- Мне сообщают, - продолжил Эстерхази, - что венгерские силы массово переходят на сторону русских, чтобы не оставаться под командой Салаши.
- Венгры - свободолюбивая нация, - Хорти кивнул головой. - Они не захотят быть нацистами, да и коммунистами, кстати, тоже. Они так долго боролись за национальное признание, так долго добивались его от Вены, что научились уважать себя, а также желания других народов быть самостоятельными. Венгры не захотели терпеть австрияков как своих хозяев и согласились жить с ними только на равных, не захотят терпеть немцев, и русских, то есть коммунистов они тоже не захотят. Коммунисты с ними тоже не справятся. Сталин ещё узнает на своей шкуре всё, что когда-то пришлось пережить Францу Иосифу прежде, чем он решился признать венгров титульной нацией империи. Они будут поднимать восстание за восстанием, пока не сбросят ярмо, и если Сталину после войны всё-таки удастся создать свою коммунистическую империю на территории Европы, венгры будут той ахиллесовой пятой, которая всегда будет беспокоить его и его последователей. Они не успокоятся, пока не освободятся. Они будут первыми, кто выйдет из этой империи, как только она хоть немного ослабнет, это неизбежно. Я стар, и я уже не увижу этого, но вы ваше высочество, - Хорти повернул голову к Маренн, - скорее всего, увидите, что я прав. Вы увидите, как венгры освободятся однажды от своих нынешних так называемых освободителей. Император Франц Иосиф сумел примирить австрийцев и венгров, Сталину с его идеологией подавления это вряд ли удастся. Мне кажется, ваше высочество, вам лучше отправиться к ним, - он кивнул в сторону окна. - Изменить что-либо уже нельзя, всё проиграно кроме чести, как сказал французский король Франциск после поражения при Павии, там вы будете в безопасности. Не скажу, среди своих, - он едва заметно улыбнулся, - но в безопасности, это важно.
- Габсбурги никогда не бежали с поля боя, даже если проигрывали, - ответила Маренн твердо. - Вы это знаете, ваше высокопревосходительство. Я здесь не для того, чтобы беспокоиться о собственной безопасности, у меня приказ рейхсфюрера сохранить вам жизнь, а значит, сохранить хотя бы призрачный, последний шанс для Венгрии. Да и для Германии - тоже.
- Прошу простить, - в комнату вошел генерал Ваттаи, - прибыл посланник Вейзенмайера. Немцы спрашивают, будет ли ответ на ультиматум.
- Нет, - Хорти даже не повернулся в его сторону. - Так и скажите, ответа не будет. Я ультиматумов не принимаю, и уж тем более не даю ответа на них. Если хотят взять нас силой - пусть берут. Но добровольно я не сделаю того, что им угодно.
* * *
Рано утром 16 октября 1944 года, когда ещё было темно, Буду озарил свет нескольких прожекторов, немецкие войска получили приказ начать штурм.
- Отто, имей в виду, рейхсфюрер ночью всё-таки добился аудиенции у фюрера, - сообщил Скорцени по рации Вейзенмайер. - Только что звонили из Берлина. Как я и говорил, с самим Хорти приказано обращаться вежливо. Никакого насилия. Я приготовил ему поезд на вокзале, так что его с комфортом надо проводить в охотничий замок Хиршберг под Вайлхаймом в Баварии. Фюрер хочет, чтобы он там жил с семейством под охраной. Так что никаких расстрелов, наручников, всё вежливо, - повторил он. - Детишки тоже отменяются, как ты понимаешь. Не надо пугать старика. Но чтоб бумагу об отречении и передаче власти подписал, это ты головой отвечаешь, что бы там ни случилось и как бы он ни упрямился. Иначе нам самим головы запросто поснимают. Понял?
- Так точно, бригадефюрер, - отрапортовал Скорцени.
- Тогда действуйте по плану, - распорядился Вейзенмайер. - Когда всё будет закончено, я пришлю машины, чтобы доставить семейство на вокзал. Кстати, там этот Каллаи, начальник охраны замка, - вспомнил он. - Его приказано отправить в Дахау. Фюрер на дух не переносит его отца, считает своим главным врагом в Венгрии. Так что имей в виду. Туда же, куда и младшего Хорти, - сообщил он.
- Младшего Хорти отправят в концлагерь? - с удивлением переспросил Скорцени и взглянул на Науйокса, но тот только пожал плечами.
