И так далее в том же духе. Адвокат был непоколебим, как и его мать, хотя и более тактичен, но прежде чем пожилая дама окончательно унизила свою внучку, которая и так уже выглядела расстроенной, он вывел миссис Элфинстоун за дверь. Фэйт силилась придумать что-либо, чтобы заполнить паузу, пока та не стала неловкой, как вдруг мягкий шотландский акцент заставил все головы повернуться к двери.
- Эта леди в чем-то права, - сказал Джеймс Барнет. Он стоял, облокотившись на дверной косяк. Все девочки дружно вздохнули. Фэйт никогда не переставала удивляться, как эти умницы могли потерять голову от привлекательного лица и широких плеч! Шотландский акцент! Он был для виду. Джеймс Барнет говорил на английском так же хорошо, как и она. Но его шарм сработал. Даже присутствующие мамаши задышали чаще.
- Мистер Барнет, - обратилась она к нему. - Чем мы обязаны такой чести?
Он вошел и занял свободное место в первом ряду.
- Любопытство, - ответил он с легкой улыбкой и вытянул одну руку вдоль спинки соседнего стула. - Я встретил на лестнице мистера Денверса-младшего, и он предложил мне сделать вклад в фонд школы. Но я никогда не покупаю кота в мешке, поэтому я здесь.
Девочки захихикали. Гости тихо посмеивались. Фэйт выдавила слабую улыбку. Она не была ни впечатлена, ни напугана, ни покорена. Он хотел проверить ее девочек? Пожалуйста! Она прекрасно их подготовила.
- Может быть, вы бы хотели услышать, как девочки переведут отрывок из историй Геродота? - предложила она. - Книги как раз лежат перед ними.
- Ах нет. - Он потер подбородок. - Думаю, с таким учителем, как вы, мисс Макбрайд, они знают наизусть свои книги. Я хочу знать об их устремлениях и надеждах. Видите ли, я услышал слова миссис Элфинстоун, когда подошел к двери, и они заставили меня задуматься. Каким видят свое будущее эти молодые барышни? Я знаю, что они готовят себя к определенной профессии. А как же замужество? Дети? Собственный дом? И, осмелюсь спросить, муж?
Фэйт уже не была такой уверенной. Она забеспокоилась не о девочках, а о гостях, поскольку не сомневалась, что от мнений, которые выскажут некоторые девочки, у всех волосы встанут дыбом. Она быстро взглянула на ничего не подозревающий оплот общества: епископ из Хемеля и его жена, миссис Пауэл; миссис Браун и ее муж, член парламента; леди Френсис Холистер - защитник всеобщего избирательного права. Знают ли они, что в головах их дочерей.
Она уже было открыла рот, чтобы сказать Джеймсу - вежливо, конечно, - что он нарушает регламент, но тот опередил ее:
- Мы можем разрешить девочкам говорить за себя? Мисс Уинслет, я уверен, что вы думали об этом. Что скажете?
Дора уставилась на раскрытую перед ней книгу, словно погруженная в свои мысли. Когда она подняла глаза, ее щеки с ямочками пылали.
- Почему, - произнесла она, - никто не спрашивает у мальчиков, какое место в их будущем занимает женитьба, по крайней мере, до тех пор, пока не наступит его тридцатый день рождения и постаревшим родителям очень захочется покачать внуков на коленях?
Фэйт облегченно вздохнула. Послышался одобрительный шепот девочек.
Но Дора еще не закончила. Она продолжила веселым тоном:
- Мы можем задать вам тот же вопрос, мистер Барнет. А как же женитьба? Дети? И, осмелюсь спросить, жена?
Джеймс удивился и медленно кивнул.
- Справедливый вопрос. Я был женат когда-то. Возможно, вы не знали, но я вдовец.
Доре хватило приличия изобразить раскаяние.
- Простите. Я действительно не знала.
Тогда тактично вмешалась Фэйт:
- Может, на этом мы закончим? Звонок прозвенит через пять минут.
Дора не обратила внимания на ее намек.
- Это значит, что вы никогда больше не женитесь? Не путаете ли вы женитьбу с любовью?
- Дора! - возразила Фэйт. - Это личный вопрос.
