я позволю тебе прожить еще один день.
Разбойник хохотнул, и звук этот насторожил Тристана. Этот смешок... Тристан нахмурил лоб. Он знал его, помнил с каких-то давних времен.
Когда при очередном выпаде кончик рапиры царапнул ему подбородок, Тристан выбил оружие из рук противника.
– Ох! – Он прикоснулся пальцем к подбородку и почувствовал, как по руке и горлу струйками стекает кровь. – Ах ты, дьяволенок!
Его противник радостно рассмеялся:
– Уж такой я есть. Давай покончим с этим раз и навсегда.
На дороге послышался топот копыт.
– Слышишь? – сказал Тристан, снова взмахивая шпагой. – Это едут мои люди. Ты покойник.
Разбойник с быстротой молнии бросился к нему.
– Если я умру, то ты умрешь тоже.
Тристан едва успел увернуться от удара и в ответ поднял свою шпагу. Схватка возобновилась. Оба сражались молча. Было слышно лишь их хриплое дыхание и звон металла.
Оба они мастерски владели шпагой, и вопрос сводился к тому, кто из них раньше утомится. Тристану показалось было, что у него есть преимущество перед более худощавым противником, но когда он сделал шаг в сторону, чтобы избежать особенно опасного выпада, его здоровая нога поскользнулась на расшатавшемся камне дорожного покрытия. Он удержал равновесие с помощью больной ноги и света белого невзвидел от боли.
Стиснув зубы, Тристан заставил себя устоять на ногах. Нет, он не может упасть. Он нужен Пруденс. Она...
Раздался выстрел. Он прозвучал так близко, что Тристан вздрогнул. Разбойник замер. Его глаза под маской удивленно округлились. Еще какое-то время он, покачиваясь, стоял на ногах, глядя на свою сорочку.
Вперед вышла Пруденс. В руке она держала дымящийся пистолет. Перед ее платья был в грязи. Она испачкалась, ползая под экипаж. Тристану с его места было видно бледное личико и жилку, бешено бьющуюся на горле.
Разбойник прикоснулся рукой к сорочке.
– Mon dieu, – произнес он с какой-то странной отрешенностью. – Мне кажется, вы меня убили.
С этими словами, уронив рапиру в грязь, он рухнул на колени. С его губ сорвался еле слышный хохоток.
– Наше последнее состязание. Мы-то думали... – Он замолчал, глаза его закрылись, и он упал на землю.
В это самое мгновение у Тристана подвернулось колено, и он упал рядом с разбойником. Пруденс в мгновение ока была рядом. Отшвырнув пистолет, она наклонилась над ним:
– О, Тристан! Ты можешь...
В этот момент подъехал всадник. Но это был не Макгрейди, не Тоггл и даже не Стивенс, который, несомненно, явился бы по первому зову. Это был Ривс. Он спешился, бросил поводья кучеру и ринулся вперед, задержавшись на мгновение, чтобы взять висевший на боку экипажа фонарь.
Однако вместо того чтобы подойти к Тристану, он подошел к разбойнику и опустился на колени. Он прижал пальцы к его горлу.
– Он еще дышит. Слава тебе, Господи!
Тристан позволил Пруденс помочь ему встать на ноги, потом обнял ее так, что полностью спрятал в своих объятиях. Боже милосердный! Ведь он мог потерять ее. Он не осмеливался даже думать о том, что могло бы произойти, если бы...
Разбойник тихо застонал. Ривс снял с себя шарф и приложил к его ране.
– Он будет жить, – сказал дворецкий с явным облегчением. – Рана не глубокая, но ее следует промыть.
– Я не намерен промывать раны человека, который пытался убить нас всех.
Ривс, с упреком взглянув на него, сказал:
– Он пытался не убить вас, а только ранить.
– Похоже, он очень старался, – вставила свое слово Пруденс.
– Что правда, то правда, – сказал Тристан с саркастической ноткой в голосе. – Мне действительно казалось, что он хочет убить меня.
– Он никогда никого не убивал, – сказал Ривс, старательно завязывая шарф на боку разбойника. – Ни разу за всю свою карьеру разбойника с большой дороги, хотя возможностей, конечно, было предостаточно.
Разбойник пошевелился и приложил к голове руку.
– Что, черт возьми, произошло?
Ривс наклонился к нему:
– Вы были ранены. Лежите спокойно, я отвезу вас в коттедж.
– В мой коттедж? – сердито переспросил Тристан. Какая муха укусила Ривса? Неужели он...
Разбойник приподнялся на локте, прижав к боку руку.
– Ривс?
Пруденс даже вздрогнула. Карие глаза ее округлились. Она вопросительно взглянула на Тристана:
– Он знает Ривса?
Тристан хмуро взглянул на разбойника:
– Откуда ты знаешь Ривса?
Ривс закончил возиться с раной, встал и взял фонарь.
