- Пора идти. Я заехала главным образом для того, чтобы пригласить вас. Значит, договорились? Удобно для вас в половине восьмого? Я не хотела устраивать большой званый обед, не будет никого, кроме нашей семьи. По-соседски, знаете ли. Яго сказал, что мы первые должны пригласить вас.
- Поблагодарите Яго от нашего имени, - попросила кузина Мэри.
Мы вышли с Гвенни Лэндовер во двор и подождали, пока конюх не помог ей подняться в седло.
Проезжая в ворота, она помахала нам.
Когда мы вернулись домой, кузина Мэри заметила:
- Она твердо решила установить с нами дружеские отношения.
- Мне тоже так показалось.
- И ей не терпелось взглянуть на тебя.
- Зачем?
- Она любит быть в курсе происходящего в округе. На редкость любопытная особа. Не может удержаться,
говорят, чтобы не совать свой нос абсолютно во все: зна ет, например, кто из служанок "гуляет", и догадывается о появлении ребенка, раньше чем будущая мать сама заподозрит что-нибудь. По словам наших слуг, она сплетничает со своими горничными. Слуги этого не одобряют. Они ждут от хозяев строгого соблюдения кодекса поведения. Гвенни - мы всегда так ее называем - не совсем соответствует их представлениям о жене помещика, как и ее отец не соответствовал установившемуся образу владельца поместья.
- Так вы думаете, ей хотелось посмотреть на меня?
- Она вообще любит бывать на людях, но я заметила, что на тебя она обратила особое внимание, да и ты, как мне показалось, проявила к ней интерес.
- Конечно, я хотела знать, на что похожа благодетельница Лэндовера.
- Ну вот, теперь ты знаешь. Она очень довольна собой - получила то, к чему стремилась.
- Значит, она удовлетворена своей сделкой?
- По-моему, это не вызывает сомнений.
- А он?
- Вот на это затрудняюсь ответить… Хочешь пойти переодеться? Советую тебе отдохнуть после ленча. У тебя все еще усталый вид. Вечером поговорим подольше. А к завтрашнему дню ты уже полностью придешь в себя.
- Да, - ответила я. - Желательно выглядеть бодрой на обеде у Лэндоверов.
- Это будет любопытно. Ты у них еще не бывала?
- Во всяком случае, не в качестве гостьи. Однажды Яго довольно поверхностно показал мне дом.
- Ну что ж, завтра тебя примут по всем правилам этикета. Ты получишь удовольствие - это я тебе обещаю.
Позже, у себя в комнате, я усомнилась в этом.
Следующую ночь я спала хорошо - сказалась накопившаяся за последнее время усталость. День прошел быстро. Утром мы ездили верхом, а кузина Мэри снова знакомила меня с поместьем. После ленча она отдыхала, а я, сидя в саду, читала, но больше старалась представить себе, как пройдет для меня сегодняшний вечер.
Одевалась я с большой тщательностью. Жаль, что Эвертон не было здесь и она не могла причесать меня. Мне так и не удалось добиться ее результатов. Она считала, что из-за высокого лба мне следует поднимать волосы вверх, к тому же такая прическа увеличивает рост. Я надела кремовое платье с облегающим корсажем и пышной юбкой, купленное в Париже к маминой свадьбе. Выбор этого платья был одобрен Эвертон, поэтому я считала его верхом элегантности. На прощание мама подарила мне свою изумрудную брошь. "Эта брошь, - провозгласила Эвертон, - очень идет мисс Кэролайн, а вам, мадам, она, право, ни к чему. Ваш камень - аквамарин, как мы всегда и считали".
Уверенная, что драгоценности теперь на нее так и посыплются, мама с легкостью рассталась с брошью… Эвертон была права: когда я ее надевала, мои глаза казались особенно зелеными.
Я посмотрела на себя в зеркало. Блеск моих глаз поразил меня - они прямо-таки сверкали, как у генерала перед сражением. Я должна была показать Полю, что он мне безразличен, что его корыстолюбивое поведение вызывает у меня презрение.
