- Мы долго думали, прежде чем решились помочь ей. Что и говорить, встревать между мужем и женой - серьезный поступок. Как и в Париже, она снова отрекалась от вас. И мы стали свидетелями ее отчаяния. Но конечно, мы понимали, что, утверждая, будто вы не женаты, она лжет, чтобы добиться нашей помощи. Я даже старался вступиться за вас. И тогда она не выдержала и рассказала правду.
- Она рассказала?.. - вкрадчиво задал вопрос Эйдриан. - И что же? Ну же, смелее, что она рассказала вам?
- Ничего! - Неожиданно голос Софии прозвучал так пронзительно, что почти испугал ее.
- Аттила, я настаиваю, чтобы вы все рассказали мне. Иначе как же я смогу внести коррективы в свое поведение?
Аттила пропустил его сарказм мимо ушей.
- Она говорила, что вы деспотичны, слишком агрессивны и использовали ее исключительно ради собственного удовольствия, причем грубо и почти ежедневно, - он улыбнулся с симпатией, - однако мы не склонны винить вас. Как истинный англичанин, имея дело с женщиной, вы не могли отказаться от той быстрой, грубой, эгоистичной манеры, направленной лишь на то, чтобы самому получить удовольствие. Увы, большинство женщин довольствуются этим во все времена. На ваше несчастье, во время вашего долгого отсутствия София жила в Париже и сделала открытие, что любовь может приносить наслаждение, ведь многие годы вы жили с ней врозь.
- И все годы ее поклонники обучали ее? Аттила нервно кашлянул.
- Наши сердца стремились к той, которая страдала от подобной грубости, и мы не могли оставить нашу прекрасную Софию в ситуации, которая просто убивала ее.
София стояла, переминаясь с ноги на ногу. Она готова была провалиться сквозь землю. Да что там, ей хотелось выхватить шпагу Эйдриана и пронзить себе грудь.
Эйдриан повернулся к ней:
- Что ж, моя дорогая, вы меня убедили. Мне остается сказать одно: что я буду стараться исправиться и впредь делать все лучше.
- Вот видите, София, он раскаивается. Я еще утром предполагал, что вы должны откровенно поговорить с ним.
- Джентльмены, герцогиня не останется на корабле. К тому времени как он поднимет паруса, она уже будет в другом месте. Там на берегу ждут две кареты, вы можете вернуться в Динкастер-Хаус, если пожелаете. А если хотите отбыть во Францию, то, ради Бога, можете оставаться на корабле. По правде говоря, мне плевать, куда вы поплывете, хоть к черту в пекло.
- Мы проводим Софию в Динкастер-Хаус, - заявил Жак.
- Ну уж нет, теперь она поедет со мной, а для вас приготовлена другая карета, - возразил Эйдриан.
- Я не оставлю корабль, - заупрямилась София. - Вы не имеете права распоряжаться здесь, и вообще, кто вам дал право командовать? Забирайте своих сподвижников и отправляйтесь своей дорогой.
- Я не так наивен, чтобы ожидать вашего послушания. Я знал, что вы будете сопротивляться. - Он подошел к ней вплотную. - Что ж, герцогиня, придется применить старый испытанный способ.
Быстро наклонившись, он обхватил ноги Софии и одним движением перекинул ее себе на спину. Мир покачнулся, и она уже висела головой вниз, видя перед собой его спину, точно так, как и в Париже. Он стал спускаться по трапу, а Колин и другие мужчины пришли в неописуемый восторг.
- Я бы хотела, чтобы для вас придумали самую лютую казнь, - процедила она сквозь зубы, стуча кулаками по его спине.
Наблюдавшие подобную сцену получали истинное удовольствие, давясь от смеха. Королевские гвардейцы стояли навытяжку, пока Эйдриан проходил мимо.
Он поднес Софию к первой карете и поставил перед открытой дверцей. Униженная, она упиралась, отказываясь войти. Но один взгляд его темных глаз - и она сдалась, понимая, что лучше не перечить ему.