Она посмотрела на Джеймса и поразилась глубине его взгляда, который говорил красноречивее всяких слов. Она не знала, что с этим делать.
Не по годам развитую Дору не смутило молчание.
- Любовь, - сказала она, - не то же самое, что брак. Любовь можно свободно давать и брать. Об этом пишут поэты. Брак же основан на деньгах и договоренностях. Этим стряпчие зарабатывают себе на жизнь.
- Мисс Макбрайд? - Подняла руку Люси Элфинстоун.
- Да, Люси, - ответила Фэйт, радуясь, что можно переключиться с Доры на кого-то другого.
- Любовь ведь может наступить после брака, правда же? Если два человека нравятся друг другу.
У Фэйт начало создаваться такое впечатление, что дикое животное вырвалось на свободу в ее классе. Она почувствовала себя в ловушке. Выдавив как можно более вежливую улыбку, она сказала:
- Поскольку я неопытна в делах любви и брака, не стану судить.
Когда девочки сердито зашептались, демонстрируя свое неудовлетворение таким уклончивым ответом, она подняла руку, успокаивая их.
- То, что вы являетесь ученицами Сент-Уинифред, не означает, что у вас должно быть мнение по каждому поводу. Нет ничего зазорного в словах "Я не знаю". Всё, прекратите спорить. Я хочу, чтобы все разошлись после звонка, поэтому давайте не начинать обсуждение, которое не успеем закончить.
Фэйт перестала обращать внимание на Джеймса и сконцентрировалась на замечаниях достопочтенных гостей. Епископ улыбнулся ей.
- Соломон не смог бы сказать лучше, - восторженно произнес он, подойдя к ней. - Слишком много людей разглагольствуют о том, чего не знают.
Его жена посмотрела на Фэйт сочувственным взглядом.
- Они всегда такие? Бедная мисс Макбрайд! Если б я была их руководителем, то у меня было бы искушение хорошенько выпороть их и отправить в кровать.
Прозвенел звонок. Суровое испытание закончилось. Класс постепенно опустел, и Фэйт начала собирать по комнате "Истории" Геродота и другие учебники, которые были предъявлены гостям.
- Дора, - сказала она, - не могла бы ты остаться и помочь мне?
Джеймс взял в руки стопку книг. Понизив голос, чтобы ее не услышала Дора, Фэйт сердито сказала:
- Ты определенно знаешь, как привлечь внимание. К чему были все эти разговоры о браке и любви?
Он мягко ответил:
- Я проверял твоих учениц. Кажется, они более консервативны, чем ты думала.
- И ты это одобряешь, как я понимаю?
Он тихо засмеялся:
- Конечно, одобряю. Это дает мне надежду, что человечество не вымрет.
Она фыркнула.
- Я удивился, - продолжил он, - когда ты сказала, что никогда не была влюблена. Ты не любила меня, Фэйт, когда соглашалась выйти за меня замуж?
- Была ли это любовь? Это было так давно, что я не помню.
Боясь взорваться, она быстро направилась в кладовку со стопкой книг в руках, но ей пришлось остановиться: нельзя было открыть дверь, не выронив книг.
- Дора? - жалобно позвала она.
Дверь оказалась открытой, и Фэйт вошла в кладовку, где хранились не только школьные учебники, но еще и библиотека отца, которую ей удалось собрать. Тусклый свет просачивался в комнату через маленькое окно высоко в стене. Там же стояла небольшая лестница-стремянка, которой она пользовалась, чтобы достать до самых верхних полок.
Фэйт встала на нее, поднялась на следующую ступеньку и пошатнулась. Из-за своего решения игнорировать Джеймса она совсем забыла поднять юбки, наступила на подол, заерзала и закачалась взад-вперед. В результате все книги выпали из ее рук.
- Черт! - выругался Джеймс с нижней ступеньки. - Больно, однако!
Забыв о своей шаткой позиции, Фэйт повернулась, чтобы посмотреть на него, и это движение погубило ее: она потеряла равновесие. Испуганно вскрикнув, девушка упала прямо на руки Джеймса, а он, в свою очередь, упал на пол.
Дверь захлопнулась.
