- Пробрался в дом просмотреть ее почту…
- Ее почту! Посмотри лучше сюда… - Он тыкал пальцем в статью.
- Не надо мне читать лекций относительно моего поведения. Я прошу прощения, что прошлой ночью привлек к себе повышенное внимание. Я знаю, как вы ненавидите, когда какая-то малость напоминает миру о моем существовании. Наверное, надо было позволить герцогине остаться в горящем доме. Тогда все избежали бы спектакля.
Графу не понравился его тон, но Эйдриану не нравился тон графа уже много лет, поэтому он не обращал внимания.
- Не думай, что ты ничем не обязан мне, Эйдриан, - произнес граф, внезапно вперив в него суровый взгляд.
- Я прекрасно сознаю, чем именно и кому я обязан. Граф удивленно заморгал и ретировался:
- Ну-с, хорошо… История со спасением герцогини не главное, что я хотел обсудить. Я имел сегодня весьма интересную беседу с французским господином.
Любой разговор между графом и Жаком не сулил хороших новостей. Разве что разговор между графом и Аттилой мог иметь худшие последствия.
- Надеюсь, он развлек вас?
- Весьма, весьма… Если бы ты убрал венгра с дороги, француз мог бы выглядеть вполне респектабельно. Он проявляет удивительное любопытство к нашему образу жизни и нашему правительству. Разумеется, их уровень культуры оставляет желать лучшего. Если бы весь мир жил на английский манер, было бы куда проще.
- Очевидно. И как же вы просвещали Жака?
- Началось достаточно обыкновенно, но потом он задал несколько вопросов о пэрах. Расспрашивал досконально. Например, интересовался, имеем ли мы право жениться без королевского позволения, и если брак свершился, будет ли он считаться действительным. Чем больше я размышлял о разговоре с ним позднее, тем больше до меня доходило, что он что-то знает о замужестве герцогини. Может, он знает, кто ее избранник?
Он убил бы Жака! Эйдриан скрежетал зубами.
- Не думаю, скорее всего в нем взыграло вполне естественное любопытство, - отвечал он графу. - Жак ведь знает, что король хочет выдать герцогиню за Стидолфа.
- Возможно, возможно… Затем он пытал меня по поводу брачных правил, существующих в Англии. Спрашивал, как можно расторгнуть брак.
- И опять скорее всего простое любопытство.
- Затем он спросил, что произойдет, если кто-то поможет женщине оставить ее мужа. Посадят ли его в тюрьму, если поймают? Я объяснил, что самая большая опасность вдет от мужа и что французы могут не видеть ничего особенного в таком поведении, но мы придерживаемся более строгих взглядов, - продолжал рассказывать граф со всей возможной убедительностью, словно хотел подчеркнуть незыблемость британской морали.
Эйдриан проигнорировал урок. Его ум всецело сосредоточился на последнем вопросе Жака. Он повесил бы Жака за… Эйдриан поднялся, намереваясь уйти.
- И в конце концов он задал самый странный вопрос, - говорил граф, останавливая его. - Он интересовался, не шпион ли ты.
- Шпион?
- Ну да. Тайный агент.
- И что вы сказали?
- Разумеется, нет. Я объяснил, что, когда ты находился за границей, ты выполнял обязанности секретаря, не больше. Слава Господу, не шпиона, - брюзжал граф. - Что за дурацкая идея…
- И что же Жак ответил на это?
Брови графа сошлись домиком, пока он копался в памяти.
- Он пробурчал что-то о предположениях, которые будто бы мне известны, потом мы поговорили немножко о погоде, и он ушел. - Граф потянулся через стол, чтобы приблизиться к Эйдриану, и тихо продолжил: - Дело в том, что, мне кажется, он знает, кто ее муж. Мы должны выпытать у него его тайну. Кто бы ни был ее муж, он скорее всего влияет на нее, и не в лучшую сторону. Может быть, мы должны подумать, как убрать его с дороги? Когда придет время.
