Торт был приготовлен из густых сливок, смешанных с мускатным орехом и ярко-желтыми лимонными корочками. В этой массе, словно острова в океане, лежали три тонко разрезанные французские булочки, увенчанные несколькими слоями разноцветного желе, фруктов и сладостей. На этот раз миссис Роуленд и повар, казалось, превзошли себя, и Лиззи с удовольствием приготовилась отведать божественный десерт, как вдруг разговор принял неприятный оборот.
- Вы говорили о Хоксклиффах, мисс Карлайл, - напомнил виконт, когда лакей принес кофе, - но это герцогский титул. А как фамилия леди Джесинды и ее братьев? Мне показалось, вы сказали "Найт".
- Да, верно.
- Бьюсь об заклад, я знаком с членами этого благородного семейства! - воскликнул Дейв и широко улыбнулся. - Я учился вместе с братом вашей подруги.
- С каким именно? - с замиранием сердца спросила Лиззи. Ей сразу же стало не по себе. - Их у нее пятеро.
- С Алеком. - Дейв вдруг расхохотался, словно вспомнив что-то забавное из своей школьной жизни. - То есть я хотел сказать - с лордом Алеком Найтом, Александром Великим, как он тогда называл себя.
- Это очень на него похоже. - Лиззи постаралась скрыть смущение.
О Боже, оказывается, Дейв и Алек дружили когда-то! Этого только не хватало… У Алека была масса приятелей среди сверстников, но Девлин выглядел старше своего возраста: переживания и опыт дальних странствий наложили на него свой отпечаток. Пока он скитался по миру, набираясь ума-разума, Алек дни и ночи просиживал за карточным столом и волочился за женщинами.
Что до Лиззи, она с девяти лет боготворила лорда Алека Найта, брата своей подруги Джесинды, и мечтала выйти за него замуж, однако этот голубоглазый молодой человек с внешностью ангела прошлым летом холодно и решительно отверг ее любовь.
- Знаете, мы с ним попадали в самые невероятные истории! - Дейв тут же углубился в воспоминания о своих школьных проказах, но Лиззи почти не слушала его. У нее сжималось сердце; каждое упоминание имени бывшего кумира вызывало в ее душе боль, и десерт больше не казался ей восхитительно вкусным, а хорошее настроение, в котором она пребывала весь вечер, сразу же улетучилось.
Мы подружились еще в Итоне, - продолжил Дейв, не замечая подавленного состояния своей собеседницы. - А потом продолжали дружить в Оксфорде до самого моего ухода. О Господи, я столько лет не видел его! Как поживает этот стервец?
Подняв глаза, Лиззи растерянно взглянула на Дей-ва, не зная, что сказать.
Алек Найт… У нее начинало быстрее биться сердце при воспоминании о его ослепительной улыбке, голубых бездонных глазах… потом сколько слез она пролила из-за этого человека. Единственной настоящей страстью Алека были азартные игры. Прошлым летом, чтобы заплатить карточные долги и снова сесть за стол, он стал любовником богатой баронессы, по существу, начав торговать своим телом. Слухи об этом облетели все великосветские салоны, и весь сезон в Лондоне только и говорили о том, что самый известный столичный игрок на некоторое время превратился в игрушку очаровательной леди Кэмпион.
Однако и на этот раз Алек Найт сумел-таки без ущерба для своего имени выкрутиться из щекотливой ситуации. Наделенный артистизмом и природным обаянием, он все превратил в шутку, в дерзкую проказу, подтвердив тем самым свою репутацию сердцееда. Приятели с показным энтузиазмом поздравляли его с успехом, но Лиззи знала, что на этот раз он перешагнул запретную черту, предав свою любовь ради денег и игры в карты.