Окинув кучку собравшихся поистине царственным взглядом, она немножко охладила их пыл. Гордо подняв голову, не спеша, повернулась и вошла в карету с достоинством, соответствующим статусу герцогини, мельком взглянув на Эйдриана.
- Я вам никогда не прощу нынешнего поступка, - проговорила София, когда он последовал за ней.
- Вы не оставили мне выбора.
- Вы так ведете себя, будто получили разрешение от самого Господа Бога. Вмешиваетесь в то, что вас совсем не касается. Бесцеремонно преследуете меня. - Она выделила ненавистное для него слово.
- Возможно, но такой уж я бесцеремонный сегодня. Кто знает, что случилось бы, если бы вы не послушались.
Они отправились с пристани, вторая карета следовала за ними. Эйдриан сидел напротив Софии. Казалось, его мрачное настроение заполнило маленькое пространство кареты. Она решила, что лучше подождать несколько минут, прежде чем снова начать бранить его.
Молчание становилось тягостным и вязким, словно густое облако, которое не мог разогнать даже легкий ночной ветерок. Наверное, подумала София, она так нападала на него, что он лишился дара речи.
Вполне возможно, он злился на Жака и Аттилу… Будет лучше, если она объяснит все как есть.
- Я бы хотела, чтобы вы знали… Так вот, Жак совершенно переиначил то, что я сказала относительно… И вообще я никогда не говорила ничего такого… Как я могла критиковать… когда у нас с вами ничего…
Эйдриан не отвечал.
- Может быть, я что-то говорила насчет того, как вы манипулируете мной, но ничего общего с… ну, вы понимаете…
Он молча смотрел на нее.
- Я бы хотела объясниться, так как нам удобнее поговорить, пока мы здесь одни…
- Согласен, но только не здесь. Продолжим разговор в другом месте.
- Мы вряд ли найдем более удобное место в Динкастер-Хаусе.
- А кто вам сказал, что мы едем в Динкастер-Хаус?
Словно желая подчеркнуть правильность его слов, звук, издаваемый второй каретой, ушел в сторону.
Широко открыв глаза, София уставилась на него.
- Так вы похитили меня? - Она нервно хихикнула.
- Я собираюсь получить то, что вы мне задолжали. Конечно, еще бы, упустить такой приз!
- Но совсем не обязательно устраивать такой спектакль. И снимать меня с корабля не было никакой нужды. Как я обещала, я обеспечу вам нужное количество голосов. Я оставила письменные указания, Дженни передаст их моим кандидатам.
- Как великодушно с вашей стороны! Но вы ошибаетесь, я не то рассчитываю получить.
- Но мы договорились о голосах.
- Вы не предлагали ничего другого, но я имел в виду иное.
- Но вы не высказывали несогласия.
- Я не решался.
Оба замолчали. И вдруг их уединенность в замкнутом пространстве кареты среди пустынной ночной улицы странным образом взволновала ее.
- Куда вы везете меня? - спросила она, сдерживая тревогу.
- К себе домой.
- Вот как? - Ее сердце замерло. - И какую же плату вы ждете от меня, мистер Берчард?
Ответа не последовало.
- Вы негодяй!
- Учитывая обвинения, которые я услышал от ваших дружков, я едва ли смогу отказаться от соблазна оправдать такое звание. Прямо сейчас. Коротко и грубо, в сокрушительной манере, предпочитаемой недалекими англичанами. Сами спровоцировали меня, что ж, я готов, герцогиня.
Его тон свидетельствовал, что его угроза не пустые слова. Но ее гнев не знал границ.
- Вы намерены воспользоваться своим преимуществом, пока мы болтаем и трясемся в карете?
- Вы обещали мне все, что я захочу. Ваше предположение, что я предпочту проклятые голоса вам, просто очаровательно. Неужели вы действительно думаете, что единственное, чего я хочу от вас, - голоса?
- Вы на самом деле намерены потребовать от меня долг? Вы думаете, что я соглашусь заниматься с вами любовью в таких условиях?