Услышав слово "мы", Эйдриан почувствовал себя неуютно. Так же неуютно, как и выслушивал вопросы Жака. Слава Богу, граф давным-давно отказался от привычки глубоких раздумий, как, впрочем, и от принятия решений.
- Прекрасная идея. Предоставьте ее мне. Будет лучше, если вы не станете обсуждать ее с ним. Я знаю Жака достаточно хорошо и быстро вытащу у него нужные сведения.
- Даю тебе неплохой шанс уладить дело. Благополучный исход сулит немалый успех, а, Эйдриан?
- Весьма благодарен за предоставленную возможность. Эйдриан отправился по коридору в столовую и нашел там Колина, который сидел в кресле и наслаждался сигарой.
- Рад, что ты пришел, брат. - Колин подвинул к нему коробку. - Сегодня мы обедали вдвоем с отцом. И твоя компания поможет мне излечиться от скуки.
- Герцогиня не появилась? - спросил Эйдриан. - А ее гости?
- Нет, в доме только мы двое.
- Ты хочешь сказать, что она до сих пор не вернулась?
- Карета отправилась к Леклерам примерно час назад, чтобы забрать ее. Жак и Аттила вызвались доставить ее домой. Она скоро вернется, вот увидишь.
Эйдриан поднялся и тихо выругался, резко придвинув стул к столу.
- Она не вернется. Она сбежала. Я не сомневаюсь, что шалопаи помогают ей.
- Сбежала? Но куда?
- Кто ее знает? Возможно, в Индию.
- Но только не морем. Прилив начнется не раньше рассвета.
Эйдриан направился к двери.
- Я должен осмотреть доки. Колин отложил сигару.
- Но на поиски уйдет масса времени. Я помогу тебе и освобожу себя от выслушивания политической болтовни в клубе. Я думаю, кое-кто из моих друзей присоединится к нам. Похоже, нам предстоит неплохое развлечение. Мы объявим охоту на герцогиню.
- Я благодарен за поддержку, Колин. Но когда мы поймаем эту лису, учти, ее хвост будет мой.
Глава 18
- Вам нужно отдохнуть, София. Идите в свою каюту и поспите. Все равно корабль не отплывет раньше рассвета, пока не начнется прилив. Мы разбудим вас, как только подойдем к берегам Франции, - успокоил ее Аттила.
Подняв голову, София смотрела на звездное небо. Жак и Аттила стояли рядом с ней на палубе небольшого судна, на котором она решила отплыть во Францию.
- Я оставляю вас ненадолго. Спасибо, что вы снова помогли мне.
- Все сделал Жак, он нашел эту посудину и сговорился с капитаном. Жаль только, что мы не можем отправиться прямо сейчас и надо ждать, когда начнется прилив.
- Несколько часов не имеют значения. - Она умолчала о том, что сейчас, ожидая отплытия, даже довольна задержке.
Меланхолия не оставляла ее, Странно, но София не могла отделаться от чувства тревоги. Еще недавно они смеялись, радуясь удачному побегу и предвкушая счастливое время, которое ждет их на континенте. Она уже строила планы на будущий зимний сезон: балы, всевозможные светские развлечения и долгое путешествие в Италию… все как в добрые старые времена. Но ее наигранная радость скрывала тоску, от которой щемило и сжималось сердце. Казалось, наконец-то она может вздохнуть свободно, но… Странно, она ведь ненавидела Англию.
- А вы не думаете, что он может помешать нам? - спросил Жак.
Она знала, кого Жак имеет в виду. Он. Тот, кто вторгся в ее мысли, пока она смотрела на звездное небо. Не зная, где она и что с ней происходит, Берчард все равно сумеет вмешаться, поэтому Аттила лишь после некоторого колебания согласился с ее планом. Жак упорно отказывался, так как, по его мнению, они похищали ее у мужа, что могло иметь ужасные последствия.
София объясняла снова и снова, что они вовсе не женаты, но ни тот, ни другой не верил ей. Поведение Эйдриана в Париже настолько потрясло их, что они не сомневались, что она замужем, и высказали опасение, когда она обратилась к ним с просьбой помочь ей сбежать из Англии. Дойдя до отчаяния от их несговорчивости и собственного неумения настоять на своем, она даже пошла на сочинение разных небылиц, пытаясь очернить Эйдриана в глазах своих поклонников. Уговаривая Жака, она поколебала его несговорчивость, сказав, что Аттила может все устроить один.