Кузина Мэри, в отличие от меня, не уделила особого внимания своему туалету. Сомневаюсь, что она вообще когда-нибудь это делала.
- Ну и ну! - воскликнула она, посмотрев на меня. - Ты изумительно выглядишь!
- Но это всего лишь обычное вечернее платье. Мама купила его для меня… вернее, это сделал Альфонс… когда мы были в Париже. Я должна была выглядеть прилично на свадебной церемонии.
- Настоящая houte couture! Так ведь говорят? Ты в нем похожа на француженку. Боюсь, однако, что в Корнуолле таких вещей не знают. Здесь просто решат, что ты очень элегантная дама. А брошка какая прелестная! Наша старая двуколка сейчас явно не достойна тебя.
- Меня она устраивает.
- В таком случае, едем. Со стороны Гвенни очень мило пригласить нас вот так, по-семейному.
Подъезжая к Лэндовер Холлу, я вся трепетала от волнения - ничего не могла с собой поделать. Он выглядел очень величественным, и я вспомнила, как увидела его в первый раз. Внушительное, похожее на крепость здание с толстыми каменными стенами и зубчатой башней. Я понимала потомков людей, построивших его и владевших им в течение многих поколений, их готовность пойти на любые жертвы, чтобы сохранить его. Может быть, в поведении Поля не было ничего противоестественного?
Мы проехали под аркой во двор. Подбежал конюх и помог выйти из двуколки. Отворилась обитая гвоздями дверь, и на пороге Появилась горничная.
- Извольте войти, мисс Трессидор, - пригласила она. - Миссис Лзндовер ждет вас.
- Благодарю, - ответила кузина Мэри.
- Я отведу экипаж в конюшню, - сказал конюх.
- Благодарю вас, Джим.
Мы вошли в холл. Воспоминания нахлынули на меня. Когда наши шаги застучали по каменным плитам пола, я не удержалась и бросила взгляд на галерею менестрелей. Перила на ней, по-видимому, заменили. Я посмотрела на камин, на генеалогическое древо над ним. Находясь внутри дома, было еще легче понять, каким требовательным может стать этот дом, как он сливается с жизнью своих обитателей, становится для них важнее всего на свете.
Я уже старалась оправдать Поля… Мы поднялись по лестнице вслед за горничной, сообщившей, что миссис Лэндовер ждет нас в гостиной.
Девушка постучала и, не дожидаясь ответа, открыла дверь. В этой комнате, просторной и очень высокой, я раньше не была. Зарешеченные окна пропускали мало света. Я заметила гобелены на стенах и портрет одного из предков Лэндоверов над камином.
Гвенни шла к нам навстречу.
- Рада вас видеть, - сказала она, как мне показалось, вполне искренне. - Взяв мою руку, она окинула меня внимательным взглядом и с одобрением добавила: - Вы просто великолепны.
Я почувствовала смущение. Кузина Мэри объяснила мне позже, что в словаре Гвенни под словом "великолепный" не обязательно подразумевается великолепие в прямом значении. Ее фраза могла просто означать: "Вы очень мило выглядите".
- С моим мужем вы знакомы.
Поль вышел вперед и пожал мне руку.
- Как приятно снова вас видеть. Надеюсь, вы совсем оправились после того падения в горах.
- Поль рассказывал нам об этом, - снова заговорила Гвенни. - Я побранила его. Ведь он должен был присматривать за вами, правда? Мисс Трессидор попросила его разыскать вас, потому что она беспокоилась.
- Это произошло исключительно по моей вине, - возразила я. - Ваш муж ненамного опередил меня, и мы двигались буквально черепашьим шагом. Просто я была невнимательна. Это недопустимо, когда сидишь на лошади.
- О, уж это-то я знаю. Ведь мне пришлось научиться ездить верхом, верно, Поль? - Он кивнул. - И я одолела эту науку, ведь так? На это потребовалось некоторое время. Однако я подумала: "Уж если я должна жить в деревне, то нужно иметь возможность передвигаться без особых хлопот". Но перед этим я болела. Это было еще до моего замужества… Я упала и сильно разбилась.
- О да, - заметила я. - Я слышала об этом.