Сердце Лиззи было разбито, и ей казалось, что ее душевная рана никогда не заживет, однако в тишине Бата она начала забывать прошлые обиды и унижения. И теперь вот в дом явился Дьявол Стратмор, словно специально для того, чтобы чувства Лиззи вновь пришли в смятение. Дейв и Алек были разными людьми, но они принадлежали к одному поколению; о схожести этих двух молодых людей свидетельствовали их дружеские отношения в юности и карточные долги. Правда, внешне они являли собой полную противоположность: темноволосый смуглый Дейв был похож на дьявола, а белокурый румяный Алек - на античного бога, но обоих объединяли страсть к азартным играм, физическая красота, знатное происхождение, аморальность, любовь к авантюрам и стремление жить на краю пропасти. Алек обожал блистать на балах, и именно поэтому Лиззи больше не выезжала в свет.
Заметив наконец, что его не слушают, Девлин отложил вилку и, нахмурившись, внимательно взглянул на Лиззи.
- Что с вами, мисс? - озабоченно спросил он.
Подняв глаза, Лиззи с мольбой посмотрела на виконта. "Не флиртуйте со мной. Мы все равно не сможем быть вместе, - казалось, говорил ее взгляд. - Я не хочу снова страдать. Мне не нужны мужчины, и я хочу остаться самостоятельной, независимой женщиной".
Лиззи гордилась своей усидчивостью и педантизмом, она хотела посвятить жизнь книгам и больше никогда не влюбляться, не связывать себя с мужчинами. Она даже поклялась себе, что больше никогда никто из них не разобьет ее сердце.
Установившуюся в комнате тишину внезапно нарушил Падишах, который прыгнул с буфета на стол, рассчитывая украсть пирожок. Вокруг сразу же возникла паника, и Лиззи облегченно вздохнула.
- А ну-ка, брысь!
- Падишах, нельзя!
- Убирайся вон!
Кот зашипел и пулей помчался через стол к выходу, опрокидывая все на своем пути, проливая вино из графинов и звеня посудой. Девлин едва успел убрать с дороги дерзкого кота чашку с кофе, а леди Стратмор засмеялась, придя в восторг от проделки своего любимца, но тут подсвечник упал на одну из льняных салфеток, и она загорелась.
Потрясенные столь наглым нарушением приличий, лакеи бросились тушить огонь. Один из них быстро откатил кресло хозяйки дома от стола.
- Да прогоните же отсюда этого проклятого кота! - Дейв вскочил на ноги.
Лиззи вдруг встрепенулась и, стряхнув с себя оцепенение, быстро поднялась из-за стола, ловким жестом перевернув при этом свой бокал с мадерой. Вино пролилось на ее лучшее платье, но ей не было жаль его; она лишь хотела как можно скорее уйти из столовой, чтобы избавиться от проницательного взгляда виконта.
- О Боже! - с наигранным ужасом воскликнула она, оглядывая свою залитую вином одежду. Ей хотелось надеяться, что разыгранный ею спектакль останется незамеченным, однако леди Стратмор окинула ее скептическим взглядом. Зато Дейв, похоже, принял все за чистую монету и сердито нахмурился, увидев, что из-за проделок Падишаха испорчено дорогое нарядное платье Лиззи.
- Черт возьми, тетушка, неужели вы не можете посадить эту тварь на привязь?! - с негодованием воскликнул он.
- Что тут поделаешь, Дейв, - Падишах так любит пирожки с ветчиной! - с улыбкой возразила леди Стратмор.
Виновник скандала тем временем спрыгнул со стола и, улегшись на теплые кирпичи перед камином, стал сосредоточенно лизать лапку, не обращая никакого внимания на происходящий по его вине переполох, отлично зная, что слуги не осмелятся поднять руку на любимца хозяйки.
Девлин бросил сочувствующий взгляд на Лиззи - он явно был огорчен происшедшим, словно иная, что она не сможет купить себе другой, столь же великолепный и дорогой, наряд, ведь роскошное платье было подарком баснословно богатой Джесинды.
- Вам не стоило так резко подниматься из-за стола, - с упреком заметил он, обращаясь к Лиззи. - Впрочем, не надо расстраиваться раньше времени - мой камердинер умеет выводить пятна. Думаю, он и на этот раз сможет сотворить чудо, и от них не останется и следа.
- Вы очень любезны, - пробормотала Лиззи. - Но я рассчитываю справиться с этим самостоятельно. Извините, мне надо идти.