- Я беспокоюсь о Камилле, Юри и остальных, - посетовал Аттила. - Вы не думаете, что он отомстит вам, взяв их в заложники? От него можно ждать чего угодно.
Лживые рассказы о жестоком нраве ее "мужа" возымели свое действие.
- Он любит животных. Я уверена, Берчард проследит, чтобы о них позаботились. Когда я напишу ему и попрошу, чтобы он переправил их ко мне, то он отправит их вместе с Чарлзом и Дженни.
- Типичный английский джентльмен, они более добры к своим собакам, чем к женщинам, - хмыкнул Жак.
- Я не говорила, что он со мной плохо обращался.
- Не выгораживайте его, София. Вопрос, конечно, щекотливый, но я так понял, что с вас довольно. Я колебался, стоит ли вмешиваться, но когда я вник в ваше положение, то посчитал своим долгом помочь вам и сделать все, чтобы вы избавились от этого человека.
- Надеюсь, вы не думаете, что он бил меня?
- Бывают раны глубже, чем удар, нанесенный оружием или кулаком. Как все женщины, вы способны быстро забывать, но теперь наконец освободились от него. Грубое, эгоистичное животное, он не заслуживает вас.
Эйдриан грубый и эгоистичный? Она абсолютно убеждена, что никогда не говорила о нем ничего такого… София наморщила лоб, пытаясь вспомнить: может быть, и вправду сказала что-то подобное?
И тут Жак резко повернул голову и замер.
- Вы слышите? Там… На дальнем доке…
Они нагнулись над перилами, всматриваясь в темноту. Пляшущие огни фонарей раскрасили черноту ночи, высветив две кареты, полные пассажиров. Темные фигуры поднимались со своих мест, и вот уже шумная толпа кружила около дальнего дока.
- О Господи! Еще одна демонстрация! - воскликнула София. - Среди ночи!
- Может быть, они собираются поджечь доки? - предположил Аттила. - Что, если началась революция и они не хотят допустить, чтобы аристократы покинули страну? Время подходящее, все члены правительства собрались здесь для участия в парламенте.
- Не похоже на революцию. Я-то уж знаю, как она начинается, - покачал головой Жак. София напряженно всматривалась в толпу, которая медленно приближалась, обходя док за доком. - Больше похоже на подвыпивших гуляк, ищущих развлечения.
София уже могла разглядеть некоторые детали. Толпа действительно находилась в приподнятом настроении, видимо, люди затеяли какую-то игру. Пламя фонарей резко освещало то одну фигуру, то другую. Некоторые их них были одеты в армейскую форму, другие, словно только что покинули светский раут, - в вечерние костюмы. Они подходили по пирсам к кораблям, исчезали на короткий промежуток, потом снова появлялись на пирсе, толпой возвращаясь в док.
- Вам лучше пройти в каюту, kedvesern, - приглушенным тоном произнес Аттила.
София едва слышала его слова. Один из мужчин вошел на небольшое судно и с кем-то разговаривал там.
Он сразу приковал ее внимание. Она не могла ошибиться, хотя видела лишь темные очертания, изменчивые в свете фонарей, но…
До их корабля оставалось всего три дока, и она поняла, что происходило. Они кого-то искали.
Развеселая толпа приближалась. Становилось ясно, что это не обычные войска, а королевская гвардия.
Одна темная фигура продвигалась впереди всех. Она внезапно приобрела определенные очертания.
Жак прошипел какое-то ругательство.
- Это он. И при шпаге, - выдохнул Аттила. - Мы пропали, Жак.
Жак прищурился.
- Спуститесь в каюту, София.