- Ох, - вздрогнув, продолжала она. - Знаете, я не могу войти в этот холл без того, чтобы не поглядеть наверх и не задать себе - в который раз! - все тот же вопрос…
- Вы испытали, должно быть, сильное потрясение.
- А вот еще кое-кто, с кем вы знакомы.
Подошел Яго. Он значительно вырос с тех пор, как мы виделись в последний раз. Мне никогда не приходилось видеть более красивого мужчину. Он был высокий, скорее худощавый, с походкой несколько разболтанной. Нельзя сказать, впрочем, что его черты отличались совершенством. Губы у него были полные и чувственные - казалось, они умели только улыбаться, а глаза с тяжелыми темными веками так и сияли, будто созерцание мира забавляло его; густые темные волосы напоминали волосы Поля. Братья вообще были очень похожи и в то же время резко отличались друг от друга. Поль выглядел даже слишком серьезным, а Яго, наоборот, абсолютно беззаботным. Он производил впечатление человека, полностью отдающегося радостям жизни.
- Вы Яго, - сказала я.
- А вы Кэролайн, - откликнулся он.
Отбросив правила хорошего тона, он крепко обнял меня.
- Какой восхитительный… я хотел было сказать сюрприз… но слухи о вашем приезде уже дошли до нас… поэтому я лучше скажу: как я рад увидеться с вами, Кэролайн. Можете себе представить, с каким волнением я ждал нашей встречи. Добро пожаловать в Корнуолл! А вы повзрослели. - Он взглянул на мою прическу и поднял брови. - Но остались той же зеленоглазой сиреной. Я бы не перенес, если бы вы изменились.
- Значит, все уже встречались, - улыбнулась Гвенни. - Даже я однажды виделась с мисс Кэролайн. Помните? В том трактире, где мы остановились с папой. Вы вошли вдвоем и попытались сбить нас с толку. Вы говорили, что дом ужасный… на грани полного разрушения.
- Нам не хотелось скрывать от вас правду, дорогая Гвенни, - заявил Яго.
- Вы задумали тогда какую-то проделку… Как обычно.
- Что за день это был, - стал вспоминать Яго. - Мы встретились на болотах. С лошадью Кэролайн случилась беда, и нам пришлось обратиться к кузнецу… Конечно, в ближайшее время основной темой наших разговоров будут воспоминания.
- А для меня очевидно, - заметила я, - что жизнь вас вполне удовлетворяет.
- Не находить в жизни радости - большая ошибка, - парировал он.
- Не всегда легко радоваться тому, что не радует, - вставил Поль.
- Все зависит от подхода, - уточнил Яго.
- А по-моему, твое суждение слишком поверхностно, - заявил Поль.
- Не пойти ли нам обедать? - предложила Гвенни.
Она взяла меня под руку.
- Я ведь вам объяснила, - сказала она доверительным шепотом, - что сегодня у нас все совершенно неофициально. Никого, кроме своих. Время от времени, однако, мы устраиваем приемы по всем правилам. Мне нравится возвращаться к старым временам, воскрешать былую славу Лэндоверов. Полю и Яго это тоже по душе.
- Да, я целиком и полностью стою за славу Лэндоверов, как вы говорите, любезная невестка моей души, - шутливо поддержал ее Яго.
- Сегодня мы не будем обедать в столовой, - продолжала Гвенни. - Там мы были бы слишком далеко друг от друга. Мы пользуемся ею, когда у нас гости, а обычно обедаем в небольшой, примыкающей к ней комнате.
- Но сегодня у нас как раз самые дорогие гости, - запротестовал Яго.
- Я хочу сказать, что мы ближайшие соседи, - оправдывалась Гвенни.
- И это нам очень приятно, - вставила кузина Мэри.
- Конечно, мы даем и большие званые обеды, - объяснила Гвенни. - Иногда народу бывает столько, что мы пользуемся старым пиршественным залом. Приходится ведь держаться на должном уровне, не правда ли? Согласитесь, нам не следует забывать о своем положении в Дьючи.
Я посмотрела на Поля. Он раздраженно кусал губы.