Глава 7
Локоть Джеймса нечаянно задел подбородок Фэйт.
У той потемнело в глазах.
- Черт! - Джеймс попытался высвободиться из-под нее, но ударился головой о полку. - Черт! - повторил он, на этот раз с еще большей злостью. У него тоже потемнело в глазах. Стон девушки привел его в чувство. - Скажи что-нибудь, Фэйт. Ты в порядке?
Фэйт застонала и медленно пришла в себя. От боли у нее на глазах выступили слезы и потекли по щекам. Ее речь прерывалась судорожными всхлипами.
- Всего лишь несколько царапин и синяков. - Затем девушка раздраженно добавила: - Зря ты закрыл дверь. Она открывается только снаружи. Что мы теперь будем делать?
Джеймс все еще пытался высвободиться из-под нее, но замер при этих словах.
- Я не закрывал дверь, - сказал он, - но догадываюсь, кто это сделал.
Он вспомнил Дору Уинслет и задаваемые ею дерзкие вопросы. Был ли это коварный детский план помирить его с Фэйт? Как она вообще узнала о них? Неужели все было так очевидно?
Те же мысли кружились в голове Фэйт, но ситуация вызвала у нее гораздо большие опасения.
- Нельзя, чтобы нас здесь увидели вот так! - воскликнула она. - Что скажет директриса? А девочки? Нужно выбраться отсюда, пока нас не нашли.
Мысли Джеймса приняли другой оборот. Он ведь давно хотел приблизиться к Фэйт и не мог находиться к ней ближе, чем сейчас.
Она подняла голову.
- Ты улыбаешься?
Уголки его губ выровнялись. Она была права. Он улыбался, хотя для этого не было никакого повода в данной ситуации. Именно это когда-то привело их к беде.
Джеймс пытался заставить себя не думать о тепле женского тела, плотно прижатого к нему. Он попытался убрать свои руки с ее груди - груди, которую он целовал и ласкал когда-то. Близость. Проклятое слово продолжало просачиваться в его память.
- Не глупи, - заговорил он. - Я не улыбался. В любом случае в этой коробке недостаточно света, даже чтобы рассмотреть руку перед носом.
Фэйт фыркнула, попыталась слезть с него, затем остановилась.
- Что такое?
- Думаю, я вывихнула лодыжку.
Но здесь было нечто большее. Она почувствовала головокружение не из-за падения, а потому что забытые чувства возвращались к ней. От него пахло мылом и свежим накрахмаленным бельем. Он был худой и негибкий, но с самыми мягкими руками из всех, кого она знала. И эти руки…
Они обвили ее талию, а его большие пальцы легко, как перья, коснулись нижней части ее груди. Теперь она окончательно пришла в себя и сглотнула ком в горле. Юбки задрались до бедер, а Джеймс оказался зажат между ее коленями. Он опирался на дверь, Фэйт крепко схватилась за его плечо в попытке удержаться.
Она хотела отстраниться, но надавливание на лодыжку только усилило боль. Ей было больно, а он снова улыбался!
- Тебе это кажется смешным? Я могу потерять работу! Нельзя, чтобы меня нашли здесь с тобой в таком виде!
Джеймс старался подавить улыбку, но губы ему не подчинялись. Он попытался напомнить себе о решении не распускать рук, но они его тоже не слушались.
"Что за черт", - подумал он, прекращая внутреннюю борьбу. Они были в крошечной кладовке, где не было возможности даже пошевелиться. Какие еще неприятности могли с ними произойти?
- Я улыбаюсь, - сказал Джеймс, - потому что вспомнил тот день, когда была ужасная буря и мы укрылись в летнем домике.
- Не помню.
- Конечно, помнишь. Это было на приеме в загородном доме миссис Роват. Мы выехали на конную прогулку рано утром, когда небо было безоблачным.
Он почти ощущал тепло солнечных лучей на своем лице и удовольствие от присутствия Фэйт. С ней было так легко общаться, у них было столько общих интересов! Всякий раз, когда он упоминал слово "железная дорога" в присутствии других женщин, они вежливо кивали и улыбались, но он знал, что им было ужасно скучно. С Фэйт все было по-другому. Она задавала умные вопросы. Она понимала, что он не инвестировал каждый свой пенни только ради прибыли, которую надеялся получить: он любил железную дорогу так же, как его отец любил Дрюмор. Он любил ее запах, безупречные линии, скорость. И он хотел быть частью этого мира.