- Постойте, но куда же вы, дорогая?! - воскликнула виконтесса. - Неужели вы действительно так сильно расстроились из-за платья? Я подарю вам новое, если Бену не удастся вывести пятна.
- Спасибо, мэм, в этом нет никакой необходимости.
Ей и в самом деле не нужны были роскошные наряды. Дочери управляющего имением вообще не следовало выезжать в свет и наряжаться как леди.
Не сказав больше ни слова, Лиззи сделала реверанс и быстро вышла из столовой, шелестя шелковыми юбками.
Дейв нахмурился и снова уселся за стол. Его явно озадачила странная реакция мисс Карлайл.
- Какая досада! Надеюсь, вы действительно купите ей новое платье взамен испорченного.
- Я же уже сказала, что непременно сделаю это. - Августа внимательно посмотрела на племянника: - Она нравится вам, не правда ли?
Дейв бросил на тетушку изумленный взгляд. Впрочем, чему здесь было удивляться - Августа давно уже лелеяла мечту женить своего племянника.
- Ну да, она очень мила, - осторожно сказал он.
- По крайней мере, эта девушка ничуть не похожа на тех идиоток, с которыми вы привыкли иметь дело. Признаюсь, мне небезразлична ее судьба. Знаете, как она проводит ночи?
- Понятия не имею.
- Лиззи переводит книги иностранных авторов на английский язык, чтобы немного заработать.
- Неужели вы так мало платите своей компаньонке, тетушка, что ей не хватает на жизнь? - с негодованием воскликнул Дейв.
- Само собой разумеется, я плачу ей достаточно, но она копит деньги, поскольку собирается открыть книжную лавку.
- Что, лавку? - изумленно переспросил Дейв.
- Вы не ослышались, мой дорогой. - Августа сокрушенно покачала головой. - Наша мисс Карлайл - настоящий "синий чулок", она всей душой стремится к независимости, и кое-что для этого у нее уже имеется: Лиззи владеет французским, итальянским и немецким языками.
- Даже немецким? - удивленно переспросил Дейв. - Интересно, где она изучила этот язык?
- А почему бы вам самому не спросить ее об этом? Или вы, мой дорогой, как и все мужчины, боитесь умных женщин?
- Ну, уж Элизабет Карлайл я точно не боюсь, тетушка, - с улыбкой заверил Дейв. - А вы, как я вижу, успели сильно привязаться к ней.
- Она достойна любви, поверьте. Мне Лиззи напоминает меня в юности.
Дейв рассмеялся, а затем потянулся к хрустальному графину, чтобы налить себе портвейна.
- Насколько я знаю, в ее годы вы были невестой с приданым в тридцать тысяч фунтов и немного знали французский язык.
- Да, но наше сходство заключается в том, что по крови мы не принадлежим к аристократии, - усмехнулась Августа, - в отличие от вас, мой дорогой. Как бы там ни было, я уверена, что мисс Карлайл скоро обретет свое счастье, выйдя замуж за очень талантливого молодого доктора Эндрю Белла.
- За изобретателя желчегонных пилюль? - удивился Дейв.
- Да, они вполне подходят друг другу. Это будет очень милая пара! Эндрю - солидный, надежный и учтивый молодой человек, к тому же очень симпатичный.
- Солидный и надежный? - Дейв покачал головой. - Никогда не встречал большего зануды. Такие мужчины не способны привлечь женщину.
Августа невольно вздохнула:
- Если бы вы знали, мой дорогой, как меня беспокоит судьба Лиззи. Мне кажется, она пережила несчастную любовь. Кто-то разбил ее сердце, но кто это был, мне неизвестно.
Дейв подозрительно взглянул на виконтессу:
- Вы это серьезно?
- Лиззи не желает говорить о прошлом, но я вижу все по ее глазам.
Поставив на стол бокал, так и не пригубив его, виконт пробормотал:
- О Боже, как все это интересно…
- Пожалейте ее, Девлин, - брови Августы сошлись на переносице, - не играйте чувствами бедной девушки. Вы ведь разбили не одно девичье сердце.