Яго, казалось, забавлялся.
Гвенни провела нас через столовую в комнату меньших размеров, и я поняла, что она имела в виду. За большим столом мы затерялись бы, там трудно было бы поддерживать разговор. Столовая была великолепная: с высоким потолком и гобеленами на стенах, а вторая комната показалась мне по-своему очаровательной и необыкновенно уютной. Единственное небольшое окно выходило во двор. Стол был накрыт на пять персон, в центре стоял канделябр, но свечи не были еще зажжены. На потолке было изображено царство Нептуна в нежных пастельных тонах.
- Какая прелестная комната, - воскликнула я.
- Вы прекрасно ее восстановили, - отметила кузина Мэри.
- Да, потолок обошелся мне в немалую сумму, - сообщила Гвенни. - Там нельзя было ничего разобрать. Эта комната, как и все остальное, была страшно запущена. Я выписала сюда художника, ему пришлось сначала расчистить, а потом восстановить живопись. Можете мне поверить, этот дом влетел в хорошую монету.
- Милая Гвенни! - пробормотал Яго. - Она была так щедра со своими монетами. Я лично никогда не интересовался тем, хорошие они или нет. Для меня любые достаточно хороши.
- Ему нравится дразнить меня, - конфиденциально объяснила мне Гвенни.
- Милейшая Гвенни, - продолжал Яго. - Никто другой не мог бы так гордиться этим старым домом. Она гораздо больше Лэндовер, чем мы с Полем. Разве я не прав, дражайшая невестка?
- Когда женщина выходит замуж, семья ее мужа становится ее семьей! - сентенциозно провозгласила Гвен-ни.
- Звучит, как в молитвеннике, - сказал Яго, - но я знаю нашу разумницу и готов поклясться, что она придумала это сама.
Гвенни крепко сжала губы. Я подумала, какие напряженные отношения между тремя членами этой семьи. Мысль, что ее деньги спасли их, была ненавистна как Яго, так и Полю. Следовало подумать об этом раньше, чем брать их, сказала я про себя.
С улыбкой Гвенни указала кузине Мэри и мне наши места. Поль сидел на одном конце стола, она - на другом. Меня посадили справа от Поля, между ним и Яго. Кузина Мэри сидела против нас.
Во время обеда кузина Мэри разговаривала с Полем об управлении поместьем. Я внимательно их слушала и иногда вставляла словечко-другое. Я уже немного разбиралась в этих делах, и они продолжали меня интересовать. Мне приходилось делать отчаянные усилия, чтобы отвлечь свои мысли от недавних неприятных открытий.
Яго наклонился ко мне и сказал вполголоса:
- Нам с вами много придется наверстывать. Весть о вашем приезде взбудоражила меня. Я ведь был в полном отчаянии, когда вас тогда увезли. Это случилось неожиданно, не так ли?
- О да. Мне ужасно не хотелось уезжать.
- Мы так подружились за то короткое время, что вы провели здесь. Как весело нам было вместе! Надеюсь, так будет и впредь. - Теперь вы, должно быть, очень заняты, а я знакомлюсь понемногу с ведением хозяйства в поместье Трессидор. Это очень интересно.
- Я никогда не позволяю делам отвлекать меня от удовольствий.
Поль услышал это замечание и сказал:
- Позвольте вас заверить, что в этом случае, по крайней мере Яго высказался вполне искренне.
- Видите, как они со мной обращаются, - пожаловался Яго, поднимая глаза к потолку.
- С тобой обращаются лучше, чем ты того заслуживаешь, - заявила Гвенни.
- Тш-ш! Кэролайн подумает, что я никудышный человечишко.
- Она, вероятно, и так это знает, - предположила Гвенни. - А если нет, то скоро узнает.
- Вы не должны и наполовину верить тому, что они говорят обо мне, - попросил Яго.
- Я всегда сама составляю свое мнение, - успокоила его я. - Не забывайте при этом, что слухи бывают ложны.
- Однако самые убедительные слухи, как известно, - заметил Поль, - обычно основаны на правде.