Оглянувшись на прошлое, Джеймс вспомнил, как считал в порядке вещей оставить Фэйт в Лондоне, а самому поехать на север спасать свою компанию. Она не дала ему возможности это объяснить. Тогда, в том загородном доме, они планировали совместную жизнь. Как получилось, что все пошло наперекосяк?
- Жаль, что мы не можем повернуть время вспять и вновь оказаться в том летнем домике, - сказал он, озвучивая пришедшую в голову мысль. - Разве ты не помнишь настигшую нас сильную бурю? Мы спешились и повели своих лошадей, когда в землю ударила молния. Они ускакали, а нам посчастливилось найти убежище в том заброшенном летнем домике. Мы не знали, что за густыми деревьями и кустами был особняк.
Это воспоминание обожгло сердце Фэйт. Они зашли в тот летний домик до того, как дождь перерос в ливень, превративший день в ночь. Спотыкаясь, она пыталась обойти нагромождения и с шумом упала на диван, который вонял собаками. Джеймс хотел помочь ей подняться, но снаружи снова громыхнуло, и она схватилась за него. Он упал на нее, и именно тогда начались неприятности…
- Не хочу думать о том дне, - воинственным тоном произнесла она.
Его тон был другим:
- Точно? Он был чудесным, не правда ли, Фэйт? Мы были так молоды и страстны. Мы были влюблены, не отрицай этого! Как мы могли сдержаться?
Фэйт сглотнула комок, образовавшийся в горле. Конечно, она помнила все до мельчайших подробностей: как он мягко засмеялся, прежде чем поцеловал ее, как она прильнула к нему, как одно нежное прикосновение сменялось другим. И с отчетливой точностью она помнила тот миг, когда спокойно горевший костер, который он успел разжечь внутри нее, неожиданно запылал ярким пламенем и перерос в сильный пожар. Мысль об этом заставила ее вздрогнуть.
- Тогда ты дрожала так же, как сейчас. - Его голос был низким и хриплым, с этим мягким шотландским "р", который она всегда считала неотразимым.
Эротические воспоминания, неприличная поза, в которой они сейчас оказались, когда он был сжат ее коленями, его притягательный голос - все это заставило ее тело отреагировать. Грудь начала возбужденно подниматься и покалывать, а увлажнившееся средоточие ее женственности заставило лицо вспыхнуть от смущения… Или это было желание?
- Что такое, Фэйт? Тебе холодно? Давай я согрею тебя. - Джеймс расстегнул пиджак и обернул вокруг нее, укутывая их обоих в мягкий кокон.
У нее было странное ощущение, что все происходит не наяву, что это сон. Она посмотрела на Барнета и нахмурилась. Тот, в свою очередь, пристально посмотрел на девушку, и в тусклом свете его глаза казались темными и сосредоточенными. Сейчас он не улыбался.
Ей захотелось, чтобы он занялся с ней любовью, чего не сделал тем далеким утром в летнем домике. Именно Фэйт тогда вела себя дерзко: "Займись со мной любовью, Джеймс". Он не хотел и слышать об этом. Они должны подождать еще немного, говорил он. Когда он вернется из Шотландии, они поженятся. Ей нужно всего лишь набраться терпения…
Фэйт хотелось, чтобы не было тех бессодержательных лет одиночества и пустоты. Лучше бы она никогда не встречала его. Лучше бы никогда не любила его. Лучше бы…
Чувствуя произошедшую в ней перемену, Джеймс поднял голову и прильнул к ее губам в горячем поцелуе. Его руки тоже не бездействовали: он сжал ее ягодицы и притянул к своим, теперь уже топорщившимся, брюкам. Крепко держа ее, он наклонился к центру ее чувственности.
Фэйт беспомощно застонала. Этого не могло произойти. Это не должно произойти. Она должна собрать волю в кулак и заставить его остановиться. Но ее тело не соглашалось с этим. Оно жаждало дать ему все, чего он хотел, - чего они оба хотели.