– Все очень просто, милорд. Я побывал у него на прошлой неделе.
– Ты нашел разбойника? Зачем... – Тристан взглянул на разбойника. – Нет. Этого не может быть.
На губах разбойника появилась едва заметная улыбка.
Тристан наклонился, поморщившись, когда нога отозвалась болью, и медленно снял с него маску.
Ривс поднял фонарь, осветив лицо разбойника. Черные волосы упали на лоб. И эти удивительные зеленые глаза...
– Глазам своим не верю, – произнес Тристан. – Кристиан, это ты?
Глава 18
Для того чтобы должным образом накрахмалить галстук, положите его изнаночной стороной вверх на стол с мраморной столешницей... Очень важно, конечно, чтобы столешница была как следует подогрета. Без этого галстук превратится в мокрую мятую тряпку.
Ричард Роберт Ривс. Искусство быть образцовым дворецким
Ривс взял Пруденс за локоть и отвел в сторону.
– Это давно потерянный брат его светлости.
Пруденс изумленно вытаращила глаза:
– Но ведь он... разбойник?
– Да, это опасная карьера, но мы не теряем надежды, что он ее оставит.
Пруденс рассеянно кивала. Пока это все не укладывалось у нее в голове. Судя по выражению лица Тристана, у него тоже.
Пруденс незаметно стала наблюдать, как два брата с удивлением и радостью смотрят друг на друга. На какое-то мгновение она даже почувствовала себя лишней, ненужной.
Здесь не ее место. Это не ее дом, не ее семья. Ее семьей была мать, которая ждет Пруденс, чтобы узнать, как прошел званый обед.
Пруденс пока не решила, что ей сказать, но была уверена, что о случившемся в экипаже она промолчит.
Она помнила все. Страсть, которую она чувствовала, любовь, которая даже сейчас согревала ее в холодную ночь, – все это было на самом деле. Но не имело будущего. Нет, она закончит их отношения, не устраивая из этого трагедии. Легко. Не нужно ему знать о ее чувствах, тем более что он их не разделяет.
А вдруг разделяет? При этой мысли у нее екнуло сердце. Что, если она Тристану небезразлична? В последнее время он был к ней очень внимателен, а его реакция на мужчин на званом обеде была довольно странной. Хотя сначала она приписывала ее уязвленной гордости, но ведь возможно... возможно, что это было нечто большее.
Однако разве это что-нибудь меняло? Он был тем, кем был. Пруденс попыталась представить его более угомонившимся. Сколько было горечи и тоски в его взгляде!
Какое будущее могли иметь их отношения, если самым большим желанием Тристана было снова уйти в море... подальше от нее? Она понимала, что он не может этого сделать из-за своих ран. Но это не меняло того факта, что его сердце находилось где-то в других местах. Она не согласится занимать второе место в его жизни. Жизнь с Филиппом научила ее тому, что отношения между двумя людьми складываются удачно, если они преданы друг другу и своим отношениям.
Она плотнее закуталась в плащ, наблюдая за выражением его лица в свете фонаря. На его подбородке был виден порез, а лицо раскраснелось от холода.
Он был так дорог ей в этот момент, что у нее защемило сердце.
Кристиан с трудом поднялся на ноги и чуть покачнулся. Тристан был тут как тут и сильной рукой поддержал брата, обняв его за плечи. До нее вдруг дошло, что она стреляла в брата Тристана.
Она прижала ко лбу дрожащую руку.
– Тристан, я не хотела стрелять в твоего брата! Я выстрелила, но не знала, кто он такой...
– Вздор! – заявил Кристиан, улыбнувшись ей. – Вы защищали Тристана. Я рад видеть, что он попал в такие хорошие руки.
У Пруденс раскраснелись щеки.
– Вы ошибаетесь. Ваш брат и я не...
– Мадам? – прервал ее Ривс, взяв за предплечье. – Не тревожьтесь о том, что стреляли в мистера Кристиана. Пуля всего лишь царапнула его.
– Но... я попала точно в цель.
Тристан усмехнулся, подняв что-то в своей руке:
– Ты попала ему точно в карманные часы.
Пруденс с недоумением уставилась на искореженные часы на ладони Тристана.
Кристиан рассмеялся и тут же поморщился.
– У меня, конечно, будут синяки и кровоподтеки, но я не умру. К тому же вы сделали то, что должны были сделать. Откровенно говоря, я восхищен вашей храбростью.
Он закашлялся и немного застонал. Тристан позвал кучера Джона, попросив его помочь посадить брата на его коня.
Пруденс наблюдала за ними, с каждой минутой чувствуя себя все более несчастной.
– Мадам? – обратился к ней Ривс. – Не хотите ли, чтобы я проводил вас домой? Его светлость, возможно, немного задержится. Мистер Кристиан пожелал вернуться к себе, а не в коттедж.
– Да, спасибо. Это было бы очень кстати.