"Да, все так, - молча согласился Дейв, - в меня влюблялось множество девиц… впрочем, как и в моего приятеля Алека Найта".
И тут Дейва вдруг осенило - он понял, почему Лиззи вела себя столь странно за ужином. Его друг имел печальную славу донжуана, и виконт хорошо помнил, что даже в юности Александра Великого всегда окружали толпы поклонниц, жаждущих его внимания и ласки. Кроме того, Алек пользовался успехом у более взрослых, замужних женщин - эти умудренные опытом соблазнительницы годились ему по возрасту в матери. В общем, Алек имел необъяснимую власть над женщинами.
Пригубив наконец свой бокал, Дейв подумал о том, что, выросшая в доме своего опекуна под одной крышей с Алеком, девушка, возможно, тоже пала жертвой его чар, и эта мысль почему-то была крайне неприятна ему.
- Впрочем, довольно говорить о Лиззи, - решительно заявила виконтесса. - Меня волнует ваша судьба, мой дорогой.
Эта фраза тетушки застала Дейва врасплох. "Ну вот, опять предстоит разговор на неприятные темы". Он подавил тяжелый вздох. Судя по выражению лица, Августа на этот раз намеревалась довести дело до конца и поговорить с племянником начистоту.
- Слухи, которые доходят до меня, мне совсем не нравятся, - сказала виконтесса. - Вы кутите, играете в карты, заводите скандальные романы. Неужели опять за старое, Девлин? Я всегда считала, что вы покончили с грехами молодости.
- Не будем вспоминать о прошлом, мэм.
- Но ваше поведение бросает тень на ваше доброе имя и наносит ущерб репутации.
Виконт усмехнулся.
- С каких это пор вы стали заботиться об общественном мнении, тетушка? - насмешливо спросил он.
- Но, Девлин, меня всегда волновала ваша репутация. В свете до сих пор хорошо помнят ваши бесчинства и грехи молодости. Неужели вы не хотите доказать, что повзрослели и набрались ума-разума?
Виконт задумчиво посмотрел на тетушку: Августа, несомненно, права, но он вынужден был нарушать правила приличий, чтобы его враги признали его своим. Парни из клуба "Лошадь и коляска" привыкли потакать собственным порокам, они прожигали жизнь, бросая деньги на ветер. Репутация кутилы, приобретенная им в ранней молодости, помогла Девлину сблизиться с членами клуба. Через год после гибели семьи, в возрасте восемнадцати лет, Дейв был отчислен из Оксфорда за неуспеваемость: он не мог, как следует учиться именно потому, что горестные воспоминания постоянно терзали его. Переехав в Лондон, он начал вести рассеянный образ жизни, надеясь тем самым заглушить душевную боль. Тогда-то он и получил прозвище Дьявол. Его жизнь уверенно шла на дно, однако тете Августе удалось сделать невозможное: она отослала племянника в дальние странствия на корабле, который подарила ему на день рождения. Дейв знал, что, если бы не виконтесса, он бы непременно погиб.
- Ну и как мне быть с вами? - Августа со скрытой нежностью посмотрела на племянника. - Вы снова пошли по наклонной, и вам грозит гибель, если вы не образумитесь. Зачем вы разрушаете себя? Ведь это медленное самоубийство - вы не согласны? Почему вы не хотите вести здоровый образ жизни? - Она с укором посмотрела на бокал с портвейном, который Дейв держал в руке. - Мой отец всегда говорил: кто соблюдает режим, тот многого добьется в жизни и сохранит свое здоровье.
Виконт усмехнулся.
- Ваш отец, миледи, являлся представителем среднего класса, - задумчиво сказал он. - А в моих жилах течет голубая кровь. Она заставляет нас, аристократов, разрушать себя. Это давняя традиция знатных семей. Вы нас никогда не поймете.
- Вот негодяй! - Виконтесса шутливо ударила племянника ладонью по руке. - Мой отец был в десять раз лучше, чем ваши хваленые аристократы, от которых никому нет пользы. Если бы не наши рудники и заводы, у вас, Стратморов, не было бы крыши над головой, если, конечно, не считать кровом недостроенное жилище вашего дядюшки Джошуа.