- Какой смысл? Если он увидит вас, то сразу поймет, что я где-то здесь. Позвольте мне делать то, что я считаю нужным. Он должен выслушать объяснение, понять почему…
- Побойтесь Бога, какие объяснения…
Толпа приблизилась к их доку. Трап уже убрали, и при всем желании никто не мог попасть на борт. София сразу узнала Колина - он держал в руке фонарь - и нескольких других джентльменов, с которыми она успела познакомиться в последнее время, включая Данте Дюклера. Вся холостая братия предстала в совершенно пьяном виде.
Но только не Эйдриан, который стоял впереди всех в центре. Он выглядел абсолютно трезвым. И метал громы и молнии.
Они собрались на причале напротив нее.
- Вот она! У перил!
- В два счета выследили ее! Черт побери, да мы получше охотничьих псов!
- С ней двое мужчин, Эйдриан. Может, вздернуть их? Аттила нахмурился:
- Вздернуть? Что значит вздернуть?
- Повесить, - хмуро пояснил Жак.
- Повесить?!
- Они не причинят вам зла, - успокоила София, хотя сама не очень верила в то, что говорила. Эйдриан уж точно выглядел так, словно готов убить их на месте.
Привлеченный шумом капитан поднялся на палубу. Расточая пары джина, он, покачиваясь, подошел к бортику.
- Что тут происходит, черт побери? - рявкнул капитан.
- Спускайте трап, - приказал Эйдриан. - Леди хочет сойти на берег.
- Я вовсе не хочу, - запротестовала София. - Не позволяйте им подняться на борт, капитан.
Капитан покачал головой, словно хотел прочистить мозги.
- С вами королевская гвардия. Их послал его величество?
- Ну конечно, нет, - нервничала София.
Эйдриан что-то пробурчал, и офицеры попытались построиться в линию и встать по стойке "смирно".
- Разумеется, - крикнул в ответ Берчард, - почему же тогда они со мной?
- Он дурачит вас, он подобрал их в тавернах и борделях, а вовсе не по королевскому приказу. Я заплатила за корабль и требую, чтобы вы не спускали трап. Я приказываю немедленно двигаться в путь.
- При всем желании я не могу отдать швартовы. Ночь - неподходящее время, чтобы пускаться вниз по реке, да и команда не вся в сборе.
- Тогда отойдите немного от берега и дрейфуйте час-другой как можно дальше от набежавшей своры. Я заплачу вам вдвойне.
Он задумался и взглянул исподлобья на Эйдриана:
- Что вам надо от леди?
- Это герцогиня Эвердон. Король желает, чтобы она осталась в Англии.
Капитан почесал затылок и тяжело вздохнул.
- Проклятая ситуация. Послушайте, ваша светлость, если вы действительно герцогиня, вам лучше сойти и уладить все с джентльменом и королем. А если вы решите вернуться на корабль, то прилив начнется не раньше пяти. Но я не могу взять пассажира против воли его величества, сколько бы серебра мне ни отвалили. - Он, покачиваясь, зашагал по палубе и, подойдя к лебедке, начал спускать трап.
Эйдриан терпеливо ждал, глядя на нее. Офицеры старались вести себя согласно статусу, но продолжали посмеиваться и хихикать, как загулявшие пьянчужки, впрочем, они такими и являлись в данный момент. Колин и другие джентльмены улыбались, получая истинное удовольствие от спектакля.
София тихо негодовала.
Когда трап спустили, капитан зашагал прочь. И тогда, едва сдерживая раздражение, третий сын графа Динкастера поднялся на корабль.
Он подошел прямо к герцогине. Она инстинктивно отпрянула назад, прежде чем повернуться и уйти.
- Вы куда-то собрались? - спросил он ледяным тоном.
- Да.
- Увы, не сегодня. - Он повернулся к Жаку и Аттиле: - Я пришел к заключению, что эти два джентльмена прибыли в Англию с единственной целью - похитить герцогиню.
- Похитить? - вскричал Аттила.
- Более того, вы поступили неблагородно, воспользовавшись гостеприимством моей семьи. Вы плели сети заговора против государства.
- Плели сети заговора… против государства? - в ужасе повторил Аттила. - О нет, мистер Берчард. Поверьте, мы не имели никакого злого умысла. Правда, Жак?