- Если я потребую, вам придется сдержать данное слово. Черт меня побери, неужели вы и вправду считаете меня таким безнадежным негодяем, способным воспользоваться своим преимуществом? А поэтому успокойтесь, подарите мне один час, который мы посвятим беседе, и один-единственный поцелуй.
- Разговор и один поцелуй?
- Да.
- После разговора с вами и поцелуя вы позволите мне вернуться на корабль и покинуть Англию?
- Я даже так устрою, что ваши поклонники, ваши слуги и ваш зверинец поедут вместе с вами.
Его слова казались верхом благородства. Но вместе С тем настораживали. Если же он обещал, она выполнит его просьбу. Она отправится во Францию, как и планировала. Да и поговорить с ним напоследок вполне естественно. Как-то грустно уехать не попрощавшись.
Единственным осложнением был поцелуй. Она очень хорошо помнила все его поцелуи. Опасные, рождающие неповторимые чувства. Помнила силу страсти, которую они олицетворяли. Ее сердце разрывалось от желания испробовать его снова, ну хотя бы в последний раз.
Тогда, может быть, лучше сделать так, как хочет она?
Закрыв дверцу кареты, София потянулась к нему. Быстро коснулась губами его рта и резко отклонилась на спинку сиденья.
- Ну вот, с поцелуем покончено, теперь остался только разговор.
Эйдриан придвинулся поближе к ней и взял ее за подбородок двумя пальцами.
- Поцелуй мой, когда и как я захочу. Я сам выберу место время. - Прежде чем отпустить ее подбородок, его пальцы ласково прошлись по ее щеке, заставив задрожать всего лишь от мимолетного контакта.
Карета остановилась на углу Мейфэра перед большим домом. Эйдриан провел Софию по каменным ступеням к двери. Ее сердце бешено колотилось, пока они поднимались по широкой мраморной лестнице на второй этаж.
Интуиция подсказывала ей: беги, беги, пока не поздно. Он, как всегда, выглядел спокойным и элегантным, но его глаза поражали глубиной и яркостью. Глядя на него, можно подумать, что он принимает все происходящее как неизбежное. Ее отъезд означал провал его миссии?
Только один поцелуй? Она не так наивна, в чем он не сомневался. Что ж, придется ей выдержать все.
Эйдриан провел ее в небольшую гостиную. Интерьер поражал своей роскошью. Красивые кресла для чтения и огромный камин для тепла. Темные обои и темное дерево повсюду. Массивный письменный стол в углу. Полки, уставленные экзотическими безделушками, привезенными из разных стран.
- Так вот куда вы приводите своих женщин! - воскликнула София, усмехнувшись уголком рта.
- Я здесь живу, а женщин привожу в другие места.
- Скорее всего сегодня мы в последний раз с вами говорим, - вздохнула она, не отвечая на его замечание. - Я ду маю, нам надо сохранять честность по отношению друг к другу или по крайней мере постараться. Я знаю, что вы приводили сюда Селину. Джеральд рассказал мне.
- Значит, Стидолф остался с носом. Приятная новость. - Он подошел к ней сзади и осторожно снял шаль с ее плеч. - Я не приводил сюда Селину. Она сама пришла.
- О Господи, какая разница?!
- А что касается меня, так я указал ей на дверь.
- Вы хотите, чтобы я поверила, будто вы отказали одной из самых красивых женщин Англии?
- Красота Селины - неоспоримая вещь. Но только на первый взгляд, стоит приглядеться, и вашему взору откроется такое… Даже красота не в состоянии скрыть ее непомерное тщеславие.
Появился лакей, и Эйдриан попросил его принести вино.
Эйдриан и София сели друг против друга.
Находиться в его собственном доме для Софии было необычно и рождало какое-то волнующее интимное чувство. Вдруг ей пришло в голову, что она никогда прежде не посещала мужчину у него дома. Ее поклонники либо гостили в ее доме, либо навещали ее, но она - никогда.
- Ваше время истекает, - напомнила она.
Лакей принес вино, и София обрадовалась его присутствию. Но лакей обслужил быстро, и они снова остались одни.