Дейв невольно улыбнулся. Старший брат его отца, дядя Джошуа, восьмой виконт Стратмор, шестьдесят лет назад поставил семью на грань банкротства из-за одной навязчивой идеи: он задумал возвести в Кенте великолепный белокаменный особняк и, чтобы раздобыть денег, женился на наследнице крупного заводчика, владельца рудников. Это и была тетушка Августа. Светское общество посчитало брак мезальянсом и с жалостью смотрело на родовитого аристократа, вынужденного ради спасения своей семьи связать жизнь с девушкой из третьего сословия, но вскоре лондонская знать поняла, что с дочерью заводчика шутки плохи и к ней следует относиться серьезно. Даже теперь, в свои восемьдесят два года, леди Стратмор могла при желании навести ужас на кого угодно; ее не без основания побаивались и называли "железной леди". Возможно, это прозвище восходило к источнику богатства ее семьи - железной руде. Что же касается имения Оукли-Парк в Кенте, где стоял недостроенный дом, то, хотя имение и принадлежало Дейву, он никогда не ездил туда, потому что ему было тяжело видеть стоявшую там над искусственным озером базилику мавзолея, укрывавшего прах его родителей.
Тем временем тетушка продолжала рассказывать о своем отце, которого просто боготворила.
- Всем, чего он добился, этот человек был обязан только себе, - с гордостью сказала Августа. - Отец выбился в люди из самых низов, сколотил огромное состояние…
- И главное, оставил его вам в наследство, - усмехнувшись, добавил Дейв.
- Вот именно. А я, в свою очередь, должна оставить это состояние вам, мой дорогой. Вот почему меня пугает мысль о том, что вы спустите все, что с таким трудом заработал мой отец.
- Ерунда. Я женюсь на богатой наследнице и буду тратить ее приданое, а к деньгам вашего отца даже не прикоснусь.
- Правда? И когда же вы собираетесь жениться? - оживилась Августа.
- Что значит "когда"? Рано или поздно это непременно произойдет. - Дейв пожал плечами.
- Ах, лгунишка! - воскликнула Августа и покачала головой. - Пора вам остановиться, мой дорогой, у вас и так уже усталый вид. Случайные связи до добра не доведут, поверьте мне.
- Дорогая тетушка, за что я вас обожаю, так это за то, что вы никогда не ходите вокруг да около. - Дейв налил себе еще портвейна.
- Да, но я начинаю терять терпение. Вы знаете, что я ненавижу лесть. Это бдительность лондонских кокеток вы можете усыпить с помощью комплиментов, а меня вам так легко не провести.
Дейв молча усмехнулся и пригубил бокал.
- Боюсь, что это я сама во всем виновата. - Августа тяжело вздохнула.
Виконт бросил на нее удивленный взгляд:
- О чем это вы?
- Мне отлично известно, почему у вас такой характер. Увы, это дело моих рук. - Выражение лица виконтессы смягчилось. - Дорогой мой, вы не избавитесь от боли, предаваясь бессмысленным удовольствиям, и вам не удастся забыться в вихре развлечений. Это я не сумела научить вас правильно жить. Из меня вышел плохой воспитатель, ведь у меня не было своих детей. Я не имела ни малейшего представления о том, что делать с вами после гибели ваших родителей.
В глазах Дейва вспыхнул мрачный огонек. Он знал, что вопреки заявлению властей его близкие погибли от рук преступников, а не в результате несчастного случая.
- Когда мне сообщили об участи, постигшей ваших родных, я пришла в ужас, - продолжала виконтесса. - Вся ответственность за ваше воспитание ложилась на меня. Я старалась представить, что сделал бы на моем месте отец. Он был строг, прагматичен и наверняка решил бы, что лучшим местом для вашего воспитания является школа. Вы помните, что я вам тогда сказала?
Дейв потупился:
- Не стоит ворошить прошлое - ей-богу, в этом нет никакого смысла.
Однако тетушка не слушала его, погрузившись в воспоминания.