- Говорите что хотите, - хорохорился Жак. - Что касается меня, то я достаточно выслушал от этого господина. Англичане выиграли одну маленькую войну и думают, что они господствуют во всем мире. Мы прибыли, чтобы составить компанию Софии, и только.
- Ошибаетесь.
- Но она свободная женщина! И никакой муж не может лишить ее прав. Она больше не хочет вас. И то, что она решила уехать, говорит красноречивее всех слов. Не могу сказать, что я виню герцогиню. Она не принадлежит ни Англии, ни вам… Вкусив свободной жизни в Париже, она никогда не будет счастлива здесь, живя на вашем провинциальном острове и деля постель с одним из его представителей.
Он замолчал. Наступило напряженное молчание. Эйдриан выглядел на удивление спокойным. Почему-то его поведение казалось еще более опасным.
- Что вы скажете на его слова? - спросил он своим обычным спокойным тоном.
- Ничего, - тихо отозвалась София.
- Послушайте, месье. Не лучше ли обсудить данный вопрос в узком кругу, вы согласны? - Лицо Жака сморщилось в кислой гримасе.
- Да, - кивнула София, - особенно в присутствии женщины…
- Почему же? Мне интересно поговорить на подобную тему, - возразил Эйдриан. - Очень актуально.
Жак раздраженно вздохнул:
- Хорошо известно, что англичане понятия не имеют, как вести себя с женщиной.
- Неужели?
- О да, - поддакивал Аттила, виновато улыбаясь. - Жак очень добродушен, но то, что он сказал, - правда. Никто в мире не скажет вам таких слов в глаза, сочтя их несколько невежливыми.
Эйдриан покосился на толпу англичан на причале.
- И опасными, - добавил он. Жак проигнорировал замечание.
- Англичане не имеют ни великого искусства, ни великой музыки, поэтому неудивительно, что и в науке любви их воображение скудное и они терпят провал. Женщина подобна нежной розе, пробуждающей все чувства. А что делает английский джентльмен? Он видит ее, грубо мнет и в конце концов разрушает…
Щеки Софии постепенно заливались румянцем. Сейчас не время для поэтических метафор.
- Интересно. - Эйдриан приготовился слушать.
- Правда? Тогда слушайте и запоминайте. Чтобы насладиться розой в полной мере, сначала надо вдыхать ее тонкий аромат. Потом осторожно раскрыть лепестки. Ласкать их, дотрагиваться до их бархатистой поверхности, а затем с превеликой осторожностью слизывать дивный нектар…
- Я потрясен, Жак. Тем не менее я должен прервать вас и предупредить, что, если я когда-нибудь узнаю, что вы навещали герцогиню в надежде попробовать ее нектар, я убью вас.
София бросилась на помощь:
- Уверяю вас, ни Жак, ни Аттила никогда не… пробовали… слизывали… как еще сказать…
Жак поднял руки:
- Вы безнадежны. Что я говорил вам, Аттила? Я великодушно решил поделиться собственными познаниями с джентльменом и получаю в ответ угрозы. Вы не заслуживаете ее, и, пока вы не вздумаете воспользоваться шпагой, мы не позволим вам вернуть ее.
- Тогда мне не остается ничего другого, как пустить в ход оружие, - отвечал Берчард.
- Если вы владеете шпагой так же, как и своим другим оружием, - усмехнулся Жак, - то мы в безопасности. София говорила нам…
Невольно встретившись взглядом с Эйдрианом, Жак прикусил язык. Повисло тяжелое молчание. Ни вздоха, ни движения… Воздух застыл вокруг них. София хотела что-то сказать, но из открытого рта не вылетело ни звука.
Эйдриан потоптался на месте, кашлянул раз-другой, словно соображал, не ослышался ли он.
- Вы хотите сказать, что София жаловалась вам, что я плохой любовник? И потому решила уехать?
Приняв вызывающий вид, Жак состроил гримасу, которая говорила больше, чем любые слова.
Аттила отчаянно старался спасти положение.