- Почему вы решили сбежать? - задал Эйдриан первый вопрос.
- Я вовсе не сбежала. Просто я хотела вернуться к привычной жизни.
- То есть вернуться туда, где вы прятались восемь лет.
- Я не пряталась. Все знали, где я.
- Вы прятались там от самой себя.
Комментарий огорчил ее. Его проницательность пронзила, как луч света.
- Даже если я и хотела сбежать, то тому есть объяснение. Вы же не станете отрицать, что пожар не возник сам собой? Кто-то хотел убить меня…
- Кто-то решил напугать вас. Если бы хотели вас убить, поверьте, нашлись бы более эффективные способы. Капитан Брут рассчитывал, что пожар потушат прежде, чем вы пострадаете. Он не хотел вашей смерти. - Берчард посмотрел на нее через грань бокала. - Вы с ним тайно женаты?
- Нет.
- Он был вашим любовником?
- Наши отношения не заходили так далеко.
Он сделал глоток и молча вертел бокал в руках.
- Ваше чувство жило все прошедшие годы или вспыхнуло вновь с его возвращением?
- Вы спрашиваете потому, что я никому не показывала его письма?
- Я спрашиваю потому, что хочу знать, владеет ли он все еще вашим сердцем.
- Его напоминания о наших былых чувствах не трогают меня. Другое…
- Угрозы? - спросил Эйдриан. - Вы ведь знаете, что по первому вашему зову я пришел бы на помощь.
- Нет, не угрозы, - положив руки на колени, она поглаживала шелковую ткань юбки, - его напоминания о моем сочувствии к его делу. В юности я верила в идеалы. Его письма призывают меня вспомнить о них.
- Что только осложняет вашу ситуацию, поэтому вы никак не можете принять решение относительно реформы. Оставьте его письма вашим кандидатам, пусть они разбираются с ними. Но только уплата долга освободит вас от ответственности.
- Вы говорите так, словно я пытаюсь выгородить себя. Я не настолько умна.
- Вы очень умны, доказательством служит то, как вы ловко обвели меня вокруг пальца и едва не сбежали.
Его искренность смутила ее.
- Не могу понять, вы делаете мне комплимент или осуждаете?
- От кого вы пытались сбежать? От Стидолфа?
- Я не хочу говорить о Джеральде.
- Он запугивал вас?
- Я сама могу разобраться с Джеральдом, - отвечала она, - справиться с его призывами исполнить возложенные на меня обязанности и нести бремя ответственности.
Он так пристально разглядывал ее, словно хотел заглянуть ей в душу.
- Одно мое упоминание его имени расстроило вас, а его докучливые призывы не вызывают у вас аналогичного чувства. Он использует ваше прошлое, чтобы заполучить вас? Я угадал? Брэндон и остальное…
Она предполагала, что сегодня им предстоит откровенный разговор, но никак не ожидала, что дело зайдет так далеко. Его настойчивость изумила ее. Упоминание о Джеральде действительно расстроило ее и вызвало снова ужасное замешательство, которое она испытывала в течение их утреннего разговора.
- Он сказал, что мне не обрести покоя, пока я не исправлю случившееся в прошлом, исполнив волю моего отца и обеспечив будущее Эвердона. Покой мог бы быть чудесной вещью, о которой можно только мечтать. И иной раз мне кажется, что ради него я готова заплатить любую цену.
- Значит, вы сбежали от соблазна заплатить такую цену. Вы поняли, что тем самым ничего не добьетесь, а всего лишь поменяете одно зло на другое?
Ее возмутил ход его размышлений, отбрасывающих все лишнее и затрагивающих самую суть ее мыслей.
- Вы, кажется, знаете меня лучше, чем я сама. Я не такая сильная, как вы.
- Я думаю, что вы самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал.
- Тогда ваше знание женщин вызывает сомнение. Воспоминания делают меня слабой. Утром Джеральд пришел и обвинил меня во всех грехах. Да, черт бы вас побрал, я сбежала. От него, от призраков, которые окружают меня в Англии, словно темные тени, от Эвердона, от капитана Брута.