- Да, так и есть, - подтвердил Вейзенмайер. - Надо же держать старика на крючке, чтобы он больше и не думал заниматься политикой, - он неприятно рассмеялся. - Правда, рейхсфюрер выторговал, что это будет отдельная комната, а не барак, с удобствами, так сказать. Но я, между прочим, знаю, что комната эта располагается над самым крематорием, так что ему придется каждый день видеть, как его венгерских евреев отправляют туда. Вот повеселится. Да и папочке расскажет, если с ним когда-нибудь встретится. Это личное распоряжение фюрера, он так хочет. Он даже Гиммлеру не сказал об этом. А Хорти вообще запрещено сообщать подробности, имей в виду, - предупредил он напоследок. - Значит, действуй. А я пока запускаю Салаши. Сейчас включится радио. Когда вы будете штурмовать Буду, он обратится к нации с воззванием. Как новый фюрер и отец народа, - он усмехнулся.
- Они упекли младшего Хорти в концлагерь? - спросил Раух, когда рация отключилась. - Смотреть, как будут сжигать в печи венгерских евреев, которых он и его отец хотели спасти от этой страшной участи. Очень изощренное наказание.
- Я, кажется, сказал тебе, чтобы ты держал язык за зубами, - прикрикнул на него Скорцени. - Решения фюрера не обсуждаются. Во всяком случае, не при мне. Как командир СС я не могу позволить тебе этого, ясно?
- Так точно, оберштурмбаннфюрер, - Раух вытянулся.
- Ты что-нибудь выяснил о Маренн? - спросил Скорцени, понизив голос. - Она в Буде?
- Да, - подтвердил Раух. - Вчера, несмотря на запрет, она ходила с супругой Хорти и его невесткой графиней Дьюлаи в замковую капеллу. Поскольку она была в немецкой форме и у неё имеется какой-то документ от рейхсфюрера, их пропустили. Фрау Хорти и графиня Дьюлаи исповедовались у епископа Андроша.
- Маренн тоже исповедовалась? - спросил Науйокс насмешливо. - На неё не похоже.
- Ты же знаешь, что нет, - ответил Раух недовольно. - Она и Ральф фон Фелькерзам ожидали в капелле. Потом они вернулись назад, в замок.
- Значит, она там, внутри, - Скорцени внимательно посмотрел на план Буды, расстеленный перед ним. - Нам надо быть осторожными. Адриан, подойди, - повернувшись, он подозвал своего заместителя по Фриденталю, тот приблизился, отдав честь.
- Слушаю, оберштурмбаннфюрер.
- Ты с группой парашютистов пройдешь через туннель в подъемном мосту, вот здесь, - он показал Фелькерзаму на план. - Этот туннель выходит на подземный ход, который ведет в самый центр Замковой горы. Его прорыли ещё тогда, когда турки осаждали Буду, но мы проверяли, он действующий. Пройти там можно. Я же возглавлю основную группу. Всё делать только по моему приказу, - он строго взглянул на Науйокса и Рауха. - Никакой самодеятельности и лишней пальбы. Чем меньше крови, тем лучше. Если они запрут ворота, а, скорее всего, так и будет, будем использовать дистанционно управляемые мини-танки "голиаф". Каждый из них начинен таким количеством взрывчатки, что разнесет любую стену, даже средневековую. С венграми, которые будут сами сдаваться в плен, приказано обходиться вежливо, без насилия, ну а с теми, кто окажет вооруженное сопротивление, сами понимаете, сообразно обстоятельствам. Хорти, скорее всего, находится в левом крыле, там его кабинет и личные апартаменты. Проникнуть туда мы должны одновременно с двух сторон, с фронта и с тыла, - он взглянул на Фелькерзама-младшего, тот кивнул. - То есть замкнуть капкан, чтобы адмирал не вздумал сбежать. Но прошу иметь в виду, - он сделал паузу. - Внутри замка вместе с семейством Хорти находятся твой двоюродный брат Ральф и… - Скорцени запнулся, - фрау Ким Сэтерлэнд, уполномоченный рейхсфюрера, как я понимаю. Мы должны проявить особую осторожность, чтобы не причинить им вреда. И ещё - бригадефюрер Вейзенмайер ничего не знает об их присутствии, рейхсфюрер не счел необходимым поставить его в известность. Так что лишняя болтовня - исключается. Действуем быстро и по возможности тихо. На всю операцию я отвожу минут двадцать, не больше. Сейчас ровно шесть тридцать утра, - он взглянул на часы. - Адриан, давайте сигнал к началу атаки, - приказал он фридентальцу. - Я скажу Вейзенмайеру, чтобы он прислал машину для Хорти ровно к семи утра. К этому времени мы закончим.
* * *
Колокол на соборе Святого Матьяша протяжно загудел снова, он ударял и ударял, надрывно, срываясь то на стон, то на тягучий плач, потом неожиданно и резко умолк. Раздался выстрел, снаряд врезался в колокольню, вниз на Замковую площадь с грохотом посыпались вековые камни. А вслед за тем и сам колокол с оглушительным звоном рухнул на брусчатку, расколовшись пополам.