Дыхание Джеймса стало сбивчивым и частым. Он пробормотал сквозь стиснутые зубы:
- Сколько раз я проклинал себя за то, что поступил благородно в том чертовом летнем домике.
Благородно? Ей так не показалось. Он целовал ее и ласкал с такой страстью, что она не понимала, как можно быть еще более близкими. Но хотела бы узнать.
Ничего не изменилось: он все еще мог заставить ее страстно желать этого.
Мысли Фэйт разлетелись, когда его руки скользнули под юбки к панталонам, а когда он нежно провел пальцами между ее бедер, она с трудом сдержала крик и запрокинула голову. Так далеко они тогда не заходили.
- Ты влажная из-за меня, - сказал он.
Она действительно была влажная и страстно желала его, он тоже жаждал ее. Его губы расплылось в улыбке от предвкушения наивысшего удовлетворения. Но мало-помалу улыбка начала сползать с его лица.
Джеймс всерьез засомневался в своем рассудке. В крохотной кладовке не было места, чтобы лечь: здесь едва можно было стоять вдвоем. Заняться с ней любовью не было никакой возможности, если они останутся там, где сейчас.
А как же его решение? Он дал себе обещание не реагировать на обаяние неверной Макбрайд. На его лбу выступили капли пота. Она сводила его с ума нежными возбужденными вздохами. Отлично! Он даст ей кое-что, чтобы она запомнила его, чтобы это выводило ее из себя всякий раз, когда она будет вспоминать, как близко они подошли к акту любви в кладовке ее классной комнаты.
Медленное движение его пальцев сводило Фэйт с ума. Она не могла и не хотела думать о том, хорошо или плохо то, что они делают. Весь мир сосредоточился на немыслимых, изводящих ее ощущениях между бедер.
Она широко открыла глаза, когда волна мелкой дрожи прокатилась где-то глубоко внутри нее, и схватилась за его плечи, потому что ее затрясло от вала умопомрачительных ощущений. Она бы вскрикнула от этого изумительного чувства, но у нее перехватило дыхание. Когда ее тело перестало дрожать, она упала ему на грудь и спрятала лицо на его плече.
Постепенно Фэйт вернулась на землю: запах их любви, закрытое помещение, сильное упругое тело, бережно прижимающее ее к груди. Она подняла голову, чтобы лучше рассмотреть его… и эту несносную самодовольную улыбку на его лице.
Это был не тот мужчина, которого она помнила. Этот человек был слишком знающим, слишком опытным и слишком сексуальным, черт побери, чтобы быть тем благородным возлюбленным, которого она когда-то знала. За прошедшие восемь лет ее опыт был равен нулю. Но Фэйт готова была поспорить на последний грош, что о нем сказать того же нельзя. Тогда что она делает, небрежно развалившись перед ним, как распутница из борделя?!
Поскольку она не могла обрушиться на него с криками, то решила воспользоваться их заточением, чтобы увести мысли в сторону.
- Нам нужно выбраться отсюда, - сказала она, - прежде чем…
Звук голосов донесся до них из коридора.
- Сделай же что-нибудь! - зашипела она. - Это Роберт.
То ли боль от впившихся в его плечи пальцев Фэйт, то ли полнейший ужас в ее голосе - неважно, но Джеймс неожиданно пришел в бешенство. В результате Фэйт повалилась назад, стукнулась головой о край полки и испуганно вскрикнула.
Джеймс вскочил на ноги.
- Выпустите нас отсюда! - загорланил он что есть мочи.
Послышались звуки шагов, приближающихся к кладовке.
Когда дверь распахнулась, Джеймс встал и закрыл собой проход, загораживая Фэйт. На него изумленно смотрели ее подруга и Роберт Денверс.
- Почему вы так долго? - спросил Джеймс с притворным раздражением. Он надеялся, что Фэйт хватило ума поправить свою одежду. - Разве вы не слышали, как я кричал?
Роберт смерил Джеймса подозрительным взглядом. Лили пыталась повернуться и так и этак, чтобы заглянуть за Джеймса.
- Не голос ли Фэйт я слышала? Она здесь, с вами?
Подключился Роберт:
- Что здесь происходит?