Он поставил свой бокал.
- Вы никого не забыли?
- Так, значит, вы действительно хотели заставить меня признаться в собственной трусости? Что еще? Говорите!
- Вы сбежали от меня.
Она подыскивала возражение, но правда, заключавшаяся в его словах, настолько очевидна, что она не смогла ничего ответить. И пространство, разделявшее их, внезапно исчезло, как будто он физически приблизился к ней вплотную.
Дрожа, София поднялась со стула и подошла к окну, чтобы отделаться от навязчивого ощущения. Но ничего не помогло. Эйдриан тоже встал, но в отличие от нее уверенный и свободный. София чувствовала, что он наблюдает за ней, спокойно ожидая ответа.
- Надеюсь, вы не собирались дискутировать со мной, - предположила она.
- Я хотел, но изменил мнение.
- Как благородно с вашей стороны и как мудро!
- Не благородно и не мудро. Эгоистично и расчетливо. Мы поговорим об этом позже.
София удивленно вскинула глаза:
- Позже? Но ваше время почти истекло. Эйдриан снял сюртук и бросил его на стул.
- Позже. А сначала будем любить друг друга. Вы ведь прекрасно знали, что я привез вас сюда именно для того, чтобы заняться любовью.
Глава 19
Эйдриан прошелся по комнате и, взяв один из стульев, прислонился к его спинке, сложив руки на груди. Его поза напомнила ей ту первую ночь в Париже. "Все будет так, как должно быть, - казалось, говорил он. - Случится то, что должно случиться".
Его полное спокойствие контрастировало с ее настроением. Ее сердце налилось тяжестью, отзываясь пульсацией в каждой клеточке тела.
"Господи, - думала она, - до чего же он привлекателен!" Темные вьющиеся волосы спадают на лоб. Широкие плечи, сильный торс сужается к талии. А глаза? Его взгляд обжигал ее.
Сбежать не раздумывая - вот что она должна сделать.
- Вы сказали - только один поцелуй?
- Только один поцелуй в счет долга. Но он не доставит мне удовольствия, если вы будете чувствовать себя обязанной насчет остального.
- Но насчет остального мы не договаривались. - Она попыталась произнести свои слова категоричным тоном, но получилось жалкое подобие. Голос дрожал и не слушался.
- Если вы настаиваете, то пусть так и будет. Ограничимся поцелуем. Я не собираюсь заставлять вас.
Эйдриан отошел от стула и подошел к ней, теперь их разделяло всего несколько дюймов. Мужское обаяние, исходившее от него, действовало настолько сильно, что она буквально приросла к стене. Ему мгновенно удалось пробудить в ней примитивный отклик, как он и планировал. Чувственная истома разлилась по всему ее телу.
Эйдриан осторожно взял ее за плечи, поглаживая их с настоятельной, возрастающей силой. Она задрожала от теплого давления искусных пальцев.
Он приподнял ее лицо за подбородок.
- Вы боитесь.
- Вовсе нет, - солгала она.
София на самом деле боялась. Боялась поцелуя и того, что может последовать за ним. Боялась того, что может не устоять…
- Вы все еще думаете, что я использую вас, стараясь заполучить что-то еще?
Сегодня он, без сомнения, читал ее мысли.
- Да, именно так я и думаю. Не отрицайте!
- Вы предпочли бы, чтобы было так, но, уверяю вас, у вac с вами все по-другому, - возразил Эйдриан, разглядывая изящную шляпку, закрепленную шпильками, и не задумываясь вынул их. - Если вам нужны доказательства, пожалуйста. Тайник, где вы оставили письма с указаниями для своих членов парламента, недоступен вам. Я могу принести вам весьма, если вы попросите. Если хотите, можете уничтожить к. Вы даже можете написать другие с указанием проголосовать за реформу, прежде чем уплывете из Англии.
Эйдриан снял с нее шляпку. Ночной ветерок из открытого окна приятно холодил голову. София чувствовала себя так, словно ее только что лишили защитной брони.