- Смотрите, смотрите, это епископ Андрош, - с ужасом закричала Илона, глядя в окно, - он упал сверху вместе с колоколом. И тоже разбился!
Маренн подбежала к окну. Действительно, рядом с разбитым колоколом и грудой камней на брусчатке лежал человек, ветер шевелил длинные полы фиолетовой епископской мантии. Человек не подавал признаков жизни.
- Я посмотрю, что с ним, может быть, можно помочь, - Илона бросилась к двери.
- Стойте, графиня, нельзя, - Ральф фон Фелькерзам схватил её за руку, удерживая. - Вы разве не видите, они двинулись на штурм. Вы можете просто погибнуть там, на площади, даже не добежав до епископа.
- Он прав, девочка моя, страшное время, страшный день, - Магда обняла Илону, прижала её голову к своему плечу. - Не плачь, не плачь, - она гладила Илону по собранным на затылке волосам. - Он выполнил свой долг, Бог примет его и отблагодарит. Теперь наша очередь. Они идут сюда. Эти гунны идут сюда. Они окружили нас, - голос старой баронессы дрогнул. - И никто не пришел нам на помощь. Никто не услышал наш колокол. Нам надо держаться. Нам надо встретить их достойно. С честью. Нам просто не оставили другого выхода.
Послышался треск, снова посыпались камни. Головной "тигр" протаранил ворота замка. Он дал залп по замку, но ему тут же ответили огнем два противотанковых орудия, выставленные венграми для обороны, и "тигр" замер, не решаясь двинуться дальше. Ещё два бронетранспортера взломали соседние ворота, гонведы открыли огонь по автоматчикам на броне, но силы были неравны, и их оттеснили в замок. Снова ударили противотанковые пушки. Один немецкий бронетранспортер загорелся. Забыв об опасности, Маренн смотрела в окно, вниз, на площадь. Она сразу увидела высокую фигуру Скорцени. Он спрыгнул с бронетранспортера и, пригибаясь под перекрестным огнем гонведов, побежал к замку. Два венгерских офицера пытались преградить ему путь, но застрелив одного, Скорцени схватил второго за ворот, выбив у него оружие, и что-то прокричал ему. Венгр явно не подчинился, потому Скорцени его просто отбросил в сторону и взбежал по лестнице.
- Где комендант? Вы комендант? - он резко распахнул дверь кабинета, где находился генерал Лазар, комендант Буды.
Увидев немцев, генерал резко встал из-за стола.
- Вы видите, сопротивление бесполезно. Мои солдаты уже заняли резиденцию, - Скорцени шагнул к нему. - Оружие на стол. И отведите меня к адмиралу Хорти. Мне поручено арестовать его.
Генерал Лазар ничего не ответил. Он молча достал пистолет из кобуры и вместо того, чтобы отдать его Скорцени, выстрелил себе в висок. Тело рухнуло на стол, кровь забрызгала бумаги.
- Они вообще странные, эти венгры, - Скорцени был явно озадачен таким поступком. - Итальянцы, охранявшие Муссолини, так не делали. Быстро сложили оружие и всё.
- Видимо, мы что-то не поняли про них, точнее, наши фюреры не поняли, - ответил Раух, глядя на мертвого генерала перед собой. - Но они явно не робкого десятка. Им знакомо слово честь. Они дорожат своей честью. Честь для них важнее, чем жизнь.
- Ладно, идем дальше, - приказал Скорцени мрачно, - где этот чертов Хорти? Надо скорее кончать со всем этим.
Было заметно, что он уже не рад, что пошел на поводу у Кальтенбруннера и ввязался в эту историю. В Будапеште явно не получалось, как с Муссолини, триумфально.
* * *
Двери распахнулись с обеих сторон, Скорцени и его люди вошли в украшенную старинными гобеленами залу Атиллы справа, а слева почти одновременно показались Адриан фон Фелькерзам и его парашютисты.
- Я уполномочен фюрером арестовать вас, - объявил Скорцени. - Замок окружен, сопротивление бесполезно.
Хорти неподвижно сидел в кресле, глядя на огонь в камине. Казалось, он вовсе не заметил, что что-то случилось. Не вздрогнул, не повернулся. Только морщинистые руки, украшенные перстнями, теснее сжались на подлокотниках кресла. Магда и Илона Хорти стояли у окна, Магда прижимала Илону к себе, как будто хотела заслонить её собой. Маренн находилась между ними и Хорти. В сером полевом мундире СС, с офицерским "вальтером" в руке, который она достала из кобуры, на всякий случай. Ральф фон Фелькерзам, граф Эстерхази и генерал Ваттаи стояли у рабочего стола Хорти, напротив камина. Все молчали. На мгновение повисла напряженная, зловещая тишина. Никто не двигался. Затем повернувшись к Илоне, Маренн сказала негромко:
- Пожалуйста, отойдите от окна, все окна под прицелом, простреливаются, я правильно понимаю, оберштурмбаннфюрер? - она впервые посмотрела в лицо Скорцени. - Им можно отойти? - спросила она ровным голосом, ничем не выдав волнения. - В них не будут стрелять?