- Оракул произнес свой приговор, - съязвил Яго. - Надеюсь, Кэролайн будет судить обо мне с высоты собственного опыта.
- Я всегда считала, что нужно прямо высказывать то, что думаешь, - вмешалась Гвенни. - Никаких хождений вокруг да около. Некоторые люди готовы придумать все, что угодно, только бы избежать слов, которые могут показаться невежливыми. Папа называл это коварством южан.
- По сравнению с неподкупной прямотой северян, - одхватил Поль.
- В защиту прямоты многое можно сказать, - настаивала Гвенни.
- За исключением того, что иногда она бывает неприятной, - напомнила я.
- Часто случается, - заметил Поль, - что люди, твердившие о намеренные говорить правду в глаза, как бы неприятна она ни была, не слишком довольны, когда другие так откровенны с ними.
- Я лично предпочитаю приятную ложь, - высказался Яго. - По-моему, это наилучший способ для того, чтобы люди ладили между собой.
Разговор обострялся. Кузина Мэри посмотрела на меня и заговорила о картинах, висевших в доме.
- Раньше здесь было такое прекрасное собрание, - сказала она.
К сожалению, эти слова послужили для Гвенни новым сигналом для перехода к своей любимой теме.
- Все они были в ужасающем состоянии, - заговорила она. - От них скоро ничего бы не осталось, если бы мы с папой не пригласили того художника, чтобы привести их в порядок. Боже мой, сколько в этом доме пришлось изменить!
- Просто чудо! - подтвердил Яго. - Мы поняли, наконец, значение этого слова с тех пор, как Гвенни взяла нас в свои руки.
Я поспешила задать какой-то вопрос, относительно того, как решаются отдельные проблемы в Лэндовер Холле и Трессидор Мэноре. Поль подробно ответил мне, а кузина Мэри горячо присоединилась к разговору. Яго занимался поместьем вместе с братом. Он тоже вставил одно-два отрывочных замечания, но в основном старался вовлечь меня в отдельный диалог. Я не стала поощрять его попытки - мне хотелось слышать, о чем говорят Поль и кузина Мэри. Гвенни это тоже, видимо, интересовало.
Она, безусловно, производила впечатление деловой женщины.
Мои чувства колебались между смятением и ликованием. Мне то хотелось встать и немедленно уйти, то не двигаться с места. Я старалась определить свое отношение к Полю. Мне казалось, что оно не может больше вызывать сомнений после того, как я узнала о его женитьбе по расчету, женитьбе, подобной поступку Джереми Брендона, наполнившему мое сердце горечью. Однако, помимо моей воли, Поль вызывал у меня жалость. Я уже поняла, что жизнь с Гвенни была для него мучительна, он дорого заплатил за возвращение своего дома. Может быть, он надеялся на простую сделку, но все сложилось по-иному.
После обеда Гвенни, видимо, твердо решившая соблюдать все условности, предложила отвести дам в гостиную, предоставив мужчинам допивать портвейн. "Какой абсурд! - подумала я. - Что могут сказать друг другу Поль и Яго, оставшись вдвоем за обеденным столом?"
В гостиной кузина Мэри с восхищением отметила, как замечательно восстановлен лепной потолок. Гвенни тут же поторопилась снова сесть на своего конька.
- Вы представить себе не можете, какую работу нам пришлось провести в этом доме! Но я твердо намеревалась сделать все как следует. Папа тоже. Стоило это гораздо больше, чем он предполагал вначале. Я часто спрашивала себя, согласился бы он на покупку Лэндовер Холла, если бы сразу понял, во что обойдется приведение его в порядок. Когда начинается ремонт такого дома, открытия следуют одно за другим.
- Но теперь все уже, вероятно, закончено? - спросила я.
- Все время обнаруживаются новые проблемы. Я как-нибудь доберусь и до чердачных помещений. Одна комната в конце длинной галереи возбуждает мой интерес. Мне кажется, за ее стенами что-то находится.
- Может быть, убежище, где скрывался священник, или что-нибудь в этом роде? - предположила я. - Лэндоверы, если не ошибаюсь, были одно время католиками.