- Да, можно, - подтвердил он. - Встаньте сюда, дамы, - он показал место рядом с графом Эстерхази.
Она хорошо его знала, знала каждую черточку его лица, по одному движению бровей, по взгляду безошибочно могла угадать настроение и чувства. Она видела, он встревожен, озадачен, ему уже не хочется делать всё то, что он делает, но он обязан. И погоны бригадефюрера уже не так желанны, и похвала фюрера не так важна, когда под прицелом автомата беззащитный седой старик, две смертельно испуганных женщины, а ещё маленькие дети в посольстве Ватикана, которых тоже вполне могут приказать убить. Видимо, здесь, в Венгрии, он понял что-то такое, что она поняла уже давно, и теперь Отто был скорее союзник, чем противник.
- Что ж, я слушаю вас.
Хорти наконец встал. Обошел кресло, повернулся к Скорцени - он был совершенно спокоен, ни одна жилка не дрогнула на его бледном, благородном лице.
- Вы, верно, хотите мне передать какие-то пожелания вашего фюрера. Нельзя врываться без предупреждения, молодой человек, - заметил он наставительно, подходя к столу. - Вас, видимо, плохо воспитывали в детстве, хотя я слышал, что вы австриец, а австрийцы обычно хорошо воспитаны. Вы могли бы попросить об аудиенции.
Он словно не понимал, что происходит. Не хотел понимать.
- Я слушаю вас.
Неожиданно включилось радио. Заработало сразу во всю мощь. Лидер венгерских фашистов выступал с речью к народу, срываясь на визг, он пламенно призывал венгров отдать жизнь за германского фюрера и восхвалял нерушимое единство двух стран в борьбе с общим врагом.
- Выключите его, - приказал Хорти графу Эстерхази, поморщившись. - Режет слух. Итак, я слушаю, - он снова обратился к Скорцени. - Каковы ваши условия, коли вы уж вломились сюда, молодой человек.
- Вы должны отречься от власти, ваше высокопревосходительство, - Скорцени шагнул к нему, Маренн заметила, что он старался держаться уважительно по отношению к адмиралу, видимо, получил такие приказания из Берлина.
"Рейхсфюрер всё-таки добился аудиенции у фюрера, и расправа отменяется, - подумала она. - Хорошо, хотя бы это".
- И подтвердить своей подписью, - продолжил Скорцени, - что передаете власть своему преемнику, лидеру партии "Скрещенные стрелы" Ференцу Салаши.
- То есть вы хотите, чтобы я узаконил своей подписью государственный переворот, который с вашей помощью, молодой человек, только что совершил Вейзенмайер? Этого не будет, - Хорти решительно покачал головой. - Пусть Салаши сам докажет венграм, что он пришел к власти законно, я не стану помогать ему в этом. Сколько бы эсэсовцев вы не нагнали в замок, молодой человек.
- Ваш младший сын отправлен в концлагерь Дахау, - хотя Вейзенмайер и запретил сообщать об этом, но Скорцени сказал, рассчитывая на эффект. Он последовал, но только со стороны Магды. Пожилая баронесса ахнула и тихо всхлипнула, уткнувшись лицом в грудь Илоны. Сам Хорти и бровью не повел, во всяком случае, внешне не было заметно, что он испугался. И ничего не ответил.
Скорцени приблизился ещё на шаг, протягивая Хорти бумагу.
- Подписывайте, - настойчиво повторил он. - От вас зависит, сохранит ли фюрер жизнь Миклошу. Тем более что венгры всё равно не узнают, что вы не имеете отношения к приходу к власти Салаши. Им скажут, что это вы назначили его, а коммунисты, если они выкурят нас из Будапешта, только раздуют эту версию. Они назовут вас первым пособником Гитлера, коллаборационистом, у них всё уже заготовлено, вся пропаганда. Вы будете считаться фашистским диктатором в истории, союзником Гитлера - вы, а не Салаши, о котором никто и не вспомнит. Коммунисты постараются. У вас нет другого выхода, - заключил он. - Если вы добровольно подпишете документ о передаче власти Салаши, германский рейх гарантирует, что вы и ваша семья будете находиться под арестом в замке Хиршберг в Баварии в удобных условиях, и ни в чем не будете иметь притеснений. Вас доставят туда специальным поездом.